«Они же меня врагом считают»

Председатель КГБ РСФСР генерал-майор Виктор Валентинович Иваненко наивно спрашивал Ельцина:

– Почему нельзя договориться с Крючковым? Страна одна, дело общее, все заинтересованы найти выход. Что нам делить? Давайте сядем вместе, поговорим откровенно.

Ельцин объяснил:

– Они же меня врагом считают.

Борис Николаевич был прав.

Иваненко предлагал и Крючкову:

– Давайте пойдем на более тесный контакт с российской властью.

У председателя КГБ был один ответ:

– Они работают на разрушение Союза.

Я спрашивал Иваненко, как он воспринимал председателя КГБ СССР:

– Мне один из помощников Крючкова говорил, что его боялись, что не каждый выдерживал его взгляд.

– Не знаю, я в отношениях с ним никаких комплексов не испытывал, поверьте. У Владимира Александровича не было желания нагнуть тебя, унизить. Он беседовал спокойненько, тихим голосом. Монотонно. Даже в самые драматичные дни августовского путча, когда была осада Белого дома, готовился штурм, я снимал трубку и ему звонил. Крючков разговаривал со мной, не отказывался. Для Крючкова другое характерно. Догматизм, нежелание воспринимать необходимость перемен, канцелярский стиль мышления.

Как прошел короткий период от июльского совещания до 19 августа?

Виктор Иваненко:

– Дорабатывал штатное расписание. Бесконечно. Меня гоняли от одного к другому. Все тяжело давалось. Первый зампред Агеев и зам по кадрам Пономарев внушали: «Ты должен исполнять наши приказания, указания партии!»

Иваненко отвечал:

– Я буду выполнять требования закона.

Будущий заместитель председателя КГБ Виталий Андреевич Пономарев родился в 1932 году в Кировской области. Окончил Ленинградский ветеринарный институт. Работал главным ветврачом Нелидовского района, потом Котельнического района. Весной 1961 года его сделали председателем исполкома райсовета. Понравился, и его назначили первым секретарем райкома партии. А с партийной работы взяли в КГБ. В конце 1985 года ему поручили кадры. Произвели в генерал-лейтенанты.

Несмотря на все препоны, КГБ России приступил к исполнению своих прямых обязанностей.

Виктор Иваненко:

– Бориса Николаевича Ельцина избрали президентом, и я поставил вопрос о необходимости его информировать о происходящих в стране негативных процессах. Мне разрешили пользоваться информационным массивом КГБ СССР. Я оттуда выбирал наиболее важные факты. Все шло к разрухе, возникала убогая картина нашей экономики и развала вооруженных сил.

Ельцина интересовала информация о реальных процессах в армии и в трудовых коллективах. К сводкам КГБ он относился со сдержанным интересом:

– Ваша информация не раскрывает всей глубины негативных процессов.

В Белом доме установили такой порядок: всю поступающую российском руководству информацию концентрирует Государственный совет РСФСР, дабы исключить манипулирование и доминирование одного источника над другим. Должность государственного секретаря РСФСР была введена специально для Бурбулиса. Он занял ее 19 июля 1991 года.

– В мои обязанности входило руководство госбезопасностью, – рассказывал мне Геннадий Эдуардович. – Я хотел, чтобы специалисты определяли, какую информацию докладывать президенту. Считал, что начальники разных спецслужб не должны тащить каждый свое, а создавать единую сводку.

Виктор Иваненко:

– Цель благая – избежать ситуации, когда информаторы подгоняют свою информацию под первое лицо. Хотели сделать так, чтобы вся информация шла в общий котел, чтобы сравнивались источники информации, определялась ее достоверность и вырабатывались коллективные предложения. Но эта система долго не просуществовала. Наши советские привычки – они очень сильны. Буду я какому-то государственному секретарю носить информацию! Есть первое лицо. Если ты к нему не вхож, грош тебе цена как руководителю. Так что все планы похоронили. Как бегали к первому лицу, так и продолжали бегать. И я настоял, что буду докладывать президенту. Приходил еженедельно. Докладывал сводку. Если что-то случилось, то о чрезвычайных происшествиях. Звонишь в канцелярию президента, Валере Семенченко: «Назначай мне время».

Валерий Павлович Семенченко работал в общем отделе московского горкома партии еще в ту пору, когда Ельцин был в столице первым секретарем. Борис Николаевич взял его к себе в аппарат Верховного Совета РСФСР, потом поставил заведовать президентской канцелярией.

Семенченко предлагал:

– Подойдет в четыре часа завтра?

– Подойдет.

В четыре часа председатель КГБ России уже в приемной. Дежурный секретарь докладывал президенту: пришел Иваненко. Как правило, Ельцин принимал без задержки.

– Как к вам Борис Николаевич относился? Как он вас воспринимал? Вы – свой или все-таки не совсем свой?

– На этапе знакомства он отнесся с большим недоверием. Все-таки я из системы. Когда меня к нему привел Дмитрий Антонович Волкогонов – познакомить, Ельцин недовольно заметил: «Вы только что получили звание генерала? А почему это они вам присвоили? Мы бы сами вам присвоили». Понимаете, это деталь… Президент России не имел права присваивать генеральские звания. Но я не стал спорить. Так уж, говорю, получилось, что Михаил Сергеевич Горбачев мне присвоил звание 15 апреля 1991 года.

Потом, когда я стал излагать предложения по реформированию комитета, отношение начало меняться. Особенно когда я рассказал ему о том, что в КГБ создан штаб по его дискредитации и по поддержке кандидата в президенты России Николая Ивановича Рыжкова. Тем не менее Борис Николаевич не сделал меня сразу председателем КГБ России, назначил исполняющим обязанности… Надо понимать обстановку в окружении Бориса Николаевича. За влияние на президента шла борьба.

Иваненко оставался исполняющим обязанности до 3 августа 1991 года. Пока его первый заместитель Владимир Андреевич Поделякин не пошел к Степашину:

– Сколько можно держать Иваненко в подвешенном состоянии?

Степашин обратился к президенту:

– Борис Николаевич, у вас есть какие-то возражения против Иваненко?

– Нет.

И он подписал указ. 3 августа, за две недели до путча, генерал Иваненко стал полноправным председателем КГБ России.

– Отметили?

– Да, в комнате отдыха собрались вечером. По рюмке выпили.

– Не случись путча, как бы развивались события? В конце концов, вам бы передали областные и краевые управления? Или ни за что и никогда союзный КГБ не отдал бы территориальные органы России?

– Не случись путча, подписали бы новый Союзный договор и, конечно, произошли бы кадровые изменения в КГБ СССР. И новое руководство передало бы нам территориальные органы КГБ. Я в этом уверен. Это уже назрело.

– А вы когда-нибудь себе представляли, как бы это выглядело? Подпишут 20 августа союзный договор и… Вы себе мысленно рисовали новую конфигурацию органов госбезопасности? Или это преждевременно было?

– Я уже составил штатное расписание КГБ РСФСР. Сто восемьдесят человек – центральный аппарат, который бы руководил территориальными органами КГБ. Свое Инспекторское управление, свое управление кадров. Я ж в этой системе проработал, слава богу, двадцать лет. Поэтому все это легко было бы реализовано. Если бы подписали союзный договор и реформы пошли бы эволюционным путем.

В ту пору генерал Иваненко с надеждой повторял:

– Война России с Центром – это же не вечно. Когда-то возникнет Центр, который будет выполнять те функции, которые республики ему делегируют, – развитие политического процесса идет к этому.

Иваненко называли «агентом Крючкова». Он хладнокровно замечал:

– Оправдываться не собираюсь – пусть общественность анализирует нашу деятельность и делает выводы.

Впрочем, звучало и обратное:

– Продался демократам, выслуживается.

Иваненко отвечал:

– Конфронтации нет. Когда дело касается решения конкретных проблем, тут отношения у нас хорошие, деловые… Подчиняемся мы президенту России, Верховному Совету и правительству республики… Но мы отнюдь не слуги двух господ.

Но на Лубянке ничего не менялось. Подписали протокол, комиссию образовали, которая должна была выделить кадры российскому комитету, но областные управления по-прежнему подчинялись союзному КГБ.

Виктор Иваненко:

– Владимир Александрович Крючков уже озаботился идеей изменения власти другим путем. Он написал Горбачеву секретную записку, где прозвучали требования чрезвычайных полномочий. Михаил Сергеевич не отреагировал.

Ну а когда уже пошел разговор о подписании 20 августа нового союзного договора… И там не будет места некоторым высшим руководителям госбезопасности и Министерства обороны. Тут они и приступили к конкретным действиям по введению чрезвычайного положения.

Председатель КГБ РСФСР принадлежал к молодому поколению чекистов с другими представлениями о жизни. Когда Иваненко поставили во главе российского комитета, один журналист восторженно сказал:

– Вам можно только позавидовать, в сорок четыре года такая карьера!

Виктор Валентинович ответил:

– Я вывел для себя один закон – эйфории и кирпича. Как только начинаешь считать себя удачливым человеком, пребывать в эйфории от каких-то успехов – обязательно упадет кирпич на голову… Поэтому я эйфории не предаюсь.

Его судьба могла сложиться иначе. Трагические события девяносто первого начались не в августе, а значительно раньше.