Словакия — Штирия

Словакия — Штирия

30 августа 1944 года в Словакии началось восстание против прогитлеровского правительства Йозефа Тисо. Большая часть Словацкой армии во главе с министром обороны Фердинандом Чатлошем поддержала мятежников. Восстание началось с выступления танкового гарнизона в местечке им. Св. Мартина в районе Ружемберока. Первыми жертвами восставших стали гражданские немцы и солдаты-тыловики. Вскоре восстание заняло территорию в районе Банска-Бистрица — Зволень. Части Словацкой армии, руководимые советским инструкторским составом, постепенно превращались в партизанские отряды, опиравшиеся на поддержку местного населения. Под угрозой полного паралича находились важнейшие коммуникации в тылах немецких войск.

Силы по подавлению восстания возглавил главком немецкой группировки в Словакии генерал-лейтенант Герман Хефле. От СС подавление восстания непосредственно курировал начальник СС-Гауптамта обергруппенфюрер СС Г. Бергер. В соответствии с планом, разработанным штабом Хефле в Братиславе, планировалось провести наступление в центр восставших при наличии достаточных сил. В помощь немецкой группировке командование выделило 14-ю украинскую дивизию СС «Галичина».

Маршрут перехода дивизии из Словакии в Словению

28 сентября главное командование СС издало приказ, согласно которому «Галичина» передислоцировалась в Словакию в распоряжение обергруппенфюрера СС Бергера. Дивизии поручалось нести охрану района Жилин и продолжать обучение. Учебно-запасной полк дивизии также перемещался в Словакию.

Другим приказом командованию. дивизии было предписано создать одну боевую группу в составе пехотного батальона, усиленного подразделением артиллерии, противотанковым и саперным отрядами. Группу надлежало сформировать и выслать в распоряжение командующего войсками вермахта в Словакии.

В состав боевой группы командование выделило один из батальонов 29-го полка, одну батарею легкой артиллерии, две роты истребительно-противотанкового оружия, две роты саперов, отделения связи и боевого снабжения.

Командовать группой было поручено бывшему офицеру Словацкой армии, фольксдойче, оберштурмбаннфюреру СС Карлу Вильднеру. Хромого Вильднера украинские солдаты любили за его доброе отношение к ним.

В течение 24 часов группа тремя эшелонами была переброшена в Словакию, для всей же остальной дивизии был заказан транспорт в Братиславе. Группа прибыла на место разгрузки 29 сентября 1944 года на станцию Землянско — Костеляни и промаршировала к Новой Бане, затем через Жарновицу до Брезина. Во время первого же перехода группа была обстреляна партизанами из минометов. Наиболее сильный бой группа Вильднера вела за село Вигно и город Банска-Бистрица. В этом регионе группе противостояла группировка из 2 тысяч титовских партизан.

Накануне переброски личного состава комдив со своим штабом выехал в Братиславу для обсуждения всех подробностей передислокации, размещения дивизии. Прибыв в штаб Хефле, Фрайтаг уведомил его, что дивизия находится в стадии формирования, вооружена не полностью и проходит период обучения. Фрайтаг также сообщил, что наилучшее оружие передано боевой группе Вильднера и в настоящее время дивизия фактически небоеспособна, а из-за отсутствия транспорта не оперативна. Хефле с учтивостью отнесся к тревогам комдива и со своей стороны пообещал приложить максимум усилий к быстрейшему снабжению дивизии всем необходимым.

Хефле сообщил, что дивизии будет выделен район близ городка Жилин, где дивизии предписывается вести борьбу с партизанами и продолжать свою боевую учебу. Хефле также уведомил, что деятельность партизан в данном районе слабая и боевой учебе это не повредит. Перед размещением украинцев район прочесала запасная танковая дивизия «Татра», и именно ее заменяет в месте расположения дивизия «Галичина».

Хефле поручил комдиву связаться с командиром «Татры» и обговорить детали смены. Со своей стороны Фрайтаг поручил начальнику отдела боевого обеспечения дивизии связаться со штабом Хефле и обговорить условия размещения и довооружения дивизии.

На следующий день комдив и штабные офицеры дивизии выбыли к командиру дивизии «Татра» генералу фон Липеру и обсудили предстоящий процесс переброски частей «Галичины». На месте выяснилось, что украинцы сменят немцев в населенных пунктах Чадцы, Ружомберок, Св. Мартин, Поважска-Бистрица, Жилин, Турзовка. Через местности шла важнейшая железнодорожная магистраль из Силезии в Братиславу и из Жилина в Ружомберок.

15 сентября 1944 года первые эшелоны дивизии выехали из Нойхаммера в Словакию.

Украинская дивизия сменила дивизию «Татра» и расположилась в следующих населенных пунктах:

• Штаб дивизии — в г. Жилине,

• 29-й полк — севернее г. Жилина, его командный пункт — в Кисуцком Новом Месте,

• 30-й полк — в районе западнее Жилина, его командный пункт — в Великой Битче,

• 31-й полк — в районе восточнее Жилина, его к/п — в местечке Св. Мартин,

• Фузилерский батальон — севернее Жилина, его к/п — в м. Райец,

• Артиллерийский полк — в районе близ Жилина, его к/п — в Битчице,

• Истребительно-противотанковый дивизион — в м. Св. Мартин,

• Саперный батальон — в м. Врутки,

• Дивизион связи и административные подразделения — в г. Жилине,

Полевой запасной батальон — восточнее г. Жилина, Учебно-запасной полк — в районе Чадцы, ряд к/п его батальонов был размещен по близлежащим селам.

Следует отметить, что в подчинение штаба дивизии перешли 11 различных частей (в основном силой до батальона), которые также необходимо было снабжать. В целом вместе с учебно-запасным полком и приданными силами дивизия насчитывала в своих рядах около 22 тысяч человек. Несмотря на трудности с кадровым обеспечением, дивизионные пекарня и мясобойня довели свою производительность до высшего показателя и могли снабжать 45 тысяч человек.

Местности, где были расквартированы части и подразделения дивизии, были разделена на боевые участки. Каждое подразделение, размешенное здесь, было ответственно за охрану, обеспечение порядка и спокойствия населения и за борьбу с партизанами. Все «чужие» боевые единицы, располагавшиеся в зоне ответственности украинского подразделения, были обязаны подчиняться его командиру. С первых же дней прибытия частей дивизии весь сектор ответственности, доставшийся от дивизии «Татра», был пересмотрен, и начаты разведывательно-штурмовые операции против партизан. Основной задачей дивизии стала охрана железнодорожной колеи Ружомберок — Жилин, которая проходила через сильно пересеченную лесами, горами и тоннелями местность. Кроме охраны «железки», украинцам также было предписано нести вахту на военных заводах в местах проживания рабочих в Ружомбероке. Оба задания имели статус «поручений фюрера», и к их исполнению дивизионники относились с ответственностью. Нередкими были случаи, когда партизаны похищали рабочих по дороге на работу либо с работы и заводы лишались квалифицированных специалистов. Особенно важной была охрана оружейного завода в г. Поважска-Бистрица.

Несмотря на охрану железной дороги, здесь постоянно гремели взрывы, поднимавшие в воздух рельсы и шпалы. Такие диверсии значительного урона не приносили, и сообщение быстро восстанавливалось. В районе действия дивизии не было взорвано ни одного моста или туннеля. В течение первых же десяти дней после выхода дивизии на боевое дежурство обстановка изменилась. Если раньше немецкие офицеры не рисковали ездить в автомобиле без прикрытия сильной охраны, то теперь по дорогам можно было продвигаться ночью и без охраны.

Штабисты дивизии регулярно участвовали в совещаниях, проводившихся в штабе командующего в Братиславе. С немецким руководством установились добрые взаимоотношения, что сказывалось и на отношении к дивизии в целом. Для ее нужд было выделено достаточное количество лошадей, повозок, амуниции.

В нее стало поступать качественное оружие чешского производства. Другим источником пополнения арсенала стали партизаны, в боях с которыми было захвачено оружие чешского, советского и немецкого производства. Почти весь артиллерийский парк украинской дивизии составляли теперь немецкие полевые гаубицы, отбитые у противника.

Боевое обучение личного состава дивизии совмещалось с антипартизанскими операциями. Одно дополняло другое, и для украинцев, раскатанных советскими танками на фронте, учебные стрельбы по партизанам казались манной небесной. «Катюш» у партизан не было. Пока.

К особенностям театра военных действий следовало отнести то, что местные условия более подходили для ведения боевых операций силой батальона, максимум — полка. Из-за сложного рельефа местности ведение боевых крупномасштабных действий всей дивизией в целом было затруднено.

В конце октября 1944 года немецкое командование отдало приказ о начале наступления на укрепрайон повстанцев в районе Банской-Бистрицы. Численность противника оценивалась в 60–80 тысяч хорошо вооруженных людей. В своем распоряжении партизаны имели тяжелое оружие, включая артиллерию, танки и даже самолеты. В боевых действиях против такого противника приняла участие группа Вильднера, которой пришлось принять участие как в наступательных, так и оборонительных боях. Другая боевая группа дивизии под командованием гауптштурмфюрера СС Виттенмайера прикрывала железную дорогу и шоссе из Ружомберока на восток. Эта группа в составе одного пехотного батальона, усиленного подразделениями артиллерии, саперов, противотанкового оружия, связи и снабжения, вступила в бои с партизанами, постепенно вытеснила их в гористую местность и продолжила их преследование. Группой были выявлены партизанские склады оружия, из которых и получили артиллеристы дивизии свои гаубицы. По свидетельству В. Д. Гайке, успех боевых групп дивизии был обусловлен добрыми взаимоотношениями, наладившимися между командирами групп и их украинскими подчиненными. Третья боевая группа была создана для атаки партизан близ того же Ружомберока, но вооруженного отпора не встретила и была расформирована.

В течение короткого времени восстание было подавлено. Повстанцы сдавались в плен целыми отрядами.

Частям дивизии после изменения обстановки была поставлена задача продолжать громить партизанские отряды, которые всеми силами стремились выйти из района боевых действий и оторваться от противника. Дивизия успешно справилась с поставленной задачей.

Результатом успешных для дивизии боевых действий против партизан было ее полное и успешное самоснабжение. Партизаны снабдили дивизию всем тем, чего не могли выдать немцы. Автомобили, пулеметы, гаубицы, лошади — все было взято в качестве трофеев.

В ходе боевых действий для разведки местности применялся единственный легкомоторный самолет дивизии «физелершторх». Кроме штабного самолета, в ряде случаев в боях против партизан принимали участие и небоевые подразделения дивизии.

Вместе с украинцами участие в подавлении восстания принимала и бригада СС под командованием бригадефюрера СС доктора Оскара Дирлевангера. Набранная из военных преступников бригада отметила свой путь в Словакии массовыми расстрелами мирного населения. В период боев с партизанами бригада на короткое время перешла под командование командиру 14-й дивизии СС. По свидетельству начальника штаба украинской дивизии, штаб бригады приказов Фрайтага не исполнял, сам Дирлевангер в ответственный момент боя сказался больным и ходом боевых действий не интересовался. Другим инонациональным военным формированием, участвовавшим в подавлении словацкого восстания, было Восточно-Туркестанское боевое соединение СС под командованием «исламизированного» немца Гаруна-аль-Рашида (Вильгельм Хинтерзатц).

Слабым местом дивизии оставались связь и согласованность действий с другими частями немецких войск. В одном случае партизанам удалось уйти из окружения благодаря тому, что ряд украинских военнослужащих на ночь оставили свои позиции и разместились на ночевку в доме крестьянина. Наутро части, прочесывавшие лес, не нашли противника. Приказом Фрайтага украинский офицер, ответственный за случившееся, был отдан под суд..

В Словакии, затем и в Словении жестокость Фрайтага вновь напомнила всем дивизионникам о том, кто ими командует. Однажды три украинских офицера штаба дивизии В. Мурович (адвокат дивизионного суда), отец М. Левенец и еще один, имя которого история для нас не сохранила, сняли с дверей одной комнаты печати и устроили в ней себе ночевку. В этих «апартаментах» дивизионники узрели склад писем военнослужащих дивизии. Вскоре в «квартиру» вошли жандармы, произвели обыск, забрали часть писем и всех троих «квартирантов» арестовали. Во время допросов офицеры взяли всю вину на себя, в результате чего священник был освобожден. По приговору полевого суда офицеры были приговорены к расстрелу.

Позднее адвокат Мурович рассказал своим знакомым, как ему удалось бежать из-под стражи. При смене караула в дивизионной тюрьме он постучал в двери и сказал конвоиру, что «уже закончил беседу с заключенным» и хочет выйти. Караульный, не зная, что адвокат является и осужденным, отпустил его. Вечером того же дня Мурович удрал из места расположения дивизии и через несколько дней по поддельным документам добрался до Вены.

По информации украинских и немецких источников, добрые отношения установились между личным составом дивизии и местным населением. Установление контактов достигло своего апогея, когда началась торговля различным военным имуществом. Со стороны командования дивизии такие контакты были пресечены быстро и жестко.

Партизаны устанавливали контакт с украинцами посредством пропаганды. Особенный успех она имела в труднодоступных местах, где стояли подразделения. Однажды под воздействием пропаганды в горы ушли 20 человек из санитарной роты. За время пребывания в Словакии из рядов дивизии дезертировали 200 человек.

Светлым событием в жизни дивизионников стали Святки 1945 года. Праздник встречали в соответствии с украинскими обычаями кутьей и рыбой. На Рождество в дивизию прибыла делегация УЦК во главе с В. Кубийовичем и ВУ во главе с А. Бизанцем. Гости малыми делегациями посетили места расположения частей дивизии. В приватном разговоре Бизанц уведомил начальника штаба дивизии, что Вехтер[36] и он сам прикладывают все усилия для того, чтобы сместить Фрайтага с должности комдива. Бизанц интересовался мнением В. Д. Гайке о кандидатуре на пост командира дивизии, но дипломатичный начштаба перевел разговор на другую тему. Позднее Бизанц встретился наедине с самим Фрайтагом, но разговор никаких результатов не дал, лишь углубил разницу во взглядах между офицерами.

Глава боевой управы дивизии также обратился с просьбой к комдиву дать возможность украинцам занять некоторые вакантные должности в дивизии, не дожидаясь, пока их заполнят немецкие кадры, особенно в дивизионном штабе. По свидетельству начальника штаба, из-за тупоумия Фрайтага никаких просьб им воспринято не было.

В эти же дни в штаб дивизии Бизанц принес весть о создании Украинского национального комитета во главе с генералом Павло Шандруком. Вместе с этим известием Бизанц уже лично от себя сообщил Фрайтагу, что украинцы никогда не согласятся иметь командующим армией немецкого офицера.

После такого рождественского визита пропасть между командиром дивизии и украинскими кругами стала непреодолимой. Не лучше складывались отношения Ф. Фрайтага и с представителями Словацкой Национальной партии Глинки и его гвардией. Следует отметить, что в рядах этой пронацистской словацкой организации было немало бывших уголовников. Организации Глинки создавали немало трудностей местной администрации. Попытка найти опору была предпринята глинковцами «предложением руки и сердца» украинской дивизии. Фрайтаг предложение дружбы отверг и запретил своим подчиненным вступать в контакты со словацкими наци. Несмотря на такой суровый запрет, добрые взаимоотношения между дивизионниками и глинковцами установились в местах расположения частей дивизии, за исключением г. Жилина — «столицы» Ф. Фрайтага.

Вскоре в дивизию из Братиславы поступил ряд грозных приказов, предписывающих прервать все контакты с местным населением и ужесточить режим в населенных пунктах. Немецкое военное руководство опасалось расширения контактов военнослужащих-славян с местным славянским же населением. Фрайтагом в свою очередь был подготовлен ряд актов в самом резком тоне. Эти акты стали причиной ряда скандалов, возникших между комдивом и начальником штаба дивизии, убеждавшим своего шефа в том, что их выполнение приведет лишь к активизации партизанского движения.

Продолжая свою недальновидную политику, Фрайтаг обязал дивизионную кассу выплачивать жалованье военнослужащим поровну в немецких марках и словацких кронах. До этого приказа жалованье, выдавалось в словацких кронах, на которые можно было без проблем купить все необходимое на местном рынке. Результатом приказа стало то, что украинцы начали распродавать на местных рынках излишки униформы.

В период пребывания в Словакии «Галичина» получила пополнение. В качестве такового прибыли украинцы, ранее отправленные после Бродского сражения на обучение в 5-ю дивизию войск СС «Викинг». В «Викинге» украинцы были распределены по полкам «Германия», «Вестланд» и другим боевым единицам. Военной управой для них был выделен духовник — отец Юлиан Габрусевич. Основные потери (200 человек) украинцы понесли в районе Модлин — Легионово, где им противостояли части НКВД.

В ходе прочих боев в живых остались 500 человек, которые после приказа Главного управления СС возвратились в дивизию. Уехавшие в июле 1944 года на обучение в Венгрию курсанты из лагеря Нойхаммер (1000 человек) под командованием оберштурмфюрера СС Фроляка были разбросаны по частям СС. Украинцы участвовали в обороне Будапешта и после тяжелых потерь были возвращены в свою дивизию. Влились в дивизию и несколько десятков девушек, уроженок Прибалтики, мобилизованных немцами в службу ПВО.

Боевое обучение дивизии подходило к концу. Командование в очередной раз направило меморандум высшему руководству, в котором обговаривало возможности введения дивизии в бой. После рассмотрения этих рекомендаций дивизию планировалось разместить в западной части Галичины, еще не занятой Советами, для борьбы с партизанами. Штаб армии в Кракове проявил заинтересованность в размещении дивизии, и для переговоров в Краков выехал Фрайтаг. План выезда в Галичину был сорван успехами советских войск.

В результате зимнего наступления 1944–1945 гг. советские войска вышли к границам Словакии с двух направлений — с запада и из Венгрии. На западе им противостояла 1-я ТА, на востоке — 6-я ТА. С командованием 1-й армии дивизия поддерживала связь и получала информацию о ситуации на фронте.

В тревожной обстановке немецкое военное руководство отдало приказ об оборудовании боевых позиций и укреплений в долине рек Кисуц — Ваг. Кроме войск, в строительстве линий обороны участвовали местные административные органы, запасные воинские части. Частями украинской дивизии был сооружен паромный причал близ Жилина, выделялись лошади и люди для строительства других объектов. В соответствии с приказом немецкого руководства из Братиславы началось оборудование позиций «линии Нитра» в долине реки Турчи. Этому участку придавалось особое значение, поскольку укрепления, построенные здесь, должны были играть роль укрепрайона, оберегающего фронт от обхода неприятельских сил со стороны Польши. В работах активно участвовал 31-й пехотный полк дивизии, расквартированный близ села Св. Мартин, и батальон саперов.

Тем временем под ударами советских войск отступала 1-я танковая армия. Вскоре советские войска прорвали словацко-венгерский кордон и подошли к Банской-Штавнице. Это стало сигналом к подготовке боевых действий на фронте для всех частей украинской дивизии. На этот раз командование дивизии сформировало боевые группы для ведения боев с наступающими советскими войсками. Каждая из групп состояла из пехотного полка, усиленного артиллерией, истребительно-противотанковым оружием, саперами, подразделениями связи и снабжения. Каждый полк создавал боевые группы. Первая группа была готова к выходу на позиции через 24 часа после издания приказа. Для переброски частей была сформирована автоколонна.

В конце декабря 1944 года дивизия получила приказ о выделении на фронт боевой группы для закрытия советского прорыва в районе Банской-Штавницы. Боевая группа в составе 29-го полка и вспомогательных формирований выехала автомобилями на фронт. 30-й полк находился в полной боеготовности. Боевая группа 29-го полка под командованием оберштурмбаннфюрера СС Деерна отличилась в боях с советскими войсками, многие ее военнослужащие получили награды. В январе 1945 года группа вернулась в дивизию.

Фронт все более продвигался в глубь Словакии. Перед командованием дивизии вскоре встала задача отвода соединения в новый район.

21 января 1945 года в дивизию поступил приказ о передислокации в Штирию. В приказе говорилось, что дивизия выступает в район размещения пешим маршем. По прибытии в район личный состав обязан был окончить обучение и быть приведен в полную боевую готовность. Конкретная местность, выделенная для размещения частей, будет указана по прибытии высшим руководителем СС и полиции в Любляне обер-группенфюрером СС Росснером. Учебно-запасной полк также вместе с дивизией выступает пешим маршем. Дивизии было запрещено выступать по главному шоссе Братислава — Жилин, по которому происходило снабжение немецкой группировки. До нового места назначения пролегал маршрут через горные массивы, заснеженные, труднопроходимые для людей и лошадей дороги протяженностью в 500 километров.

Для реквизиции коней и повозок дивизия получила разрешение от командующего немецкой группировкой. Сама реквизиция происходила с оценкой коня и повозки, о чем бывшему владельцу выдавался ордер с указанием цены имущества.

Проблемы были с перемещением дивизионного автотранспорта, который испытывал острую нехватку горючего. Было принято решение о вывозе основного автопарка по железной дороге, малая часть автомашин оставалась при дивизии для обеспечения связи.

31 января дивизия вышла на марш двумя маршрутами, разбившись на три группы:

• 1-я маршевая группа «А» в составе комдива (руководитель группы), 29-го и 30-го пехотных полков, учебно-запасного полка, дивизиона связи, части истребительно-противотанкового дивизиона, артполка, снабженцев и штаба дивизии следовала маршрутом Чадцы — Нойштадт — Клостер Нойбург — Винервальд — Грац — Марибор;

• 2-я маршевая группа «В» в составе командира 31-го пехотного полка (руководитель), самого полка, батальона фузилеров, саперного и полевого запасного батальонов следовала маршрутом Врутки — Братислава — Винер Нойштадт — Глейсдорф — Грац — Марибор;

• 3-я маршевая группа «С» под руководством командира истребительно-противотанкового дивизиона представляла собой автоколонну дивизии, следовавшую железнодорожными эшелонами в Марибор.

Ежедневно части дивизии проходили маршем по 30–40 километров день 3–4 дня подряд с остановкой на ночлег, после чего давался один день на отдых и починку имущества. Труднейший путь достался 2-й группе, ей пришлось преодолевать заваленные снегом дороги в Малых Карпатах и в Австрии. Группа «А» также с большим трудом преодолевала снежные заносы и метели и была вынуждена сделать восьмидневную остановку в австрийском Бруке. Несмотря на трудности, все части дивизии выполняли свою норму дневных переходов. Перед каждой группой следовал отряд квартирьеров, в чью задачу входило подобрать для личного состава подходящие места ночлега.

По дороге в Штирию 100 военнослужащих из дивизии дезертировали. Уже на территории Австрии командование дивизии связалось с руководством лагерей, в которых пребывали украинские беженцы, с целью пресечения возможных контактов солдат с земляками.

На участке маршрута следования Грац — Брук дивизия была вынуждена идти ночными маршами из-за активности английской авиации, действовавшей с аэродромов в Италии. Избежать жертв полностью не удалось — дивизия понесла потери в людях и конском составе из-за обстрела с самолетов.

Новые сложности ждали дивизию на новом месте. Район, выделенный ей для расквартирования, оказался слишком мал, и части стояли скученно. На первом этапе неудовлетворительным оказалось и снабжение дивизии продовольствием, что усугублялось постоянными бомбардировками.

Начальник штаба дивизии посетил гауляйтера района доктора Зигфрида Уиберрайтера в Граце, к которому также обратился с просьбой расширить район размещения дивизии. Гауляйтер обрушил на В. Д. Гайке гневную речь, полную упреков, и поставил в вину дивизии само ее здесь присутствие. Чиновник упрекнул офицера в том что его дивизия будет-де обжирать местное население и вносить смуту и беспокойство в его доселе тихий район. В ответ начштаба заявил, что в его «спокойном районе» нельзя по ночам ездить на автомобиле, а дивизия прибыла сюда по приказу Верховного командования, гауляйтеру подчиняться не намерена. В этой беседе на повышенных тонах партиец заметил, что является старым другом Гитлера и приложит все усилия, чтобы дивизия в его районе не задержалась. Несмотря на такую, казалось бы, непреклонную позицию, в конце концов Уиберрайтер смилостивился и разрешил расширить район paзмещения частей дивизии. В дальнейшем отношения с партийцем нормализовались, и он благосклонно отнесся к размещению дивизии.

Квартирьеры дивизии с первых же дней своего прибытия были вынуждены вести бои с партизанами и по этой причине задания своего выполнить в полной мере не смогли. Местные антипартизанские силы полиции и войск размещались в сильно укрепленных пунктах, фактически в постоянной партизанской осаде. Местной администрации по этой же причине не существовало.

В соответствии с планом размещения части дивизии были расквартированы с учетом близости фронта. Два пехотных полка стояли в районе Марибора, в качестве подкрепления с ними пребывал дивизион легкой артиллерии. Все тяжелое оружие, особенно истребительно-противотанковый дивизион, было собрано в районе Марибора на случай быстрой переброски в угрожаемый район. Впоследствии дивизия выполнила приказ местного командующего войсками СС и полицией и разместила свои части в населенных пунктах Дойч-Ландсберг — Лейбниц — Марибор — Словенска-Бистрица — Словенска-Конице — Словеньградец — Дравоград для действий против партизан. В Мариборе размещение частей было запрещено. Центр дивизии приходился на занятые партизанами лесистые горы Погорья близ реки Дравы. Штаб дивизии располагался в местечке Селница-над-Дравой.

28 февраля 1945 года дивизия официально завершила переброску на новое место и расположилась по обе стороны бывшей линии границы между Австрией и Югославией (преимущественно на югославской территории). После окончательного размещения частей дивизии ее командование приступило к решению проблем в отношениях с местной администрацией. Во многом помог гауляйтер Уиберрайтер, занимавший в дискуссиях сторону командования дивизии.

Другой проблемой стало самоснабжение солдат дивизии, получавших урезанные пайки. Несмотря на то, что в Штирию был вывезен запас продуктов из Словакии, солдаты недоедали. Положение стабилизировалось, когда комдиву удалось «выбить» для дивизии усиленный паек как для части, ведущей постоянную борьбу с партизанами.

Области Штирия (Штейнмарк) и Каринтия была разделены на охранные зоны, одна из которых была выделена дивизии «Галичина». Соседями украинцев были полицейские и армейские части со своими зонами ответственности. Как и в Словакии, вся зона ответственности дивизии была разделена на боевые участки, за которыми были закреплены отдельные части и подразделения, отвечавшие за порядок, охрану объектов и борьбу с партизанами. Командир подразделения также исполнял роль местного коменданта, и ему подчинялись все размешенные в его районе воинские части, включая инонациональные.

Судя по воспоминаниям бывших военнослужащих дивизии, отношения с местным населением были своеобразными. Солдаты с удовольствием продавали ему излишки униформы или меняли их на продукты. Одновременно из-за активности партизан любой местный житель мог быть схвачен по подозрению в партизанстве.

Сами партизаны представляли собой два враждующих лагеря. Первый составляли коммунисты-титовцы, получавшие оружие и боеприпасы, а также инструкторов из СССР и Великобритании. В горах их насчитывалось до 30 и более тысяч. Оружия и боеприпасов им не хватало, как и стойкости в боях. Развитие событий показало, что они очень «храбро воевали» с пленными и разоруженными союзниками частями немецкой армии, не брезгуя рвать зубы плоскогубцами у раненых и пленных вчерашних противников.

Другой вооруженной силой были королевские четники Дражи Михайловича, или «Югославская королевская Армия». Армия эта подчинялась своему командиру, установившему отношения с немцами, и активных боевых действий против них не вела.

В районе действий дивизии основной противостоящей силой были партизаны-титовцы. С первых же дней размещения украинские части начали последовательно зачищать местность от партизан, устанавливая свой контроль и охрану мостов, тоннелей, дорог. За короткий срок титовцы были загнаны в глубь горных массивов. Если в первые дни прибытия дивизии по магистрали Марибор — Целле невозможно было проехать в автомашине даже днем, то теперь (как и в Словакии) можно было ездить и ночью.

Полноценных боевых действий против партизан, когда их вытесненные отряды окружались и уничтожались, дивизия не могла вести из-за нехватки воинской силы. Несмотря на это, дивизия заслужила признание со стороны обергруппенфюрера СС Росснера и снабжалась всем необходимым. Тот же Росснер с легкостью отдавал приказы Фрайтагу о ведении боевых действий против партизан в труднопроходимой местности.

Первой крупной боевой акцией дивизии совместно с другими частями войск и полиции под командованием Росснера был поход в район горного массива Менина Планина. В этом районе сконцентрировались партизанские базы, снабжение которых осуществлялось с воздуха из СССР и Великобритании. Дивизии «Галичина» было поручено подойти к массиву, сосредоточиться и войти в него. В глубине дивизии надлежало развернуть преследование и уничтожение партизан. Успех зависел от быстроты и согласованности действий.

Сам марш по заснеженной горной местности, мороз и ветер, падеж коней и отсутствие теплых помещений не могли способствовать выполнению боевой задачи. Три дня мучений для личного состава закончились с нулевым результатом. Было захвачено несколько партизан, сами дивизионники утратили одного убитым и нескольких ранеными. Наибольнейшим вопросом для дивизии при ведении боевых действий в горах была связь. Радиоаппаратуры для связи в горах дивизия не имела, да й не могла иметь, т. к. представляла собой не горнострелковое формирование. Самолет дивизии, в операциях задействован не был.

Другим боевым заданием стала прочистка района Моцырье — Любно — Сольчава и горного массива Босковец. При переброске попали под обстрел союзнической авиации эшелоны с украинцами, многих убило либо ранило. Другая часть группировки шла к месту долгим маршем. Результат прежний, но потери увеличились.

Почти все попытки разбить партизан крупными силами успеха не имели. Партизаны снимались с места расположения, когда полки еще только выезжали на место операции. Затем отряды разбивались на мелкие группы и просачивались через кольцо окружения. Большего успеха в антипартизанской борьбе могли бы достичь маневренные и хорошо снабженные всем необходимым ударные группы.

Ответные удары партизан наносились по тылам дивизии, подрывались мосты, дороги, тоннели, сжигались села, проводились нападения на мелкие подразделения.

Планы Росснера простирались до уничтожения всего титовского сопротивления в крае. Им был разработан план, по которому украинцам надлежало стать основой ударной группировки. Боевая группировка должна была выйти из района Любляны и пробиться в направлении к Триесту. Обстановка на фронте не позволила провести замысел в жизнь.

По всей области Штирия — Каринтия полное господство в воздухе имела английская авиация. Самолеты регулярно «висели» в воздухе. Атакам подвергались дороги, строения и мелкие подразделения войск. Над районом пролегал маршрут пролета армад союзнических бомбовозов, летавших бомбить Вену. Из-за налетов авиации было прервано железнодорожное сообщение. Грац и Марибор находились под постоянным обстрелом с воздуха. Другие самолеты рейдировали в горы и сбрасывали полезные грузы партизанам.

В феврале 1945 года в дивизию прибыл «Волынский легион» (или «Украинский легион самообороны»). По оценке начальника штаба дивизии, командовал им «штурмбаннфюрер войск СС, проявлявший признаки психического заболевания, был он фантаст и на командира воинской части не подходил». До включения в состав дивизии легион расположился в сельской местности. Любомир Макарушка собирался выехать в это формирование и разъяснить его личному составу, что по своей сути украинская дивизия является национальным формированием, входит в состав УНА и будет бороться за Украинскую державу. Штурмбаннфюрер-фантаст убедил его в том, что он сам проведет такое разъяснение. В день, когда планировалось в торжественной обстановке включить легион в дивизию, в его месторасположение выехали командир полка и начальник штаба дивизии. На месте прежнего расположения легионеров не застали. Две трети легиона с оружием, снаряжением, возами и лошадьми дезертировали. На месте установили, что свое обещание штурмбаннфюрер-«фантаст» не сдержал, ничего про дивизию не рассказал. Неприязнь к дивизии в рядах легиона была усилена и находившимися в нем и ранее отчисленными из дивизии офицерами. Не ориентируясь в ситуации, волынцы пошли в леса на восток от Марибора, в район Ленарт — Витомарцы, который был занят четниками. Четники, увидев в своей местности незнакомое формирование, уведомили о его приходе местные власти в Мариборе. Через мариборские власти в дивизии узнали, где находится пропавший легион.

На следующий день дивизия выслала батальон под командованием начальника штаба дивизии. Беглецов окружили без единого выстрела. В своем обращении к личному составу легиона Вольф Дитрих Гайке уведомил, что всем надлежит возвратиться с оружием в место расквартирования, никакой кары за уход солдатам не будет. Начальник штаба также сообщил, что вся вина за уход дезориентированного легиона лежит на его командире, вовремя не рассказавшем своим бойцам про дивизию. Переводил речь Л. Макарушка. Все, что волынцы услышали от начштаба дивизии, было для них новостью.

После возвращения легиона в дивизию его личный состав был распределен по частям дивизии. Украинский командир легиона Роман Кивелюк (Ворон) был впоследствии расстрелян по приказу Ф. Фрайтага за грабеж. Приговор был столь быстро приведен в исполнение, что начальник штаба дивизии, считавший Ворона достойным снисхождения, узнал о казни, когда она уже состоялась. Все волынцы считали, что их бывшего командира расстреляли за уход легиона, несмотря на ранее данные им обещания.

Во время пребывания в Штирии из дивизии дезертировали 150 человек.

Тем временем положение на фронте складывалось не в пользу немцев и их союзников. Советские войска прорвались с флангов у озера Балатон и вышли в район Фельдбаха на старую австрийскую границу. Контрнаступление немецкой армии у Балатона закончилось безрезультатно.

Гром средь зимнего неба Штирии грянул, когда в марте 1945 года в штаб дивизии поступил приказ командования группы армий «Юг» о сдаче личным составом дивизии всего оружия в пользу формирующихся немецких частей. Приказ предписывал собрать все оружие, доставить его на станцию в Марибор и погрузить в вагоны для доставки в Нюрнберг. Приказ вызвал в дивизии шок.

В СССР такой приказ сочли бы вредительским. Советские части стояли в 40 километрах от Марибора, дивизия вела бои с партизанами, а близ Нюрнберга уже стояли союзнические войска. Кроме того, из-за полного господства английской авиации оружие не могло быть не только вывезено из Марибора (где уже был уничтожен вокзал), но и ввезено в него. В случае выполнения приказа дивизия осталась бы без оружия один на один с партизанами, а само оружие в лучшем случае было бы уничтожено налетами авиации. В такой обстановке за благо было бы целиком перейти на сторону партизан. Приказ не мог быть выполнен ни при каких условиях.

Не желая конфликтовать с вышестоящими инстанциями, командование дивизии уведомило их о серьезнейшем положении дивизии и начало запрашивать дополнительные инструкции. Через день после получения приказа Ф. Фрайтаг выехал в ставку рейхсфюрера СС в Зальцбурге. Тем временем части дивизии вели наступление на партизан в горном массиве Погорье, а штаб ждал указания от комдива из Зальцбурга. После проверки штаб Гиммлера приказ подтвердил. Положение осложнилось, и в дивизию ушел приказ об остановке боевых действий против партизан. Начальник полевой ставки Гиммлера пообещал Фрайтагу содействие в отмене приказа.

На запрос командования группы армий «Юг» из дивизии было прислано подтверждение исполнения приказа. Депеша также содержала необходимое условие для его исполнения — наличие неповрежденных железнодорожных вагонов и паровозов на станции в Мариборе. Для вывоза оружия, транспорта и имущества дивизии требовалось 38 вагонов. Квартирмейстер группы армий «Юг» пообещал Фрайтагу уточнить приказ о разоружении дивизии — возможно, речь шла лишь об одном эшелоне оружия.

Из штаба дивизии во все командные инстанции армии и СС (включая Главное управление) ушла тревожная телеграмма, разъясняющая возможное развитие событий в случае разоружения дивизии.

Через несколько дней из группы армий «Юг» прибыла команда для проведения разоружения. В ее распоряжение дивизия передала лишь малую часть своего стрелкового оружия, сдача которого вызвала немало бурных сцен в частях.

Положение на фронте обострялось. Советские части подошли к Марибору. Немецкие резервы отсутствовали, и в случае дальнейшего наступления войска 3-го Украинского фронта перерезали бы магистраль Марибор — Грац. Дивизия стянула свои полки (29-й и 30-й) к Марибору и приступила к сооружению оборонительных позиций в его районе, артиллерия и истребительно-противотанковые подразделения дивизии заняли позиции в самом городе. Батальон саперов оборудовал позиции на окраинах города. Комендантом города был назначен командир одного из пехотных полков дивизии. О своих самостоятельных действиях командование дивизии уведомило соседей — 2-ю и 6-ю ТА.

В это же время штаб дивизии получил ряд распоряжений и инструкций о сдаче оружия от следующих инстанций:

1. Рейхсфюрера СС

2. Полевого штаба рейхсфюрера

3. Оперативного отдела ОКВ

4. Генерал-квартирмейстера ОКВ

5. Группы армий «Юг»

6. Группы армий «Юго-Восток»

7. Командующего 13-м военным округом

8. Командования 2-й армии

9. Командования 6-й армии.

Все эти «указивки» противоречили друг другу. В некоторых из них речь шла о частичном разоружении.

Действия на фронте уже потребовали выдвижения частей дивизии на передовую. Батальон фузилеров был переброшен в местечко Шпильфельд для обороны моста через реку Мур. Переброска частей к Марибору завершилась, саперы оборудовали позиции.

Идиотизм с приказом о разоружении продолжался. Учитывая обстановку на фронте, изъятое оружие было возвращено частям дивизии. В это тяжелое для украинцев время в дивизию прибыли Вехтер и полковник Бизанц. Фрайтаг поначалу не согласился принять их в штабе и рассказать о положении дивизии, однако под давлением начальника штаба «снизошел» до них. Вехтер и Бизанц были неплохо ориентированы в боевой обстановке, но ничего не знали о разоружении. Группенфюрер СС Вехтер был ошеломлен этой новостью. После первого шока бывший губернатор Галичины начал действовать. Он самостоятельно связался со всеми высшими инстанциями, включая Гиммлера. Вехтер поднял на ноги гауляйтера Уиберрайтера и популярно разъяснил последнему, что будет с его вотчиной, если дивизию действительно разоружат. Гауляйтер в свою очередь бросился обзванивать всех своих вышестоящих друзей-руководителей.

Помощь пришла от… англичан. Их авиация в очередной раз так разбомбила железнодорожный узел в Мариборе, что сообщение было прервано на несколько дней.

Вехтер выехал к главкому группы армий «Юг» генерал-полковнику Александру Леру для разъяснения сложившейся ситуации. Вехтер и Макарушка сообщили генералу, что было бы целесообразней не разоружать дивизию, а вывести ее на передовую как вполне боеспособный резерв. Сам Фрайтаг к Леру ехать отказался и запретил поездку начальнику своего штаба.

Пока шла штабная разборка, полки дивизии укрепляли оборону на восток от реки Мур, чтобы теснее сомкнуться на флангах с соседями — частями 2-й и 6-й армий. Советские войска уже нащупали слабые места в стыках позиций и прорвали фронт в наиболее уязвимом месте. Галичане сумели занять позиции, способствующие закрытию прорыва. Командиры передовых подразделений получили приказ о начале разведки передовой противника и особенно дорог к Гляйхенбергу и Фельдбаху. Вехтер возвратился в штаб дивизии с вестью о заступничестве главкома группы армий «Юг». Тем временем дивизия провела сдачу части ручного оружия, но затем оно вновь было возвращено солдатам.

В начале апреля 1945 года дивизия получила другой, еще более нелепый приказ. В дивизию прибыл некий генерал люфтваффе с предписанием принять командование дивизией, провести инвентаризацию всего ее имущества и оружия и переформировать ее в новую, 10-ю парашютно-десантную дивизию. Для выполнения задания генералу было подчинено подразделение из тысячи парашютистов. На другой день после прибытия авиагенерала в штаб дивизии поступил приказ от командования 18-го военного округа (к которому дивизия не имела ни малейшего отношения) о переименовании дивизии в «10-ю парашютно-десантную». На этот раз командование украинской дивизии также не стало спешить с исполнением приказа.

Бурная деятельность Вехтера по спасению своего детища принесла успех. 28 марта 1945 года из штаба Гиммлера в Зальцбурге пришел приказ — оружие не сдавать и ждать дальнейших распоряжений.

Тем временем дивизия укрепляла позицию по реке Мур. 31-й полк дивизии шел к позициям из района Конице маршем. Поскольку дивизия самостоятельно, по личной инициативе, строила позиции и вела подготовку к боям, стала ощущаться нехватка продовольствия и боеприпасов. Помощь оказал крайсфюрер местного «Народного союза» Штирии. Поскольку дивизия в данный период не была подчинена армии, положение требовалось исправлять другими методами. Вскоре проблема была решена разоружением отступающих с фронта венгерских частей. Несмотря на их многочисленность и враждебное отношение, украинцам удалось пополнить арсеналы. В результате разоружения в дивизии был сформирован артиллерийский дивизион.