Глава сорок третья Хитрости морской разведки

Глава сорок третья

Хитрости морской разведки

В годы первой мировой войны центром деятельности морской разведки была знаменитая «Комната 40 О. В.» британского адмиралтейства, комната, где хранились английские коды и где раскрывались неприятельские шифры. Судовой плотник Э. С. Миллер был мастером водолазного дела. В 1914 году его назначили инструктором Британской морской тренировочной школы. Спустя год, в разгар войны, Миллеру приказали обследовать подводную лодку, потопленную у побережья Кента. Ее предположительное местонахождение было отмечено буйком. Водолаз должен был выяснить состояние и обследовать внутреннее устройство неприятельской подводной лодки, в особенности же ознакомиться с её новейшими техническими приспособлениями.

Миллер обнаружил подводную лодку, в которой зияла пробоина с неровными краями. Проникнуть в это отверстие можно было только с риском повредить шланг, подающий воздух. Все же он пошел на риск и обследовал сложное устройство лодки вдоль всей её длины. В капитанской рубке он нашел металлический ящик, выволок его наружу, привязал к тросу и поднял на поверхность. Миллер последовал за своей добычей. Он дал описание новейшего устройства потопленной лодки. Из поднятого сейфа были извлечены такие ценности, как планы минных полей неприятеля, два новых кода германского флота и ещё один ценнейший код, используемый только для сношения с имперским Большим флотом открытого моря. «Оставьте буек для приметы. Полный ход вперед, — велел командир водолазного судна. — Все это нужно немедленно доставить в Лондон».

Так началась работа морской разведки в «Комнате 40 О. В.». Был организован специальный отряд для переброски Миллера с его водолазным оснащением в те пункты английского побережья, где случались потопления германских подводных лодок. Со временем он изучил строение и внутренние механизмы грозных подводных рейдеров не хуже любого морского инженера с верфей Куксгафена или Киля.

За время войны были пущены на дно десятки германских подводных лодок. Все они, за редким исключением, были обследованию искусным водолазом. Минные поля, секретные коды и специальные инструкции морским рейдерам германским морским министерством постоянно менялись. Но обо всех таких изменениях британская морская разведка регулярно оповещала кого следует. Германские подводные лодки наносили серьезные потери торговому флоту союзников, но и сами несли тяжелые потери. И всякий раз, когда какая-нибудь из них шла ко дну, Миллер со своим снаряжением спешил на место.

Коды, которые Миллер извлекал со дна морского, стали могучим оборонительным оружием в смертельной борьбе союзников с подводной блокадой. Радиограммы германского морского министерства, посылаемые подводным лодкам, регулярно перехватывали, а кодированные сообщения расшифровывали специалисты «Комнаты 40 О. В.» Капитаны подводных лодок шли навстречу своей судьбе, не зная, с какой легкостью распоряжения их начальства становятся известными врагу.

Блокада, объявленная союзниками, брала Германию измором, и германским подводным лодкам был отдан приказ — в свою очередь блокировать Англию, топить беззащитные английские суда, «не оставляя следов». В ответ на это были изобретены глубинные бомбы. Еще лучшие результаты давало конвоирование военных транспортов и торговых пароходов в зоне военных действий. Морские самолеты обнаруживали притаившиеся вражеские субмарины под водой. Специальные микрофоны «подслушивали» малейшее движение подводных лодок. Неутомимые флотилии вооруженных траулеров, быстроходных судов и истребителей также принимали участие в ожесточенной морской дуэли.

Чудаки всего мира забрасывали британское адмиралтейство проектами борьбы с подводными лодками. Из Америки поступили два необычайных предложения, которые были даже подвергнуты рассмотрению. Один видный зоолог предлагал… дрессировать морских львов, чтобы они вначале сопровождали английские подводные лодки; затем они могли бы следовать за германскими субмаринами и тем самым выдавать их присутствие. Другой ученый предлагал с той же целью дрессировать… морских чаек! Из всех этих нововведений на деле осуществлено было только одно: «суда-ловушки».

«Суда-ловушки» были известны ещё на заре парусного флота. Суда, совершавшие дальние плавания, где могли встретиться вражеские крейсеры или каперы, часто маскировались под фрегаты, а на бортах у них устанавливались деревянные пушки. Благодаря такой маскировке многие грузовые корабли благополучно проходили опасную зону, так как мелкие военные суда не решались атаковать крупный корабль. Во время войны Англии с Наполеоном смелый и изобретательный британец, командор Дано, появился в Индийском океане на большом парусном корабле в сопровождении трех других торговых судов, и вид у них был такой грозный, что вражеская эскадра, завидев их, предпочла удалиться.

В 1915 году некий сотрудник британского адмиралтейства предложил использовать ту же систему, но в обратном порядке, т. е. пускать в море беззащитные на вид пароходы, уже лишенные мореходных качеств. Таких негодных на вид судов оказалось немало; их трюмы набили деревом и пробкой, чтобы в случае неравного морского боя они могли дольше держаться на воде. Мостик, палуба и палубные надстройки таких судов были защищены хорошо замаскированными броневыми плитами. На каждом из этих пароходов были укрыты морские орудия и артиллерийские расчеты.

Крейсируя по судоходным путям, эти «суда-ловушки» должны были привлекать к себе внимание вражеских подводных лодок. Торпед в Германии становилось все меньше; известно было, что командирам подводных лодок был отдан приказ их беречь. Выпустив с близкого расстояния торпеду в маневрирующее зигзагами судно, вражеский рейдер обычно поднимался на поверхность, чтобы довершить потопление парохода снарядами из палубного орудия. Этого-то и дожидались артиллеристы «судна-ловушки».

Первая уловка «судна-ловушки» заключалась в том, что оно высылало команду «паникеров» — часть экипажа, замаскированную под матросов торгового флота; один из них изображал капитана торпедированного парохода. Они разыгрывали комедию: падали в воду, карабкались из воды в шлюпку со своими пожитками. Это должно было выманить подводную лодку на поверхность; в этом случае она была вынуждена ближе подойти к своей цели, чтобы расстрелять её наверняка. И когда она оказывалась в нужном положении, на «судне-ловушке» сбрасывались все маски: орудия открывали огонь, и через несколько секунд подводной лодке приходил конец. Все это требовало, конечно, высокого мастерства и опыта со стороны экипажа «судов-ловушек».

В порту члены экипажа «судов-ловушек» обязаны были держать себя как моряки торговых пароходов. «Останавливайтесь в матросских гостиницах, шатайтесь по портовым кабакам, — но ни слова о своем корабле и его особенностях!» — предупреждали их.

Трудно было требовать более осторожного поведения даже от шпиона или контрразведчика, состоящего на действительной секретной службе. О щеголеватость и аккуратности, которые ассоциируются с военным кораблем, на «судне-ловушке» приходилось забыть, но строжайшая дисциплина, прикрываемая показной неряшливостью, была там даже выше обычной, ибо малейшая оплошность в момент боя могла сорвать всю операцию. Подводная лодка могла мгновенно погрузиться и выпустить вторую торпеду. Терпение было качеством, всегда высоко ценившимся на «судах-ловушках». Мужество было непременным будничным условием их службы.

Так, например, на торпедированном «судне-ловушке» Q-5 вахта машинного отделения осталась на местах, чтобы не прервалась работа двигателей. Всё прибывавшая вода, в конце концов, заставила их оттуда уйти. И хотя многие получили сильные ожоги и ранения, все они лежали, притаившись — образец изумительной дисциплинированности. Торпедировавшая их субмарина U-83 подошла тем временем поближе и готовилась расстрелять судно едва ли не в упор. Была дана команда: «Огонь!» Первым же снарядом «судна-ловушки» снесло голову капитану субмарины, вылезшему из командирской рубки. Всего было выпущено 45 снарядов, и почти каждый попал в цель. Лодка затонула, экипаж взяли в плен. До победных залпов орудийные расчеты лежали, притаившись чуть ли не в воде целых 25 минут, явственно ощущая, что судно тонет. Но паники не было. Никто не тронулся с места. Радиограмма с призывом на помощь была задержано до того момента, когда потопление вражеской подводной лодки стало совершившимся фактом. Только тогда команда взялась за спасение своего тяжело поврежденного судна. К счастью, когда заработала радиостанция, невдалеке от места происшествия оказались миноносец и тральщик. Они взяли Q-5 на буксир, и на следующий вечер, 18 февраля 1917 года, изрядно потрепанный победитель был благополучно доставлен в порт.

Можно привести ещё один случай поединка «судна-ловушки» с подводной лодкой.

Искусно замаскированный под вооруженный торговый пароход с фальшивой пушкой на корме, другое «судно-ловушка» «Паргаст» был торпедирован без предупреждения 7 июня 1917 года. Котельная, машинное отделение и трюм № 5 были сразу же залиты водой. Спасательная лодка штирборта разлетелась в щепки.

Команда «паникеров» во главе с лейтенантом Френсисом Хирфордом приготовилась покинуть судно. Хирфорд прихватил с собой даже чучело попугая. Как бравый капитан торгового судна, он демонстративно собирался покинуть корабль последним, но ему помешали кочегары, выбравшиеся на палубу позднее его. Когда лодки с «паникерской» командой отваливали, перископ подводной лодки был виден на расстоянии 400 ярдов. Затем она погрузилась, а вскоре после этого перископ появился прямо за кормой. Хирфорд, заманивая субмарину, приказал экипажу обогнуть корму. Подводная лодка UС-29 (типа минных заградителей), поднявшись на поверхность, последовала за спасательной шлюпкой.

Видя, что субмарина ещё не заняла позиции, в котором её могли бы достать орудия «Паргаста», Хирфорд, презирая опасность, продолжал заманивать в ловушку врага, находившегося уже в 50 ярдах. В этот момент «судно-ловушка» открыло огонь из всех орудий. Огонь прекратился только тогда, когда экипаж субмарины поднял руки. Но лодка начала удаляться, ускоряя ход, явно пытаясь ускользнуть в тумане. Стрельба возобновилась и не прекращалась, пока подводный рейдер не затонул вместе с матросом, уцепившимся за нос лодки. Англичанам удалось, в конце концов, разыскать в воде двух немцев, которые и были взяты в плен. Американские миноносцы, вовремя прибывшие в зону боевых действий, спасли «Паргаст» от потопления. За исключительное мужество весь экипаж «судна-ловушки» был награжден крестами Виктории.

За 51 месяц войны было уничтожено всего 200 германских подводных лодок, из них англичане записали на свой счет 145. Но в охоте на подводные лодки приняло участие свыше 5 000 английских вспомогательных судов, снабженных многими милями сетей, тысячами мин, орудий, глубинных бомб и снарядов; действовала целая система конвоирования, применялись самолеты, морская разведка, всевозможные ловушки и т. п.

В состав военно-морского флота было зачислено около 180 «судов-ловушек». Поначалу, однако, использовалась только небольшая их часть, а в массовом масштабе их стали применять лишь после того, как тайна этих судов была раскрыта. Известно, однако, что в период между июлем 1915 и ноябрем 1918 года они уничтожили 11 германских подводных лодок, т. е. более 7 % общего числа потоплений. Кроме того, не менее 60 подводных лодок было серьезно повреждены и надолго выведены из строя. Еще более важное значение имел подрыв боевого духа экипажей подводных лодок. Уже одно пребывание в подводной лодке в зоне военных действий требовало огромного напряжения нервов; но когда дело дошло до того, что любое безобидное с виду торговое судно или парусник могли внезапно превратиться в боевой корабль, вооруженный орудиями и торпедным аппаратом, германских моряков, многие месяцы «охотившихся» в полной безопасности, охватил смертельный страх — обычное состояние дичи, за которою охотятся.