Борис Орлов

Назад в страну мертвых

Воспоминание бесконечно – фрагмент без начала и конца еще одной, «иной» реальности. Как сновидение, безумие или искусство.

Гриша Брускин. «Второе дружеское послание погибшему всерьез Дмитрию Александровичу Пригову от Брускина Григория Давидовича»

Представим следующую картину: искусство – особая страна. Территория страны располагается в музеях. Ее жители – зрители (вечные путники) – бредут дорогами искусства из музея в музей, из зала в зал, от артефакта к артефакту.

* * *

Скульптор Борис Орлов работает с имперскими мифами.

С мертвой Римской империей и с когда-то живой советской. Художник взглянул на советскую цивилизацию как на погибшую еще при ее жизни.

Кажется, я подкинул Орлову словечко «тотем» для обозначения ряда работ. Впрочем, не буду настаивать: память, как известно, порой подводит. Тогда произведения скульптора напомнили мне раскрашенные тотемные изображения североамериканских индейцев: алеутов и тлинкитов.

Эстетика этих работ мерцает между русскими бюстами в стиле барокко и кубофутуристической скульптурой.

* * *

Тотемы. Чурбаны, чуры. Это те, которых нужно чураться. Избегать. У чурбанов опасная аура. Они тянут назад. В царство мертвых.

Болваны мерцают на перепутьях как верстовые столбы проклятья.

Как бесы: «Там верстою небывалой / Он торчал передо мной / Там сверкнул он искрой малой / И пропал во тьме пустой».

* * *

Как указатели «на Фивы» толкали Эдипа на дорогу свершения гибельного прорицания в фильме Паоло Пазолини «Царь Эдип», не оставляя будущему правителю города выбора, так и орловские столбы-фатумы заставляют путника – музейного путешественника – следовать дорогой, предначертанной оракулом судьбы. Назад в страну мертвых.

В погибшую советскую империю.