38

5 ноября <19>58

Дорогой Владимир Федорович!

Рад был получить от Вас весточку, а то, откровенно говоря, заподозрил уже было Вас в «зубе»! Жаль, что Вы «забыли думать о литературе»! Впрочем, жизни перед Вами еще много и Вы успеете еще сменить Марфу на Марию. Как это странно звучит, что Вам приходится ждать решения «верховной комиссии» «Рифмы». Как могут Терапиано, Маковский и кто там еще, никогда не поднявшиеся сами до уровня Ваших «Романсов», судить об этой книге!? Такие вещи они должны пропускать без всякой «проверки»! Из-за этой «верховной комиссии» я в свое время отклонил предложение «Рифмы» издать моего «Неуловимого спутника». Поэт хотя бы с некоторым именем имеет право свободно «двигаться» в своей книге, без указаний литературного «начальства». Между прочим, Вы могли бы совсем недорого издать книгу сами в Мюнхене. Кстати, если что не помешает, издам вскоре новую книгу моих стихов — те мои заокеанские друзья, что финансировали издание предыдущих, дают деньги в долг и на эту — обычно я довольно быстро рассчитывался с моими кредиторами, надеюсь, что так будет и на этот раз, если только мои литературные друзья в USA по примеру прошлых лет помогут мне в распространении книги. Ведь только это и может окупить расходы по изданию книги. Продажа и в магазинах дает гроши, т. к. они берут себе почти половину выручки и годами не рассчитываются с автором. Кроме того, в Европе книгу приходится продавать ниже себестоимости. В конечном итоге мои книги не давали никакого дохода, но — и это главное — себя окупали. Книгу готовлю сейчас к печати, кое-что захотелось выправить и изменить. В набор (в Мюнхене) сдам в декабре и в свет выпущу после выхода № 55 «Нового журнала», где еще должны пройти мои стихи[195], включенные и в книгу. Будет в ней 40 стихотворений на 50–60 страницах.

Насчет «поздней музы» Пастернака вполне с Вами согласен. Я вообще не такой уж очень большой его почитатель, но за судьбу его тревожусь чрезвычайно. Ведь так его и до самоубийства могут довести: и чего он не уезжает, благо выпускают!? Разве Россия ему родина! Такие люди должны были бы чувствовать себя Weltburger’aми[196]. Раньше говорили: «патриот своего отечества и подлец собственной жизни». Обжились люди на советчине, как птицы в клетке: выпускают — не улетают, привычной кормушки жалко и на свободе непривычно. Судя по всему, Пастернак не испытывает достаточного отвращения к советскому строю.

Сборника стихов Г. Иванова не имею, но знакомые сообщили мне любопытную цитату из предисловия Гуля: «Даже как адвокату Г. Иванова, положа руку на сердце, мне не пришлось отрицать преступлений (подчеркнуто мною. — Д. К.) моего подзащитного и я только просил о некотором милосердии»[197]. Не странно ли и не многозначительно ли, что даже самые убежденные почитатели Г. Иванова испытывают потребность его оправдывать? Не свидетельствует ли это о том, что и для них в Г. Иванове что-то неблагополучно и это в конечном счете, несмотря на все восторги, не дает им покоя?

Очень понравилась мне книга рассказов Л. Зурова «Марьянка»[198], присланная мне автором. А что с книгой Моршена? Неужели опять поломалось? Жду ее с нетерпением, тем более что она, как я слышал, снабжена Вашим предисловием.

Сердечный привет! Искренне Ваш Д. Кленовский