Глава 4 Юноша принимает бой

Глава 4

Юноша принимает бой

Падение Временного правительства в октябре 1917 г. было обусловлено его неспособностью обеспечить собственную безопасность, а также решить стратегические задачи. Желание быть «хорошим» для всех, боязнь ответственности, политика полумер, откладывание решения основных политических вопросов до Учредительного собрания[90] – вот основные причины его краха. Сам министр-председатель А. Ф. Керенский, скорее всего, не понимал причин поражения и считал, что у него есть все шансы вернуть власть. Но он сильно ошибался.

Поздним вечером 26 октября (8 ноября) 1917 г. он приехал в Псков, где размещался штаб Северного фронта, и выяснил, что командующий фронтом генерал В. А. Черемисов отменил приказ Ставки по переброске надежных войск в столицу. В Пскове Керенский встретил командира 3-го конного корпуса генерала П. Н. Краснова, назначил его командующим армией и приказал выступать на Петроград. 26 октября «армия» в составе 700 казаков при 16 орудиях двинулась в сторону Гатчины. Керенский, возомнивший себя спасителем Отечества, совершенно не понимал обстановки. Большинство офицеров корпуса считали премьер-министра предателем дела генерала Л. Г. Корнилова и виновником гибели генерала А. М. Крымова. Некоторые офицеры не подавали Керенскому руки, мотивируя это своей верностью Корнилову. Во время движения к столице отряду стало известно об аресте Временного правительства.

27 октября (9 ноября) казаки Краснова без выстрела заняли Гатчину, где к ним присоединились юнкера школы прапорщиков. Из Петрограда были получены сведения о том, что сторонники Временного правительства создали Комитет спасения родины и революции и втайне готовятся к сражению. 28 октября (10 ноября) около 500 казаков после короткого боя заняли Царское Село с гарнизоном в 16 000 штыков. На помощь Краснову подошли несколько отрядов общей численностью до 500 штыков и сабель и бронепоезд, а в гарнизоне Петрограда было около 200 000 человек.

29 октября (11 ноября) начались первые бои между сторонниками и противниками Временного правительства. В столице с оружием выступили юнкера по главе с Г. П. Полковниковым и А. А. Краковецким. В Москве шли упорные уличные бои между верными Временному правительству войсками и их противниками из числа анархистов, большевиков и эсеров.

30 октября (12 ноября) моральный дух казаков Краснова, не получивших подкреплений, стал падать. Приехавший к Краснову Б. В. Савинков предложил генералу арестовать Керенского и самому возглавить поход на Петроград, но Краснов отказался. Митинги переходили в переговоры между матросами и казаками, на них вполне серьезно обсуждался вопрос об обмене Керенского на Ленина. Вскоре к переговорам о мирном разрешении ситуации подключились Краснов и прибывшие из столицы П. Е. Дыбенко и Л. Д. Троцкий. 1 (14) ноября Керенского, переодетого матросом, вывели из дворца, вывезли на автомобиле за город и укрыли в доме лесника. Бывший премьер-министр перешел на нелегальное положение. Первая специальная операция советского правительства по разложению войск наступающего противника была успешно завершена. Затем она войдет во все учебники.

К тому времени в Новочеркасске (столице Войска Донского) войсковой круг и правительство Дона во главе с атаманом Войска Донского генералом А. М. Калединым и его помощником М. П. Богаевским объявили о непризнании большевистского правительства. Они захватили власть и ввели военное положение. В такой ситуации по окончании уличных боев в Петрограде и Москве (соответственно 1 и 2 ноября) репрессировать популярного казачьего генерала было рискованно: 3 (16) ноября П. Н. Краснова и его казаков отпустили на Дон. Постепенно туда стали прибывать противники большевиков со всех концов России.

Во второй половине ноября в Новочеркасск приехал и Керенский. Генерал Л. Н. Потоцкий впоследствии на допросе в ВЧК (Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем) показал, что когда М. П. Богаевский доложил Каледину о приезде Керенского, то тот приказал его выгнать. После этого никакой поддержки в Белом движении Керенский найти уже не смог. 2 (15) января 1918 г. он нелегально прибыл в Петроград, надеясь пройти в Таврический дворец с помощью эсеров и принять участие в работе предстоящего Учредительного собрания, но ему отказали. В июне 1918 г. под видом сербского офицера Керенский приехал в Мурманск и, теперь уже навсегда, покинул Россию на английском тральщике.

К тому времени большевики и их противники уже начинали вести первые кровопролитные бои Гражданской войны. К ее началу ни у красных, ни у белых не было «классических» регулярных армий, и те и другие создавали свои вооруженные силы из добровольцев. Основные силы белых были разрознены и во многом деморализованы Первой мировой войной – войной за чужие интересы, многочисленными фактами предательства, бездарностью, политической тупостью высшего командования и представителей правящего сословия. А красные еще не располагали объединенными регулярными частями, имевшиеся части зачастую больше митинговали, чем активно действовали. Общий развал и гнетущая атмосфера безвременья довлели над страной и создавали условия для деятельности сильных личностей.

Основой формирования новых вооруженных сил стали части и подразделения императорской армии, причем это касается обеих сторон. Хроника событий Гражданской войны известна. Они достаточно подробно описаны как очевидцами, так и историками более поздних времен. Мы ограничимся лишь некоторыми аспектами, относящимися к становлению военно-специальных институтов Cоветской России. Формирование этих институтов происходило в период острейших коллизий. Революционеры и контрреволюционеры, монархисты и республиканцы, сторонники союза с Германией и ее противники, возлагающие надежду на Антанту, и националисты всех мастей активно противоборствовали, иногда образуя весьма причудливые тактические союзы. Даже внутри большинства политических партий существовали разногласия по вопросам войны и мира.

Смена политической власти в России привела к кардинальным изменениям в концептуальном подходе, к ведению вооруженной борьбы в условиях не просто военного, а общественного противостояния. В отличие от Российской империи в России советской партизанским и диверсионным действиям в тылу противника стало уделяться самое пристальное внимание. Как показала практика, к ведению Гражданской войны с применением специальных методов лидеры РСДРП (б) оказались подготовлены лучше своих внутренних и внешних противников. Развитие теории и практики специальных операций – собственно партизанство, диверсии, специальная пропаганда – характеризовалось наличием двух подходов: в первую очередь классово-политического и только затем военно-профессионального.

В официальной советской историографии ведущая роль в борьбе с контрреволюцией отводилась Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) при Совете народных комиссаров (СНК). И это во многом соответствует действительности. Однако опубликованные на Западе документы с большой долей вероятности позволяют считать, что первой секретной службой, действовавшей в интересах Совнаркома, было Разведывательное отделение (Nachrichten Buro) германского Генерального штаба, начавшее конспиративную работу в Петрограде в октябре 1917 г. Особо подчеркнем: действовавшей в интересах СНК, а не созданной и структурно оформленной в качестве советской специальной службы.

В подтверждение этой точки зрения мы можем сослаться на сборник «Немецко-большевистская конспирация», изданный в октябре 1918 г. в Вашингтоне. В нашей стране сведения о советско-немецком сотрудничестве в политической, военной и военно-специальных областях в период 1917–1941 гг. были засекречены. После 1991 г. многие из ранее закрытых документов публиковались и в отечественных изданиях. Возможно, со временем большая часть архивных документов будет рассекречена. По нашему мнению, рассмотрение вопроса о сотрудничестве специальных служб и политических структур различных стран требует поистине холодной головы, жесткой прагматичности и беспристрастности. Рассекречивание документов поможет будущим исследователям убедиться в здравом подходе тогдашних политических вождей к вопросу удержания власти и умении использовать все возможное, а порой, казалось бы, невозможное для решения глобальных геополитических и военных вопросов…

Сразу после Октябрьского переворота в Совет народных комиссаров поступило следующее обращение:

«Правительству народных комиссаров. Согласно происшедших в Кронштадте в июле текущего года соглашений между чинами нашего Генерального штаба и вождями русской революционной армии и демократии г.г. Лениным, Троцким, Раскольниковым, Дыбенко, действовавшее в Финляндии Русское отделение нашего Генерального штаба командирует в Петроград офицеров для учреждения Разведочного отделения штаба. Во главе Петроградского отделения будут находиться следующие офицеры, в совершенстве владеющие русским языком и знакомые с русскими условиями:

Майор Любертц, шифрованная подпись Агасфер.

Майор фон Бельке, шифрованная подпись Шотт.

Майор Байермейстер, шифрованная подпись Бэр.

Лейтенант Гартвиг, шифрованная подпись Генрих.

Разведочное отделение, согласно договора с г.г. Лениным, Троцким и Зиновьевым, будет иметь наблюдение за иностранными миссиями и военными делегациями и за контрреволюционным движением, а также будет выполнять разведочную и контрразведочную работу на внутренних фронтах, для чего в различные города будут командированы агенты. <…>

Начальник Русского отдела германского Генерального штаба: О. Рауш. Адъютант Ю. Вольф».[91]

Важно отметить, что договоренность была достигнута и оформлена еще в июле (!) 1917 г., более чем за три месяца до октябрьских событий. Направление группы специально отобранных и с немецкой пунктуальностью расписанных по направлениям деятельности сотрудников может служить дополнительным подтверждением работы, которую большевики заблаговременно проводили и которую активизировали после Февральской революции.

Руководители кайзеровской Германии и только что сформированного советского правительства, безусловно, нуждались друг в друге. Германии нужны были дивизии с Восточного фронта и продовольствие, новому российскому правительству – власть в стране и помощь в скорейшем построении специальных институтов государства. Чтобы не допустить реставрации Временного правительства, В. И. Ленин и его сторонники шли на тактическое сотрудничество в собственных интересах с любой реальной силой, даже если это была империалистическая держава. Отметим, что союз большевиков с буржуазным правительством Германии являлся именно тактическим. У нас нет сомнений, что и германский Генеральный штаб оказывал поддержку СНК, исходя из тактических соображений, обусловленных множеством проблем ведения войны на два фронта и сильнейшими потрясениями во всех сферах общественной жизни Германии. Лучшие специалисты германского Генерального штаба отговаривали кайзера от ведения войны на два фронта, прекрасно осознавая гибельность этой утопичной доктрины для германского государства. Так что каждая сторона имела свои четко определенные цели.

Впоследствии проигравшие в 1917 г. члены Временного правительства, а также лидеры Белого движения и политических партий, оказавшиеся в эмиграции, неустанно обвиняли большевиков в беспринципности и в том числе в сотрудничестве с Германией. После того как РСДРП (б) возглавил И. В. Сталин, его тоже обвинили в беспринципности, причем первыми это сделали бывшие (также проигравшие) вожди Октябрьского переворота. Мы считаем, что в период Гражданской войны политической принципиальностью и общечеловеческой моралью мало кто руководствовался, впрочем, как и в любое другое время. Монархисты, эсеры, анархисты, кадеты, националисты – представители всех политических сил России и военно-политическое руководство стран Антанты – были не менее беспринципны при достижении своих целей, чем большевики. В этом смысле обвинять руководство РСДРП (б) во всех смертных грехах мы считаем неверным. Все были хороши, но в итоге именно большевики благодаря своей целеустремленности, прагматичной жесткости, которая часто граничила с жестокостью, и лучшей организации системы подавления и управления одержали победу в той невообразимой мясорубке.

В ноябре 1917 г. одной из главных задач новой власти являлось строительство государственного аппарата, который должен был соответствовать изменившейся государственной доктрине. Старая система государственного управления подлежала серьезной реорганизации, которая предусматривала ликвидацию отдельных структур с заменой их на структуры новой формации. Ситуация в Петрограде была сложной: в столице находились тысячи вооруженных уголовных преступников, выпущенных на свободу Временным правительством, – их тогда называли «птенцами Керенского». 17 (30) ноября народным комиссаром внутренних дел вместо A. И. Рыкова был назначен Г. И. Петровский. В состав первой коллегии Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) вошли Ф. Э. Дзержинский, М. И. Лацис, М. С. Урицкий, И. С. Уншлихт. Все эти люди впоследствии в большей или меньшей степени будут иметь самое прямое отношение к организации операций в рамках «малой войны».

В декабре Петроградский комитет по борьбе с погромами, грабежами, контрреволюцией, преступностью и саботажем возглавил В. Д. Бонч-Бруевич. Во время Октябрьского переворота он организовал охрану Смольного института и был комендантом района, в который входили Таврический дворец и Смольный. 27 октября (9 ноября) его назначили помощником начальника штаба Петроградского военно-революционного комитета. 28 октября (10 ноября) он организовал прибытие артиллерии под Пулково, что обеспечило победу над отрядом Керенского – Краснова. В ноябре 1917 г.

B. Д. Бонч-Бруевич стал управляющим делами СНК, а в декабре лично участвовал в операциях по пресечению пьяных погромов и подавлению очагов сопротивления советской власти.

У нас немногие знают, что операции по наведению в Петрограде элементарного порядка осуществляли и специально созданные совместные российско-германские военные комендатуры. Мы предполагаем, что политически эту работу могли курировать Н. И. Подвойский, Н. П. Горбунов и В. Д. Бонч-Бруевич, а по военной линии – брат последнего М. Д. Бонч-Бруевич, генерал-майор Генерального штаба и человек, не чуждый разведывательной и контрразведывательной деятельности. С немецкой стороны комендатуры через Разведывательное отделение подчинялись Генеральному штабу Германии.

Главное управление Генерального штаба императорской армии вошло в состав вновь созданного Народного комиссариата по военным делам практически без изменений. Возможно, что такому решению нового руководства страны способствовал переход на сторону советской власти многих офицеров корпуса Генерального штаба. Генерал-лейтенант Н. М. Потапов сотрудничал с военной организацией при Петроградском комитете РСДРП (б) с лета 1917 г. Впоследствии в Красной армии оказались около 650 офицеров-генштабистов, из них 250 генералов, что составляло примерно половину всех продолживших службу после октября 1917 г. В белых частях служили около 750 офицеров Генштаба. Так что силы разделились примерно поровну. Среди генштабистов, перешедших на сторону новой власти, достаточно вспомнить А. А. Игнатьева, В. Н. Клембовского, А. А. Самойло, А. А. Свечина, Б. М. Шапошникова, принявших в дальнейшем активное участие в военном строительстве в СССР. Перешедшие на сторону советской власти офицеры Генерального штаба в большинстве своем окончили Николаевскую военную академию Генерального штаба по 1-му разряду. В их числе были и сотрудники военной разведки царской армии. Центральный орган военной разведки и контрразведки – Отдел 2-го генерал-квартирмейстера (Огенкварт) Главного управления Генштаба работал до мая 1918 г. Однако многие военные атташе, находившиеся за границей, отказались сотрудничать с новой властью, передали свои источники информации представителям специальных служб стран Антанты.

Руководители советского правительства понимали, что в борьбе с противниками новой власти нельзя рассчитывать только на специалистов из служб Российской империи или иностранных консультантов из числа «классово чуждых элементов». 7 (20) декабря 1917 г. была образована ВЧК – первая общегосударственная специальная военно-политическая структура советской власти. Ее задачей являлась борьба с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и должностными преступлениями. Руководителем комиссии был назначен Ф. Э. Дзержинский, имевший большой опыт конспиративной работы, в том числе по обеспечению безопасности РСДРП (б) и борьбе с агентурой Департамента полиции. Заместителем председателя стал В. А. Александрович (П. А. Дмитриевский) – член ЦК партии левых эсеров, также имевший опыт работы по военно-конспиративной линии. Таким образом, сложилась ситуация, при которой первые руководители ВЧК работали в условиях двойной системы подчиненности: формально-административной – Совнаркому, а неформально-политической – ЦК своих партий.

Основные методы работы ВЧК в начальный период деятельности – проведение обысков и облав, организация засад. Информация, на основании которой проводились оперативные мероприятия, поступала от граждан или получалась в ходе допросов арестованных лиц. Агентурная работа практически не велась, но для этого имелись объективные причины. У ВЧК еще не было достаточного количества собственной агентуры, а использовать кадры Департамента полиции в полном объеме (из числа тех, кто был готов к сотрудничеству) новая власть не желала в силу идеологических установок и огромного количества преднамеренных ложных сигналов. Большинство революционеров с крайним неодобрением относились к агентурной работе, которую они со времен подполья именовали провокацией. Квалифицированных сотрудников наружного наблюдения в распоряжении чекистов также практически не имелось. В этих условиях руководство ВЧК было вынуждено использовать возможности профессиональных специалистов Генерального штаба Германии.

Одно из направлений этого сотрудничества связано с изучением обстановки в Финляндии. 14 (27) декабря 1917 г. Ф. Залкинд обращается к майору фон Бельке:

«Многоуважаемый товарищ. Довожу до вашего сведения, что наши финские товарищи Рахья, Пукко и Энрот сообщили комиссару по борьбе с контрреволюцией о следующих фактах.

1. Между английскими офицерами и финскими буржуазными организациями завязаны тревожащие нас связи.

2. В Финляндии установлены две радиостанции, которыми пользуются неизвестные лица, сообщающиеся шифром. <…>

Эти показания следует точно установить. Наши агенты бессильны».[92]

Отметим, что финляндская буржуазия еще задолго до 1917 г. начала подготовку своих вооруженных сил. Воспользовавшись привилегией, освобождавшей финских граждан от воинской повинности, буржуазия направляла свою молодежь для обучения военному делу в Германию. В конце 1915 г. локштадские егеря воевали против русских войск в районе г. Риги. После Февральской революции в России финская буржуазия начинает переговоры с представителями немецкого военного командования о помощи со стороны Германии. Предусматривается необходимость высадки немецких войск, обсуждаются вопросы о численности десанта, пункте его высадки и местах дислокации. Одновременно по всей территории Финляндии создаются отряды Белой гвардии, замаскированные под добровольные стрелковые общества для поддержания порядка, получившие название «шюцкор».[93] С середины 1917 г. начинается усиленный подвоз оружия и боеприпасов из Германии и Швеции. Планомерно проведенная организационная работа, точный учет всех сил и средств позволили К. Маннергейму в ходе гражданской войны в Финляндии поставить под ружье до 10 000 бойцов.

Конспиративное сотрудничество специальных служб Советской России и Германии продолжалось до капитуляции последней в Первой мировой войне и вновь было возобновлено во времена Веймарской республики. Однако подчеркнем еще раз: сотрудничество с «классово чуждыми» спецслужбами и правительствами иностранных государств имело серьезное тактическое значение, поскольку обусловливалось необходимостью обеспечения безопасности советского государства и лидеров правящей партии. Стратегические интересы первых советских руководителей лежали в другой области и выражались лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». «Искренность» правящих кругов кайзеровской Германии при сотрудничестве с революционным правительством Советской России также имела массу нюансов.

Октябрьский переворот 1917 г. не только ускорил процесс создания коммунистических партий в различных странах, но стал для них ярким, а самое главное – активным примером для подражания. Подавляющее большинство сторонников коммунистической идеологии в тот период искренне считали, что русская революция – это первый этап международной социалистической революции. Руководители и активисты партий коммунистической направленности признавали правомерность революционной войны и революционного насилия со стороны эксплуатируемых классов по отношению к политическим противникам. Подтверждение своим убеждениям вожди революционного движения находили в работах Ф. Энгельса, писавшего по этому поводу:

«Революция есть, несомненно, самая авторитарная вещь, какая только возможна. Революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков и пушек, то есть средств чрезвычайно авторитарных. И если победившая партия не хочет потерять плоды своих усилий, она должна удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие».[94]

Первая попытка захвата власти по российскому образцу произошла в Финляндии. 18 (31) декабря 1917 г. Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) утвердил декрет Совнаркома о признании независимости Финляндии, бывшей до этого частью Российской империи. 12 (25) января 1918 г. Сейм Финляндии принял законы о предоставлении правительству П. Э. Свинхувуда чрезвычайных полномочий и взятии на государственное содержание шюцкора. С 19 по 26 января отряды Белой гвардии взяли под контроль гг. Васа, Каухава и Сейняйоки и начали захват железной дороги Выборг – Сортавала – Йоэнсу. В г. Васа высадился 27-й финский егерский батальон (локштадские егеря, более 2000 человек), доставленный кораблями немецкого (!) военного флота.

27—28 января в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки) произошло вооруженное восстание. Отряды финской Красной гвардии заняли правительственные учреждения и банки, в результате правительство Свинхувуда бежало в г. Васа. В Гельсингфорсе был создан Совет народных уполномоченных (К. Манер – председатель, О. Куусинен, Ю. Сирола, А. Тайми), программа которого предусматривала развитие Финляндии по социалистическому пути. Позднее, 23 февраля 1918 г., был опубликован проект демократической конституции, провозглашавшей Финляндию республикой. Но в области защиты революции дело обстояло не столь благополучно. Известный теоретик революционной войны С. И. Венцов (Кранц) указывал на ошибки, допущенные революционным правительством:

«Красная гвардия, как вооруженная сила революции, начинает организовываться очень поздно. Только с декабрьского партийного съезда с.-д. берет в свои руки непосредственное руководство организацией отрядов разной величины в промышленных городах юга Финляндии. Обучение производится с помощью русских инструкторов, снабжение организовано скверно, выборность командного состава не обеспечивает надлежащей его квалификации. Массовый подъем финских трудящихся не находит организационных форм; в первую минуту в руках рабочего правительства было не более двух тысяч вооруженных бойцов. Почти полное отсутствие подготовки к вооруженной борьбе таило в себе причины будущего поражения».[95]

Уже 1 февраля на помощь правительству Свинхувуда в Финляндию прибыли 1500 добровольцев из Швеции. На территорию РСФСР начали проникать финские отряды, осуществляющие явочным путем оккупацию Восточной Карелии. В Финляндии началась кровавая гражданская война. После того как 5 марта на Аландских островах началась высадка регулярных частей германской армии, а в апреле на помощь белофиннам прибыла Балтийская дивизия генерала Р. фон дер Гольца, сопротивление финляндской Красной гвардии к маю 1918 г. было подавлено. Белофиннами и интервентами было расстреляно (в том числе и в концлагерях) до 30 000 человек!!! Это были первые массовые расстрелы на территории бывшей Российской империи после Октябрьского переворота 1917 г. Таких зверств по отношению к политическим противникам история России ранее не знала. Совершенно ясно, что этот факт лег в основу той свирепой ненависти, которая охватит и красных и белых, вступивших весной 1918 г. в непримиримую идеологическую схватку за власть над Россией. Эта ненависть к политическим противникам впоследствии станет одним из мощнейших факторов, определивших борьбу не на жизнь, а на смерть как внутри нашей страны, так и за ее пределами.

15 мая правительство Финляндии фактически объявило войну Советской Республике («белый террор») с целью отторжения территории южной и восточной Карелии и Кольского полуострова. На фоне масштабных событий Гражданской войны в целом боевые действия в Карелии и на Мурманском направлении несколько теряются, однако они имели колоссальное военно-политическое значение, в том числе в области организации партизанских отрядов и совершенствования тактики, которую через некоторое время назовут спецназовской. Весьма вероятно, что кровавые выпады финнов против Советской Республики, от правительства которой они получили независимость (!), наряду с иностранной интервенцией войск Германии и Австро-Венгрии ускорили создание системы защиты нашего государства с применением партизанско-диверсионных методов.

Колоссальное значение имели и внутренние факторы.

В мае 1918 г. сотрудники ВЧК с помощью добровольных заявителей и помощников, а не секретных агентов (!) раскрыли законспирированную офицерскую организацию «Союз защиты Родины и Свободы», возглавлявшуюся Б. В. Савинковым. Один из руководителей организации А. А. Дикгоф-Деренталь впоследствии писал:

«„Союз“ к этому времени обладал достаточными силами для того, чтобы неожиданным выступлением захватить Москву… Захватить наиболее важные стратегические пункты страны, арестовать Совет народных комиссаров и т. д. не представляло особых трудностей именно в тот момент. Но, захватив город, нужно еще было в нем суметь продержаться… Первое было чрезвычайно трудно ввиду присутствия в Москве значительного числа организованных и вооруженных германских военнопленных, негласно находящихся под командой германских офицеров, и особенно ввиду возможности немедленного движения на Москву регулярных германских войск…»[96]

От плана захвата Москвы штаб организации отказался, началась переброска сил для захвата Казани. Исполнению планов помешали аресты.

3 марта 1918 г. был подписан Брестский мирный договор между Россией и странами Четверного союза (Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария). 6–8 марта в Петрограде прошел VII Чрезвычайный съезд РСДРП (б).[97] Исходя из интересов мировой революции большинство его делегатов проголосовали за утверждение мирного договора. Наряду с этим съезд уполномочил ЦК разорвать все мирные договоры с буржуазными государствами и объявить им войну, когда наступит удобный момент. Резолюция «О войне и мире» сохранялась в тайне, в печати было опубликовано краткое сообщение о поддержке Брестского мира. Тем самым съезд заложил политически-правовую основу для организации будущих специальных операций.

А еще ранее, в январе 1918 г., при Чрезвычайном штабе Московского военного округа появился Оперативный отдел, который в марте, после заключения Брестского мира, передали в ведение Наркомата по военным и морским делам. В оперативном подчинении начальника отдела С. И. Аралова находился Центральный штаб партизанских отрядов (начальник штаба – П. И. Шишко, помощник – А. И. Ковригин), который после подписания Брестского мира переименовали в Особое разведывательное отделение Оперотдела. Данное отделение отвечало за координацию и руководство действиями партизан в тылу противника в интересах Красной армии.

В приказе В. А. Антонова-Овсеенко от 11 марта 1918 г. говорилось, что в тылу неприятеля необходимо всячески терроризировать врага. Следовало портить пути сообщения, взрывая мосты, полотно железных и шоссейных дорог, разрушать линии передач, уничтожать продовольственные и другие запасы, которые могут быть использованы войсками противника. Приказ предписывал дезорганизовывать вражеские войска путем устной агитации и путем распространения литературы среди солдат. Если вчитаться в его строки, можно убедиться, что тактическое сотрудничество с кайзеровской Германией и стратегические интересы лидеров Советской России – победа мировой революции – были диаметрально противоположны.

В мемуарах С. И. Аралова приводится его разговор с Лениным:

«Однажды (это было, кажется, в начале апреля 1918 г.) Ильич во время моего очередного доклада поинтересовался, где я разместил Особый разведывательный отдел. Я сказал, что он пока находится при Опероде на Пречистенке. Ленин очень встревожился и заявил мне: „Как же это вы, батенька, так неосмотрительны, забыли конспирацию? Ведь вы вели подпольную работу. Немедленно найдите отдельное помещение и доложите мне. Надо быть сугубо осторожным. Не все работники Оперода должны знать о помощи, какую мы оказываем партизанам, особенно украинским. Умело соблюдайте тайну, никаких записок и писем не посылать. Действуйте устно через верных людей. По телефону говорите условно, шифром“. Затем, помолчав, Ленин спросил: „А чем занимается сейчас Ковригин?“ – „Он комиссар по особым поручениям“, – ответил я. „Вот это правильно! Немцы не должны иметь повода для предъявления нам претензий. Не забывайте, что расхлябанность может привести к гибели наших людей в тылу врага“…

Вскоре для Особого разведывательного отделения мы подыскали отдельное помещение в Левшинском переулке».[98]

Беспокойство В. И. Ленина по поводу строгой конспирации в деятельности специальных структур Оперотдела вызывалось тем, что официально между Россией и Германией был заключен мир. Партизанские отряды по мере возможности снабжались оружием, боеприпасами, взрывчаткой, деньгами и специалистами, имевшими опыт подпольной работы.

По прямому указанию В. И. Ленина при Особом разведывательном отделении была создана школа подрывников, ее начальником назначили А. И. Ковригина. Обучение в школе проходили не только прибывавшие из Украины партизаны, но и специально отбиравшиеся кадры из России. В курс обучения входила военная, специальная и политическая подготовка. Для проведения практических занятий в распоряжении учеников школы имелись стрелковое оружие, специальное снаряжение и даже артиллерийские орудия. Финансирование школы и ее выпускников осуществлялось в советской и иностранной валюте.

Партизанское движение на оккупированных территориях Белоруссии и Украины стало своеобразным «вторым фронтом», не позволившим Германии и Австро-Венгрии организовать адекватное сопротивление союзникам на Западном фронте. Что касается Украины, где при поддержке германских и австрийских оккупационных войск была установлена власть Центральной рады, то там повстанческое движение к лету 1918 г. охватило Екатеринославскую, Киевскую, Полтавскую, Черниговскую губернии. В общей сложности в рядах повстанческих отрядов насчитывалось до 300 000 человек. Это двадцать полнокровных дивизий! Конечно, не все партизанские отряды были однородны по составу и одинаково боеспособны, но австро-германские войска не только не смогли подавить освободительную борьбу на оккупированных территориях, но и оказались под все возраставшим влиянием революционной пропаганды.

Одиннадцатилетний Паша Судоплатов становится очевидцем и участником многих событий, происходящих на южных фронтах Гражданской войны.

«Мое восприятие событий того времени, – писал он впоследствии, – можно считать типичным для семей с низким достатком, которым нечего было терять. Вполне естественно, я всей душой поверил, прочтя написанную Бухариным „Азбуку революции“, что общественная собственность будет означать построение справедливого общества, где все будут равны, а страной будут управлять представители крестьянства и рабочего класса в интересах простых людей, а не помещиков и капиталистов».[99]

В 1918 г. в Красную армию вступает старший брат Павла Николай, а сам Павел дважды убегает из дому, чтобы с оружием в руках защищать власть рабочих и крестьян, но эти его попытки терпят неудачу – мальчишку не берут.

Тема «подросток и революция» ярко и масштабно развита В. Гюго на примере Гавроша, ставшего кумиром для многих детей. Мы не знаем, был ли знаком Павел с образом своего сверстника, но вполне возможно, что был. Во всяком случае, и он, и еще сотни мальчишек из бедных семей дрались не щадя живота своего на всех фронтах Гражданской войны, причем многие из них сложили голову за советскую власть.

Южные районы России и Украины представляли собой идеальный театр для ведения маневренной войны, одной из сторон которой стала «малая война». А войну эту (повстанческую, партизанскую, диверсионную) вели и красные, и белые, и, конечно, отряды «зеленых», не подчинявшиеся никому, кроме своих атаманов. Первоначальная железная поступь немецких батальонов дополнялась лихими кавалерийскими рейдами Н. И. Махно и Г. И. Котовского, ночными наскоками на войсковые позиции, десантными операциями, диверсиями на железных дорогах… По-немецки методичные расстрелы пленных повстанцев, еврейские погромы, организованные различными «батьками», жестокие расправы гайдамаков над коммунистами-«москалями», ответные репрессии большевиков и эсеров – все эти картины пройдут перед глазами нашего героя и во многом определят его дальнейшую судьбу. Повлияют на его будущую жизнь и революционные события в ряде европейских стран, но сам Павел об этом пока даже не догадывается.

В марте 1919 г. у Судоплатова появляется его первый политический наставник – им был один из организаторов мелитопольского подполья старый большевик И. В. Булыга. Под его руководством в Мелитополе прошли две дерзкие диверсионные операции: нападение на германскую комендатуру и поджог немецкого склада с военным снаряжением. После занятия Мелитополя красными Булыга создаст боевой отряд для поддержания революционного порядка в городе. Павел станет порученцем при командире отряда и будет выполнять первые оперативные поручения – слушать на улицах, о чем говорят в толпе. А по другую сторону баррикад в рядах непримиримых врагов советской власти находится человек, судьбу которого через много лет решит именно П. Судоплатов. Этим человеком был один из командиров Корпуса сечевых стрельцов атаман Е. Коновалец.

События на Украине весной 1919 г., в водовороте которых оказался и наш герой, имели самое прямое отношение к его последующей работе в советской разведке. Эти события были непосредственно связаны с первыми попытками европейского пролетариата взять власть в свои руки и экспортировать русскую революцию в Европу. Первая попытка произошла в Германии под руководством «Союза Спартака» в январе 1919 г. Она закончилась неудачей – во многом по вине немецких социал-демократов, которые способствовали роспуску Советов рабочих депутатов и разоружению рабочих отрядов. Благодаря этому сторонники правых (монархисты, националисты и др.) сумели консолидировать свои силы. После подавления германских революционных выступлений в Москве было принято решение о созыве международной конференции представителей коммунистических партий.

19 января 1919 г. И. С. Уншлихт представил в ЦК РКП (б) проект создания Революционного военного совета Польши, который объединял всю деятельность, касающуюся поддержки восстания польских рабочих со стороны Российской Республики. В целях конспирации польский РВС замаскировали под РВС Западной стрелковой дивизии. В том же месяце было создано Центральное бюро болгарских коммунистических групп (ЦБ БКГ) при ЦК РКП (б), а в Екатеринославе появляется специальный центр по руководству нелегальной работой на Балканах. Планировалось использовать опытных работников для немедленной переброски их в Болгарию, организовать крестьянские массы и бедствующих рабочих для боевой работы в тылу врагов советской власти, вплоть до вооруженных выступлений. Пожар революции на Балканах позволял ослабить контрреволюционный нажим на Советскую Россию.

2—6 марта 1919 г. в Москве прошел I Учредительный конгресс Коммунистического Интернационала. Резолюция I конгресса Коминтерна призвала рабочих разных стран объединиться на принципах пролетарского интернационализма в революционной борьбе за свержение буржуазии и установление диктатуры пролетариата. Делегаты конгресса приняли решение о формировании руководящего органа, получившего название Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала (ИККИ).

И. С. Уншлихт, в 1921–1923 гг. заместитель председателя ВЧК (ГПУ)

В середине марта в Киеве и Одессе началось формирование 1-й Интернациональной и 1-й Бессарабской стрелковых дивизий, состоявших из румын, болгар, чехов, словаков, сербов. На западе формировалась Белорусско-Литовская (впоследствии 16-я) революционная армия. Согласно плану «полевой революции» после захвата («освобождения») Польши и Бессарабии направлением главного удара интернациональных бригад становились Австрия, Болгария, Венгрия, Германия, Чехословакия и Югославия. Революционная ситуация в этих странах благоприятствовала планам коммунистических лидеров: 21 марта в Венгрии, 13 апреля в Баварии, 16 июня в Словакии были провозглашены советские республики.

Однако оказать необходимую военную поддержку европейским компартиям их российские коллеги вследствие поражений Красной армии в Прибалтике, на Украине и юге России во время весенне-летней кампании 1919 г. не смогли. 7 мая в тылу Украинского фронта поднял мятеж начальник 6-й Украинской стрелковой дивизии Н. А. Григорьев. Мятеж охватил пространство от Кременчуга до Херсона. В результате на левом крыле Южного фронта Кавказская армия П. Н. Врангеля захватила инициативу и перешла в наступление против красных. В Мелитополе спешно объявили набор добровольцев в Красную армию, и 26 июня, в свои неполные 12 лет, П. Судоплатов становится бойцом Мелитопольского рабочего отряда.

Служил он недолго, всего-то до августа 1919 г., однако за это время успел испытать многое. Горечь первого поражения, когда казачья сотня кубанцев, зашедшая в тыл 1-го Ударного (Мелитопольского) полка, обратила плохо обученных бойцов в паническое бегство. Короткий плен, закончившийся побегом благодаря пьянству станичников, стал для Павла первым уроком выживания. Что еще? – жаркая Одесса, ее захват белыми в результате блестяще проведенного десанта, госпиталь, куда накануне вступления белых мальчишка попал с подозрением на тиф, но, к счастью, диагноз не подтвердился. Затем последовало пятимесячное пребывание в уже другой Одессе, занятой белыми, голод и беспризорность. Попытки связаться с большевистским подпольем в городе не удались. Когда к Одессе в начале февраля 1920 г. подошли красные войска, Павел участвует в уличных боях в рядах восставших рабочих. Хорошо освоив за время беспризорности все укромные места портового города, Судоплатов помогает красноармейцам вылавливать спрятавшихся белогвардейцев. В итоге зимой 1920 г. он вновь вступает в ряды Красной армии и становится бойцом роты связи (вот где пригодилось законченное начальное образование!) 123-й стрелковой бригады, входившей в состав 41-й дивизии 14-й армии. В декабре, после упорных боев с поляками и отрядами петлюровцев, дивизию сводят в бригаду в составе 44-й дивизии 12-й армии.

Оставим ненадолго нашего героя и вернемся назад. В целях устранения недостатков, вызванных отсутствием единого руководства Красной армией, в сентябре 1918 г. создается коллегиальный орган высшей военной власти – Революционный военный совет Республики (РВСР) под председательством Л. Д. Троцкого. Для обеспечения высшего военного руководства оперативной и стратегической информацией в составе Полевого штаба был также образован центральный орган военной разведки – Регистрационное управление (Региструпр). Усиление роли военной разведки обусловливалось вмешательством во внутренние дела нашей страны вооруженных сил иностранных государств. В числе интервентов оказались не только бывшие противники России в мировой войне, но и ее союзники.

В этих условиях советское правительство было вынуждено вести войну против отечественных политических противников и иностранных экспедиционных войск. Интервенция стала катализатором, ускорившим вступление в ряды Красной армии и новых спецслужб значительного числа царских военных специалистов, которые предпочли служить пусть нелюбимому, но все же российскому правительству. Наличие интервентов – врага не только классового, но и внешнего – стимулировало развитие массового партизанского движения на Украине, на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке. В этих регионах партизанская война в течение длительного времени была основной формой противодействия иностранному вмешательству.

В декабре 1918 г. в ВЧК был создан Военный отдел, в ведение которого из Регистрационного управления передана контрразведывательная работа в вооруженных силах. В январе 1919 г. образован Особый отдел ВЧК для борьбы с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте. Решение о передаче контрразведывательной работы в армии чекистам стало следствием серьезной внутрипартийной и межличностной борьбы в верхних эшелонах РКП (б). Аппарат особых отделов не только выполнял контрразведывательные функции, но и надзирал за лояльностью командного состава Красной армии. К тому времени Л. Д. Троцкий привлек на службу в Красную армию десятки тысяч офицеров, но не все из них служили большевикам из принципиальных соображений. Случаи измены военнослужащих, перехода на сторону белых целых подразделений были нередки. В июле 1919 г. арестовали на восемь месяцев главнокомандующего Вооруженными силами Республики бывшего полковника русского Генерального штаба И. И. Вацетиса. Ожесточенная борьба за контрразведку между группировками Троцкого и Дзержинского фактически являлась борьбой за информацию о настроениях в Красной армии. В форме особых отделов руководство РКП (б) постепенно восстановило в армии систему органов политической полиции, бездумно ликвидированную в свое время последним российским императором Николаем II.

Комсомольцы-чекисты во дворе Одесской ГубЧК, 1924 г.: (Аглицкий, Д. Н. Медведев, Омельчук, Заславский, Н. Зорин, Орлов, Завадовская, Загорский, Арбутский, Гранский; к сожалению, имена многих не сохранились)

Передав функции военного контроля в ведение ВЧК, Регистрационное управление вплотную занялось добычей и анализом информации военного характера. Со второй половины 1919 г. оно начало создавать свои нелегальные резидентуры не только на территориях бывшей Российской империи, но и в отдельных странах Европы. Основными каналами переброски разведчиков стали каналы Коминтерна, а подавляющее большинство разведчиков и резидентов, работавших на Регистрационное (Разведывательное) управление РККА и впоследствии на Иностранный отдел ВЧК (ОГПУ, НКВД), были иностранными коммунистами. Эти люди знали языки, культуру, традиции и образ жизни в европейских странах и начинали карьеру разведчиков по линии Коминтерна из идеологических соображений. Именно они впоследствии составили цвет советской разведки в 1920—1930-е гг., названные впоследствии «эпохой великих нелегалов».

8—11 декабря 1919 г. в Москве прошло совещание сотрудников центрального и армейских аппаратов Региструпра с участием представителей зарубежных бюро РКП (б). На совещании была принята «Инструкция о взаимоотношениях Региструпра Полевого штаба РВСР с зарубежными бюро РКП (б)». Согласно этой инструкции зарубежные бюро, работавшие под руководством ЦК РКП (б), обязывались переправлять Региструпру все добытые сведения и материалы, а также вербовать людей для работы за пределами России. В свою очередь Региструпр должен был содействовать вербовке сотрудников для самих зарубежных бюро, снабжать их деньгами, документами, техническими средствами и инструкциями.

С 1 января 1920 г. основной задачей Региструпра в сотрудничестве с Коминтерном стало выяснение военных, политических, дипломатических и экономических планов и намерений стран, враждебно действующих против РСФСР, а также отдельных групп и классов, могущих нанести вред Советской Республике.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.