«Разговор» через океан

«Разговор» через океан

…В октябре 1939 года начальник отдела радиосвязи Иван Артемьев вызвал к себе воентехника 2-го ранга Олега Туторского. В ту пору Туторский служил в отдельном радиодивизионе. За плечами у воентехника была война в Испании, командировка в Чехословакию. Он уверенно работал на ключе, хорошо чувствовал эфир, легко принимал на слух любой текст и особенно цифры, знал устройство передатчиков. Словом, это был один из лучших радиотехников дивизиона.

Артемьев поговорил с Туторским «за жизнь» и направил воентехника в Знаменский переулок, 19. На четвертом этаже в одном из кабинетов его принял капитан Мильштейн. О чем они говорили? О том, что два последних года были крайне напряженными для Советского Союза, что в марте 1939 года фашистские войска вошли в порт Клайпеда (Мамель) и Литве был навязан унизительный договор, что Красная Армия отразила японскую агрессию у озера Хасан и реки Халхин-Гол на Дальнем Востоке.

Напряженность вблизи наших границ росла. Было ясно, что войны с Германией не избежать, но как в этом случае поведут себя Соединенные Штаты Америки, сложно предугадать. Возможно, выступят на стороне Советского Союза, а если?. . Мильштейн умолк. Потом добавил: «К этому «если» и должна быть готова разведка. Но готовность — это, прежде всего, связь. А вот спецрадиосвязи у Разведуправления с Американским континентом нет». Сказал, что есть намерение послать Туторского в Америку. Признаться, заманчиво пожить в США. Но Туторский, как человек военный, был сдержан, выслушал капитана, на том, собственно, и расстались.

Через несколько дней у Артемьева прошло совещание. На нем присутствовал сам начальник отдела главный инженер радиоуправления Наркомата связи профессор Б. Асеев и воентехник Туторский. Обсуждался один вопрос: как наладить радиосвязь с Америкой. Выслушали Туторского. Он предлагал опробовать связь «под крышей» радиолюбителя. Тем более что радиолюбители в ту пору уже связывались с Американским континентом, и это было не таким уж редким явлением.

Предложение Туторского понравилось руководству, и ему приказали немедля приступить к работе.

Однако Америка далеко, предстоящая миссия советского радиста, естественно, секретна, и, разумеется, никто не собирался тащить радиостанцию с собой через океан. Ее предстояло собрать своими руками по прибытии в США. А здесь следовало найти детали, лампы американского производства и сделать, настроить передатчик, аналогичный тому, будущему «заокеанскому».

В ту пору воентехник не подозревал, что еще в 1930 году руководство 4-го управления штаба РККА получило директиву наркома Климента Ворошилова, по которой предписывалось «принять срочные меры к организации радиосвязи со всеми важнейшими пунктами на Западе и Востоке…».

Ну, а куда уж важнее Американский континент. Тем более что связь с ним отсутствовала вообще. Если с Берлином, Кабулом и даже Шанхаем к тому времени уже была двусторонняя связь, то США оставались для военной разведки недосягаемыми.

«Во исполнение директивы, — говорится в архивных документах ГРУ, — руководство 2-й части 4-го управления штаба РККА в ноябре–декабре 1931 года пыталось организовать на опытной коротковолновой радиостанции, образованной по приказу РВСР от 25 января 1931 года, двустороннюю радиосвязь с нелегальной радиостанцией на Американском континенте.

Нелегальная радиостанции, носившая условное наименование «Дубль В», должна была работать по расписанию с 9 до 10 часов московского времени. В Москве с этой радиостанцией работали и пытались установить связь две радиостанции: одна в Сокольниках, другая на Ленинских горах, в опытной лаборатории.

Работу начала московская радиостанция. По программе каждая из корреспондентских радиостанций должна была производить вызовы по 15 минут.

Работу московской радиостанции и радиостанции из Америки должны были слушать радиостанции разведотделов в Ленинграде, Минске и Хабаровске. Это была первая попытка организации приема на территориально-разнесенные пункты.

Однако эта попытка установления радиосвязи с нелегальной радиостанцией, находившейся на Американском континенте, с использованием несовершенной техники, при отсутствии прогнозирования состояния ионосферы и опыта работы, успехом не увенчалась».

Но лучший радиотехник дивизиона, к счастью, об этом провале не знал и потому взялся за работу с присущим ему старанием и настойчивостью.

На складе в институте Разведуправления ему удалось найти детали американского производства и в одной из лабораторий соорудить передатчик, взяв за основу схему трехкаскадного передатчика. Он и прежде собирал такие станции, и работали они вполне исправно.

В конце ноября 1939 года Туторский перевез все свое радиоимущество в Подмосковье, в Кучино, где ему и предстояло работать. Установил аппаратуру, забросил антенну на высокое дерево — и, что называется, за дело. Однако уже первые часы вызвали искреннее огорчение. Работать было не с кем. В Европе шла война, и на любительских диапазонах царила мертвая тишина. Иностранцы в эфире просто отсутствовали. А нужны не просто иностранцы — американцы.

Уже тогда он знал: связь с Америкой даже на волне 40 метров — редкость, на 90 метров — тем более. Получается, только на волне 20 метров в ограниченное время суток. Но когда именно?

Несколько дней и ночей воентехник Туторский слушал эфир. Его знания подтвердились: американцев можно «поймать» на волне 20 метров и только в одно время, когда на восточном берегу США 9 утра, а в Москве примерно 17 часов. Западный берег еще следовало «прослушать». К сожалению, в разные дни и слышимость была разная: порою отличная, а иногда — нулевая. Связь нужно было поддерживать всего один-два часа в сутки, когда вся трасса освещалась солнцем.

В ту пору научных методов прогнозирования прохождения коротких волн не существовало, и Туторскому приходилось идти путем проб и ошибок.

Услышав американцев, он пытался связаться с ними, но никто на контакт не шел. Что-то было не так. Передатчик работал нормально, его должны были слышать. Увы, корреспонденты Американского континента молчали как рыбы.

Позже Туторский узнает о запрете на любительский радиообмен с началом войны. Но тогда, зимой тридцать девятого, он ничего этого не знал. Ясно было только одно: задачу надлежало выполнить.

Легко сказать — выполнить. Попробуй поговори с глухим, да еще через океан.

Так продолжалось несколько дней. Он выходил в эфир, услышав американцев, посылал сигнал, но ответа не было. Порой казалось, что это тупик.

Однажды мелькнула дерзская мысль: а что, если?. . Что, если выйти на береговые станции США? Но как это сделать? Как заставить их ответить? С чего это вдруг солидные радиостанции пойдут на переговоры с неизвестным корреспондентом, если с ним не хотят «разговаривать» даже коллеги-любители?

Вот тут и помог боевой опыт. Во время войны в Испании Туторский изучил тонкости радиосвязи торгового флота и немало «общался» с торговыми судами из Картахены. Теперь он решил сработать под радиста испанского теплохода «Кабо-де-Санто Томе». Правда, к тому времени судно лежало на дне моря, потопленное фашистами, но это было неважно. Главное, чтобы станции ответили.

В эфире Туторский «нащупал» береговые американские станции под кодовыми названиями «WCC» и «WSL». Он слышал их лучше, чем радиолюбителей, мощности у них были сильнее. Станции давали общий вызов «всем» и приглашали отвечать на определенной частоте.

Воентехник Туторский настроил передатчик на соответствующую высоту в морском диапазоне, дождался хорошего прохождения и позывными испанского теплохода вызвал радиостанцию «WCC». Тут же последовал кодовый ответ: «Мой позывной…» И далее: «Слышу вас хорошо, что имеется для меня?»

Это был прорыв на Американский континент.

На следующий день наш радист-разведчик проделал тот же эксперимент с американской радиостанцией «WSL», правда, «прикрывшись» другим позывным. И вновь Восточное побережье США исправно ответило.

Теперь о результатах работы следовало доложить начальству. Что и было сделано. В конце января 1940 года состоялось решение о командировке воентехника 2-го ранга Олега Туторского в Соединенные Штаты. Задача: наладить агентурную радиосвязь США–Центр.

С этих пор началась усиленная подготовка: изучение английского языка, спецрадиограммы. А еще звонки в Наркомат иностранных дел. Вскоре сообщили — будете отправлены в Нью-Йорк через Италию.

Шла Вторая мировая война, летели дни за днями, а Туторский ждал. Гитлер захватил Данию, Норвегию, фашисты вторглись в Бельгию и Голландию, разгромив Францию. В войну вступила Италия, и теперь путь в США для него был закрыт.

В Наркомате иностранных дел сказали, что поездка откладывается, пока не решится вопрос о его переброске в Японию, а потом в США, в Сан-Франциско.

Прошло лето, наступила осень.

Утром 13 сентября Туторскому объявили: сегодня вечером отбыть во Владивосток и дальше в США. Всего один день, и масса дел. И начались, как говорят англичане, «крысиные гонки». Паспорт, деньги, документы, поездки в Интурист, Наркомфин. Успел собрать вещи, попрощаться с сестрой и бабушкой, а с матерью так и не успел увидеться. Она была на работе.

На вокзале его провожал майор Василий Пархоменко. Он забрал у радиста удостоверение личности, орденскую книжку вместе с орденом, права водителя мотоцикла, в общем, все документы, которые подтверждали личность Туторского. Теперь он был другим человеком, с другой фамилией и судьбой.

Семь суток он ехал в поезде до Владивостока, потом на пароходе добрался до Японии, оттуда через Гавайи на японском лайнере «Асама мару», в первом классе долетел до Сан-Франциско. А там еще трое суток дороги, через Чикаго — и он в Нью-Йорке.

Был уже конец октября 1940 года. Нью-Йорк встретил нашего разведчика-радиста мелким дождиком и туманом-смогом.

Советское генконсульство готовилось к приему в честь 23-й годовщины Октября, и Туторский в первые недели был предоставлен сам себе. Он использовал свободное время для знакомства с городом. И только тут Олег Григорьевич быстро понял: он оказался один со своими проблемами. А их было немало.

Во-первых, двойственность положения. Официально для всех сотрудников он занимал должность дежурного коменданта, то есть своего рода швейцара, и обязан был находиться на работе целый день. Но следовало выполнять главную задачу, для которой, собственно, и был послан. Да еще вдобавок делать ее скрытно.

Служебного жилья в консульстве для Туторского не нашлось, и пришлось поселиться довольно далеко. Как он потом сам говорил: «В соответствии с финансовым положением». Так называемые меблированные комнаты, по сути, были общежитием, где на восемь комнат один душ, умывальник, кухня. Комната оказалась сумеречной, в ней всегда горел свет, входная дверь не запиралась. Жили здесь мелкие служащие, студенты. Проживание стоило недешево, почти сорок долларов в месяц. При зарплате Туторского в сто пятьдесят долларов оплата была немалой.

Только к концу ноября «раскрылся» начальник Олега Григорьевича — лейтенант Петр Внуковский. Он исполнял обязанности руководителя аппарата консульства. Началась работа…

Место для радиостанции определили в одной из квартир шестиэтажного консульского дома. Вскоре Внуковский привез три больших сундука с радиоаппаратурой, деталями, лампами. Они находились на складе длительного хранения. Это оказалось неожиданным подарком.

Вот как о тех событиях вспоминает сам Туторский: «В 1935 — 1938 годах в Нью-Йорке с документами иностранцев находился наш работник с женой. Ему предстояло обосноваться в городе, установить радиостанцию и организовать связь с Центром.

Я хорошо знал этого товарища по совместной работе.

Он хорошо владел английским и французским языками. Дипломированный радиоинженер (для того времени нечастое явление), он участвовал в разработке и создании различной аппаратуры радиосвязи. То, что я увидел в его сундуках самодельный, достаточно сложный приемник, полусобранный передатчик, свидетельствовало о его хорошей инженерской квалификации.

К сожалению, он не был профессиональным радистом, плохо знал азбуку Морзе, не имел достаточного опыта работы в эфире.

Вот и получилось, что с технической точки зрения возможность организации связи была, но до выхода в эфир дело не дошло.

Кроме того, в годы кризиса в Америке с его документами устроиться на работу оказалось непросто.

Со всеми этими проблемами нашему нелегалу справиться не удалось. Но его наследство — три сундука с радиодеталями — оказалось весьма полезным и очень помогло мне в постройке будущей радиостанции».

Детали пошли на сборку передатчика. Приемник приобрели через Амторг, установили на крыше антенну. Она не вызывала никаких вопросов, так как антенны здесь были почти на каждом доме. Хотя работали разведчики, понимая, что осторожность не помешает. Напротив их дома стоял небоскреб, где располагался штаб республиканской партии, а на втором этаже — стационарный пост контрразведки, откуда велось наблюдение за советским консульством.

Радиостанция была практически готова, но запустить ее пока не удавалось. В здании консульства, как и в большинстве старых зданий Манхэттена в Нью-Йорке, не было переменного тока, а только постоянный. Средневолновые американские приемники работали от этого тока, но для станции нужен был преобразователь или хотя бы мотор-генератор.

Достали мотор. Но он создавал сильные помехи. Пришлось повозиться — сделать проводку питания экранированным проводом, заземлить экран и корпус. Словом, убрать помехи.

Когда подготовительные работы были завершены, условия приема поразили Туторского. Огромный мегаполис с массой всевозможных электрических устройств давал минимум помех. Во всем городе не оказалось каких-либо воздушных электросетей, все было упрятано в землю. Даже трамваи питались от гибкого шланга, уложенного в канаву между рельсами. Зажигания машин уже тогда имели устройства для подавления излучения помех. Таким образом, приемник был полностью готов к качественной работе. Дело оставалось за передатчиком, вернее за питанием к нему. Нужен был мотор-генератор переменного тока мощностью один киловатт. Но какие генераторы производит и закупает США? Этого Туторский не знал да и знать не мог. Дело осложнилось тем, что выбирать и покупать открыто подобные машины — опасно. Действовали в основном через сотрудника ГРУ, работавшего в Амторге. Изучили каталоги, заказали. Неудача. После опробования мотора массой в тридцать килограмм Туторский сжег пробки на всем этаже.

Снова уселись за каталог, докупили нужные устройства, запустили мотор. Теперь новая напасть. В такт с ключом передатчика генератор создавал такой шум, что работать было практически невозможно. Стали искать способ, как «утихомирить» генератор. Обмотали машину газетами, запихнули в сундук. Вроде бы получилось.

Наконец, доложили в Центр по телеграфу о готовности к работе, предложили время и получили согласие.

Зашифровали телеграмму. После тщательной проверки аппаратуры в назначенный день в девять часов утра Туторский начал слушать Центр. Проходят первые пять минут, сигнала Центра нет.

Все исправно, передатчик готов к работе.

Течет время… Пятнадцать минут, двадцать… сорок… час. Сеанс не состоялся. Настроение хуже некуда.

Назначили новый сеанс через три дня. На этот раз Внуковский в «радиорубку» не пришел.

Включение и… сердце выпрыгивает из груди. Радист Олег Туторский слышит, как «гремит» в эфире передатчик номер один московского центра. Работает друг Олега Григорьевича Сергей Королев.

Нью-Йорк отвечает. «Похрюкивает» генератор в сундуке, качается стрелка прибора. Радиста Туторского слышат. Он передает телеграмму, получает подтверждение. На календаре 12 января 1941 года. Первый сеанс спецрадиосвязи с Американским континентом.

Через несколько дней Петр Внуковский поздравит Туторского. Приказом начальника управления «за выполнение задания в особо трудных условиях» ему объявлена благодарность с вручением ценного подарка.

Таким образом, воентехник Олег Туторский свою задачу выполнил. Однако службе спецрадиосвязи было над чем задуматься. Если в Москве на приемном центре стояли ромбические антенны с острой направленностью на Нью-Йорк, хорошо отлаженные приемники, то ничего подобного не было, к примеру, во Львове, где, по расчетным данным специалистов Разведуправления, должен находиться оптимальный пункт приема «американского» сигнала.

По итогам экспериментов был сделан неутешительный вывод: устойчивой, надежной связи с США установить не удалось.

Работа по организации радиомоста с Американским континентом будет продолжена и после войны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.