Глава 20 Засада

Тайлер Шульц и его друзья снимали на пятерых небольшой домик в Лос-Альтос-Хиллс — оттуда до его родителей было меньше получаса езды, поэтому хотя бы раз в неделю он старался заезжать на семейный ужин. Ранним вечером 27 мая 2015 года он загнал свою «Тойоту Приус» в родительский гараж и вошел в дом. Тайлер понял, что что-то не так, лишь только увидев отца — он был чрезвычайно напряжен, а на лице был испуг, переходящий в панику.

«Ты разговаривал с этим репортером, который ведет журналистские расследования?» — вместо приветствия обвиняющим тоном спросил отец.

«Да», — ответил Тайлер.

«Издеваешься? Как можно быть таким глупцом? Ну, они уже в курсе».

Отец рассказал Тайлеру, что только что звонил Джордж Шульц и сообщил, что «Теранос» в курсе его беседы с репортером The Wall Street Journal. И единственным шансом избежать того, что дед описал как «проблемы на всю жизнь», было приехать на следующий день в «Теранос» и подписать бумаги, которые подготовили их юристы.

Тайлер перезвонил деду и спросил, могут ли они сперва встретиться вдвоем — без юристов, прежде чем он что-нибудь предпримет. Джордж ответил, что они с Шарлоттой отправляются поужинать, но к девяти вернутся, и тогда Тайлер может приехать. Тайлер остался поужинать с родителями, а потом отправился домой, обдумать предстоящий разговор с Джорджем. На прощание родители крепко обняли сына.

Из дома Тайлер перезвонил мне. По голосу было слышно, что он находится на грани нервного срыва. Он спросил, делился ли я с кем-нибудь информацией о наших с ним разговорах и встречах. Я заверил его, что держал их в строжайшем секрете, потому что к обещаниям, данным людям, с которыми работаю, отношусь чрезвычайно серьезно. Мы вместе попытались понять, что произошло.

С момента нашей встречи в баре в Маунтин-Вью прошло около трех недель. Вернувшись в редакцию, я продолжил безуспешные попытки назначить интервью с Холмс, которые разбивались о постоянные отговорки Трауба — он только и сделал, что запросил предварительный список вопросов. Я отправил ему письмо, в котором очертил семь тем, которые хотел обсудить с представителями компании, от аккредитации до судьбы Иена Гиббонса.

Я переслал это письмо Тайлеру, и он посмотрел его, не вешая трубку. В абзаце про контроль качества я упомянул конкретное значение коэффициента вариации для одного из анализов на «Эдисоне», забыв, что именно Тайлер рассчитал это значение и поделился со мной. Кроме этого в письме ничего не указывало на источник информации, и Тайлер решил, что уликой стала именно эта цифра. Он немного расслабился. Одним коэффициентом они ничего не докажут, сказал он, эти данные мог рассчитать кто угодно.

Тайлер не сказал мне, что собирается поехать к деду, а только что юристы «Теранос» завтра ждут его в офисе, чтобы подписать какие-то бумаги. Я рекомендовал ему там не появляться, ведь он больше не работал на компанию и никаких обязательств выполнять их требования у него не было. Если же он все-таки пойдет на встречу, то на него вполне могут надавить и заставить рассказать что-нибудь, о чем он впоследствии пожалеет.

Тайлер приехал к деду без пятнадцати девять. Джордж и Шарлотта еще не вернулись, поэтому он подождал на улице, пока не увидел, как их машина подъезжает к дому. Выждав еще несколько минут, он вошел в дом. Деда он обнаружил в гостиной.

«Ты говорил с какими-нибудь репортерами о “Теранос”?» — спросил Джордж.

«Нет, и понятия не имею, с чего они так решили», — ответил Тайлер.

«Элизабет знает, что ты общался с человеком из The Wall Street Journal. Она говорит, что журналист процитировал фразу из вашей с ней переписки».

«Точнее, цифру», — поправила мужа Шарлотта.

Тайлер спросил, идет ли речь об аккредитации лаборатории. Их видела масса сотрудников, и кто угодно из его бывших коллег мог поделиться этой информацией с журналистом.

«Элизабет говорит, что это мог быть только ты», — строго повторил Джордж.

Но Тайлер не собирался отступать и сказал, что понятия не имеет, кто слил данные репортеру.

«Мы стараемся ради твоего блага, — попытался убедить его дед. — Элизабет говорит, что, если статью опубликуют, твоей карьере конец».

Не признаваясь ни в чем, Тайлер еще раз попробовал убедить деда, что дела в «Теранос» обстоят совсем не так радужно, как тот думает. Он снова перечислил все проблемы и нарушения, о которых рассказывал в прошлом году, отдельно остановившись на том факте, что из огромного количества анализов лишь малую толику проводят на приборах, разработанных «Теранос». Но убедить Джорджа не удалось и в этот раз. Он сказал Тайлеру, что юристы компании приготовили для него короткий документ, подписав который Тайлер подтвердит, что продолжит выполнять условия соглашения о неразглашении. The Wall Street Journal собирается опубликовать материалы, являющиеся коммерческой тайной «Теранос», и эта коммерческая информация станет достоянием общественности, если компания не докажет, что предприняла меры для их защиты, пояснил Джордж. Тайлер сказал, что не понимает, почему его считают до сих пор чем-то обязанным компании, но он обдумает это предложение, если от него в результате отстанут.

«Хорошо. Наверху ждут два юриста компании, я могу их позвать?» — спросил Джордж.

Тайлер был в шоке, он почувствовал себя обманутым и преданным. Разве он не сказал деду, что хочет переговорить с ним без юристов? Но откажись он сейчас, и все заподозрят, что ему есть что скрывать, поэтому пришлось согласиться.

Шульц-дед ушел, а Шарлотта сказала, что начинает сомневаться, что «ящик» «Теранос» действительно существует и работает. «И Генри тоже сомневается, — добавила она, имея в виду Генри Киссинджера. — И подумывает, что пора заканчивать с участием в этой истории».

Не успела Шарлотта договорить, как в комнату вошли мужчина и женщина и сразу с угрожающим видом направились к Тайлеру. Их звали Майк Брилл и Мередит Диар-борн, они работали на бюро Boies, Schiller & Flexner. Брилл сказал, что занимается поисками информатора WSJ и ему потребовалось всего пять минут, чтобы понять, что это Тайлер. Он передал Тайлеру три документа: временный запретительный приказ, повестку в суд и письмо-уведомление, что «Теранос» имеет основания полагать, что Тайлер нарушил условия соглашения о неразглашении и компания готовится подать против него иск в суд.

Тайлер еще раз повторил, что не общался с журналистами. Брилл на это сказал, что уверен в том, что Тайлер лжет, и попытался выбить у него признание. Но Тайлер продолжал отрицать обвинения. Юрист не сдавался, он бросался на Шульца-младшего, как бойцовский пес. Казалось, он может пытать Тайлера бесконечно, пока тот во всем не сознается. В какой-то момент Тайлер спросил Шарлотту, не кажется ли ей весь этот разговор столь же унизительным, как ему самому. Шарлотта смотрела на Брилла полным ярости взглядом, и казалось, через мгновение даст ему в челюсть.

В конце концов Тайлер не выдержал:

«Все, хватит, разговор окончен».

Дед пришел на помощь внуку:

«Я хорошо знаю парня, и у него нет привычки врать. Если он говорит, что не общался с репортером, значит, так оно и было!»

Бывший госсекретарь выпроводил юристов, а когда они ушли, позвонил Холмс и сказал, что о таком они не договаривались. Вместо того чтобы прислать кого-то готового к цивилизованной беседе, она отправила прокуроров с обвинением. Тайлер готов явиться в суд завтра, закончил тираду Джордж.

Тайлер почувствовал, как задрожали руки, а сердце пустилось вскачь, когда он увидел, как Шарлотта буквально вырвала трубку из рук Джорджа и прокричала в нее:

«Элизабет, Тайлер НИЧЕГО ТАКОГО НЕ ГОВОРИЛ!»

Джордж вернул себе телефон и согласовал компромиссный вариант: они снова встретятся здесь же завтра утром и представители «Теранос» привезут тот самый короткий документ-подтверждение о дальнейшем соблюдении конфиденциальности, о подписании которого договаривались первоначально. Прежде чем повесить трубку, он попросил прислать других людей, а не тех, что были сегодня.

На следующее утро Тайлер вернулся в дом деда и ждал юристов. Он ничуть не удивился, когда в гостиную вошел уже знакомый ему Брилл — Холмс вертела его дедом, как мальчиком.

Адвокат привез новую пачку документов. Среди них было заявление, подписав которое Тайлер подтверждал, что ни с кем не разговаривал о «Теранос» и обязывался передать компании имя любого бывшего или нынешнего сотрудника, о котором ему было известно, что тот общался с прессой. Брилл потребовал от Тайлера подписать бумагу. Тот наотрез отказался.

«Тайлер не стукач. Выяснение, кто общался The Wall Street Journal, проблема не его, а компании», — поддержал его Джордж Шульц.

Брилл проигнорировал бывшего госсекретаря и продолжил давить на Шульца-младшего, чтобы тот подписал документ и назвал имена общавшихся с журналистом. Брилл даже умолял посмотреть на все это с его точки зрения, это было его работой — получить от Тайлера информацию. Но Тайлер стоял на своем.

После того как стало ясно, что противостояние ни к чему не приведет, Джордж Шульц увел юриста в другую комнату и вернулся поговорить с внуком наедине.

«Ну что тебе стоит подписать эту бумажку?» — начал он.

Тайлер ответил, что подпишет ее только в обмен на письменное обязательство «Теранос» не преследовать его в суде. Тогда Джордж схватил карандаш и на полях заявления нацарапал строчку, в которой говорилось, что компания обязуется два года не подавать на Тайлера в суд. На секунду Тайлер усомнился в адекватности деда.

«Так не пойдет. Нужно, чтобы они пообещали никогда не судиться со мной», — сказал он.

«Я же просто пытаюсь найти решение, на которое “Теранос” согласится», — воскликнул Джордж.

Но все же до старика, похоже, дошла абсурдность его предложения. Он зачеркнул «в течение двух лет» и вместо этого написал «когда-либо в будущем». Потом он вышел поговорить с Бриллом. Они вернулись через пару минут, Брилл, видимо, согласился с условием Тайлера.

Тем не менее небольшая пауза дала Тайлеру возможность собраться с мыслями, и он все же решил ничего не подписывать. Среди прочих документов Брилл привез оригинальное соглашение о неразглашении, которое Тайлер подписывал при приеме на работу. Он сделал вид, что перечитывает текст, пока пытался сообразить, как сформулировать отказ подписывать новое заявление. После неловкой долгой паузы он нашел окончательную формулировку.

«Этот документ составили юристы “Теранос” исходя из интересов компании, — сказал Тайлер. — Мне тоже нужен юрист, который прочтет эту бумагу с точки зрения защиты моих интересов».

И Брилл, и Джордж Шульц были таким ответом очень раздражены. Джордж спросил, подпишет ли Тайлер бумагу, если Боб Андерс, его адвокат по недвижимости, посмотрит соглашение и скажет, что с ним все в порядке. Тайлер согласился, и тогда Джордж отправился наверх в кабинет, чтобы отправить Андерсу скорректированное заявление. Сообразив, что на это уйдет некоторое время, Тайлер отправился на кухню, взял лежавшую там записную книгу деда и начал искать телефон адвоката. Он хотел успеть поговорить с ним первым. Пока он судорожно листал страницы, к нему подошла Шарлотта с бумажкой, на которой уже был выписан телефонный номер.

«Вот, звони», — сказала она.

Тайлер вышел во двор, набрал номер и вкратце описал Андерсу ситуацию. Пытаясь осмыслить сказанное, адвокат спросил, кто представляет «Теранос». Тайлер достал письмо с угрозой судебного преследования, которое вчера вручил ему Брилл. «Подписано каким-то Дэвидом Бойзи», — он не знал, как правильно читается фамилия знаменитого юриста.

«Мать моя женщина! Да ты хоть представляешь, кто это?!» — воскликнул Андерс.

Он объяснил Тайлеру, что Бойз был одним из самых знаменитых адвокатов Америки. Так что ситуация была очень серьезной — Андерс предложил Тайлеру приехать к нему в офис в Сан-Франциско, чтобы обсудить все лично.

Тайлер решил немедленно последовать совету и встретился с Андерсом и одним из его коллег на семнадцатом этаже Росс-билдинг, неоготической башни в финансовом квартале, которая была одним из высочайших небоскребов Сан-Франциско. Прочитав заявление и обдумав ситуацию, оба юриста сказали Тайлеру, что, по-хорошему, они бы не рекомендовали ему подписывать такой документ. Они могут от его лица передать отказ юристам «Теранос», но в дальнейшем Тайлеру стоит обратиться в другое бюро, потому что их фирма Farella Braun + Martel управляет недвижимостью Холмс и налицо конфликт интересов.

Когда Андерс проинформировал Брилла, что Тайлер не станет подписывать заявление, тот ответил, что он не оставляет «Теранос» выбора и компании придется пойти в суд. Тайлер отправился домой, ожидая, что в суд его вызовут уже завтра. Но ближе к вечеру того же дня Брилл отправил электронное письмо Андерсу, в котором говорил, что «Теранос» решила отложить подачу иска, чтобы дать сторонам время обдумать ситуацию и выработать решение. Тайлер вздохнул с облегчением.

По совету Андерса Тайлер обратился к Стивену Тейлору, который возглавлял небольшую юридическую компанию, специализировавшуюся на ведении крупных деловых споров. За следующий месяц Тейлор и Брилл обменялись четырьмя различными вариантами документа, который должен был подписать Тайлер Шульц.

Тайлер попытался не раздувать конфликт и в новой версии заявления был даже готов признать, что общался с журналистом WSJ. Адвокаты «Теранос» предложили Тайлеру признать, что он был молод и наивен, чем и воспользовался журналист, обманом втеревшись в доверие, но Тайлер отказался. Он прекрасно отдавал себе отчет, что и зачем делал, молодость не имела к этому никакого отношения. Тайлер очень надеялся, что, будь ему сорок или пятьдесят лет, он поступил бы точно так же. Но, идя навстречу требованиям «Теранос», он согласился, чтобы его должность в компании описали как настолько мелкую и незначительную, что, работая на ней, он и близко не мог знать, о чем говорил, когда речь шла об аккредитации, контроле качества анализов и регламенте лабораторных работ.

Но каждый раз переговоры заходили в тупик по двум пунктам. Во-первых, юристы «Теранос» требовали, чтобы Тайлер назвал имена других информаторов WSJ, а Тайлер наотрез отказывался это делать. А во-вторых, компания отказывалась включать родителей и наследников Тайлера в список людей, которых обещает не преследовать в суде. По мере того как становилось ясно, что ситуация не двигается с мертвой точки, Бойз и Шиллер все активнее прибегали к тактике грубой силы, которая и принесла им скандальную известность. Брилл довел до сведения Тайлера, что, если тот не подпишет заявление и не назовет информаторов, компания обязательно засудит его и разорит всю его семью. Кроме того, Тайлеру сказали, что за ним следят частные детективы. Его юрист пытался приободрить его: «Сами по себе они проблемы не представляют. Просто не суйся в злачные места и не забудь помахать человеку в кустах, когда уходишь на работу».

Однажды вечером родителям Тайлера позвонил Джордж Шульц и рассказал, что, по словам Холмс, именно Тайлер выдал основную часть информации, которую собирался использовать журналист WSJ. Дед считал неблагоразумным, что внук не был готов идти навстречу логичным просьбам со стороны компании. Родители умоляли Тайлера подписать, что там требовала эта компания, при первой же возможности. Иначе им придется продать дом, чтобы покрыть судебные издержки.

«К сожалению, не все так просто», — больше Тайлеру сказать было нечего.

Он хотел объяснить им ситуацию, но по жестким требованиям «Теранос» не мог обсуждать детали переговоров даже с родителями. Чтобы иметь хоть какую-то возможность пообщаться с ними на эту тему, Тайлер настоял, чтобы родители наняли собственного адвоката. Теперь адвокат Тайлера мог передавать информацию от него адвокату родителей, а все сказанное защищалось законами об адвокатской тайне. Это привело к случаю, который потряс и родителей, и самого Тайлера. Буквально через час после того, как адвокат родителей приехала к ним в первый раз, ее машину вскрыли неизвестные и похитили портфель, в котором среди прочего были подробные заметки со встречи. Конечно, это могло быть просто совпадение и случайность, но Тайлер не мог отделаться от подозрения, что за кражей стоял кто-то из «Теранос».

Сам я был совершенно не в курсе всего этого. После того панического звонка Тайлера я пытался связаться с ним — писал на электронный адрес вымышленного Колина Рамиреса, на использовании которого он настаивал, звонил на номер его анонимного сотового. Но письма оставались без ответа, а звонки переключались на автоответчик. Я продолжал попытки несколько недель, но безрезультатно. Тайлер исчез.

Я подозревал, что «Теранос» давит на бывшего сотрудника, но не мог потребовать объяснений, поскольку это раскрыло бы Тайлера. Мне оставалось только надеяться, что он не сломается, и утешаться тем, что он успел переслать мне письма в адрес Холмс с негодованием из-за происходящего в лаборатории, а также жалобу в нью-йоркский департамент здравоохранения. Вместе с внутренней перепиской насчет аккредитации, которую передал мне Алан Бим, эти письма составляли неплохой набор компромата.

Я продолжил расследование, позвонив в Нью-Йорк и поинтересовавшись дальнейшей судьбой жалобы. Ее перенаправили в федеральное управление Центров контроля медицинских программ «Медикер» и «Медикейд» (СMS) для дальнейшего разбирательства, ответили мне. Однако, позвонив в CMS, я узнал, что там и следа этой жалобы не было — неясным образом она затерялась среди других бумаг. Справедливости ради нужно сказать, что, когда в отделе контроля лабораторной деятельности узнали о существовании такой жалобы, они твердо решили разобраться и куда она делась, и с самим вопросом. Меня попросили переслать ее еще раз и заверили, что теперь она точно не пропадет.

Тем временем Мэтью Трауб продолжал отфутболивать мои просьбы о встрече. Похоже, я постепенно становился единственным журналистом во всей стране, которому Холмс не дала интервью. Она появилась в программе утренних новостей на CBS, в шоу Фарида Захарии на CNN и «Бешеных деньгах» Джима Кремера на CNBC. Вишенкой на торте был момент, когда ранним июньским вечером я оторвался от компьютера и, подняв глаза на один из телевизоров, висевших в рабочем зале редакции, увидел на экране характерную черную водолазку — Холмс что-то увлеченно рассказывала Чарли Роузу, ведущему популярного ток-шоу. На следующий день я снова позвонил Траубу и уже на повышенных тонах заявил ему, что «Теранос» не может отказывать мне вечно. Хорошо, пусть не Холмс, но хоть кто-нибудь из компании должен встретиться со мной и ответить на вопросы. И поскорее. К концу разговора я практически орал, расхаживая по редакции.

Трауб перезвонил через несколько дней и предложил встречу с представителем компании в офисе юридического бюро Boies Schiller на Манхэттене. Я сначала было согласился, но потом передумал — соваться прямо в пасть льва было глупо. Я перезвонил Траубу и сообщил, что представителю «Теранос» — и армии адвокатов, которые, как я подозревал, будут его сопровождать, — придется прийти ко мне. Встречу назначили на час дня во вторник 23 июня по адресу 1211, Авеню Америк, в редакции The Wall Street Journal.