Глава 5 Диверсант, рожденный диверсией

Глава 5

Диверсант, рожденный диверсией

Итак, в феврале 1925 г., в возрасте семнадцати с половиной лет, Павел Судоплатов возвращается на службу в органы государственной безопасности и назначается сводчиком информационного отделения Мелитопольского окружного отдела ГПУ УССР. Информационное отделение (линия Информационного отдела, входившего в состав Секретно-оперативного управления ОГПУ) отвечало за обеспечение партийного и советского руководства в центре и на местах информацией о политическом и экономическом положении страны и отдельных регионов. В качестве источников информации служили доклады секретных сотрудников (агентов) на предприятиях, в учреждениях и т. п., отчеты уполномоченных ГПУ на местах, сведения о происшествиях, следственные материалы, периодическая печать, слухи. До 1927 г. Судоплатов занимается обработкой оперативной информации, составлением отчетов, сводок и других справочных данных секретного характера.

В 1928 г. его переводят на оперативную работу и повышают в должности – он становится помощником уполномоченного учетно-статистического отделения Мелитопольского окружного отдела ГПУ. В качестве младшего оперативного сотрудника Павел курирует работу нескольких агентов, действовавших в болгарской, греческой и немецкой колониях-поселениях. Работа с агентами, как с кадровыми секретными сотрудниками, так и с осведомителями, всегда требовала от нашего героя выдержки, терпения и хладнокровия.

П. А. Судоплатов

Настоящий оперативник-агентурист всегда являлся отменным «людоведом и душелюбом»: разбираясь с особенностями человеческой психологии, он должен уметь грамотно привлекать на свою сторону нужных лиц.

Один из наиболее выдающихся оперативников Российской империи, начальник Особого отдела Департамента полиции полковник С. В. Зубатов, неоднократно разъяснял своим подчиненным правила работы с секретными сотрудниками. Он отмечал, что единственное средство, для того чтобы быть в курсе деятельности оппозиционеров, – это иметь своих людей в каждой ячейке общества. Внутренняя, совершенно секретная и постоянная агентура – главное и единственное основание эффективного политического розыска. А главная задача оперативного сотрудника спецслужб – организовать тонкую и четко функционирующую сеть секретных осведомителей, работающих повсюду.

«Пути поиска таких людей различны, – говорил Зубатов своим офицерам, – но метод один: офицер охраны должен быть человековедом. Повторяю и повторяю: не смотрите на дело приобретения сотрудника как на рыночную куплю-продажу. И ни в коем случае не относитесь к вашему человеку небрежно или, хуже того, с презрением, коего он, возможно, и заслуживает, ибо никто из нас не станет оправдывать Иуду, продавшего Христа. Однако упрячьте эти свои мысли и чувства поглубже. Вы, господа, должны смотреть на сотрудника как на любимую женщину, с которой вы находитесь в тайной связи. Берегите ее как зеницу ока. Один неосторожный ваш шаг – и вы ее опозорите. Помните это, относитесь к этим людям так, как я вам советую, и они поймут вас, доверятся вам и будут работать с вами честно и самоотверженно».

Мы не можем с достоверностью сказать, был ли знаком Павел с секретными инструкциями по работе с агентурой, принятыми в Российской империи, но и в ВЧК – ОГПУ к тому времени уже существовали методические материалы подобного характера, например «Азбука контрразведчика». Конечно, общение оперативника с секретными сотрудниками далеко не всегда бывает приятным, но информация, собранная им в ходе встречи, всегда представляет интерес для органов госбезопасности. Некоторые чекисты на местах и даже в центре, особенно из большевиков с дореволюционным стажем, такой работы, которую они со времен подполья именовали «провокацией», не выдерживали и подавали рапорт о переводе в другой отдел. Однако П. А. Судоплатов обладал необходимыми оперативнику качествами – великолепной выдержкой и должным хладнокровием.

В феврале 1928 г. он вступает в ряды Всесоюзной Коммунистической партии большевиков – ВКП (б). (Партия получила новое название – Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков) на XIV съезде в 1925 г. в связи с образованием СССР.)

В августе 1928 г. наш герой получает очередное повышение и переводится в столицу тогдашней Украины г. Харьков, где назначается помощником уполномоченного секретного отделения Харьковского окротдела ГПУ УССР. Секретный, а с марта 1931 г. секретно-политический отдел в составе Секретно-оперативного управления ОГПУ и его отделения на местах занимались постановкой на оперативный учет выявленных членов небольшевистских партий и организаций: анархистов, меньшевиков, эсеров, кадетов, октябристов, сионистов-бундовцев, националистов различных направлений и других, а также борьбой с активными антисоветскими партиями и группами, работой в среде творческой интеллигенции и духовенства. В том же году Павел вступает в брак с коллегой по работе Э. К. Кагановой.

Затем, в отрезок времени до 1930 г. (более точные данные в личном листке по учету кадров отсутствуют) П. А. Судоплатова переводят в центральный аппарат ГПУ УССР и назначают помощником уполномоченного Отдела информации и политического контроля. Этот отдел был образован путем слияния в ноябре 1925 г. двух отделов – информационного и политконтроля – в единую структуру. Подчеркнем, что в личном листке по учету кадров рукой Павла Анатольевича указана должность именно помощника уполномоченного. Об этом периоде работы нам известно мало, вероятнее всего, в новой должности сочетались как оперативная, в том числе агентурная, так и аналитическая составляющие.

«Мой рабочий день, – вспоминал П. А. Судоплатов, – начинался в десять часов утра и заканчивался в шесть вечера с коротким перерывом на обед. После этого шли встречи с осведомителями на явочных квартирах. Они продолжались с половины восьмого вечера до одиннадцати. Затем я возвращался на службу, чтобы доложить начальству о полученных мною оперативных материалах.

С 1922 г. ГПУ, а позднее НКВД – КГБ и служба внешней разведки при принятии важных решений в вопросах внешней и внутренней политики государства должны были стать основным источником информации для всех уровней советского и российского руководства. И сегодня руководство страны получает ежемесячные доклады о положении в государстве от органов госбезопасности по линии агентуры. Подобного рода доклад включает изложение внутренних трудностей и недостатков в работе различных организаций, предприятий и учреждений…

По иронии судьбы отделение информации нашего отдела возглавлял бывший царский офицер Козельский, происходивший из древней и обедневшей дворянской семьи. Хотя этот человек и служил в царской армии, его симпатии к большевикам, проявившиеся в годы революции, позволили ему завоевать наше доверие. В 1937 г. он покончил самоубийством, чтобы избежать ареста во время кампании чисток…»[104]

А тем временем в ОГПУ и его подразделениях на местах начинается очередная реорганизация, связанная с борьбой за власть в высших эшелонах партийно-государственной власти. Летом 1928 г. заместители председателя ОГПУ Г. Г. Ягода и М. А. Трилиссер не поддержали предложение Сталина и его сторонников о применении чрезвычайных мер в отношении лидеров оппозиции, поэтому вначале устранение кадров в ОГПУ происходило путем их перемещения на хозяйственную и советскую работу. Так, в августе 1931 г. по делу «Весна» сняты с постов Л. Н. Бельский, полпред ОГПУ по Московской области; И. А. Воронцов, начальник Административно-организационного управления; Е. Г. Евдокимов, начальник Секретно-оперативного управления; С. А. Мессинг, начальник Иностранного отдела; Я. К. Ольский, начальник Особого отдела.

Личный листок по учету кадров П. А. Судоплатова

Дополнение к личному листку по учету кадров П. А. Судоплатова

В 1930 г. П. А. Судоплатова переводят в резерв назначений ГПУ УССР, а затем отправляют заведующим культурно-воспитательной частью трудовой коммуны ГПУ УССР для правонарушителей в селе Ладан под городом Прилуки. «Между тем, – вспоминал он об этом периоде, – работа шла своим чередом, и я получил новое – весьма необычное, но весьма важное – задание, которое совместно контролировалось руководителями ОГПУ и партийными органами. Моя новая должность называлась: комиссар спецколонии в Прилуках для беспризорных детей. После Гражданской войны подобного рода колонии ставили своей целью покончить с беспризорностью детей-сирот, которых голод и невыносимые условия жизни вынуждали становиться на путь преступности. На содержание этих колоний каждый чекист должен был отчислять десять процентов своей заработной платы. При колониях создавались мастерские и группы профессиональной подготовки – трудовой деятельности ребят придавалось тогда решающее значение. Завоевав доверие колонистов, мне удалось организовать фабрику огнетушителей, которая вскоре начала приносить доход.

Благодаря положению моей жены в украинских партийных кругах я дважды встречался с Косиором, тогдашним секретарем ЦК Коммунистической партии Украины. Эти встречи проходили на квартире Хатаевича, куда нас приглашали в качестве гостей. Особое впечатление на меня производило, как оба руководителя смотрели на будущее Украины. Экономические проблемы и трагедию коллективизации они рассматривали как временные трудности, которые следует преодолевать всеми возможными средствами. По их словам, необходимо было воспитать новое поколение, абсолютно преданное делу коммунизма и свободное от всяких обязательств перед старой моралью. Наибольшее внимание следовало уделять развитию и поддержке новой украинской интеллигенции, враждебно относящейся к националистическим идеям. Потребовались еще шестьдесят лет и развал Советского Союза, чтобы стало очевидным: нужно было проявить, по крайней мере, терпимость и постараться понять противную сторону, а не стремиться во что бы то ни стало ее уничтожить».

Трудно сказать, в какой мере работа Павла Анатольевича в трудовой коммуне была политической, а в какой – оперативной. В его листке по учету кадров указана только должность заведующего культурно-воспитательной частью, которая давала большой простор для оперативной работы.

А тем временем в результате очередной «партийной войны» 1931 г. председатель украинского ГПУ, он же полномочный представитель ОГПУ по УССР В. А. Балицкий назначается заместителем председателя общесоюзного ОГПУ. Постепенно, как поступил бы на его месте каждый, он переводит в Москву нескольких своих доверенных сотрудников, и в феврале 1932 г. в их числе оказывается и Судоплатов.

Вначале он назначается инспектором, а затем – старшим инспектором Отдела кадров ОГПУ. Подобное назначение (кадры решают все!) может говорить о желании Балицкого держать под контролем кадровые перемещения в центральном аппарате ОГПУ. В должности старшего инспектора П. А. Судоплатов курирует комплектование и перемещения по службе в Иностранном отделе ОГПУ. Он знакомится с начальником отдела А. Х. Артузовым и его заместителем А. А. Слуцким. В 1933 г. он переходит на оперативную работу в разведке в должности оперативного уполномоченного. Это еще один поворотный момент в его судьбе.

Здесь мы оставим на время нашего героя, для того чтобы глубже понять суть геополитических процессов, происходивших на западе и юго-западе Советского Союза во второй четверти XX в.

Для этого нам следует вернуться на полсотни лет назад. В конце XIX в. после образования в 1879 г. Тройственного союза между Италией, Австро-Венгрией и Германией противоборство этих стран с Российской империей обострилось. В этой борьбе все средства были хороши. Противники России рассматривали Украину, наряду с Кавказом, Польшей, Прибалтикой и Финляндией, в качестве наиболее слабых звеньев империи.

В Германии и Австро-Венгрии еще в начале XX в. существовало несколько подходов к решению «российского вопроса», разнились и взгляды на развитие событий на Востоке. Наиболее жесткий германский вариант предусматривал полный разгром Российской империи и перенесение ее границ далеко на восток. Этот подход отстаивали «Пангерманская Лига» и «Партия Отечества», которые предлагали в рамках германского «жизненного пространства» колонизировать Галицию и Черноморское побережье, включая Крым. Последовательным проводником этих планов впоследствии стал А. Гитлер.

Некоторые венские политики имели в локальном «украинском вопросе» свое собственное мнение, поскольку Австро-Венгрия на тот момент владела Галицией, официально провозглашенной «украинским Пьемонтом» в борьбе против Российской империи. Геополитическая цель Австро-Венгрии заключалась в присоединении к Галиции и других украинских земель. В этом вопросе мнения союзников явно не совпадали. Но и берлинские, и венские политики, заинтересованные в будущем расчленении Российской империи, с конца XIX в. одинаково щедро финансировали различные сепаратистские группировки на территории Украины. Одним из идеологов и лидеров сепаратистов становится униатский митрополит А. Шептицкий.

В ходе Первой мировой войны в Вене активизируется прозападный Союз освобождения Украины (СОУ). В поддержку украинских сепаратистов выступают Болгария и Турция, вступившие в войну против стран Антанты. «Профессиональные украинцы» (мазепинцы) ставят своей задачей присоединение к 3-миллионной Галиции 30-миллионного украинского народа. Естественно, что Россия становится «тюрьмой народов», а «москали» – душителями свободы «Великой Украины», территория которой должна была доходить до Волги, Черного моря и Кавказа. Но у каждой палки, как известно, два конца. Идея борьбы с Российской империей для многих венских политиков выглядела весьма привлекательной, но они, очевидно, забыли, что тот, кто сеет ветер, – пожинает бурю. Своими действиями Австро-Венгрия дала мощный толчок к росту сепаратистских настроений внутри двуединой монархии. Венгерские, польские, словацкие и чешские националисты начали играть в свои собственные геополитические игры, окончившиеся для Вены глобальной катастрофой после поражения в Первой мировой войне.

Заигрывания с украинскими националистами закончились полным провалом и для Берлина – потерей польских территорий, ранее принадлежавших Пруссии. Однако в Германии идея геополитического реванша с окончанием Первой мировой войны отнюдь не исчезла. И одним из объектов будущего реванша стал, разумеется, Советский Союз, для которого эмигрантские и внутренние подпольные сепаратистские группы стали одной из наиболее реальных угроз в период между двумя мировыми войнами.

Пожалуй, наиболее опасными для СССР являлись вооруженные формирования украинских националистов.

За несколько лет до октября, в январе 1914 г., во Львове создается военизированное объединение, получившее название Сечевые стрельцы, а в июле того же года в Галиции – Центральная боевая управа. Она обращается к австрийским властям с инициативой создания украинского национального формирования – Легиона украинских сечевых стрельцов. Легион участвует в боях против русских войск на стороне Австро-Венгрии. Осенью 1914 г. планируется использовать 50 групп по 20 стрельцов для развертывания разведывательно-диверсионной деятельности в тылах русской армии, но эта попытка закончилась неудачей.

В первые бои с красными легионеры вступили зимой 1918 г. во время оккупации Украины австрийскими и немецкими войсками. В этот же период бывший офицер австрийской армии Е. Коновалец формирует свои галицийско-буковинские отряды стрельцов. Одновременно в немецких лагерях в Вейцларе, Радштадте и Зальцведеле из пленных формируется 1-я дивизия «синежупанников». Дивизия создавалась в качестве силовой опоры немецкого ставленника гетмана Скоропадского, но ею не стала и была впоследствии расформирована.

Потерпев поражение в Гражданской войне, часть руководства «сечевиков» оказывается в эмиграции, где Е. Коновалец, А. Мельник и Р. Сушко создают в 1920 г. Украинскую военную организацию (УВО). А территория Украины после 1921 г. оказывается раздробленной. Восточная Украина входит в состав Советского Союза, Буковина отошла к Румынии, Закарпатье – к Чехословакии, а Волынь, Галиция, Подляшье, Полесье и Холмщина становятся частью Польши. В среде националистов нет единства, и часть из них выступают одновременно и против СССР и против Польши.

В 1921 г. лидер УВО Е. Коновалец налаживает контакты со спецслужбами Веймарской республики, видя в ней противовес Польше, и в 1922 г. вместе со своим штабом перебирается в Берлин. В 1923 г., после признания странами Антанты Волыни и Галиции польскими территориями, руководство УВО полностью переориентируется на Германию. В том же году была установлена связь украинских националистов со спецслужбами Литвы. Правительство и парламент последней предъявляли к Польше свои территориальные притязания, поскольку в 1920 г. к Польше отошла часть литовской территории. В Каунасе находилась база боевиков УВО, действовавших под прикрытием литовских документов.

С этого времени украинскими националистами в интересах Германии осуществлялись разведка, саботаж и диверсии на польских территориях. Основными направлениями деятельности УВО стали террор против представителей польской власти и пропаганда идей «возрождения Украины». Убийства и неудачные покушения на польских чиновников, офицеров, жандармов следовали еженедельно. Поскольку УВО отчаянно нуждалась в средствах, одной из приоритетных целей боевиков стали банки, почтовые конторы и сберегательные кассы.

Польские власти отвечали террором на террор: боевиков вешали, приговаривали к пожизненному заключению, калечили в тюрьмах и концлагерях. Аналогично власти поступали и с подпольщиками левой ориентации: белорусскими, польскими и украинскими. В некоторых случаях жертвами боевиков УВО становились представители украинских умеренных националистических организаций, базировавшихся в Польше. Однако против террора и диверсий на территории советских Украины и Белоруссии эти «умеренные» не возражали.

Таким образом, сложилась довольно часто встречающаяся в политике ситуация двойного стандарта. Польские власти, активно преследовавшие боевиков УВО, не менее активно поддерживали боевиков антисоветской ориентации. Ранее, в начале 1919 г., поляками была создана разведывательно-диверсионная сеть на территории Белоруссии, Виленщины, России и Украины. Ее основу составляли боевики Союза активной борьбы и Польской организации войсковой (ПОВ).

Однако после того, как чекисты арестовали и перевербовали нескольких руководителей ПОВ, а затем ликвидировали большинство диверсионных групп, использование поляков, проживающих на советской территории и проходящих службу в Красной Армии, для осуществления разведывательно-диверсионных операций стало крайне затруднительно. Польским властям пришлось сделать основную ставку на боевиков из оказавшихся на территории Польши отрядов С. В. Петлюры, Б. В. Савинкова и С. Н. Булак-Балаховича. В борьбе с петлюровско-савинковскими бандами начинал в 1921–1923 гг. свою чекистскую деятельность Н. А. Прокопюк – один из будущих подчиненных П. А. Судоплатова.

Н. А. Прокопюк, Герой Советского Союза, сотрудник НКВД СССР

Операции активной разведки на территории Польши, которая в 1920-х гг. рассматривалась в качестве одного из основных потенциальных агрессоров, стали адекватным ответом на аналогичные операции диверсионных групп, действовавших против советских Белоруссии и Украины с польской территории. Основной задачей активной разведки являлось обеспечение безопасности приграничной полосы СССР путем проведения диверсионно-террористических операций на территории Западной Белоруссии и Западной Украины. Военно-конспиративная деятельность в Польше развивалась одновременно по линии Разведуправления РККА и Коминтерна. Главным куратором обеих линий был И. С. Уншлихт.

Наибольшей эффективностью (документы по этому вопросу были раскрыты только после 1993 г.), отличались партизанские отряды и группы под командованием С. А. Ваупшасова, В. З. Коржа, К. П. Орловского, А. М. Рабцевича – под них маскировались группы активной разведки РУ РККА. Все эти командиры станут впоследствии «золотым запасом» П. А. Судоплатова в борьбе с фашистскими захватчиками.

С. А. Ваупшасов, Герой Советского Союза, сотрудник НКВД СССР

А. М. Рабцевич, Герой Советского Союза, сотрудник НКВД СССР

Кроме того, следуя концепции «полевой революции», действия партизанских отрядов должны были стать примером по части организации массового вооруженного сопротивления польским властям со стороны национальных меньшинств. По замыслу организаторов, отдельные диверсионно-террористические акции должны были постепенно перерасти в массовое партизанское движение на западно-белорусских и западно-украинских землях. Итогом партизанского движения виделось «всенародное восстание» белорусов, евреев, литовцев, украинцев против польских панов и воссоединение Западной Белоруссии и Западной Украины с СССР. Кадровый костяк партизанских отрядов в основном состоял из боевиков левых польских партий, в том числе и активных агентов разнообразных спецотделов Коминтерна.

К. П. Орловский, Герой Советского Союза, сотрудник НКВД СССР

После окончания Гражданской войны наша страна фактически оказалась во враждебном окружении государств (Польша, Литва, Латвия, Эстония и Финляндия), которые ранее входили в состав Российской империи и имели с СССР общую границу. Военно-конспиративная деятельность ВЧК – ОГПУ, РУ РККА и ИККИ в них имела пограничную специфику. Суть ее заключалась в организации на советской стороне специальных пунктов – так называемых коридоров для перехода государственной границы. Через эти пункты, создаваемые конспиративно на участках погранзастав с особо доверенными командирами, осуществлялась нелегальная переброска людей и грузов через границу в обоих направлениях. Разумеется, конспиративная работа советских спецслужб и специальных структур Коминтерна проводилась и в других странах.

Приграничные государства, а также Балканы и Германия находились в зоне пристального внимания советского военно-политического руководства. А что прикажете делать, если вы находитесь во враждебном окружении и постоянно ожидаете интервенции? Сидеть и ждать? Наилучшим выходом видится изменение враждебной политики правительств окружающих стран на политику дружественную или хотя бы нейтральную. Есть и еще один вариант – создание в недружественных странах такой внутренней обстановки, когда правительствам будет не до организации агрессии против кого бы то ни было. Военно-политические задачи подобного рода и обеспечивались операциями активной разведки, а также военно-конспиративной деятельностью Коминтерна, функционеры которого помогали компартиям в организации пролетарских революций в странах ближнего и дальнего зарубежья.

В 1923 г. было предпринято три попытки революционных выступлений в странах Европы. Первой стала Болгария. Кроме политической и пропагандистской работы компартия Болгарии параллельно занималась созданием нелегальной боевой организации, которая сформировалась в середине 1921 г. Военные структуры партии на местах находились под руководством одного из секретарей местного партийного комитета. При ЦК компартии были созданы две спецкомиссии: техническая (оружие, боеприпасы, планирование, обучение кадров и т. п.) и по специальной пропаганде (разложение армии, полиции, жандармерии и т. д.). Разведка военной организации была выделена в самостоятельную структуру и стала общепартийной. Ее центральные структуры подчинялись ЦК, а местные разведотделы – партийным комитетам.

Наряду с военной организацией БКП по линии ИККИ и РУ РККА в Болгарии был создан революционный комитет «Добруджа», деятельность которого распространялась на территорию Румынии. В руководство ревкома «Добруджа» входили участники Гражданской войны в России С. Джоров и К. Касапов. Работа этого органа была особо законспирирована, поскольку его основным направлением была организация активной разведки в Румынии и – отчасти – в Турции и Болгарии.

После переворота 9 июня 1923 г. правительство А. Цанкова было крайне обеспокоено «лихорадочными приготовлениями» коммунистов и «земледельцев» – членов Болгарского Земледельческого народного союза – к вооруженному восстанию. Совпадение политических интересов БКП и БЗНС, которое могло перерасти в тактическое объединение, являлось основной угрозой для благополучия правых.

12 сентября правительство нанесло превентивный удар по компартии. Рабочие помещения, клубы и газеты БКП были закрыты полицией, более 2000 коммунистов арестованы, в том числе около сорока функционеров партии. Намеченная на такой случай всеобщая политическая забастовка не состоялась. 14 сентября в районе города Татар-Пазарджик началось стихийное вооруженное восстание крестьян. В течение пяти дней (13–17 сентября) руководство БКП, пребывая в непрерывных дискуссиях, не могло принять решения: что делать?

18 сентября партия наконец берет курс на вооруженное восстание, которое намечено начать 22 сентября, но этот срок опередили на местах. В ночь с 19 на 20 сентября началось восстание в Старо-Загорском округе (гг. Казанлык и Пловдив). 21 сентября полиция разгромила Военно-революционный комитет в Софии и провела аресты в частях столичного гарнизона. Наибольший масштаб бои правительственных войск и повстанцев приобрели в северо-западной Болгарии, в районе города Фердинанд. 29 сентября восстание было подавлено. В его ходе погибли несколько тысяч человек, небольшая часть повстанцев сумела эмигрировать из приграничных районов в Югославию, Грецию и Румынию.

Объективные предпосылки для вооруженного восстания были гораздо ниже тех, что представляли себе руководители Коминтерна. В числе основных причин, предопределивших поражение восстания, была его абсолютно недостаточная политическая подготовка. Отсутствовали лозунги, которые формулировали бы кровные интересы рабочих и в особенности крестьянских масс. В ряду главных слабостей партии, оказавшей роковое влияние на исход восстания, были ее слабые позиции на транспорте, на железных дорогах, почте и телеграфе. Отсутствие должной организации связи, точной информации с мест событий и наблюдающееся высокомерие функционеров центральных партийных органов сыграли с компартией Болгарии злую шутку.

Одной из основных задач специальных структур Коминтерна и советских спецслужб в 1923 г. являлось обеспечение успеха предполагаемой революции в Германии. (Мы уже касались этого вопроса в предыдущих главах.) Подчеркнем, что политическая, организационная и техническая подготовка восстания не соответствовала реальной обстановке в стране. Не было организовано должное военное обучение «пролетарских сотен», причем многие из них реально существовали только на бумаге. Не менее сложная ситуация была и со снабжением «пролетарских сотен» оружием, боеприпасами и необходимым снаряжением. Даже там, где это оружие было, отлаженной системы его передачи в руки рабочих не наблюдалось. В области руководства восстанием, в области связи, агитации и пропаганды, а также мер конспирации ситуация также была крайне неблагоприятной. Политические мероприятия, подготавливающие участие в восстании широких масс трудящихся, отсутствовали. Не проводилась и систематическая работа по разложению вооруженных сил буржуазного правительства.

А противник действовал решительно, но главное – политически и тактически грамотно. 9 октября 1923 г. рейхстаг предоставил чрезвычайные полномочия правительству Штреземана. На следующий день в Саксонии было сформировано «рабочее правительство» в составе пяти левых социалистов и двух коммунистов. После того как министр-коммунист П. Бетхер потребовал вооружить «пролетарские сотни», командующий рейхсвером в Саксонии генерал А. Мюллер немедленно объявил об их роспуске. 13 октября он переподчинил себе земельную полицию, которая предпочла выполнять приказы генерала, а не распоряжения государственного секретаря Саксонии Г. Брандлера. После этого Мюллер сконцентрировал у границ Саксонии 50-тысячную ударную группировку рейхсвера.

21 октября конференция докеров приняла решение призвать пролетариат к всеобщей забастовке, если рейхсвер предпримет действия против правительства Саксонии. Но конференция фабрично-заводских комитетов Саксонии призыв к всеобщей забастовке не поддержала. Рабочие правительства Саксонии и Тюрингии не смогли привлечь широкие массы рабочих на свою сторону. Войска рейхсвера вошли в Дрезден и Лейпциг. В этих условиях руководство КПГ и московские эмиссары приняли решение об отмене вооруженного восстания.

Однако до Гамбурга это решение не дошло, и 23 октября в 5 часов утра там вспыхнули бои, продолжавшиеся до 25 октября, когда восставшие по директиве компартии добровольно прекратили борьбу и скрылись, унося с собой оружие. Как и во многих других случаях, отрицательным моментом восстания было отсутствие единого руководства. Существовал только план боевых действий военной организации в первый момент выступления. Общего плана, который предусматривал бы все организационно-политические и агитационные мероприятия партии, направленные на быстрое и успешное проведение восстания (организация революционной власти, быстрая мобилизация масс и руководство их борьбой, изоляция лидеров социал-демократии и т. п.), не было.

Для успеха предполагавшегося вооруженного выступления германского пролетариата нельзя было допустить, чтобы в его подавлении участвовали польские войска. Легальные резидентуры ИККИ, РУ РККА и ГПУ – ОГПУ, действовавшие под «крышей» полпредства СССР в Варшаве, вели интенсивную разведку в вооруженных силах и государственных учреждениях Польского государства. Главной опорой советских разведслужб в Польше были польские коммунисты-коминтерновцы.

В первой половине 1923 г. военное крыло компартии Польши приступило к организации диверсионно-террористических акций против своих политических противников. Предполагалось, что эти акции приведут к нарастанию революционной борьбы пролетариата. Период весны – осени 1923 г. журналисты назвали «бомбовым периодом». В частности, 3 мая на открытии памятника С. Понятовскому должны были присутствовать члены правительства, лидеры политических партий и иностранные делегации. Боевики заложили мощный фугас, но теракт отменили из-за утечки информации. Тактика диверсантов была основана на принципе «маятника», т. е. имитировала действия двух террористических организаций, действующих друг против друга. С определенной периодичностью взрывы самодельных бомб происходили в помещениях то правых, то левых общественных организаций и газет. Было и несколько неудачных попыток покушений на Ю. Пилсудского, «директора» Польского государства.

Для 2-го отдела польского Генштаба (контрразведка) и Варшавской политической полиции поиск и обезвреживание террористов были приоритетной задачей. Используя агентуру в армии, польские спецслужбы сумели к сентябрю 1923 г. задержать часть членов коминтерновской «боёвки». Несколько позже были арестованы и руководители организации. Однако уже после их ареста в ночь с 12 на 13 октября в варшавской цитадели произошел грандиозный взрыв. Сила взрыва была так велика, что рота солдат, стоявшая на плацу в полукилометре от цитадели, была целиком поднята на воздух и сброшена в реку Вислу, где утонуло несколько десятков человек. После взрыва склада боеприпасов в варшавской цитадели контрразведка и политическая полиция активизировали агентурную и оперативную работу и начали аресты коммунистов. По всей Польше было арестовано около 2000 человек, что обескровило польскую компартию. 31 октября Пилсудский издал указ о введении в стране чрезвычайного положения и военно-полевых судов.

После введения чрезвычайного положения компартия Польши призвала рабочих к всеобщей политической забастовке, которая началась 5 ноября. На следующий день в Кракове местные власти запретили проведение митинга у Дома профсоюзов (Рабочего дома). Они стянули к месту сбора полицию и войска, и те, открыв огонь по рабочим, убили двух человек. В ответ на расстрел в городе началось вооруженное восстание. Повстанцы разоружили две роты пехоты, отбили атаку трех эскадронов кавалерии и захватили броневик. К вечеру 6 ноября рабочий район Кракова оказался в руках восставших. В качестве ответной меры правительство срочно перебросило в город войска и полицейские подразделения из Кельце, Люблина и Познани.

Руководство Коминтерна потребовало от компартии Польши возглавить руководство восстанием и начать создание Красной гвардии, чтобы трансформировать Краковское восстание в революцию. Но из-за всеобщей забастовки железнодорожников эмиссары компартии в тот же день попасть в город не смогли. А без политической цели, без вождей, без организации первоначально победоносное, но стихийное вооруженное восстание превратилось в вооруженный бунт.

7 ноября 1923 г. лидеры социалистов заключили соглашение с правительством Пилсудского, а депутаты Сейма Марек и Бобровский уговорили повстанцев сложить оружие. К моменту, когда представители компартии прибыли наконец в Краков, о возобновлении вооруженной борьбы не могло быть и речи. Отсутствие должной оперативной связи и возможности адекватно реагировать на изменяющуюся обстановку не позволило должным образом воспользоваться сложившейся ситуацией.

Весной – осенью 1924 г. на территории Западной Белоруссии продолжались операции партизанских отрядов. Их деятельность настолько беспокоила польское правительство, что 9 мая председатель Совета министров издал специальный указ, в котором за поимку партизанского командира («бандита») Мухи-Михальского, а также за информацию о его нахождении и содействие полиции назначалась крупная денежная награда. Руководство польской контрразведки и полиции не знало, что под псевдонимом Муха-Михальский одновременно действовали насколько партизанских командиров. 18 июля 1924 г. партизанский отряд С. А. Ваупшасова разгромил польский полицейский участок в селе Вишнева, где после боя был созван митинг местного населения. Митинг был посвящен пропаганде целей партизанской борьбы и агитации населения о помощи партизанам. В этот же день группа партизан Ф. Яблонского разгромила полицейский отряд в селе Жодишки. На следующий день отряд Ваупшасова занял лесопильный завод в селе Жердели (англофранцузская концессия). На этом заводе также был созван митинг заводских рабочих. Затем в междуречье рек Ислочь и Березина отряд Ваупшасова разгромил полицейский кавалерийский эскадрон. С апреля по ноябрь 1924 г. на территории Западной Белоруссии и Западной Украины партизанские отряды провели более восьмидесяти крупных боевых операций.

К тому времени обучение иностранных коммунистов специальным военным дисциплинам осуществлялось следующим образом. Бывшая «Спартаковская бригада» была переформирована в Особую школу красных командиров для немецкоговорящих слушателей. Лучшие кадры из польских подразделений были сведены в Стрелковую (учебную) бригаду красных коммунаров. Финские и отчасти прибалтийские коммунисты проходили подготовку в составе Петроградской Интернациональной военной школы. В основном военное обучение велось в рамках Полевого устава РККА. Впоследствии эти школы стали серьезным источником особого кадрового резерва для военно-конспиративных структур Коминтерна, РУ РККА и ИНО ОГПУ. Агентурную и оперативную подготовку кадров для собственных нужд советские спецслужбы осуществляли в меру своих возможностей.

В 1924 г. ситуация начала постепенно меняться. С апреля по июнь функционировала военная школа для германских коммунистов, но ее работа была признана неудовлетворительной, и в учебных заведениях Коминтерна началась интенсивная работа по перестройке учебного процесса по подготовке «профессиональных революционеров», в том числе нелегального оперативного и военного аппарата компартий.

30 июля 1924 г. помощник начальника штаба РККА М. Н. Тухачевский направил заместителю наркома по военным и морским делам М. В. Фрунзе докладную записку с предложением создать при штабе РККА военный орган по проблемам Коминтерна. Уже на следующий день (!) состоялось заседание специальной комиссии Реввоенсовета СССР (Л. Д. Троцкий, И. С. Уншлихт, М. Н. Тухачевский, Я. М. Жигур). Было решено составить специальное руководство по гражданской войне, которое включало в себя четыре основные группы вопросов:

1) Пролетарская революция и вооруженное восстание (введение к уставу гражданской войны).

2) Стратегия (устав) гражданской войны: формирование Красной гвардии; психологическая подготовка восстания; восстание; формирование Красной армии; зарубежные мероприятия; дальнейшие операции; борьба с контрреволюционными восстаниями.

3) Тактика в гражданской войне: уличный (городской) бой; действия по железным дорогам; действия отдельных мелких отрядов; действия крупных частей разреженными порядками; переходная тактика от партизанской к массовой войне; тактика технических войск.

4) История гражданских войн: Московское восстание 1905 г.; Февральская революция; Октябрьское восстание в Петрограде и Москве; Баварское; Венгерское; Германское; Болгарское восстания.

С осени 1924 г. обучение функционеров иностранных компартий конспиративным, военным и военно-специальным знаниям и навыкам стало проводиться в рамках специальных школ и курсов ИККИ; названия большинства из этих школ и курсов до сих пор засекречены. Формально названные заведения подчинялись Отделу кадров ИККИ, но обучение контролировалось Организационным отделом и Отделом международной связи (И. А. Пятницкий). Центральная военно-политическая школа разместилась под Москвой, в поселке Баковка, имелся также широкий ряд разнообразных филиалов, учебных «пунктов» и «точек». При школе функционировали различные специальные курсы, на которых готовились кадры для грядущих революций и международной гражданской войны.

Целью курсов была ступенчатая подготовка военно-политических руководителей местного, районного и областного масштаба с учетом образования и специальных знаний курсантов. Первоначальные программы включали военно-политическую, тактическую и военно-техническую подготовку, изучение топографии и организации вооруженных сил буржуазии. Все эти планы не были реализованы одномоментно в течение 1924 г., но начало было положено при разработке учебных программ для нелегальной военной организации компартии Болгарии.

В военно-политической области изучались теория и практика вооруженного восстания: во-первых, ленинская теория вооруженного восстания (предпосылки пролетарской революции; роль и место вооруженного восстания в ее процессе; превращение войны национальной или империалистической в войну гражданскую); во-вторых, организационная подготовка вооруженного восстания («людской материал и его свойства»; общие принципы организация своих сил; военно-политическое воздействие на свои части и части противника); в-третьих, организационные мероприятия после захвата власти (организация Красной армии, милиции, пролетарских спецслужб по типу ВЧК, аппарата гражданского управления; отношение к старому государственному аппарату; использование его элементов в строительстве нового аппарата власти).

В области нелегальной работы (конспирация, агентурная разведка, борьба с полицией и контрразведкой буржуазного правительства) курсанты спецшколы знакомились с методами работы полиции по разработке подпольных организаций, изучали методы выявления слежки и ухода от нее, приобретали навыки пользования шифрами, кодами, симпатическими чернилами и т. п., учились внедрению агентуры в органы управления и способам сбора информации, подготовке аппарата своих секретных служб. Одним из учебников в этой области являлся сборник статей «Техника большевистского подполья», изданный Истпартом в 1924 г.

Тактический цикл преследовал цель научить правильному анализу обстановки, быстрому принятию решений, твердому проведению принятых решений в жизнь. Обучение осуществлялось по принципу от простого (захват и оборона здания) к сложному (захват ж.-д. узла, населенного пункта и т. п.). Далее следовали организация и проведение вооруженного восстания в городе при различном соотношении сил (восставших и правительственных) и проработка операций в масштабе района. Разбору подлежали следующие вопросы: скрытое сосредоточение своих сил, уличный бой, действия в особых условиях (ночью, в горах и лесах, среди враждебного населения), диверсионные и партизанские действия и т. п.

Особое внимание отводилось изучению тактики уличного боя. Основным пособием по этой теме стал сборник статей «Уличный бой», изданный в 1924 г. под редакцией В. Муратова. В числе разделов, изучаемых на картах и на практике, были следующие: разоружение полицейских постов и участков; атака и блокада казарм; атака занятого противником здания; захват занятого противником городского района; боевые действия с целью захвата города; оборона здания; устройство и оборона баррикад; оборона городского района, в том числе переправ; оборона захваченного города.

В области партизанской войны учебниками являлись книги В. Н. Клембовского «Партизанские действия», М. С. Свечникова «Революция и гражданская война в Финляндии 1917–1918 гг.» (1923 г.), П. Тихомирова «Уроки болгарского восстания. Сентябрь 1923 г.» (1924 г.) и П. П. Каратыгина «Партизанство. Начальный опыт тактического исследования» (1924 г.). Автор последнего труда был одним из ближайших помощников М. В. Фрунзе и мог рассказать о партизанских действиях в Туркестане в 1919–1920 гг. и на Украине в 1920–1924 гг., опираясь на собственный опыт. Под партизанством П. П. Каратыгин понимал действия вооруженных отрядов повстанцев или выделенных из состава армии воинских частей, имеющих задачу истребления противника путем нападения в моменты его наименьшей способности к сопротивлению и не связывающих себя постоянным вооруженным соприкосновением с врагом.

В военно-технической области курсантам надлежало изучать материальную часть оружия и пройти стрелковую подготовку по всем видам стрелкового оружия, включая минометы и автоматические стрелковые устройства, намного опередившие конструкторские идеи своего времени. Также изучались оптическая и акустическая сигнализация и средства связи: телефон, телеграф, радио. Несколько часов посвящалось средствам вождения: велосипедам, мотоциклам, автомобилям, броневикам и бронепоездам. Подрывное дело предусматривало ознакомление со взрывчатыми веществами, подрывными средствами и их применением в контексте выполнения задач операций и для противодействия противнику.

В ночь с 3 на 4 августа 1924 г. отряд С. А. Ваупшасова совершил налет на пограничный город Столбцы. Основной целью операции были захват тюрьмы и освобождение руководителя Военной организации компартии Польши С. Скульского, а также руководителя компартии Западной Белоруссии П. Корчика. Партизаны разгромили местный гарнизон, железнодорожную станцию и городской полицейский участок. Регулярные воинские части – пехота, артиллерия и броневики – вошли в город только через несколько часов после партизанского налета. В уезде было введено осадное положение.

15 сентября в селе Татарбунары (Бессарабия) началось вооруженное восстание против румынских властей под руководством местной коммунистической организации, которую возглавлял А. Клюшников. Восставшие создали ревком и провозгласили восстановление советской власти в Бессарабии. Восстание охватило почти весь юг Бессарабии. На его подавление королевское правительство Румынии направило войска и флот. 19 сентября румынские войска сломили упорное сопротивление повстанцев. Погибли более 3000 человек.

В течение лета 1924 г. ЦК компартии Эстонии все больше склонялся к тому, что при должной подготовке вооруженное восстание имеет шансы на успех. 3 августа в Таллине прошла организованная коммунистами антивоенная демонстрация, в которой, несмотря на противодействие полиции, приняли участие более 3000 человек. Этот факт (в числе целого ряда весенних и летних выступлений трудящихся) был воспринят руководством компартии как показатель роста революционных настроений пролетариата. На его основании ЦК КПЭ посчитал, что «имеет превосходство над противником» и сможет организовать успешный захват власти.

Организационная и военно-техническая подготовка восстания велась с конца весны в условиях строжайшей конспирации. Все документы составлялись только в шифрованном виде, на планах и картах не допускалось оставлять пометки. Формирование нелегальных боевых отрядов началось с создания троек. В состав троек входили в основном коммунисты, комсомольцы и особо проверенные беспартийные рабочие. Тройки создавались в городах Валга, Выра, Нарва, Пярну, Таллин, Тарту и других, а также в некоторых воинских частях. Старший тройки имел связь со связным военной организации. Параллельно шло накопление оружия, боеприпасов и другого снаряжения.

Начиная с «антивоенной недели» (начало августа 1924 г.) компартия не организовывала массовых выступлений рабочего класса из опасений разгрома со стороны контрреволюции. Даже во время «Процесса 149-ти» и расстрела депутата Государственного собрания Эстонии Я. Томпа (за три дня до восстания!) массы не вышли на улицу. Было решено, что вооруженные боевики выступят внезапно, с целью захватить противника врасплох. В этом отношении организация восстания носила характер заговора.

К середине ноября подготовка восстания в Эстонии вступила в завершающую стадию. Боевые тройки свели в десятки, из десятков сформировали роты и батальоны. В батальон входило 150–200 штыков. Всего в составе Военной организации КПЭ насчитывалось около тысячи человек, из них в Таллине – около четырехсот. Общее руководство подготовкой восстания осуществлял член ЦК КПЭ Я. Я. Анвельт.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.