37

31 июля 1958

Дорогой Владимир Федорович!

Давно В<ам> не писал — это потому, что над женой опять стряслось несчастье: появилась опухоль на языке, думали, рак; после разных проволочек и колебаний — оперировали, анализ, слава Богу, подозрений не подтвердил. Но исстрадались мы и перетревожились вдоволь…

Очень рад был узнать, что выходит наконец сборник стихов Моршена. Давно пора! Думаю, что литературный успех книги будет значительным, если только «парижане» не напакостят (впрочем, Адамович относился до сих пор к Моршену хорошо). Оно, м. б., даже и лучше, что М<оршен> издает некий концентрат своего творчества — впечатление будет сильнее. Слышал, что книга откроется Вашим предисловием? Что-то пошла на них мода! Вот и новая книга стихов Георгия Иванова выходит с предисловием Гуля[191]. Раньше так «вводили» в литературу новичков. Или Г. Иванова надо еще сперва защитить от читателя?

Читая В<аши> строки о Державине и Фете (в последнем письме ко мне), прежде всего порадовался (и позавидовал) Вашей юношеской способности увлекаться! У меня для этого не только не хватает жизненных сил, но нет хотя бы самой примитивной поэтической библиотечки… Кроме Пушкина, никого из «стариков» не имею. Т<ак> ч<то> мыслить об их стихах могу только по памяти, а ее — увы! — все убывает…

В Сан-Франциско объявилась правнучка Боратынского[192], и оказалась ею одна из моих эпистолярных знакомых.

Ржевские уехали из-под Мюнхена (где проводят лето) в Испанию — в поисках тепла, но это явное преувеличение, т. к. и у нас очень жарко. Обещали по возвращении нас навестить.

О моих стихах в № 52 «Нов<ого> журнала» был очень хороший (без малейших «но») отзыв Адамовича в «Рус<ской> мысли»[193]. Но не обошлось без курьезов: 4 года тому назад тот же Адамович в рецензии об ивасковской антологии (в «Н<овом> р<усском> с<лове>») причислил меня к лику Ходасевича, а теперь — Гумилева![194] Ох уж эти обязательные поиски литературного родства! Так ли уж они необходимы?

Сердечный привет!

Искренне Ваш Д. Кленовский