4. Англо-бурская война. Германия теряет позиции

Для понимания сути этого конфликта необходимо обратиться к самому началу европейской колониальной активности в Южной Африке. Одними из первых европейских поселенцев в этом регионе стали выходцы из Нидерландов, Дании, Германии и Франции, прибывшие туда еще в XVII веке. Этих поселенцев, которые стали развивать сельское хозяйство на основе рабовладения над покоренным местным населением, впоследствии стали называть «бурами» (от голландского boer, что значит «крестьянин»). Изначально они основали Капскую область, ныне на этом месте находится город Кейптаун. Однако в 1806 году эту территорию захватила британская корона. Буры вынуждены были мигрировать вглубь континента[75].

В итоге в ходе массового переселения буров в тридцатых годах XIX века появились Трансвааль, или Южно-Африканская Республика, и Оранжевое Свободное Государство. Суверенитет этих территорий Британия признала в 1852–1854 годах. Признала, правда, ненадолго, поскольку в 1867 году на границе Оранжевой Республики и Капской колонии были обнаружены алмазы. Великобритания попыталась присоединить Трансвааль к своим колониям в ходе первой англо-бурской войны 1880–1881 года, и бурам тогда удалось отстоять свою независимость. Хотя компания «Де Бирс», установившая теснейшие связи с Британией, стала фактическим монополистом в алмазодобывающей отрасли.

В 1886 году в Трансваале нашли богатейшие золотоносные месторождения. И, в общем, с этого момента стало понятно, что Британия снова попытается присвоить себе данные территории. Что и произошло в ходе второй англо-бурской войны 1899–1902 годов. Этой войне, в частности, мир обязан появлением термина «концентрационный лагерь». Их организовывали британские военные для содержания местного мирного населения, чтобы таким образом предотвратить помощь бурским партизанам. В этих лагерях в годы войны содержалось порядка 200 тысяч человек, или половина белого населения бурских республик. Около 26 тысяч в лагерях погибли.

Однако экспансия британцев началась несколько раньше и более мирными методами. Отдельного внимания заслуживает тактика давления на бурское население со стороны Британии до начала военных действий. Сегодня такую систему действий можно было бы назвать «информационной войной». В своей книге «Англо-бурская война и позиция Германии» историк А. С. Царев так описывает эти меры: «Понимая невозможность ведения открытой войны с бурами, английское правительство начало против них психологическую войну, выдвигая на первый план проблему ликвидации рабства африканцев. Одна из основных целей подобной политики заключалась в подготовке европейской общественности к неминуемой вооруженной аннексии южноафриканских республик».

К слову сказать, в 1834 году рабство в Капской колонии было отменено, что привело к разорению и массовой миграции многих буров вглубь материка. Они сохранили рабовладельческий порядок и на новых территориях, но память о том, что отмена рабовладения принесет им нищету и изгнание, осталась. Впрочем, попытки со стороны буров «обойти» этот аспект предпринимались. По воспоминаниям помощника российского военного атташе в Трансваале, капитана фон Зигерн-Корна, «буры не были никогда убежденными и закоренелыми, так сказать, рабовладельцами. На следующий же год после основания ими республики на одном из митингов, весьма многолюдном, решено было добровольно и единогласно отказаться навсегда от порабощения чернокожих и от торговли невольниками. В таком духе была издана соответствующая прокламация. Она не вызвала ни одного протеста ни с чьей стороны и никем впоследствии не нарушалась. В сущности, ею было отменено лишь формальное право собственности на живой человеческий товар, отношения же к покоренным чернокожим остались прежние. Оно и понятно. Буры никак не могли считать диких, только что побежденных ими врагов за равных себе». В общем, мировому сообществу было понятно, что это лишь формальный отказ от рабовладения.

И это упростило дальнейшее освоение британцами изначально бурских территорий. Поскольку, параллельно с информационным давлением, шла и «мирная экспансия» Капской колонии: «Со второй половины XIX века на территорию бурских республик стали прибывать английские колонисты – ойтландеры, которые не имели политических прав, но уже к концу XIX века скупили в Трансваале более половины всех земель, сосредоточив в своих руках более 80 процентов недвижимости. В руках англичан практически полностью находилась горнодобывающая промышленность, причем большинство месторождений алмазов оказалось в собственности компании “Де Бирс”, созданной в 1880 году Сесилем Родсом и Альфредом Бейтом. В рамках психологической войны Великобритания потребовала от Южно-Африканской Республики (Трансвааль) предоставления избирательных прав ойтландерам. Отказ от подобного требования мог послужить предлогом к войне». Буры ответили отказом на это требование Лондона, и вторжение в итоге последовало: «В 1895 году на территорию Трансвааля под предлогом притеснения ойтландеров вторгся крупный отряд под предводительством доктора Джеймсона с целью поднять восстание ойтландеров. Однако экспедиции не суждено было увенчаться успехом, так как уже через 3 дня после пересечения границы отряд был окружен бурскими военными силами и сдался в плен». Это стало одним из поводов к войне, которая случилась четырьмя годами позже.

Что интересно, характеристики буров, как носителей определенной культуры и ментальности, в Западном мире кардинально разнились. Марк Твен, например, писал об этих людях следующее: «Черный дикарь был добродушен, общителен и бесконечно приветлив. Он жил в хлеву, был ленив, поклонялся фетишу…

Его место занял бур, белый дикарь. Он грязен, живет в хлеву, ленив, поклоняется фетишу; кроме того, он мрачен, неприветлив и важен и усердно готовится, чтобы попасть в рай, – вероятно, понимая, что в ад его не допустят».

С другой стороны, сэр Артур Конан Дойл давал бурам такую характеристику: «Возьмите голландцев – народ, пятьдесят лет противостоявший госпоже мира, Испании, и добавьте ему упорство несгибаемых французских гугенотов, бросивших домашний очаг, свое достояние и навсегда покинувших родную землю после отмены Нантского Эдикта. Очевидным результатом такого смешения станет самая стойкая, мужественная и непокорная раса, когда-либо существовавшая на Земле. Воспитывайте семь поколений этих людей в постоянной борьбе с туземцами и дикими животными, в обстоятельствах, не дающих шанса выжить слабому. Обучите их мастерскому обращению с ружьем и лошадью, а затем дайте страну, в высшей степени подходящую для охотников, метких стрелков и искусных наездников. Наконец, закалите железный характер и отменные воинские качества в суровом огне Ветхого Завета и всепоглощающего патриотизма. Соединив эти качества и импульсы в одном человеке, вы получите современного бура – самого серьезного противника, с которым когда-либо сталкивалась Британская империя»[76]. Если учесть, что после «официального» окончания войны бурские партизаны сопротивлялись британским войскам еще больше года, то в чем-то, видимо, Конан Дойл был прав.

Впрочем, если вернуться на несколько лет раньше, к годам Берлинской «африканской» конференции, то можно увидеть, что все эти годы Трансваалю в той или иной степени оказывалась поддержка со стороны Германии, которая особенно усилилась после ухода в отставку Бисмарка в 1890 году, когда полновластным хозяином страны стал кайзер Вильгельм.

Однако еще раньше, в 1884 году, «Германия заключила торговый договор с Трансваалем и стала теснить англичан не только на Атлантическом побережье Африки, но в союзе с бурами и со стороны Индийского океана. В Зулуленде (страна зулусов) буры с подачи немцев в августе 1884 года создали свою Новую республику, а в сентябре два германских агента добились у зулусского вождя Денизулу концессии на 60 тысяч акров земли и разрешения строить железную дорогу от Трансвааля к Индийскому океану».

После же столкновения буров с отрядом Джеймсона кайзер Вильгельм и вовсе намеревался объявить над Трансваалем германский протекторат и ввести туда войска, а Николаю II в те же годы писал следующее: «Что бы там ни случилось, я никогда не позволю англичанам раздавить Трансвааль!»

Впрочем, в итоге Вильгельм ограничился телеграммой трансваальскому президенту Крюгеру, в которой выражал «искренние поздравления» в связи с тем, что буры «смогли, не призывая на помощь дружественные державы, собственными силами восстановить мир, нарушенный вторгшимися в Вашу страну вооруженными бандами, и обеспечить независимость Вашей страны от нападения извне»[77].

Буры при этом прекрасно понимали, что дело идет к войне, и закупали у Германии оружие. Впрочем, уже к 1898 году официальный Берлин отказался от сотрудничества с бурами, заключив англо-германский договор о разделе португальских колоний и отказе от поддержки Германией бурских республик. На такие шаги Германия пошла по целому ряду причин. Во-первых, ей действительно не хватало сил, чтобы продвигать свои интересы в Африке, во-вторых, дальнейшая конфронтация по бурскому вопросу вызвала бы уже столкновение с Англией на европейской территории, в-третьих, как мы помним, данный исторический период – это эпоха тайных переговоров и кулуарных договоренностей.

Поэтому, несмотря на заключенное с Британией соглашение, немецкие промышленники продолжали снабжать буров оружием, а сам император Вильгельм оказывал содействие в сборе и отправке иностранных добровольцев, желавших участвовать в конфликте на стороне буров. К слову, среди добровольцев были французы, немцы и русские. Несмотря на то что англо-бурская война закончилась поражением буров, эта победа тяжело далась британской короне.

Историк А. С. Царев так характеризует ход этой войны для Англии: «В октябре 1899 года разразилась Англо-бурская война. Эта война дорого обошлась британской короне: в Южную Африку было послано 450 тысяч солдат, из которых 20 тысяч погибли. Война поглотила 250 миллионов фунтов стерлингов. Престижу Англии был нанесен колоссальный урон, поскольку война против буров велась с варварской жестокостью. Именно в этой войне впервые были созданы снискавшие затем общественное возмущение концентрационные лагеря, куда сгонялись пленные женщины, дети; дома и фермы буров сжигались, скот уничтожался. После неудач на первом этапе войны английские войска в мае 1900 года захватили Йоханнесбург, бурский президент Крюгер вынужден был эмигрировать, но буры еще целых два года вели упорную партизанскую войну. После длительных переговоров 31 мая 1902 года был подписан мирный Феринихингский договор, в соответствии с которым бурские республики утрачивали независимость»[78].

Нужно отметить, что и после этой войны помощь Германии бурам не закончилась. В частности, правительство Германской империи приветствовало переселение буров на территории германских колоний. Так, губернатор Восточной Африки Адольф фон Гетцен предоставил бурским переселенцам земли на западной стороне Килиманджаро и Меру. В 1900 году в Германии открылся «Немецкий центр за окончание бурской войны», который в 1902 году был переименован в «Немецко-бурский центр» и «оказал финансовую поддержку первым бурским семьям, переселявшимся из Капской колонии в Юго-Западную Африку, из специально созданного фонда для жертв бурской войны. Первые выплаты в размере 10 тыс. марок были переведены в апреле 1902 г. бурским переселенцам, согласившимся выполнить ряд условий: дети от 10 до 15 лет должны были учиться два года в правительственных школах, где преподавание, в частности и религиозного предмета, проходило на немецком языке; переселенцы в период нестабильности или же нападения на колонию должны были нести воинскую повинность; дети, рожденные в колонии, становились гражданами Германской империи и по достижению определенного возраста должны были служить в колониальных войсках»[79].

В общем, англо-бурская война была и войной за суверенитет буров и войной за раздел сфер влияния колониальных держав. И такой порядок вещей в Африке был, что называется, обычным делом. Отчасти эти перманентные очаги противостояния на Черном континенте отражали европейскую картину нагнетания ситуации и подготовки к Первой мировой войне. После Первой мировой, понятным образом, Германия потеряла все свои колониальные территории согласно Версальскому договору. Колонии отошли державам-победительницам на основе «принципа мандатов», провозглашенного на Версальской конференции.

Германская Танганьика отошла Великобритании, Руанда-Урунди – Бельгии, Германская Восточная Африка попала под мандат Португалии, Того и Камерун были разделены между Британией и Францией, к Британскому же Южно-Африканскому Союзу отошла Юго-Западная Африка. Помимо этого, Германия была вынуждена отказаться от всех договоров и соглашений с Либерией. В общем, что касается присутствия Германии в Африке, то в период интербеллума этого присутствия попросту не было.

Тем не менее уже на стадии Веймарской республики зарождающийся немецкий реваншизм коснулся и темы возврата колониального могущества Рейха. И не только в Африке. Впрочем, как отмечают исследователи, при возникновении Третьего Рейха, колониальная тематика была отодвинута на второй план. Что, впрочем, не помешало Адольфу Гитлеру ставить этот вопрос на повестку дня и создавать колониальные школы, которые до 1937 года работали в секретном режиме, дабы не вызывать беспокойства у иных европейских держав-победительниц.

Параллельно Гитлер использовал вопрос о колониях и в европейской внешней политике. Например, как «способ для проникновения в Британскую империю, а также как средство давления на западные державы с целью добиться от них “континентальных уступок”, то есть их согласия на германскую экспансию в Европе. Вместе с тем Гитлер допускал и возможность решения колониального вопроса военным путем. Это видно из его заявлений, сделанных в ноябре 1938 года во время беседы с прогермански настроенным министром обороны Южно-Африканского Союза Освальдом Пироу. Гитлер говорил о своих намерениях приступить к захвату колоний после осуществления агрессивных акций на континенте. Уже в конце 1938 – начале 1939 г. по его указанию был разработан план предварительных мероприятий на этот счет, который включал захват “заморских опорных пунктов” для борьбы с Англией, проведение антибританской пропаганды в колониях, создание специальных подразделений полицейских сил и соответствующих учреждений по управлению колониями»[80].

К началу Второй мировой войны в Третьем Рейхе уже были разработаны планы по переделу колониального устройства. Один из них – это меморандум фон Корсванта от 1940 года, в котором, в частности, сообщалось: «Поскольку, как мы все с уверенностью ожидаем, недалеко то время, когда и Англия будет поставлена на колени и в связи с этим очень быстро станут актуальными вопросы, относящиеся к тому, что Англия и Франция окажутся вынужденными отдать свои колониальные владения, я, как старый знаток колоний (в течение пяти лет я был плантатором – вначале в Камеруне, а позднее на Новой Гвинее), бывший сотрудник отдела экономической политики имперского управления, а также как лично имеющий известность старый национал-социалист, позволю себе изложить некоторые соображения по упомянутым выше вопросам. Возможно, что то или иное из этих соображений сможет оказаться полезным.

Надежная военная защита может быть гарантирована лишь при наличии достаточно большой замкнутой колониальной территории, которая в случае необходимости может обеспечить себе самостоятельное снабжение также и в отношении гражданской экономики. Территорией, о которой в данном случае в первую очередь может идти речь, является, пожалуй, Центральная Африка. В деталях я представляю себе будущую политическую карту Африки следующим образом:

Марокко будет принадлежать Испании; Испания, таким образом, помимо Фернандо-По, области Рио-Муни и т. д., получит более или менее обширные, связанные между собой колониальные владения, простирающиеся от Гибралтара, который станет испанским, до Рио-де-Оро. Алжир вместе с частью территории Сахары остается у французов (не считая французских колоний в Индии, в Южном море, в Вест-Индии и Южной Америке). Но за это Франция должна отдать Италии (кроме Корсики и Савойи в Европе) Тунис и Джибути. Германии и ее подзащитным государствам Франция должна уступить Сенегамбию, Французское Конго, все принадлежащие французам колонии на побережье Гвинейского залива, а также Маскаренские острова.

Кроме того, Мадагаскар предоставляется как территория для особого государства, которое надлежит создать»[81].

Далее в документе идет подробнейшее описание передела сфер влияния и распределения колониальных территорий в пользу Третьего Рейха и его союзников. Естественно, это был далеко не единственный план подобного рода. Но в данном случае достаточно и этого меморандума, чтобы показать, что экспансионистские амбиции Германии никуда не делись. Возвращаясь же к колониальному периоду в Африке, стоит также отдельно и особо подробно поговорить о британском присутствии и влиянии на континенте. Помимо информационной и военной экспансии Великобритания также активно строила и развивала свои колонии, одной из которых, в итоге в том числе и англо-бурских войн, стал Южно-Африканский Союз.