Глава 11. Неофициальное посредничество

1. Истоки и основные положения неофициального посредничества

Деятельность, ориентированная на предотвращение и разрешение конфликтов, осуществляемая на неофициальной основе, завоевывает все большую популярность. Во многом расцвет этого вида посредничества обусловлен интенсификацией международных контактов в связи с развитием международного бизнеса и туризма; расширением профессиональных связей между деятелями культуры, науки, спорта и т. п. Интенсификация контактов приводит к тому, что многочисленные встречи вне официальных рамок политической и дипломатической деятельности играют все большую, можно сказать, огромную роль в современном мире, а следовательно, являются важнейшим рычагом воздействия на стороны в случае возникновения конфликта между ними.

В деятельности неофициальных посредников большое значение придается организации контактов между представителями конфликтующих сторон, которые могут в дальнейшем позитивно влиять на улучшение их отношений. Для этих целей используются различные программы. Например, в отношениях СССР и США периода «холодной войны» можно вспомнить и встречи между космонавтами и астронавтами двух стран, и телемосты между советскими и американскими городами и т. п. Широкую известность получили Дартмутские встречи (они проводились в американском городе Дартмуте) ученых СССР и США по проблемам сохранения мира.

В настоящее время развитие неофициального посредничества все больше связывается с развитием «второго направления дипломатии». Один из активных сторонников «второго направления дипломатии» Дж. Монтвилль выделяет следующие его задачи:

• формирование рабочих отношений между представителями враждующих сторон на личном уровне;

• повышение адекватности восприятия; формирование представлений о конфликте с точки зрения противоположной стороны;

• разработка стратегий урегулирования конфликта, но в ограниченном объеме, только как возможные варианты решений.

В качестве третьей стороны в этом направлении часто выступают представители общественных организаций, академических кругов, иногда — бывшие дипломаты, посвятившие себя преподавательской деятельности после окончания срока службы. Они подчеркивают, что в отличие от посредничества, осуществляемого в рамках официальной дипломатии, здесь исключаются принудительные и директивные меры по отношению к участникам конфликта с целью побудить их к поиску решения. Главная задача — создать благоприятные условия для улучшения взаимопонимания между конфликтующими сторонами и нахождения ими самими мирного выхода из ситуации.

«Второе направление дипломатии» в качестве самостоятельного оформилось относительно недавно — около 15 лет назад. Однако оно имеет своих «идейных» предшественников. После второй мировой войны появились неправительственные организации и движения, которые сосредоточили свою деятельность на предотвращении новой мировой войны, урегулировании региональных и межобщинных конфликтов. Среди них — Комитет американских друзей (American Friends Service Committee) и Организация квакеров (Quaker Organization), которые были ориентированы на то, чтобы решать проблемы усилиями самих граждан.

Одна из ключевых идей Комитета американских друзей состояла в том, чтобы привлечь исследователей в области социальных наук — психологов, социологов, политологов, специализирующихся на анализе групповых процессов, групповой динамики, с одной стороны, и конфликтов — с другой, для практической работы по урегулированию конфликтов. Ученые ставили перед собой ряд задач, в частности такие: научить представителей различных общин слушать и понимать друг друга (для этого они стали проводить так называемый сенситивный тренинг общения); установить доверие на межличностном уровне, которое затем должно было, по их мнению, перейти на институциональный уровень (т. е. на уровень отношений между официальными организациями); наладить каналы коммуникации. Комитет организовал несколько встреч между конфликтующими сторонами. Результаты этой деятельности оценивались по-разному, в целом же участники конфликтов не склонны были утверждать, что положение как-то серьезно изменилось.

Во многом сходные задачи ставили перед собой квакеры. Они также исходили из того, что нужно научить стороны слушать друг друга, понимать суть проблемы, которая разделяет их. Для этого квакеры стремились улучшить общение между участниками конфликта, говорящими на «разных языках» и по-разному воспринимающими ситуацию. Их деятельность была направлена также на то, чтобы создать и поддержать доверительный уровень общения. Квакеры имели опыт по урегулированию международных конфликтов. Так, они участвовали в организации нескольких встреч между представителями ГДР и ФРГ в период с 1961 по 1973 п.; налаживали контакты между Индией и Пакистаном (1965); проводили встречи между противостоящими сторонами во время войны в Нигерии (1967–1970).

В центре внимания Комитета американских друзей, Организации квакеров, а также других направлений, идеи и практика которых легли затем в основу «второго направления дипломатии», были неофициальные контакты между представителями враждующих сторон. Однако в теоретическом обеспечении того, как должны проходить контакты и на чем их следует основывать, имелись значительные расхождения в зависимости от конкретного направления. Одна из наиболее ранних точек зрения заключалась в том, что, чем больше контактов (например, через развитие торговли), тем легче будет проходить мирное урегулирование конфликта. Позднее было показано, что такой подход является крайне упрощенным. Во-первых, контакты в случае разгорания конфликта могут использоваться для попыток навязать свою позицию противоположной стороне. А это способно лишь усилить негативные установки в отношении друг друга и как следствие — привести к дальнейшей эскалации конфликта.

Во-вторых, неясным остается вопрос, каков механизм влияния межличностных контактов на межгрупповые отношения и всегда ли улучшения, а также интенсификация первых влечет за собой улучшение вторых? В истории были примеры того, как первоначально хорошие контакты на уровне лидеров не останавливали развязывания войн. В-третьих, усиление взаимодействия между разными культурами приводит к «размыванию» культурных норм. Появляются заимствования в языке и обычаях, смешанные браки. Нередко это вызывает недовольство среди определенной националистически ориентированной части населения как в одной, так и в другой культуре. Для усиления своих позиций они прибегают к пропаганде национализма, требуют обеспечения «чистоты культуры и нации» и т. п., формируют негативные образы противоположной стороны. При этом выразители подобных настроений сталкиваются с противодействием внутри своей общины со стороны тех, кто выступают за дальнейшую интеграцию. В результате возможно развитие сразу двух типов конфликтов: внутригрупповых, возникающих между сторонниками и противниками дальнейшего проникновения культур, и межгрупповых — между двумя культурами.

Таким образом, сами по себе неофициальные контакты мало что дают, если порой не ухудшают отношения сторон. Поэтому речь должна вестись не просто о развитии контактов, об интенсивности взаимодействия, а именно о его характере, о том, какого типа оно должно быть. Ряд исследователей пошли по пути формулирования условий, при которых контакты способствуют не усилению, а, напротив, — ослаблению конфликтных отношений. Среди них называются такие, как:

• необходимость проведения встреч между людьми только одного социального статуса (например, ученых, общественных деятелей и т. п.), поскольку в противном случае возникают дополнительные барьеры, связанные с выработкой «общего языка» между различными социальными группами;

• недопустимость встреч во время усиления конфликтных отношений сторон, так как новый виток эскалации конфликта с самого начала отрицательно отразится на взаимоотношениях участников;

• необходимость проведения встреч в доверительной обстановке. В связи с этим, крайне нежелательным является внешнее воздействие на участников, в частности, через прессу;

• важность результативности встреч. Их итогом должно быть, пусть, и незначительное, но улучшение отношений.

Другое направление теоретических поисков в рамках неофициального посредничества сосредоточило свои усилия на анализе того, ради чего осуществляются контакты между конфликтующими сторонами. Ирландский исследователь С. Райан называет пять основных подходов.

Во главу угла первый из этих подходов ставит идею всепрощения. Причем всепрощение понимается не как отдельный акт, а как установка, которая должна воспитываться с детства и в соответствии с которой люди должны строить все свое поведение. Один из примеров реализации данного подхода — основание в 1972 г. поселения израильскими евреями и израильскими палестинцами на полпути между Тель-Авивом и Иерусалимом под названием «Оазис мира». Смысл его состоял в том, чтобы показать: люди из конфликтующих общин могут жить вместе, строя свои отношения на взаимном уважении.

Широкое распространение в рамках данного подхода получили такие представления, как «сила правды», «непричинение вреда другим», «всеобщее примирение». Идея всепрощения в свое время поддерживалась и развивалась Л.Н. Толстым, М. Ганди, М.Л. Кингом. Ее в числе основополагающих приняли на вооружение квакеры.

Те, кто выступает за идею всепрощения, исходят из следующих положений при урегулировании конфликтов:

• на Земле слишком много страданий, и это является основой для всеобщего взаимопонимания;

• отношения людей должны строиться на принципах гуманизма;

• необходимо признание ответственности, в том числе и за ошибки, допущенные другой стороной;

• следует действовать, исходя из принципа доброты;

• необходима любовь и прощение в отношении своего врага.

В современном мире этот подход в значительной мере реализуется представителями организаций, ориентированных на религиозные традиции в урегулировании конфликтов. Существенным ограничением при реализации данного подхода является то, что далеко не все участники конфликтов разделяют и поддерживают их идеи.

Второй подход ориентирован на формирование общих целей в процессе взаимодействия между конфликтующими группами. Толчком к созданию этого подхода послужили исследования американских социальных психологов М. Шерифа и К. Шерифа в летнем лагере отдыха среди двух групп мальчиков, враждовавших между собой. Контакты, основанные на разговорах лидеров «с глазу на глаз» с целью примирения, вели лишь к усилению конфликтных отношений. Исследователи устроили так, что в машине, которая везла в лагерь обе группы детей по возвращении из похода, кончился бензин. Отбуксировать ее на ближайшую стоянку можно было только совместными усилиями обеих групп. Оказалось, что в условиях появления общей цели, успешное взаимодействие детей для ее достижения способствовало исчезновению вражды.

В рамках неформального взаимодействия предпринималось немало попыток выработки общих целей в конфликтах. Например, в Северной Ирландии был организован баскетбольный клуб для детей и их родителей из разных общин. Другой проект заключался в создании небольшой городской фермы, где бы дети, также из разных общин, заботились о животных.

Подобных примеров довольно много. Сложность состоит в оценке их эффективности. Например, остается неясным, в какой мере те отношения, которые сложились в баскетбольной команде между различными религиозными или этническими группами, переносятся на отношения между двумя общинами в целом. Другой вопрос: если совместные цели не будут достигнуты, то не усилит ли это конфликт? Допустим, баскетбольная команда проиграла, будет ли это способствовать сплочению представителей различных групп, или, напротив, они станут обвинять друг друга в проигрыше, что в итоге скажется на усилении конфликтных отношений?

Оба подхода — всепрощение и формирование единых целей — исходят из того, что участники должны иметь нечто общее. В первом случае — общие морально-этические нормы, во втором — некие прагматические цели. В этом смысле они могут рассматриваться как единый подход, направленный на формирование некой общности между конфликтующими сторонами.

Третий подход основывается на том, что конфликты часто возникают из-за недостатка жизненно важных ресурсов. Этот тип конфликтов особенно характерен для развивающихся стран. Поэтому данный подход ориентируется на идею экономического развития сторон. Экономическое развитие прямо не влияет на урегулирование конфликта, однако экономический рост означает повышение жизненного уровня, а это, в свою очередь, способствует формированию стабильности, ориентации на мирную жизнь и отказу от разрешения противоречий конфликтным образом. Исходной посылкой данного подхода является положение, согласно которому чем более развиты в экономическом отношении стороны, тем менее вероятно возникновение между ними, а также внутри них конфликтов. В случае же появления противоречий они легче могут урегулировать их мирными средствами. В качестве примеров обычно приводятся развитые в экономическом отношении страны Запада.

Однако и этот подход имеет ряд проблем и недостатков. Во-первых, улучшение уровня жизни далеко не всегда ведет к снижению конфликтности даже в западном мире. Так, повышение уровня жизни в Северной Ирландии автоматически не вело там к исчезновению конфликта, а нередко, напротив, сопровождалось усилением насилия. Во-вторых, сам процесс экономического развития, особенно если он протекает быстро, может сопровождаться конфликтами, так как бурный экономический рост часто обостряет проблемы распределения и перераспределения.

Некоторые авторы исходят из необходимости одновременной реализации второго и третьего подходов, т. е. необходимости постановки совместных экономических целей, которые бы вели к развитию сторон. Но и здесь есть свои трудности. Участники конфликта редко доверяют друг другу. Подозрения, будто от совместного проекта противоположная сторона может получить большую выгоду, нередко становятся значимым фактором и ведут к ухудшению отношений между сторонами.

Четвертый подход предполагает формирование доверия между участниками конфликта посредством контактов. Например, попытки его реализации были предприняты отчасти в области сокращения вооружений, в том числе в рамках метода Ч. Осгуда «Постепенные и взаимные инициативы по сокращению напряженности» (GRIT), где исходной посылкой являлось положение, согласно которому односторонний шаг по сокращению вооружений должен продемонстрировать истинность намерений и тем самым вызвать доверие противоположной стороны.

Подход, ориентированный на формирование доверия между участниками конфликта, порождает в целом не меньше вопросов и трудностей, чем предыдущие три. Среди них, например, такие: обязательно ли односторонние шаги вызывают доверие? Не могут ли действия, которые вроде бы направлены на формирование доверия, в условиях конфликтных отношений вызывать подозрения? Не будут ли отдельные случаи обмана (возможно, вообще в другой области, а не там, где предпринимаются усилия по формированию доверия) обобщаться и объясняться нежеланием другой стороны вести дела честно? Неясен остается и механизм того, как конкретно, через какие действия может быть сформировано доверие?

Пятый подход исходит из того, что главным в урегулировании и предотвращении конфликтов является обучение правильному поведению в конфликтной ситуации, воспитание терпимости по отношению к другой стороне. Этот подход в значительный степени ориентирован на работу с детьми, прежде всего в школе, по развитию кооперативных отношений. Его приверженцы концентрируют свои усилия на создании школ совместного обучения детей, принадлежащих к разным этническим группам или исповедующих разные религии. Большое внимание уделяется изучению обычаев и традиций, характерных для другой общины. Этот подход дает неплохие результаты. Например, в рамках программы, разработанной под эгидой ЮНЕСКО, японские дети знакомились с корейской культурой; изучали историю, географию, литературу этой страны; переписывались с корейскими детьми. В итоге количество детей, которые сказали, что могут дружить с корейцами, возросло с 20 до 70 %.

Главная трудность, с которой сталкиваются представители данного подхода, заключается в том, что на ребенка оказывает влияние не только школа, но и семья, его ближайшее окружение и т. д. Это влияние становится особенно значимым при усилении конфликтных отношений между двумя общинами.

Названные подходы не являются взаимоисключающими. Часто они используются параллельно. Это наиболее эффективный путь, так как позволяет комплексно воздействовать на сознание, установки и поведение сторон на массовом уровне в условиях конфликта.

Перечисленные подходы можно лишь условно отнести к посредничеству. В их рамках решаются задачи более широкие, чем только предотвращение и разрешение конфликтных ситуаций. Это — и задачи по формированию установок, направленных на совместную деятельность, на изучение другой культуры, на экономическое развитие и т. п. Деятельность, направленная на улучшение взаимопонимания хотя и полезна, но в принципе не может рассматриваться в качестве посреднической. Собственно посредничество должно содействовать тому, чтобы участники конфликта или конфликтной ситуации искали взаимоприемлемые выходы из него. С этой точки зрения именно на посредничество в рамках «второго направления дипломатии» более всего ориентированы семинары неофициальных представителей конфликтующих сторон.

2. Семинары неофициальных представителей по разрешению конфликтов

Пионерами проведения неофициальных встреч-семинаров, направленных на разрешение конфликтов, были Дж. Бертон из лондонского Центра по анализу конфликтов, Л. Дуб и его коллеги из Йельского университета (США), Г. Келман из Гарвардского университета (США). Независимо друг от друга они в 60-х — начале 70-х годов организовали ряд семинаров, или, как их называли, — рабочих встреч (workshops), положивших начало целому направлению исследований и практической деятельности.

Дж. Бертон провел в те годы два семинара. Первый продолжался 10 дней и был посвящен проблемам урегулирования отношений в Юго-Восточной Азии — между Сингапуром, Индонезией и Малайзией. Второй семинар — по кипрской проблеме — проходил в течение 7 дней. Семинары проводились с одобрения официальных властей, но их участниками были представители социальных наук, выступавшие как частные лица. Одна из главных целей Дж. Бертона состояла в том, чтобы проверить, возможно ли обсуждение проблемы, лежащей в основе конфликта, если официальные контакты между сторонами крайне ограничены. В результате проведенных семинаров он пришел к заключению, что такое возможно при условии, если встречи имеют чисто академический характер, а их участники не рассматривают себя в качестве официальных представителей сторон.

Семинары Дж. Бертона проходили довольно свободно, без предварительного определения повестки дня. Участники сами выявляли причины конфликта, степень и характер искаженности восприятия, а также возможные пути решения проблемы. Посредник, или фасилитейтор, не должен был перебивать участников за исключением тех случаев, когда они допускали обвинения в адрес друг друга или ситуация требовала пояснений. После изложения взглядов фасилитейтор давал описание различных моделей конфликтов и принципов их урегулирования с тем, чтобы выявить параллели и аналогии. На этой стадии его роль была более активной. Наконец, в заключение участники, основываясь на проведенном обсуждении, рассматривали возможные варианты разрешения «своего» конфликта. Фасилитейтор прямо не вмешивался в обсуждение, но мог воздействовать на участников семинара путем сравнения различных конфликтных ситуаций. В его задачи входило также поддержание благоприятного общего климата обсуждения и недопущение резких высказываний и оценок.

Организаторы семинаров хорошо понимали, что окончательное решение по поводу конфликта остается за официальными лицами. Поэтому после семинаров они просили участников обсудить с официальными представителями те идеи, предложения и т. п., которые были высказаны в ходе дискуссий. Дж. Бертон придавал этому моменту большое значение, специально приглашая к участию в своих семинарах тех лиц из академических кругов, которые были близки к представителям высших эшелонов власти.

Вскоре после этих семинаров, например, на Кипре были установлены контакты между официальными представителями, а в Юго-Восточной Азии были прекращены насильственные действия. Однако трудно оценить, насколько позитивное влияние на урегулирование обоих конфликтов оказали именно семинары, — все дискуссии проходили за закрытыми дверями.

Семинар, проведенный Л. Дубом, У. Фолтцем и Р. Стивенсом и вошедший в историю как фермедский (по названию отеля в Италии, где он проводился), был посвящен конфликту в районе Африканского Рога. Две недели у организаторов ушло только на то, чтобы убедить правительства трех стран — Эфиопии, Сомали и Кении — в целесообразности участия представителей их стран в семинаре. Сами участники отбирались спонсорами семинара из числа ученых и служащих (но не из сфер, связанных с внешнеполитической деятельностью) с таким условием, чтобы они были достаточно влиятельными людьми в своих странах. В приглашении подчеркивалось, что семинар имеет «поисковый», исследовательский характер и не предназначен для решения политических проблем.

После нескольких дней обсуждения участники фермедского семинара должны были сформулировать и описать чувства, обиды и т. п. противоположной стороны. Семинар показал, что взаимопонимание участников на индивидуальном уровне улучшилось, однако продолжало оставаться довольно сложным на уровне общин. К тому же официальные лица скептически отнеслись к результатам семинара.

В целом по характеру проведения этот семинар был близок к семинарам Дж. Бертона. Как и у Дж. Бертона, здесь фасилитейтор не мог директивными методами вмешиваться в процесс обсуждения. Его задача заключалась в том, чтобы стимулировать дискуссию. Кроме трех исследователей из Йельского университета в качестве фасилитейторов выступили еще четверо американцев — специалистов по сенситивному тренингу. Они учили правильно слушать и понимать собеседника. Это внесло позитивный вклад в характер проведения семинара.

Между двумя семинарами были и различия. Так, если у Дж. Бертона акцент делался на анализе восприятия сторонами проблемы, целей, а также на понимании обид и причин недовольства друг другом, то у Л. Дуба и его коллег — на проблемах повышения восприимчивости к проблемам и нуждам другого. В связи с этим У. Фолтц в одной из более поздних работ предложил различать два типа семинаров, ориентированных соответственно на:

• поиск решения проблемы;

• обучение технике взаимопонимания.

Наконец, еще одна серия семинаров в начале 70-х годов была организована Г. Келманом. Они были посвящены урегулированию конфликта между палестинцами и израильтянами. Кроме того, им было проведено несколько семинаров по кипрской проблеме. Большинство из этих семинаров проходило в стенах Гарвардского университета под эгидой Центра по международным исследованиям. Посторонние наблюдатели на них обычно не допускались. Это было сделано специально, чтобы не сковывать участников обсуждения. Но Г. Келман затем довольно подробно описал методику их проведения в своих работах. На этой методике следует остановиться подробнее, чтобы дать представление об основных принципах организации семинаров по разрешению конфликтов в рамках «второго направления дипломатии».

Г. Келман исходил из следующих теоретических посылок:

• конфликт возникает не только между правящими кругами, но и между обществами. Значит, и разрешаться он должен не только на официальном уровне — политиками, дипломатами и военными, но и представителями общин. Причем при разрешении конфликтов основное внимание должно быть уделено психологическим, экономическим, социальным изменениям;

• конфликт будет разрешен тогда, когда договоренности изменят отношения между сторонами. Но для этого решения должны: а) быть выработаны самими участниками; б) отвечать их нуждам; в) быть такими, чтобы стороны их выполняли;

• само решение может быть разработано и принято только на официальном уровне. Неофициальные семинары вносят конструктивный вклад в этот процесс, давая возможность разрабатывать различные варианты без каких-либо обязательств;

• в ходе семинара участники могут найти потенциальных партнеров по переговорам;

• неофициальная дипломатия является интегративной частью общего процесса разрешения конфликтов, а не только конкретного конфликта.

Семинары Г. Келмана не были многочисленными по количественному составу. Например, по ближневосточной проблеме в них обычно участвовало от трех до шести человек с каждой стороны и от трех до восьми посредников.

При отборе участников семинара Г. Келман столкнулся с дилеммой. Чем ближе участники к правящей элите, тем более вероятно, что они донесут до нее те идеи, предложения и оценки, которые высказываются на семинаре. Но близость участников к правительственным кругам затрудняет их общение на семинаре. Оптимальный путь — подобрать участников так, чтобы они были близки к политической элите, но все же не входили в нее. Большинство участников семинаров Г. Келмана были политически влиятельные люди. Как правило, они принадлежали к трем категориям: 1) к политическим кругам (советники политических деятелей), но при этом не были непосредственно ответственными за принятие политических решений; 2) к лицам, которые не занимают официальных государственных постов, но являлись политически влиятельными (представители академических кругов, писатели, журналисты); 3) к тем, кто, как предполагалось, будет влиятелен в будущем (молодые ученые, лидеры молодежных организаций).

Перед началом семинара организовывались предварительные встречи, на которых посредники беседовали с участниками каждой из сторон по отдельности. На этих встречах сообщались цели и задачи семинара, основные процедурные моменты. Затем участников просили рассказать, как они видят перспективы развития конфликта; каков спектр взглядов на конфликт внутри их общины и каких они сами придерживаются точек зрения; как они оценивают современное состояние конфликта и как видят возможности его разрешения. Их просили также описать основные нужды и позицию противоположной стороны.

В отличие от других семинаров, у Г. Келмана третья сторона не вмешивалась в те дискуссии, которые проходили внутри каждой из сторон, а участвовала только в процессе обсуждений между участниками конфликта. Задача посредника при обсуждении этих вопросов на предварительных семинарах состояла лишь в том, чтобы содействовать продуктивности дискуссии.

Смысл предварительных семинаров, по мнению Г. Келмана, заключается в том, что они дают возможность участникам познакомиться друг с другом (необязательно, чтобы те, кто представлял одну сторону, встречались ранее) и с организаторами семинара; выяснить вопросы, связанные с целями и задачами семинара; понять роль посредника. Кроме того, посредники получают представление о том, как воспринимает конфликт каждая сторона. Наконец, посредник выявляет разнообразие взглядов внутри каждой из сторон и имеет возможность затем сравнивать, какие оценки конфликту дают участники наедине и какие — в присутствии представителей с другой стороны.

Сам семинар у Г. Келмана обычно занимал два с половиной дня. Сначала представители сторон знакомились друг с другом. Им еще раз напоминалось о задачах семинара и его процедуре, подчеркивалась конфиденциальность обсуждения. Третья сторона давала описание конфликта и предлагала программу обсуждения. После этого участников семинара просили рассказать о конфликте и определить место собственного мнения в спектре тех мнений, которые существуют в их общине. В ходе обсуждений участники высказывались относительно основных нужд и тревог своих сторон. Затем им предлагалось выработать схему решения конфликтной ситуации, которая удовлетворяла бы эти нужды и снимала бы тревоги. Каждый должен был предлагать и разрабатывать решения, приемлемые для обеих сторон, а не только для своей. Наконец, дискуссия направлялась на обсуждение того, как могут быть преодолены преграды, стоящие на пути мирного решения конфликта. В зависимости от того, сколько оставалось времени до конца семинара, а также от общего настроения обсуждались возможные односторонние, скоординированные или совместные действия, которые способствовали бы преодолению межобщинных барьеров.

Третья сторона организовала и поддерживала дискуссию. Она побуждала участников к тому, чтобы провести анализ конфликта, просила их пояснить сказанное, обобщала, выделяла наиболее важные моменты в обсуждении. При этом постоянно подчеркивалась необходимость аналитического, а не полемического подхода к рассмотрению проблем. Наиболее интенсивно посредники вмешивались в ход дискуссии в начале и в конце семинара, т. е. в наиболее-ключевые моменты.

Важной в проведении семинаров, как подчеркивает Г. Келман, была организация совместных обедов и ужинов, на которых присутствовали участники с обеих сторон и посредники. Это являлось своеобразным продолжением семинара. Часто обсуждения, имевшие наибольшее значение, велись именно вне формальных рамок семинара. Кроме того, общение во время этих мероприятий было также необходимо для формирования определенного уровня доверия между участниками. Однако посредники внимательно следили за тем, чтобы доверительные отношения участников не переходили известную грань, так как в этом случае они легко потеряли бы связь со своими общинами, поскольку могли восприниматься ими как предатели, перешедшие на сторону врага.

Семинары преследовали две группы целей: политические и образовательные. С образовательной точки зрения они были направлены на изменение установок, восприятия сторон, образа мышления, что в свою очередь должно было способствовать лучшей подготовке к реализации политической цели — разрешение конфликта. Г. Келман подчеркивал, что такая связь существует, поскольку:

• в ходе обсуждений на семинарах, которые ориентированы на анализ проблемы, исчезает образ врага;

• семинары дают возможность участникам непосредственно наблюдать свою реакцию и реакцию оппонентов на одни и те же факты;

• семинары нацелены на выработку такого подхода к пониманию конфликтов, который направлен на совместный анализ ситуации и поиск взаимоприемлемого решения. Принципы этого подхода могут быть использованы в дальнейшем в реальном переговорном процессе;

• неофициальные семинары создают определенный климат, благоприятствующий выработке общего языка с противоположной стороной и в целом способствуют изменению отношений.

Сначала Г. Келман проводил семинары, в которых одни и те же люди участвовали по два-три раза. Затем он организовал семинар на постоянной основе. После семинара его участники разъезжались в свои страны, обсуждали идеи и предложения, выработанные в ходе семинара, а затем возвращались и снова принимали участие в семинаре, но уже с учетом полученных ими критических замечаний от своих общин.

Наряду с названными семинарами большую известность получили семинары, проводимые под руководством Э. Азара в американском штате Мэриленд. Он подчеркивает необходимость подготовки тех, кто проводит семинары, и прежде всего знакомства их с сутью конфликта, а также наличия у них навыков организации обсуждения.

Э. Азар обращает внимание на ряд проблем, с которыми сталкиваются организаторы и участники семинаров. Так, участник семинара рискует, что по возвращении домой он может быть воспринят как предатель. Поэтому задача третьей стороны состоит в том, чтобы с помощью правильно организованного семинара свести к минимуму возможность подобного восприятия его участников. При проведении неофициальных семинаров главное, как подчеркивает Э. Азар, — создание условий для поиска решения. Само решение может появиться позднее, после окончания семинара. Именно нацеленность официальных посредников на выработку решения без предварительной подготовки является одним из существенных факторов, по мнению Э. Азара, делающих работу «первого направления дипломатии» часто неэффективной.

Неофициальные рабочие встречи-семинары между представителями конфликтующих сторон получили довольно широкое распространение и в настоящее время являются важным инструментом воздействия на конфликты с целью их мирного разрешения.