С. Н. Карамзиной

Je viens d’arriver ? Stavropol, ch?re M-elle Sophie, et je reparts le jour m?me pour l’exp?dition avec Stolipine Mongo. Souhaitez moi du bonheur et une l?g?re blessure, c’est tout се que l’on peut me souhaiter de mieux. J’esp?re que cette lettre vous trouvera encore ? St. P?tersbourg et qu’au moment o? vous la lirez je monterai ? la br?che de Черкей. Comme vous avez de profondes connaissances en g?ographie je ne vous engage pas ? regarder la carte, pour savoir o? c’est; mais pour aider votre m?moire je vous dirai que c’est entre la mer Caspienne et la mer Noire, un peu au sud de Moscou et un peu au nord de l’Egypte, et surtout assez pr?s d’Astracan, que vous connaissez si bien.

Je ne sais si cela durera; mais pendant mon voyage j’ai ?t? poss?d? du d?mon de la po?sie, idem, des vers. J’ai rempli d’? moiti? un livre que m’a donn? Odoevsky, ce qui m’a port? bonheur probablement; je suis all? jusqu’? faire des vers fran?ais, — oh! d?pravation! Si vous voulez je vous les ?crirai ici; ils sont tr?s jolis pour des premiers vers; et dans le genre de Parny, si vous le connaissez.

L’ATTENTE

Je l’attends dans la plaine sombre;

Au loin je vois blanchir une ombre,

Une ombre, qui vient doucement…

Eh non! — trompeuse esp?rance! —

C’est un vieux saule, qui balance

Son tronc dess?ch? et luisant.

Je me penche, et longtemps l’?coute;

Je crois entendre sur la route

Le son, qu’un pas l?ger produit…

Non, ce n’est rien! C’est dans la mousse

Le bruit d’une feuille, que pousse

Le vent parfum? de la nuit.

Rempli d’une am?re tristesse,

Je me couche dans l’herbe ?paisse

Et m’endors d’un sommeil profond…

Tout-?-coup, tremblant, je m’?veille:

Sa voix me parlait ? l’oreille,

Sa bouche me baisait au front.

Vous pouvez voir par ceci quelle salutaire influence a eu sur moi le printemps, saison enchant?e, o? l’on a de la boue jusqu’aux oreilles, et le moins defleurs possible. — Donc, je pars ce soir: je vous avouerai que je suis passablement fatigu? de tous ces voyages qui paraissent devoir se prolonger dans l’eternit?. — J’ai voulu ?crire encore ? quelques personnes ? P?tersbourg, entre autres ? M-me Smirnoff, mais je ne sais si cette action t?m?raire lui serait agr?able, voil? pourquoi je m’abstiens. Si vous me r?pondez, adressez ? Stavropol, в штаб генерала Грабе — je me suis arrang? pour qu’on m’envoye mes lettres — adieu; mes respects je vous prie ? tous les v?tres; et encore adieu — portez vous bien, soyez heureuse et ne m’oubliez pas.

T<out> ? V<ous> Lermontoff.

Перевод

<Ставрополь> 10 мая <1841 г.>

Я только что приехал в Ставрополь, дорогая m-lle Sophie, и в тот же день уезжаю в экспедицию с Столыпиным-Монго. Пожелайте мне счастья и легкого ранения, это всё, что только можно мне пожелать Я надеюсь, что это письмо вас застанет еще в С.-Петербурге и что в ту минуту, как вы будете его читать, я ворвусь в пролом Черкея. Так как вы обладаете основательными познаниями в географии, то я не заставляю вас смотреть на карту, чтобы узнать, где это; но в помощь вашей памяти скажу, что это между Каспийским и Черным морем, немного южнее Москвы, и немного севернее Египта, а главное довольно близко к Астрахани, которая вам так хорошо знакома.

Я не знаю, будет ли это продолжаться, но в течение моего путешествия я был одержим демоном поэзии, т. е. стихов. Я заполнил наполовину книгу, которую мне подарил Одоевский, что мне вероятно принесло счастье. Я дошел до того, что стал сочинять французские стихи: О, извращенность! Если разрешите, я их напишу здесь же. Они очень хороши для первых стихов, и в манере Парни, если он вам знаком:

ОЖИДАНИЕ

Я жду ее в сумрачной равнине;

Вдали я вижу белеющую тень, —

Тень, которая тихо подходит…

Но нет — обманчивая надежда!

Это старая ива, которая покачивает

Свой ствол, высохший и блестящий.

Я наклоняюсь и долго слушаю:

Мае кажется, я слышу по дороге

Звук легких шагов…

Нет, не то! Это во мху

Шорох листа, гонимого

Ароматным ветром ночи.

Полный горькой печали,

Я ложусь в густую траву

И засыпаю глубоким сном…

Вдруг я просыпаюсь, дрожа:

Еe голос говорил мне на ухо,

Ее губы целовали мой лоб.

Из этого вы можете видеть, какое спасительное влияние имела на меня весна, очарованная пора, когда грязи по уши и меньше всего цветов. — Итак, я уезжаю сегодня вечером. Признаюсь вам, что я изрядно устал от всех этих путешествий, которые, по-видимому, продолжаются в вечности. Я хотел написать еще некоторым лицам в Петербург, в том числе и госпоже Смирновой, но я не уверен, будет ли ей приятен этот дерзкий поступок и поэтому воздерживаюсь. Если вы будете мне отвечать, адресуйте в Ставрополь, в штаб генерала Граб<б>е; я договорился, что мне перешлют адресованные мне письма — прощайте; передайте приветы всем вашим; еще раз прощайте. Будьте здоровы, счастливы и не забывайте меня.

Весь ваш Лермонтов.

С. Н. Карамзиной

Читайте также