«ЧЕЛОВЕК БРЕЖНЕВА»

«ЧЕЛОВЕК БРЕЖНЕВА»

Имя Николая Анисимовича Щелокова, который более 16 лет руководил Министерством внутренних дел СССР, окружено, так скажем, легендами негативного свойства. Однако, по свидетельству современников, оснований ставить под сомнение его преданность Родине, умение организовать слаженную работу огромного коллектива — нет. Просто, министр стал жертвой сложных интриг в высшем советском руководстве, не прекращавшейся после смерти Сталина подковерной борьбы за власть между номенклатурными кланами.

Наш собеседник — Максим Брежнев, автор книги «Министр Щелоков», написанной им в содружестве с Анатолием Вячеславовичем Науменко, генерал-лейтенантом милиции Украины, и изданной при поддержке Российского совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск.

— Максим Александрович, простите — у вас это, наверное, все спрашивают, — вы не родственник Леонида Ильича?

— Однофамилец.

— Значит, работая над книгой о человеке, близком к генсеку ЦК КПСС, вы были движимы не родственными чувствами. Тогда чем?

— Приходит время развенчания небезобидных мифов о нашем недавнем прошлом. Старшему поколению это имя знакомо, но, как правило, у большинства на памяти «негатив»: друг Брежнева, после его смерти снятый с поста министра и обвиненный в различных прегрешениях, исключен из партии, покончил жизнь самоубийством. Молодой же читатель о нем практически ничего не знает.

В одной из новых биографий генсека о министре Щело-кове, ключевой фигуре в его окружении, я прочитал такие строки: до войны работал в Днепропетровске, во время войны — интендантом, и прямо указывается, что Брежневу нравилась жена Щелокова. Допустим, автор на сто процентов прав. Но все же он обязан был сказать, что Щелоков до войны был председателем Днепропетровского горсовета. А предвоенные годы — это время напряженной работы: уже с 1940 года по приказу Сталина предприятия Днепропетровска переводились на выпуск военной техники.

С началом войны Щелоков организовывал эвакуацию заводов и населения, создание оборонительных сооружений, проводил мобилизацию. Затем — действующая армия. Щелоков был начальником политотдела прославленной 218-й Краснознаменной Ромодано-Киевской стрелковой дивизии — участвовал во многих боях и сражениях.

После Победы как заведующий отделом промышленности ЦК КП Украины вместе с Брежневым руководил восстановлением разрушенного народного хозяйства. Когда Сталин направил Брежнева в Молдавию, туда поехал и Щелоков. Брежнев доверил ему один из самых сложных участков работы: создавать промышленность в республике, где до этого ее не существовало вообще. Затем Брежнев поручил Николаю Анисимовичу заново создать союзное МВД, что и было с успехом сделано. Брежнев не раз убеждался в его возможностях как руководителя, поэтому опирался на него, очень ценил, даже по-братски любил. Вот вам и «жена понравилась».

— В годы перестройки Щелокова «вычеркнули» из советской истории.

— Имя его не просто вычеркнуто из истории, оно буквально втоптано в грязь. Создавались телепередачи, фильмы и книги, писались статьи, в которых бывшего министра называли жуликом, мафиози, взяточником, трусом... Правда, неясно, почему не был доведен до суда хотя бы один эпизод с его якобы «хищениями»? Почему не говорят, что золота и бриллиантов, приписываемых семье Щелокова, к огорчению следователей, не было найдено вообще?

Казалось бы, за двадцать с лишним лет официальной пропагандой сделано все для его развенчания, но удивительная вещь — почему до сих пор к Щелокову относятся в милиции с уважением и сохраняют о нем добрую память, особенно ветераны МВД? Да и можно ли называть трусом человека, прошедшего всю войну?

По-моему, это несправедливо. Я много беседовал с сослуживцами и соратниками министра и видел, с какой любовью и уважением они рассказывали о Николае Анисимовиче — обычно его называют по имени-отчеству, характеризовали его как работоспособного, нестандартного руководителя, блестящего организатора, прекрасного человека. На посту министра он сделал больше, чем любой из его предшественников. Ветераны просто с ностальгией вспоминают те годы!

Как показало время, реформирование органов внутренних дел, проведенное под его руководством, было наиболее удачным, целесообразным и эффективным за всю историю ведомства. Дружба с Брежневым, доверие и взаимопонимание, существовавшие между ними, помогли сделать многое не просто для МВД, но и для всего дела борьбы с преступностью. Ему, например, принадлежала идея создания Штаба МВД.

— Штаба?

— Да, Штаба. Ранее в МВД такой структуры не существовало, но Щелоков везде, где бы ни работал, организовывал штаб. Этому его научила армия: штаб — неотъемлемая управленческая мозговая структура. Как-то в разговоре с министром иностранных дел Андреем Андреевичем Громыко Щелоков удивился: «Как это вы без штаба обходитесь? Это же необходимый орган управления в каждой большой системе».

При Щелокове, управляя таким сложным аппаратом, каким является МВД, руководство, коллегия министерства не принимали ни одного серьезного решения — касалось ли это текущих или перспективных, стратегических вопросов — без большой предварительной, подготовительной работы Штаба министерства.

По приходу в МВД в 1966 году Щелоков сразу начал осуществлять эту свою задумку. Создать Штаб было непросто, потребовалось несколько лет, чтобы пробить идею «наверху». Все решения апробировались на уровне Отдела административных органов ЦК КПСС. В партийных и госорганах не все воспринимали нововведения в МВД с одобрением — была много весьма влиятельных недоброжелателей. Ведь, как известно, добиваясь внедрения нового, нередко осложняешь жизнь не только себе, но и окружающим.

Так, министр обороны СССР Андрей Антонович Гречко решительно высказался против введения генеральских званий для высшего начальствующего состава Министерства охраны общественного порядка (МООП), преобразования Высшей школы МООП в Академию, установления норм денежного довольствия и пенсионного обеспечения личного состава органов внутренних дел на одном уровне с военнослужащими Советской армии.

— А разве тогда МВД не существовало?

— В январе 1960 года, при министре Дудорове (Николай Павлович Дудоров — министр внутренних дел СССР в 1956-1960 годах; до этого, в 1954-1956 годах, возглавлял Отдел строительства ЦК КПСС. — Авт.), МВД как союзное министерство было упразднено. Это было в русле политики Хрущева, считавшего, что борьбу с преступностью следует вести общенародными силами. «В социалистическом государстве, — говорил Никита Сергеевич, — каждый гражданин — агент милиции». Многочисленные народные дружины стали подменять деятельность милиции, численность которой из года в год сокращалась.

В результате централизованное руководство борьбой с уголовной преступностью было нарушено, что отрицательно сказалось на работе милиции, исправительно-трудовых учреждений, внутренних войск, пожарной охраны. Республиканские министерства охраны общественного порядка действовали разрозненно, взаимодействие, координация усилий резко ослабли. Это продолжалось около семи лет, понимание пагубности такой разобщенности в борьбе с преступностью становилось все более очевидным и в ЦК КПСС, и в республиках. Все это и привело к решению о создании Министерства охраны общественного порядка — МООП СССР.

— Вы начали рассказывать о создании Штаба МВД...

— Программа Щелокова по реформированию ведомства вызвала у многих высокопоставленных лиц, входивших в специально созданную комиссию Политбюро по рассмотрению этих вопросов, резкое неприятие. Поэтому многое из предложенного новым министром реализовывалось не сразу. В принципе, все были заинтересованы в укреплении органов внутренних дел, но не все одобряли новую структуру, особенно возросшие затраты. А Щелоков не уставал доказывать: нищая милиция опасна и для общества, и для государства.

Когда организовывался Штаб, Брежнев после доклада заведующего Отделом административных органов ЦК Николая Ивановича Савинкина потребовал от Щелокова объяснений: «Николай, что происходит? — позвонил он ему однажды по телефону. — Мне тут говорили, ты у себя второй Генеральный штаб создаешь...»

Надо сказать, что в советские годы крайне трудно было увеличить численность министерств — особенно в центральном аппарате. В ЦК и правительстве пришлось выдерживать настоящие битвы. Щелокову далеко не с первого захода удавалось выбивать по 10-15 единиц под новую структуру в центральном аппарате. Да и генеральские звания тогда распределялись очень строго. Заместители союзного министра имели звания генерал-лейтенанта. Некоторые замы закончили карьеру в звании генерал-майора. Главе службы БХСС (по борьбе с хищениями социалистической собственности. — Авт.) Павлу Филипповичу Перевознику три раза отказывали в присвоении генеральского звания.

В течение нескольких лет Щелокову пришлось доказывать необходимость образования штабной структуры. Он собирал необходимые бумаги, брал с собой специалистов и шел к партийному руководству убеждать в целесообразности, настоятельной необходимости Штаба.

Изначально это структурное подразделение именовалось Контрольно-инспекторский отдел (КИО) и подчинялось непосредственно министру. В качестве самостоятельного отдела КИО вошел и в состав МВД СССР (25 ноября 1968 года президиум Верховного Совета СССР принял указ «О переименовании Министерства охраны общественного порядка СССР в Министерство внутренних дел СССР». — Авт.). В обязанности отдела были вменены планирование, контроль и инспектирование служб и подразделений, то есть совершенствование управления.

Каким Щелоков видел начальника Штаба? Николай Анисимович взял себе на вооружение слова Маршала Советского Союза Сергея Семеновича Бирюзова: «Командующий должен верить в своего начальника штаба, как в самого себя. Без этого работать нельзя. Начальник штаба — это не просто исполнитель. Он — один из самых близких помощников командующего, и непременно с творческим складом ума и характера. Со своим аппаратом на основе общего замысла командующего начальник штаба обдумывает все детали дела и готовит мотивированные предложения. С его помощью осуществляется контроль за исполнением приказов и обеспечивается управление войсками. Штаб можно сравнить с центральной нервной системой человека».

— Кому же министр доверил свой штаб?

— Когда Щелоков подбирал кадры, зампред КГБ Георгий Карпович Цинев порекомендовал ему доцента Высшей школы КГБ Сергея Михайловича Крылова. Щелоков оценил его незаурядное мышление и предложил перейти в МВД, возглавить КИО. В феврале 1969-го на базе этого отдела образовался качественно новый штабной аппарат — Организационно-инспекторское управление МВД СССР.

Одновременно началось образование организационноинспекторских аппаратов в регионах — в управлениях внутренних дел. В МВД Татарии впервые была создана специальная аналитическая группа, которая обобщала результаты и производила планирование деятельности оперативников. Разработали систему немедленного реагирования на серьезные преступления. Кстати, известный план «Перехват» по розыску и задержанию угнанных автомашин родился в Казани и ее пригородах. После его утверждения провели оперативную игру. На «угнанной» автомашине Виктор Ерин (будущий министр внутренних дел Российской Федерации. — Авт.) исколесил весь город, но никто его не остановил. Выводы были сделаны...

Также родилось предложение о создании оперативного отделения в составе штаба республиканского министерства для руководства деятельностью дежурных частей и организации взаимодействия всех сил и средств для реагирования на происшествия любого характера. Затем пришла идея о разработке системы оперативного реагирования для организации взаимодействия служб при раскрытии тяжких преступлений и ликвидации побегов из мест лишения свободы и КПЗ, которую назвали «Сирена». И эта идея нашла поддержку в МВД СССР.

«Сирена» была внедрена в стране и до сих пор действует под своим первоначальным названием. Аналогично было и при разработке оперативных планов «Гром» — по задержанию вооруженных преступников, захвативших заложников и засевших в каких-либо строениях, «Защита» — по предупреждению и ликвидации массовых беспорядков.

Организация штабов республиканских МВД и областных УВД на местах была, конечно, не безболезненным процессом. Особенно остро стоял вопрос комплектования новых подразделений. Оперативные службы неохотно уступали своих квалифицированных работников и перспективных молодых офицеров. Но Щелоков был категоричен: «Пусть недальновидные люди визжат и воют по поводу перестройки и нововведений, — подчеркивал он. — Им не понять, что при рубке большого старого леса иначе нельзя. Тем более в истории еще ни одно глубокое преобразование не обходилось без грязной пены, без этакой накипи и наслоений. Других решений в ускорении поставленных задач нет. Так именно кадры, их подбор становятся главным и решающим фактором среди всех прочих в новых условиях».

В сентябре 1971 года Организационно-инспекторское управление было переименовано в Штаб МВД СССР. Это была победа Щелокова! В 1972 году в состав Штаба входили главная инспекция и семь отделов: организационно-аналитический, оперативный (включая дежурную часть МВД СССР), организационно-зональный, организационно-научный, организационно-штатный, нормативно-уставный, внешних сношений. В оперативное подчинение Штабу были переданы Главный научно-исследовательский центр управления и информации (позднее Главный информационный центр) и Организационно-методический центр МВД СССР по передовому опыту.

— Значит, МВД как общесоюзная структура возродилось при Щелокове...

— Именно так. Наследство ему досталось, повторюсь, незавидное. После так называемого реформирования, а фактически — упразднения Хрущевым в 1960 году союзного МВД, на улице оказались многие профессионалы, было ликвидировано союзное Главное управление милиции, координировавшее борьбу с криминальными структурами; разрушено профессиональное милицейское ядро центрального аппарата МВД СССР, накопившего огромный опыт борьбы с бандитизмом. Разрушена оказалась и союзная структура службы БХСС — организатор усиливающейся борьбы с «цеховиками», расхитителями и дельцами экономического подполья. Все это благоприятствовало росту и развитию организованной преступности, теневого бизнеса и коррупции.

Система МВД не пользовалась авторитетом ни у народа, ни у ЦК КПСС. Около половины личного состава милиции были, по сути, неграмотными. Материальное содержание, заработная плата сотрудников были нищенскими, унизительными. Милиция находилась в состоянии приниженности, загнанности, патологической апатии, затяжного синдрома профессионального бескультурья.

В конце пятидесятых годов в разных городах даже возникали волнения, направленные против действий милиции — самоуправства, взяточничества, поборов и т. д. Предыдущий, до Щелокова, министр Тику нов пытался поправить ситуацию, но его начинания успеха не имели и не могли иметь (Вадим Степанович Тикунов с должности заместителя заведующего Отделом административных органов ЦК КПСС был назначен в 1959 году заместителем председателя КГБ при Совмине СССР; в 1962-1966 годах — министр охраны общественного порядка РСФСР. — Авт.).

Неприятие у населения вызвало применение милиционерами резиновой палки, введенной по приказу Тику-нова — якобы по требованиям общественности. Слишком уж необычными для советского милиционера выглядели этот атрибут и его практическое использование. Хотя знали, что в отделениях бьют и без палки, но все же это не публичное действо. Тогда же были введены и взрывпакеты со слезоточивым газом. Распоряжением Щелокова применение дубинки и взрывпакетов было отменено.

— Вы упомянули о «цеховиках». Не секрет, что во времена Брежнева и Щелокова это явление становилось все более распространенным...

— Да, с каждым годом проблема становилась все острее, и причина тому не в слабостях в работе милиции. Службой БХСС при Щелокове руководил Павел Филиппович Перевозник, хорошо знакомый министру по работе в Молдавии. Под его руководством служба стала одной из самых эффективных и ведущих в системе МВД. Важнейшей задачей, отведенной Щелоковым службе БХСС, стала именно борьба с теневой экономикой.

В докладах и выступлениях министр не раз защищал работу службы по борьбе с экономическими преступлениями от критики. Особое отношение объяснялось прежде всего тем, что Щелоков, хорошо разбираясь в вопросах экономики и производства, понимал трудности изобличения дельцов, взяточников, расхитителей и особенно их покровителей.

Теневой бизнес «подрос» еще при Хрущеве — в связи с частичной либерализацией экономической политики. Всеобъемлющий дефицит товаров народного потребления привел к созданию подпольного рынка товаров и услуг, разделению сферы торговли на официальную и теневую. Появились лица, так называемые цеховики, сосредоточившие в своих руках значительный капитал. Они сразу вступили в конфликт с законом — частнособственнические тенденции в условиях социалистического способа хозяйствования неизменно приводили к этому. Началось их постепенное сращивание с криминальным сообществом.

Многие должностные лица, занимающиеся распределением материальных средств, стали в те годы выполнять свою работу за дополнительные деньги. Взяточничество проникало в сферы хозяйственной и государственной жизни, и у криминалитета появились стойкие связи во властных структурах. Они налаживались не только подкупом, но и методом сбора компрометирующих сведений на того или иного руководителя. Такие «правила игры» негласно существовали и среди партийного советского руководства.

— Для министра эти «правила», видимо, не были тайной?

— Николай Анисимович был хорошо знаком с «номенклатурными нравами». Еще когда он был вторым секретарем ЦК Компартии Молдавии, Перевозник информировал его о том, что многие республиканские руководители везут в Москву подарки и подношения для столичного начальства. На что Щелоков сказал ему, что и он, когда едет в Москву, тоже везет с собой так называемый «молдавский привет». И никто ни разу не отказался от него — ни из Госплана, ни из Госснаба.

При Брежневе, по инициативе председателя Совета министров СССР Алексея Николаевича Косыгина, с середины 1960-х годов началась реформа хозяйственной деятельности на основе хозрасчета. Предприятия должны были строить свои отношения с центром на основе показателя прибыли. Это было одним из принципиальных нововведений. Но попытка ввести элементы рынка в советскую экономику давала не те результаты, которые были запланированы. Ориентация на прибыль, а не на снижение себестоимости продукции, вызвала тенденции к повышению цен даже на товары первой необходимости. При этом товаров на прилавках не хватало, дефицитом было почти все — мебель, холодильник, телевизор, автомобиль.

Для дальнейшего хода реформы необходимы были корректировки, новые решения, но это не нашло поддержки партийного руководства. Делались попытки по развитию предпринимательства. В частности — создание цехов по переработке сельскохозяйственной продукции, древесины и производству строительных материалов, появлялись небольшие специализированные цеха по производству промышленных товаров. Но опять же это были половинчатые меры. За состоянием борьбы с частнособственническими инициативами зорко следили в ЦК КПСС — прежде всего, секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов, противник всякого отхода от догм марксистско-ленинского учения.

Павлу Филипповичу Перевознику был известен такой случай. Его знакомому, жившему в Грузии, как-то встретился незнакомый грузин, попросивший продать ему свою сорочку — рубашка была японского производства, куплена во Владивостоке. Он предложил большие деньги — 150 рублей. Тот спрашивает: зачем тебе понадобилась рубашка за такую сумму? А вы посмотрите, говорит грузин, какой крой у рубашки, какие карманы, заклепки — разве у нас в магазине купишь такую вещь? За эту рубашку я получу в десятки раз больше от «цеховиков», которые наладят производство такого модного дефицита и заработают тысячи рублей.

Или другой пример, демонстрирующий деловую хватку «теневиков». В Москве по всем отраслям народного хозяйства устраивались международные выставки — для развития и внедрения в производство передового опыта и техники. Со всей страны в столицу приглашались руководители производств — для ознакомления с мировыми новинками.

И вот как происходило это ознакомление по наблюдениям Перевозника: «Приезжает, например, в Москву руководитель предприятия и вместе с ним симпатичная женщина из отдела снабжения. Женщина — понятно, для каких целей, а снабжение — для обеспечения ежедневного застолья. При посещении выставки обычно выносили заключение: все то, что нам здесь показывают, мы производить не можем. Ниток таких нет, тканей нет, заклепок нет и т. д. Посмотрели, попьянствовали и уехали, ничего для себя не найдя. И все идет по-старому. А как вели себя на таких выставках дельцы, теневые частные предприниматели? Они приезжали за свой счет. С собой неграмотный делец привозил двух-трех мастеров — «золотые руки». Они не просто осматривали экспонаты выставки, а изучали их — и не один день. Причем если речь шла об оборудовании, машинах, то мастера тут же соображали, как можно переоборудовать имеющиеся машины, пополняя их отдельными деталями, которые можно изготовить индивидуально. Если речь шла о материалах, то тут же принимались решения, какие из наших материалов можно использовать и где их заказать. Эти люди после выставки открывали новое производство и выпускали товары, пользующиеся повышенным спросом».

— « Теневики» тонко улавливали конъюнктуру рынка...

— В том-то и дело, и их товары всегда находили покупателя. Они оперативно перестраивали производство на выпуск нужных товаров, сколачивали крупные капиталы, не забывая «делиться» с нужными чиновниками... Кстати, Щелоков считал проявление хозяйственной инициативы полезным делом. Разве плохо, если человек налаживает производство дефицитных товаров? Производит продукцию, которую «недовыпускает» государство, благодаря чему рынок пополнялся нужными товарами. Но ведь нужно соответствующее «правовое поле»...

Конечно, министр выступал за разоблачение крупных расхитителей. Но как у бывшего хозяйственника у него было особое отношение к тем людям, которые могут не то что использовать, а «поправить» изъяны советской хозяйственной системы. Еще в довоенном Днепропетровске он, улаживая конфликт с продавцами керосина, дал возможность и им зарабатывать, и не срывать заправку примусов и керосинок с коммунальных кухонь.

По мнению Щелокова, насколько я могу судить по рассказам знавших его людей, страна нуждалась в преобразованиях, и министр был за постепенный переход к рыночной экономике под контролем государства. Однажды Перевозник докладывал министру о ряде дел, связанных с полуподпольными цехами на Кавказе, и рассказал о выпускаемой ими продукции. «Щелоков, — вспоминал Перевозник, — как опытный в хозяйственных делах человек, понимающий цену вопроса, тут же стал звонить во многие инстанции с вопросами, почему государство не использует этот источник выпуска товаров, почему мы не даем этим инициативным людям работать легально, не вводим их деятельность в законные рамки? Ведь это позволило бы развернуть, повсеместно развить мелкотоварное производство. Страна бы таким образом, кроме ликвидации дефицита товаров широкого потребления, получила дополнительный доход в бюджет за счет налогов. И главное, мы сократили бы количество преступлений. У многих он нашел понимание, но... взяться за это дело никто не решался, ссылаясь на то, что при таком повороте дела мы способствовали бы развитию частнособственнических тенденций, а это противоречит коммунистической морали. Нас обвинят в том, что мы таким образом подрываем социалистический способ производства, уходим от планового ведения хозяйства, а этим дельцам узаконим возможность всякими обходными путями приобретать оборудование, сырье и материалы, минуя Госплан и другие органы управления».

— А как относились в Совете министров, в том же Госплане к позиции Щелокова?

— Он, увы, не нашел поддержки ни в Госплане, ни у министров. Перевознику он поручил продолжить изучение этих вопросов, попытаться найти совместно с министерствами экономического блока аргументы, которые бы могли быть использованы при подготовке этого вопроса в ЦК партии и правительстве. Однако ни в одном ведомстве не поддержали идеи совместной подготовки предложений в ЦК.

Понимание необходимости экономических реформ в стране было и у других крупных руководителей. Так, первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Васильевич Щербицкий рассказал Щелокову эпизод из своей биографии. После войны к нему как к секретарю парткома на крупном предприятии обратился секретарь партийной организации с просьбой принять участие в обсуждении вопроса об исключении из партии работника, который не может в своей семье навести порядок.

Оказалось, он — работник милиции, а его жена дома вяжет из шерстяных ниток детские шапочки и продает их на рынке. Комиссия, которая готовила на бюро это дело, даже подсчитала, сколько она заработала на каждой шапочке. Щербицкий поинтересовался составом семьи, зарплатой, квартплатой и другими вопросами. Ответили, что у них трое несовершеннолетних детей, комнату снимают на свою зарплату. Спросил, можно ли на такую скудную зарплату содержать семью, платить за жилье? Что должен делать человек в таком положении? Если не обеспечить квартирой, то, может, хотя бы устроить жену на работу, оказать материальную помощь? Вместо исключения коммунисту была оказана помощь.

— Не все из «номенклатуры» вели себя, как Щербицкий...

— Поэтому в СССР все больше и больше обнажались внутренние противоречия. К концу 1970-х годов все отчетливее проявились в социальной системе «теневики» и контролировавшая их уголовная преступность, которая подминала под себя «теневиков», не имевших возможности обращаться за помощью в правоохранительные органы.

Преступный мир сумел приспособиться к реалиям времени. Легендарный «вор в законе» Анатолий Черкасов (Черкас), участник войны, кавалер двух орденов Славы, разработал новую концепцию воровского сообщества. Суть ее сводилась к тому, чтобы переключиться с государственной и личной собственности граждан на имущество и доходы представителей теневой экономики. При этом брать с них дань следовало «по справедливости», не доводя «клиента» до краха. Использовать как «крышу» государственных служащих и работников правоохранительных органов, щедро оплачивая их услуги.

«В период с 1926 по 1940-е годы НКВД СССР принял ряд закрытых документов, где рассматривались рекомендации по ведению наружной и внутренней разведки в преступных организациях, бандах, воровских шайках, притонах и малинах, порядок работы с негласным аппаратом. Отмечалось, что специфика деятельности бандформирований не предусматривала их взаимоконтактов. Гораздо большей организованностью и координированностью отличались группы воров-карманников. Они обменивались опытом, распределяли сферы деятельности, чаще попадали и выходили из тюрем. Именно в среде карманников зародилось воровское братство, а позже появились первые «воры в законе».

Взаимовыручка, материальная поддержка, совместная конспирация и другие формы корпоративности помогли ворам-профессионалам эффективно противостоять давлению государства как в условиях свободы, так, и это прежде всего, в местах заключения. Образовав достаточно мощную касту, «воры в законе» не только решали задачи самозащиты, но постепенно подчинили себе преступные образования, оставшиеся один на один с правоохранительными органами. «Законники» придерживались жестких традиций и норм поведения, а к желающим попасть в их окружение предъявляли соответствующие требования».

Из аналитической справки МВД

Предложения Черкаса были приняты на сходке «воров в законе» в Киеве в начале 1970-х годов. Они также отменили обязательную для вора регулярную отсидку в зоне, разрешили им контакты с сотрудниками милиции. «Реформа» Черкаса привела к укреплению власти «воров в законе» в криминальном сообществе.

Однако первоначально криминал так зажал «теневиков», что те вынуждены были принять меры самообороны, обзавелись телохранителями, и в некоторых случаях бандиты оказались на службе у наиболее сильных «теневиков» и торговцев. Это грозило вылиться в большую и ожесточенную войну. Поэтому в 1979 году в Кисловодске состоялся негласный съезд «воров в законе», куда пригласили представителей «теневиков». Там после напряженных споров приняли историческое соглашение: «цеховики» должны были выплачивать 10 процентов прибыли, а воры обеспечивать им защиту и охрану. Территория страны была поделена на сферы влияния преступных сообществ. Бандиты также стали принимать участие в реализации продукции и налаживании контактов с представителями государственной власти.

Воры входили в экономику. Равнодушие государства к становлению организованной преступности и ее внедрению в местные элиты было смертельно для советского хозяйства и государства. В дальнейшем, с началом горбачевской перестройки (особенно после принятия закона о кооперации в 1988 году), «теневики» и криминальный мир вышли из подполья.

Надо отметить, что при Щелокове милиция довольно быстро ликвидировала банду в то время известного криминального авторитета Геннадия Корькова (Монгола), специализировавшуюся на вымогательстве у «теневиков», наркодельцов, директоров шашлычных и пивных баров. В состав этой группы входил известный ныне Вячеслав Иваньков (Япончик), а по некоторым данным, и Отари Квантришвили (Шерхан). Та же участь постигла и группу Черкаса, базировавшуюся в Краснопресненском районе Москвы, где у нее была оборудована даже своя пыточная комната.

В ЦК КПСС долго отказывались признавать наличие в стране мафии. Только в конце 1970-х годов там все же поддержали инициативу МВД по созданию в Главном управлении БХСС Оперативно-розыскной части, чтобы наладить эффективную борьбу с организованной преступностью. Такие же подразделения были созданы на местах. В1982 году для этой же цели в КГБ создали Шестое управление. Правда, к тому времени эти меры не могли принести какого-то ощутимого результата. Было поздно...

— Доводилось слышать, что некоторые из теневой торговой системы обзавелись покровителями даже в высшем государственном руководстве, правоохранительных органах.

— С такими лицами наиболее трудно было бороться. Директора магазинов и торгов контролировали движение дефицита и списывали часть реально проданного продукта по нормам «естественной убыли», предусмотренной в экономике, где многое гнило и усыхало. В результате получалась солидная «доплата». Этой «левой» выручкой дельцы делились с вышестоящим руководством.

По распоряжению Щелокова Главным управлением БХСС был подготовлен меморандум, обобщивший сотни материалов о вопиющей картине разложения торговой отрасли Москвы. Министр поручил проверку этих материалов ГУВД столицы. Но все на этом и заглохло — Москва была «вотчиной» члена Политбюро Гришина, и никто, кроме него, не мог вмешиваться во внутренние дела столицы (Виктор Васильевич Гришин — первый секретарь Московского горкома партии в 1967-1985 годах; был женат на Этери Лаврентьевне Гегечкори — дочери Л. П. Берии; в 1952-1956 годах — второй секретарь Московского областного комитета КПСС, в 1956-1967 годах — председатель ВЦСПС — организации советских профсоюзов. — Авт.) без санкции высшего партийного руководства.

Позже, когда потребовалось свалить «хозяина» Москвы, меморандум был затребован. Началось известное громкое дело о торговой мафии столицы, в том числе — директора Елисеевского магазина.

Кстати, благодаря расследованию дел по незаконной деятельности директоров магазинов попутно были пресечены злоупотребления, связанные с выдачей спецтало-нов. Однажды на Рублевском шоссе иномарка одного из крупных столичных дельцов обогнала кортеж (впрочем, всего только две машины. — Авт.) председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Пельше, следовавшего на дачу. Возмущенный Пельше приказал сопровождавшим его работникам КГБ разобраться с нарушителем. Иномарку задержали, но водитель предъявил спецталон и поехал дальше. На другой день Пельше позвонил Щелоко-ву, предложил выяснить, кому и за какие заслуги выдают в Москве спецталоны. Было установлено, что начальник ГАИ Москвы Ноздряков выдал за сравнительно короткий срок четыреста подобных спецталонов, причем половину — директорам столичных магазинов и крупных баз.

В Москве Щелоков не мог назначить руководителя ГУВД без одобрения и согласования с руководителем города Гришиным. Стоит ли говорить о том, что начальники ГУВД краев, областей, республик были ориентированы прежде всего на местное партийное начальство, а не на своего министра? К примеру, тот же Гришин мог не допустить проверки деятельности столичного ГУВД центральным аппаратом МВД СССР.

Бороться с коррупцией в партийной и хозяйственной элите с каждым годом становилось все сложнее и опаснее. Без мощной поддержки из центра действия органов БХСС и даже прокуратуры на местах зачастую были обречены на неудачу. Так, в 1974 году заместитель начальника Пензенского управления внутренних дел Дидиченко возглавил оперативную группу квалифицированных работников БХСС области по изобличению разветвленной преступной группировки, действовавшей на мясокомбинате, ликероводочном заводе и в центральном ресторане города. Им удалось задокументировать преступную деятельность некоторых высокопоставленных должностных лиц в области. Вскоре с санкции прокурора области был арестован один из организаторов преступления — заместитель заведующего отделом Пензенского обкома КПСС.

Но после этого был освобожден от должности... прокурор! Начались гонения на Дидиченко. Так как официально к его работе не было претензий, в дело вступила уголовная мафия, пригрозив убийством его единственной дочери. Следствие пришлось свернуть, ограничившись арестом рядовых исполнителей. Дидиченко уволился из органов.

Возможности министра Щелокова были несопоставимы с влиянием региональных партийно-хозяйственных кланов, поддерживаемых правящей элитой в Москве.

В расходовании государственных средств и материальных ресурсов всегда можно было найти лазейки, чтобы обойти закон. Первый секретарь ЦК Компартии Грузии Мжаванадзе при одной из встреч рассказал Перевознику об удивительных возможностях некоторых грузинских чиновников. К нему обратились из Министерства легкой промышленности Грузии с просьбой подписать письмо на имя председателя Госплана Байбакова, чтобы одной из фабрик выделили пряжу. Он подписал письмо и получил ответ, что план на пятилетку уже сверстан и утвержден, поэтому просьбу Мжаванадзе (который был еще и кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС) учтут... при разработке плана на следующую пятилетку!

Когда из республиканского Минлегпрома к Мжаванадзе обратились повторно, он отказал в подписи — зачем вновь получать отказ? Но его заверили, что на этот раз письмо пересылать не будут, а пошлют гонца и не с пустыми руками. И что же? По второму письму Грузии выделили 28 тонн импортной пряжи и 12 трикотажных станков. Впоследствии было установлено, что пряжа и станки были сняты с некоторых областей России — якобы за то, что они не выбрали фонды — и переданы Грузии...

— А «громкие дела» при министре Щелокове были?

— Сегодня, когда ведут речь о борьбе с злоупотреблениями советских руководителей, с организованной преступностью в те годы, не принято упоминать о вкладе милиции. Между тем МВД предпринимало решительные меры. В разных регионах страны его сотрудниками изобличались бандитские группы, подпольные «цеховики», номенклатурные взяточники. В середине 1970-х работниками ГУ БХСС за взятки были арестованы четыре ректора медицинских вузов (пятый, чувствуя приближение ареста, покончил с собой), изобличена большая группа расхитителей и взяточников в Министерстве рыбного хозяйства во главе с заместителем министра Рытовым.

Как-то жена одного из арестованных ректоров приехала в Москву с большими деньгами, чтобы попытаться смягчить вину мужа. «Добрые люди» посоветовали ей обратиться к брату Брежнева Якову, дали его адрес. Не застав Якова Ильича дома, женщина вручила его жене пакет — и быстро исчезла. Та, развернув пакет и увидев крупную сумму денег, тотчас позвонила в МВД. Прибывшие сотрудники изъяли деньги, вскоре была установлена личность женщины, но она не призналась в содеянном, деньги были сданы в доход государству...

В громком «краснодарском деле» милиция также принимала самое активное участие. Сотрудники ОБХСС успешно взаимодействовали с сотрудниками недавно созданного Шестого управления КГБ. Возглавлял хлеборобный Краснодарский край первый секретарь крайкома партии фронтовик Медунов, приближенный к Брежневу.

Хорошие отношения с Медуновым были и у Щелокова. Но вот появились уголовные материалы, доказывающие, что взяточничество и коррупция стали здесь нормой. Особенно это касалось курорта Сочи, где в 1978 году были арестованы директор крупного магазина и его заместители, директора базы мясорыбторга, центрального ресторана и еще несколько человек. Почти все они начали давать показания о процветающей коррупции во всех краевых эшелонах власти.

Систему торговли и местной промышленности контролировал бывший секретарь крайкома партии, а непосредственно перед арестом — заместитель министра мясомолочной промышленности СССР Тарада. При аресте у него были изъяты из тайников 200 тысяч рублей, более сотни сберкнижек на предъявителя, а также ведерко золота.

Громкое расследование сильно ударило по репутации Медунова. Чтобы остановить следствие, он встречался с Брежневым и просил оградить Краснодарский край от преследований. С подачи Медунова был снят с работы, а затем исключен из партии прокурор Сочи Костюк, из органов внутренних дел уволен заместитель начальника УВД Сочинского горисполкома Удалов. Сам Щелоков к его снятию с должности не имел отношения, решение исходило «сверху» — со Старой площади.

После того как в Сочинский горисполком за подписью заместителя Генерального прокурора СССР Виктора Васильевича Найденова поступило представление для согласования на привлечение к уголовной ответственности ближайшего соратника Медунова — секретаря крайкома партии по идеологии Мерзлого, был освобожден от должности и сам замгенпрокурора...

— В Средней Азии тоже казнокрадов было немало...

— Сотрудники БХСС расследовали немало дел о крупных хищениях в Узбекистане. Взять, к примеру, дело председателя Совета национальностей Верховного Совета СССР Насрединовой. За ней тянулся целый шлейф превышения полномочий и фактов взяточничества. Когда в ЦК КПСС перед выборами в Верховный Совет СССР готовилось предложение о переизбрании Насрединовой, в МВД приняли беспрецедентное решение: направить в ЦК КПСС шифровку с изложением некоторых фактов преступлений, совершенных Насрединовой, и просьбу не выдвигать ее кандидатом в депутаты. Шифровку подписали министр внутренних дел Узбекистана, два его заместителя и два начальника управлений. В итоге ее кандидатуру отвели.

Уже упоминавшийся мною Перевозник присутствовал при телефонном разговоре министра Щелокова с председателем Верховного Совета СССР Николаем Викторовичем Подгорным. Тот возмущался действиями милиции: «Мыкола, що там твои подчиненные творят беззаконие? Они поставили меня в дурацкое положение, я им это не прощу...» Щелоков обещал, что изучит это дело, а потом проинформирует Подгорного. Дело-то Щелоков знал хорошо, но хотел выиграть время. Для ареста Насрединовой требовалось решение Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. Насрединова входила еще и в состав ЦК.

После заседания КПК Насрединова была исключена из партии. Генерал Перевозник был готов произвести ее арест. Но не успел он провести инструктаж группы работников для выезда на задержание, как позвонили из Комитета партийного контроля и сообщили, что решение отменено! Через полчаса после принятия решения оно было отменено тем же составом!

«Впоследствии мне стало известно, что Насрединова тут же после принятия такого драматического для нее решения, используя все свои связи, оказалась у Брежнева, упала на колени перед ним и добилась, чтобы он позвонил в Комитет партийного контроля и попросил пересмотреть решение. Вместо исключения из партии ей объявили строгий выговор, а это освобождало ее от уголовной ответственности», — вспоминал Перевозник. Возможности МВД СССР в конфликтах с партийными органами были весьма слабы.

Немало сложных дел возникало в Грузии. «Теневики» захватили в этой республике главенствующее положение в легкой, винодельческой промышленности, общественном питании и бытовом обслуживании населения. Надо признать, что тогдашний министр внутренних дел республики Эдуард Шеварднадзе проявил инициативу и настойчивость в раскрытии крупных преступлений. Ему помогали руководители службы БХСС республики Гветадзе и Горгодзе. Впоследствии они были министрами внутренних дел республики, сменяя друг друга.

При первом знакомстве Щелокова с Шеварднадзе Николай Анисимович подробно обсудил с ним вопрос о резком усилении борьбы с мафиозными группировками. В Грузию были командированы из Москвы опытные работники службы БХСС. В скором времени стране стала известна целая серия дел в отношении грузинских миллионеров. Большое количество чиновников было отправлено на пенсию под угрозой уголовного преследования. Бескомпромиссная борьба Шеварднадзе со взяточниками и расхитителями в те годы вызывала у народа уважение к нему.

По воспоминаниям Перевозника, за время работы Шеварднадзе в должности министра против него устраивались разного рода провокации, угрожали членам его семьи. Угрозы были реальными, поэтому ему выделяли дополнительную охрану. Создавались специальные комиссии для проверки его служебной деятельности с тем, чтобы освободить Шеварднадзе от занимаемой должности. И только благодаря поддержке Щелокова он оставался на своем посту.

«Как-то Шеварднадзе позвонил мне и сказал, что в Москве находится группа тбилисцев, которая намерена подать коллективную заявку, будто их в Министерстве внутренних дел Грузии избивали и требовали дать показания на руководящих работников республики, — вспоминал Перевозник. — Причем кроме заявления они хотят продемонстрировать увечья, которые они якобы получили во время допросов. Все они побиты, на их лицах — следы побоев, есть и другие телесные повреждения, но получены они в пьяной драке. Об этом я доложил Щелокову, полагая, что они обратятся в МВД СССР. Но, как выяснилось позже, они направились в редакцию газеты «Правда», рассчитывая на опубликование в центральной прессе разгромной статьи. По тем временам пресса печатала только проверенные материалы, не то что сейчас. Поэтому в Грузию была направлена комиссия для проверки фактов, и на месте удалось установить, что все эти ходатаи за свой выезд в Москву получали от заинтересованных лиц крупную сумму денег, что ни на каких допросах их никто не избивал».

Доходило до того, что, зная о дружбе Ростроповича с Щелоковым, «теневики» предлагали музыканту чемодан денег за то, чтобы тот уговорил министра убрать Шеварднадзе из Грузии. Ростропович отказался.

В конце 1972 года сорокачетырехлетний Шеварднадзе стал первым секретарем ЦК Компартии Грузии. Надо отдать ему должное: к Щелокову он относился с уважением. И после, когда министра начали «топтать», в этом он не участвовал. Не спорю, при Горбачеве Шеварднадзе на посту министра иностранных дел сделал немало, чтобы ослабить позиции государства в угоду американским «друзьям». Но это совсем другая тема...

А в конце 1970-х чрезмерная активность аппаратов БХСС, в особенности их «покушения» на партийных лидеров, вызывала большое недовольство определенных сил на самых верхах. В 1979 году руководитель Главного управления БХСС Павел Перевозник был неожиданно отправлен на три года в Чехословакию, где занял должность советника министра внутренних дел.

— Как складывались отношения Щелокова с Горбачевым?

— Официальная биография Михаила Сергеевича хорошо известна. После окончания Московского государственного университета он семь лет отдал Ставропольскому крайкому комсомола, дослужившись до первого секретаря. С молодости он выделялся громкими начинаниями, личным обаянием. Его заметил первый секретарь крайкома Федор Давыдович Кулаков, предложивший перейти на партийную работу. В 1962 году Горбачев стал парторгом колхозно-совхозного управления края, уже в декабре назначен завотделом партийных органов крайкома КПСС. В 1968 году Горбачев — второй секретарь, а с апреля 1970 года — первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС. Тогда ему было всего 39 лет.

Сам же Кулаков стал секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Одно время он считался наиболее вероятным преемником Брежнева на посту генсека. По одной из версий, «наверху» решено было проводить просившегося на пенсию Брежнева, а на его место избрать бывшего хозяина Ставропольского края. По другому, более позднему варианту за Брежневым планировалось сохранить недавно обретенный им номинальный пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а на пост генерального секретаря партии избрать Кулакова.

Отметим, что у Щелокова с Кулаковым были теплые, хорошие отношения. Они были соседями по даче — жили на одной территории. Сын Кулакова, окончив Академию МВД, работал в системе органов внутренних дел.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.