Из боевой истории 31-й кавалерийской дивизии

Комиссия по составлению хроники Великой Отечественной войны Высшие курсы усовершенствования политсостава Красной Армии Стенограмма беседы с Куликом Петром Павловичем Гвардии подполковник, военком 111 кав полка 31 кд 50-й армии 1911 г.р. рус. Чл. ВКП(б) с 1930 г.

Орден Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны 2 степени, мед За оборону Москвы.

Беседу проводил НС т. Голубева Р.И.

Стенографист Рослякова О. А.

Станция Перхушково 18 октября 1944 г.

Родился в 1911 году на Урале в семье рабочего. Сам работал на заводе до

1933 г. слесарем в Кизиловском районе. В 1934 г. пошел в армию. Образование: среднее – семилетка и затем десятимесячные по подготовке в ВУЗ. Хотел поступать в вуз, но не пустила комсомольская организация. В

1934 г. был призван в армию и направлен на Дальний Восток. Служил в 8-й кавалерийской дивизии красноармейцем, курсантом полковой школы, политруком эскадрона. В 1939 году приехал в Москву в Военнополитическую академию им. Ленина. Академию не закончил в связи с войной. Проучился два года.

С начала войны я был назначен военкомом 111 кавполка. Мы приехали в Воронежскую обл. с. Алексеевка. Стали формировать свою часть. Сформировали ее хорошо, лошади были хорошие. Снаряжение все выдали новое. Правда люди пришли новые, необученные. Национальный состав был преимущественно русский: воронежцы и тамбовцы. Потом пришла большая группа тысячи полторы или две черниговцев.

Командир полка был Будник Иван Фокич, подполковник. Я был военкомом полка. Начальником штаба дивизии был Борисов, комиссаром дивизии был Можжечков.

Через два месяца после начала формирования дивизия июль-август и сентябрь месяцы занимается боевой подготовкой. Когда немцы подошли к Орлу и заняли Орлу, нас подняли по тревоге и погрузили в эшелоны. Всю нашу дивизию выбросили под Козельск.

Козельск являлся важным подступом к Туле. Через него шла дорога на Москву.

Нам поставили задачу выбить немцев из Козельска. Если это не удастся, то хотя бы временно задержать немцев на этом рубеже. 10 октября мы подошли к Козельску.

В конном строю и 11-го числа начали атаку Козельска. Заняли почти весь город. Затем подошли немецкие резервы и нас выбили из Козельска. Наш полк участвовал в центре города. Когда нас выбили, мы закрепились на окраинах Козельска. После этого упорные бои были в течение трех дней. Дорогу контролировали, ни одну машину не пропускали. Так как это был октябрь месяц, стояла грязь непролазная – это имело значение. Окружных дорог у немцев не было. Силы немцев нарастали. Немцы подходили к Калуге. Мы стали отходить.

Надо отметить, что у нас не было ни одного случая, чтобы мы отошли без приказа. Задача дивизии была очень ответственная. Мы прикрывали вначале 49-ю, затем 50-ю армии. Перед нами была поставлена задача задержать продвижение противника до 16 часов, пока армия не пройдет водный рубеж или тот или другой населенный пункт. Мы действовали самостоятельно: ни справа, ни слева у нас никого не было. Все три наших полка действовали все время вместе.

Когда отходили от Тулы (к Туле), подошли к населенному пункту Говоренки. Говоренки расположены на холмистой местности, это небольшой населенный пункт, всего несколько сот дворов. Примерно в метрах 60–80 от деревни – лес. Делится эта деревня на несколько деревень.

Эти Говоренки для нашего 111-го кавполка явились важным этапом в истории. За Говоренковские бои мы были с командиром награждены орденом Красного Знамени. До 10 человек были представлены к награде. Это был последний этап перед Тулой. Нужно было во чтобы то ни стало удержать Говоренки в течение двух суток.

Мы сделали марш, причем очень трудный. Нужно было пройти ряд водных преград. Мосты были все взорваны. Наши главные силы отошли. Поэтому мы сделали большой крюк километров 70. В гололедицу, как сейчас, сделать 70 километров очень трудно. Лошади были кованы на летнюю ковку без шипов. Зимнюю ковку не успели провести. Лошади устали, но пришли вовремя. 22 октября рано утром пришли, расположились. Командир полка с начальником штаба пошли выбирать рубеж обороны для каждого эскадрона, для батарей. Заняли оборону. На самом ответственном направлении был 4-й эскадрон. Командир его старший лейтенант Петров москвич из Перово. Такое странное сочетание Петров из Перово.

В первый день часов в 10 пошли на нас войска немецкой разведки, причем вели себя страшно нахально. Не успел эскадрон выйти на рубеж, они уже зашли в одну хату. Некоторые огневые точки уже были на месте и наши пулеметы открыли огонь по ним. Нанесли им потери, но они ни убитых, и раненых пооставляли. Унесли с собой с собой только гусей. Командир 3-го эскадрона Алев Борис Матвеевич, бывший директор МТС, решил отбить этих гусей. Разведчиков разогнали, они побросали гусей. Он вернул гусей хозяевам, за что хозяйки подарили ему одного гуся на завтрак.

Первый день прошел как будто бы спокойно. Одновременно работала разведка. К вечеру разведка донесла, что в километрах 60–70 сосредоточены крупные силы противника. Танков у нас не было, местность – лесистая. Ясно было, что немцы будут наступать. Но ночью они не наступали. Утром в 8 часов покушали. Ждали 10 часов утра, потому что привыкли, что в 10 часов утра немцы дают первый выстрел артиллерии. В штабе все было приготовлено. Некоторые штабные командиры стали бриться. В это время разрыв двух-трех снарядов во дворе штаба. Стало ясно, что немцы будут наступать. Полк по существу был готов.

И вот из леса, психической атакой густым боевым порядком выходят немцы. Потом выяснили, что они были пьяны. Офицеры и солдаты шли во весь рост. Пулеметчики 4-го эскадрона дают очередь из станковых пулеметов. Буквально косили этих немцев. Все двенадцать лент, которые имели пулеметчики, они издержали. Потери немцев были большие. Несколько раз атаковали и несколько раз откатывались. В конце концов наших стали охватывать с обоих флангов. Немцы вышли в тыл 4-ому эскадрону. 4-й эскадрон продолжал драться. Немцы пошли по главной улице деревни. Нам надо было чем-нибудь заткнуть эту брешь. Начальник штаба с группой штабных командиров решил пойти в атаку. Взял с собой саперный взвод, засели в домах, не пропускали немцев дальше. Немцы пробирались по деревне. Нам нужно было во что бы то ни стала задержать их. 1-й эскадрон был полностью уничтожен в предыдущих боях, когда ему не было приказа на отход и он не отошел, дрался до последнего человека. 4-й эскадрон оказался в чрезвычайно трудном положении. Постепенно огонь 4-го эскадрона затихал. В это время включается в бой 3-й эскадрон. Командиром третьего эскадрона был Б.М.Алеев. политруком у него был Сатаев, по национальности осетин. Настолько все увлеклись боем, в частности тот же самый Алев, что когда командир полка дал приказ отходить, он продолжал бой. Стало темнеть, а Алев из автомата из-за угла дома уничтожает фашистов одного за одним и только говорит своему коноводу, чтобы он все время подавал диски к автомату. Сам считал убитых немцев. В этом бою он убил 19 фрицев. Когда был получен вторичный приказ об отходе, младший политрук

Сатаев буквально вытащил его с поля боя. В последующих боях Алеев был убит. За этот бой он был награжден орденом Ленина. Выполнил свою боевую задачу прекрасно.

4-й эскадрон вместе с тов. Петровым почти целиком погиб. Осталось человек 10–12.

Труп командира эскадрона тов. Петрова старались вынести с поля боя. Алеев даже сам подползал, но ничего нельзя было сделать. Потеряли на этом деле до двух десятков человек, в конце концов, вынуждены были отойти.

К четырем часам у нас остался кусочек восточной окраины деревни, которую оборонял 2-й эскадрон. Командиром эскадрона был старший лейтенант Саменко, который первый водрузил флаг в центре Калуги. Он прикрывал отход всего полка.

Когда 2-й эскадрон получил приказ на отход, в это время немцы подошли совсем близко.

Командир эскадрона дал команду: «По коням». Коноводы подали лошадей, бойцы на них вскочили: через холм, через речку на новые позиции. Отход был настолько удачный, что эскадрон ни одного человека не потерял при отходе.

Наступила темнота. Мы заметили, что за селом немцы группируются. Артиллерийским огнем мы их разогнали.

После этого боя комиссар дивизии вызвал меня и спросил: «Какой урон нанесли противнику?» Когда я ему доложил, что 300–400 человек немцев уничтожили, он сначала мне не поверил. Своих потеряли человек 150–200. На этом вопрос о потерях пока закончился.

Через две недели мы были в Туле. Вдруг нашему полку и нашей дивизии приказ командующего 50-й армии Болдина (неточность. В этот период 50-й армией командовал Ермаков), в котором отмечается, что благодаря данным разведки выявилось, что немцы понесли в этом бою исключительные потери. Мы считали, что на нас наступало два батальона. Оказывается, наступало четыре немецких батальона, причем два немецких батальона были полностью уничтожены.

После этого командующий 50-й армией приказал представить к награде отличившихся. Весь 111 кавполк был награжден. Из числа награжденных живых было человек 90.

Нас использовали, как маневренную группу, потому что мы можем в любом месте пробраться. Если находимся в населенном пункте, то лошади помещаются в конюшни, если в лесу, то в лесу. Иногда кони буквально рядом с бойцом. Боец выбегает из окопов, в метрах 50-100 – лошадь. На вооружении винтовка, автомат, ручные гранаты, ручной и станковый пулемет, минометы были, батарея полковой артиллерии. Сейчас, по существу, такое же осталось вооружение. Изменение только в том, что мы сейчас действуем более крупными массами, конными массами, корпусами у нас сейчас непосредственно в коннице имеются танки, как составная часть. Не говоря о том, что мы взаимодействуем с танками и авиацией.

К Туле подошли мы с малым количеством людей. Думали, что будем выведены в резерв. Армия продолжала отступать. Такой тяжелый момент был, трудно представить себе… армия продолжает отступать, в Туле не задерживается. Немцы наступают. Задерживали наступление немцев два полка: полк НКВД, который охранял военные заводы и другие военные объекты и тульский рабочий полк.

После Говоренковского боя мы отстали от нашей дивизии и действовали отдельно, как полк. Нам было приказано вначале пойти в Ясную Поляну. Когда подошли к Ясной Поляне, немцы уже хозяйничали в Ясной Поляне.

Мы вышли на опушку леса. Смотрим, немецкие танки в Ясной Поляне. Тогда решили пойти на Косую Гору – крупный металлургический завод под Тулой, километрах 8 от Тулы. Тула уже блокировалась крупными соединениями немцев, немецкой конницей и передовыми танковыми подразделениями, которые тоже выходили на Косую Гору. Наши отошли от Косой Горы. Мы дождались темноты и пошли в Тулу с южной стороны. Просто было удивительно, насколько Тула с южной стороны не оборонялась.

На окраинах Тулы не встретили ни одного бойца. Даже на мостах не встретили никакой обороны. Коменданта тоже в центре города не было. Лично приезжал командующий и собирал войска к Туле. Нам не к кому было обратиться, чтобы нас расквартировали. В деревне километра два-три стояла наша дивизия. Мы подались к ней.

Оказалось, что не смотря на условия, в которых мы вели бой, наш полк был более сильным, в особенности два эскадрона. Остальные полки, которые обороняли Косую Гору, были сильно потрепаны.

Нас вывели в резерв. Сутки простояли в резерве. Потом командующий 50-й армии, имея какие-то распоряжения или просто из собственных соображений, решил, что Тулу нечем удержать.

Тульский рабочий полк организовался в период непосредственного подхода немцев к Туле. Этот полк даже своим вооружением отличался от любого нашего полка.

В Туле были экспериментальные заводы и экспериментальные мастерские. Мастера пошли со своими винтовками, которые они показывали, как образец. Все оружие было высокого качества. Каждый мастер подбирал себе хорошую винтовку. Заводы были уже эвакуированы в это время.

Вторым полком был полк НКВД. Он стоял поблизости от позиций, занимаемых немцами со стороны Косой Горы. Этот полк был поддержан артиллерией. Немцы выходили на центральные улицы Тулы, но немедленно отбивались. Немцы совсем выдохлись и перед Тулой остановились.

Мы просидели дня два-три в резерве. Другие полки нашей дивизии 114-й и 116-й тоже стояли в резерве. 114 полк был в распоряжении командующего по обороне Тулы.

Дали нам оборонять участок очень большой. Сейчас такой участок обороняет дивизия. Участок километров 10–12 вдоль русла р. Упы северо-восточнее Тулы. Это была прекрасная водная преграда, которая не допускала танков противника. Это был конец октября и начало ноября. Река еще не застыла.

Обороняли этот большой участок. Делали частые вылазки. Линия фронта тогда еще не установилась. Люди настолько не привыкли к войне, что рабочие нашей стороны, особенно домохозяйки, ходили в хлебные лавки, которые находились в расположении немцев. Никакой линии фронта не соблюдали. Мы расставили пулеметчиков и приказали, кто бы не шел с той или другой стороны, обстреливать. Идет тетка, а кто ее знает, может быть у нее в сумке записочка с расположением наших огневых точек. Бывало так, женщина идет, когда дойдет до реки, ее обстреляет пулеметчик, она ляжет, полежит. Стрельба кончилась, поднимается опять идет. Все-таки русский человек, зачем я буду ее убивать, может быть у нее детишек куча. Вообще беспечности много было. Теперь на четвертом году войны это просто диким кажется.

Немцы сосредоточились здесь к ноябрю месяцу. Гудериан подтянул свою армию. Установился фронт. По реке окопались. Сила у нас была большая. Немцы сделали прорыв по Веневскому шоссе, чтобы Тулу не брать в лоб, а идти на Каширу к Москве непосредственно. Правда, мы тоже вылазки делали, контратаковали сильно, особенно в дни октябрьских праздников 7–8 ноября. Все эти вылазки имели задачу срыва активности действий немцев. Танков у нас не было тогда, но артиллерии было много и реактивных снарядов разных калибров. Сумели отбить все таки Тулу. К середине ноября наша дивизия была сменена пехотными частями выведена в резерв командующего, как маневренная единица.

Немцы прорвали оборону и начали знаменитое их наступление 18 ноября. Гудериан прорвался и шел вдоль шоссе, оставляя гарнизоны.

Наш полк действовал в направлении Венева. Связи с дивизией не было, потому что нас отделяло расстояние километров в 100.

Что мы делали? Короткими ударами, особенно ночью, нападали на немецкие гарнизоны. Наша задача была, чтобы в каждой деревне немцы вынуждены были оставлять гарнизоны танков и пехоты, чтобы в разведку немцы шли не по пять человек, а больше. И действительно, немцы ходили в разведку минимум в количестве 40 человек, а то и 60–80 человек. Поэтому трудно было их брать в плен и ловить языка.

Полк эскадронами, а иногда отдельными взводами атаковал деревни. Делали часто так: подъезжали к деревне, обстреливали из пулеметов или минометов и обратно.

Как мы узнавали есть ли в деревне немцы или нет? Очень просто. Если в деревне петухи поют, значит, немцев в деревне нет. Если петухи не поют значит, значит там немцы. Если собаки лают, значит немцев в деревне нет, если не лают, значит там немцы. Так оно и было. Исключительно способный народ на куриц и петухов.

К концу ноября положение сложилось исключительно трудное. Немцы стали окружать Тулу. Обошли и заняли Венев. Дивизия соединяется с группировкой, которая действовала на Серпуховском направлении и перебрасывается с одного направления на другое. Была на станции Лаптево. Потом Лаптево было занято немцами. Мы отступили и вышли в такое глухое место, где ни шоссейных, ни железных дорог не было, просто кусок местности, к тому же лесистой местности.

Одновременно шли атаки на Тулу. Тула оборонялась полком НКВД и Тульским рабочим полком на самых ответственных участках. Снаряды, в частности для наших «Катюш» подбрасывались транспортной авиацией.

В эту трудную минут, когда как будто стойкость должна пасть, товарищ Сталин прислал телеграмму, которую приказали прочитать во всех частях, что Тула является ключом к Москве, что Тулу нужно удержать во что бы то ни стало. Эта телеграмма была прочитана всему комсоставу, а ком состав в свою очередь довел до сведения всего личного состава.

Одновременно командование 50-й армии выпустило воззвание ко всем войскам. Это воззвание говорило о том, что мы должны наступать, что победа за нами, что у нас силы сосредоточены.

Это воззвание, хотя было распространено среди красноармейцев, но оно больше было адресовано немцам. Это был один из приемов нашего командования ввести в заблуждение противника. Потом пленные рассказывали, что когда им эти листовки попались, то в штабе Гудериана буквально были ошеломлены. Гудериан пришел к заключению, что перед Тулой гораздо больше сил, чем предполагали немцы. Он еще больше усилил тульскую группировку и меньше повел людей и танков на Каширу. Гудериан боялся за собственный тыл. Цель была достигнута. Сама тульская группировка не представляла большой угрозы.

Дело подошло к декабрю месяцу. Очень конспиративно появляется какая-то новая пехота, прекрасно обмундированные и вооруженные люди. Появляется артиллерия всех калибров. Кто они, откуда они, никто не знал. Знали, что по приказу Ставки Верховного командующего создают какие-то новые силы.

5-6 декабря получили приказ соединиться с 1-м Гвардейским корпусом Белова. Он шел вдоль шоссе Кашира – Венев – Тула. Потом обошел Тулу слева. Мы шли севернее Тулы. Километров за 40 гот Тулы мы соединились на этом шоссе. Потом наша дивизия вошла в состав 1-го кавалерийского корпуса с февраля месяца 1943 года. В это время мы просто взаимодействовали.

Сейчас кавалерия действует в крупных конных соединениях – корпусами, находится всегда в распоряжении командующего фронтом, даже армия не распоряжается. В период активных действий придается армии, как подвижная боевая единица. Обычно конница вводится в прорыв.

Кавалерия имеет свои танки. Если посчитать по количеству танковых единиц, то в кавалерийском корпусе танков не меньше, чем в танковом корпусе. Танковые соединения придаются полкам и кавалерийским дивизиям.

У нас 1-й Гвардейский кавалерийский корпус брал Житомир, Луцк. Наш корпус прошел по Пинским болотам, часть пути проделали пешком по незамерзающим болотам. Заняли Луцк без единого выстрела. Немцы считали, что Луцк заняли партизаны. Удар был настолько стремительный, что немцы в панике убежали за Буг. Когда конница вводится в прорыв, она идет не одна а в взаимодействии с каким-нибудь танковым соединением. Конница силой маневра может захватить какой-нибудь укрепленный пункт, но удержать его она не может. Примерно одна треть бойцов держит лошадей, кормит их. Поэтому количество бойцов, которое находится на передовой линии не так уж большое. Кроме того при коннице большой обоз. И человек кушать хочет и конь тоже. Нужно подвести овес, сено.

После занятия Киева, мы заняли Житомир. Потом его сдали. Мы не хотели сдавать, но приказание было отдано лично товарищем Сталиным.

Почему конница заняла Житомир областной центр: Потому что, после удара по киевской группировке, противник был настолько деморализован, настолько разбит и растерян, что мы прошли просто маршем. О растерянности немцев говорит тот факт, что мы взяли семь человек пленных из совершенно разных дивизий.

Маршем прошли 120 км до Житомира, заняли Житомир. Взяли там богатейшие трофеи. В одном гараже одних только легковых машин было штук 400, не говоря о складах. Житомир продержали неделю. К нам ни пехота, ни танки не подошли.

Может помните выступление Жукова на митинге, где он говорил, что немцы сосредоточили около 15 танковых дивизий для того, чтобы занять обратно Киев. Поэтому нам пришлось отойти. Правда не просто отошли, а отходили с боями. После Житомира взяли Луцк, больше ничего.

Уже после моего выбытия, корпус брал Перемышль. Нашему полку присвоено звание Перемышльского.

Алев Б.М. погиб наш во время рекогносцировки деревни…, которая была занята нами. Пока он собирался туда ехать, немцы контратакой заняли эту деревню. Он поехал с помкомандира полка Журавлевым. Подъезжают к деревне и рассуждают, что такое люди здоровенные ходят оп деревне, как будто бы немцы?

– Нет, это наши. Смотрят противотанковые орудия, каких у нас нет! – Это, говорят, немецкий трофей собирают, подъехали к самой хате. Немецкий пулеметчик разворачивается, дает очередь. Помкомандира полка вскочил в погреб. Алев был тяжело ранен. Ординарец-коновод из винтовки до 8 человек немцев уложил. Хотел оттащить Алеева в безопасное место. Протащил более 100 метров, его убили. Алев вынул пистолет и застрелился. Журавлев все это видел сидя в погребе. Он в погребе сидит и из автомата стреляет, не подпускает никого. До вечера пролежал.

Алеева все так любили. Не мог представить, что Борис убит, не мог идти на похороны.

У помкомандира полка была полковая печать и бумаги, не только нбашей дивизии, но и всей 50-й армии. Все документы сохранились.

Научный архив ИРИ РАН, ф. 2, р. 1, оп. д.