Репрессии в авиации

Репрессии в авиации

Все руководители Рыбинского моторного – от первого «красного директора» Михайлова до Василия Баландина – подвергнутся репрессиям и запоздалой реабилитации. Королев Георгий Никитович, совсем недавно награжденный Орденом Ленина, делегированный на XVII съезд Советов, в 1937 году будет назначен, а затем снят с должности заместителя наркома авиационной промышленности как «участник вредительской антисоветской организации». Репрессирован и приговорен к расстрелу в 1938 году.

В начале марта 1938 года в Москву для вручения очередного ордена будет вызван директор Пермского моторостроительного завода Иосиф Побережский, бывший директор Рыбинского предприятия. Его арестуют в кабинете наркома авиационной промышленности. В тот же день на Пермском заводе уволят 500 человек, которые очень скоро окажутся в застенках НКВД. Через полтора месяца жесточайших пыток Побережского заставят подписать все выдвинутые против него обвинения и расстреляют.

Ивана Семеновича Михайлова арестуют в январе 1941 года, когда он по окончании Промакадемии и работы представителем Амторга в США, директором завода № 120 под Москвой, уполномоченным наркома обороны на Дальнем Востоке займет должность начальника 4-го главка в наркомате авиационной промышленности. Скончается в Москве в 1942 году. Баландина попытается сломать уже Лаврентий Берия, но будет вынужден отпустить после личного вмешательства Сталина. Даже Павлова, чье имя носил Рыбинский завод и который погиб еще в 1925 году в результате несчастного случая, посмертно «пристегнут» к ивановской антисоветской группировке. С конца 1937 года имя Павлова исчезнет из названия завода.

Но ни Аркадия Швецова – главного конструктора в Перми, ни Владимира Климова даже пальцем не тронули. Они были очень похожи – блестящие воспитанники МВТУ славных времен Жуковского: не участвовали в политических баталиях, никогда не были членами партии, широко образованы, увлечены авиацией и математикой. Спортивные пристрастия: у Швецова – шахматы, у Климова – теннис и волейбол. Оба конструктора всегда отличались сдержанностью, почти закрытостью, к тому же самым тщательным образом лично отбирали конструкторов в создаваемые КБ.

Репрессии в авиационной промышленности, начавшиеся сразу после неожиданной смерти наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе – надежного прикрытия любимой им отрасли, во многом связаны и с испанскими событиями, где столкнулись немецкая и советская техника.

Несколько изрядно поврежденных немецких самолетов начального этапа войны в Испании было доставлено в Москву. Удалось восстановить, испытать в полете и даже провести сравнительные учебные бои советских самолетов с истребителями He-51, Bf-109B (c мотором ЮМО-210) и бомбардировщиками Ю-52, Ю-86, He-111.

Отчеты НИИ ВВС подтверждали – советские самолеты по своим летным характеристикам превзошли немецкие:

– истребитель He-51(испытывался под обозначением И-25, летчик-испытатель Стефановский): «Самолет И-25, несмотря на незначительную скорость (315 км/час), может вести активный оборонительный бой с самолетами И-16М25, ДИ-6, ДИ-6Ш и достичь успеха при внезапном нападении на самолеты СБ, ДБ-3, Р-9, но инициативу боя самолет И-25 удержать за собой не может. В бою И-16 с самолетом И-25 все преимущества на стороне первого»;

– истребитель Bf-109B (летчик-испытатель Супрун): «Самолет „Мессершмидт-109” с мотором ЮМО-210 по своим летно-тактическим данным стоит ниже принятых на вооружении в ВВС РККА скоростных самолетов-истребителей»;

– бомбардировщик He-111 (летчик-испытатель Кабанов): «Самолет „Хейнкель-111” по скорости стоит ниже соответствующих самолетов отечественного производства; скороподъемность, дальность и потолок самолета „Хейнкель-111” значительно ниже уровня требований, предъявляемых к современным двухмоторным бомбардировщикам».

Но вскоре в небе Испании появился более совершенный истребитель «Мессершмидт-109С», а также скоростной бомбардировщик Ю-88, превосходивший советский СБ по скорости и бомбовой загрузке. Немцы, учтя опыт испанских боев и готовясь к грандиозному походу за мировым господством, с лихорадочной поспешностью улучшали свои машины. И новые самолеты, сразу же поставленные на серийное производство, показали превосходство над советскими И-16 и СБ…

Видимо, наши авиационные и военные руководители пребывают в непозволительно благодушном состоянии – делают вывод в Кремле. Сталин – в ярости!

Арестованы Туполев, совмещавший руководство КБ с должностью замнаркома, и большая группа работников ЦАГИ во главе с начальником Харламовым. Большинство из них незадолго до этого побывали во Франции и в США в составе технической комиссии. Руководили ею Туполев и Харламов. В США, в частности, была закуплена лицензия на постройку всемирно известного пассажирского самолета «Дуглас». Это и подлило масла в огонь. «Воевать не на чем – а они „дугласы” покупают!» – заявил Сталин.

В чем же их только не обвиняли! Но главное – в традициях тех лет – шпионаж в пользу немецкой разведки. В эту чушь, конечно, никто не верил, но тем не менее Туполев находился под арестом до лета 1941-го. На пятом этаже конструкторского бюро ему выделили кабинет и жилую комнату, окна которых были забраны решеткой, а у дверей постоянно дежурил часовой. Он по-прежнему оставался конструктором, но передвигался только под конвоем. Туполев все это время был в самом прямом смысле слова прикован кандалами к своему КБ.

К концу 1938 года массовые аресты и расстрелы, видимо, достигли своих целей. Сталин решил прекратить репрессии. Последним аккордом «чистки» стало уничтожение самих «чистильщиков». 8-го декабря 1938 года был смещен со своего поста и расстрелян нарком НКВД Ежов. Вслед за ним отправилось практически все поколение «ежовских чекистов». Главой НКВД стал Лаврентий Берия. Число арестов резко сократилось. Стране нужна была передышка.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.