Принцип домино

На 14 декабря командованием Калининского фронта было намечено завершение окружения немецкой группировки в районе Калинина и непосредственно в городе. Для этого, правда, было необходимо сначала ликвидировать последствия прорыва частей 251-й пд вермахта, вклинившихся 13 декабря в боевые порядки 247-й, 250-й и 119-й стрелковых дивизий.

Командир 161-й пехотной дивизии вермахта генерал-лейтенант Генрих Реке.

Необходимо отметить, что противник вовсе не торопился уходить из областного центра. Например, комендант оборонительного участка Калинина (Abschnittskommandant von Kalinin), командир 161-й пд генерал-лейтенант Г. Реке (Generalleutnant Heinrich Recke) 12 декабря в докладной записке командованию XXVII армейского корпуса выступал против оставления города, считая, что преимущества его удержания перевешивают выгоды, связанные с сокращением линии фронта. Среди опасностей и рисков, связанных с эвакуацией немецких частей из Калинина, генерал отметил усиление огня советской артиллерии, которая в самом начале отступления обязательно получит сведения от агентов из числа местного населения. Понимая, что жителям города, мягко говоря, было не за что любить оккупантов, комендант опасался диверсий со стороны коммунистического подполья, а также явно не желал давать советским войскам повод для повышения их престижа в виде освобождения крупного города[300].

С другой стороны, от советских пленных, захваченных в ходе контрудара 13 декабря, немцы узнали о продолжавшемся поступлении на фронт в районе Калинина свежих частей Красной Армии. Несмотря на локальные успехи, эти данные никак не добавляли оптимизма германскому командованию. Командующий войсками группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок записал в своем дневнике 13 декабря:

«Контратака 251-й дивизии на юге от Калинина имела успех, но выдающимся его никак не назовешь. Разговаривал со Штраусом, в частности сказал ему, чтобы он как можно тщательнее подготовился к эвакуации Калинина»[301]. Следующим днем датирована такая запись: «Утром Штраус доложил, что ситуация на юго-востоке от Калинина заставила его снова «сократить» свой фронт. Так как это представляет непосредственную угрозу Калинину, он попросил разрешение издать приказ об эвакуации Калинина на тот случай, если такая необходимость возникнет. Я согласился»[302].

Кроме того, уже в ночь с 13 на 14 декабря части XXVII армейского корпуса начали испытывать сложности с закреплением достижений предыдущего дня. Например, советским танкистам и пехотинцам за два часа боя в Игнатово удалось занять половину деревни. К утру контратакой 471-го пп 251-й ид немцы вернули утраченную часть населенного пункта, однако в середине дня 251-му противотанковому батальону вновь пришлось отбивать атаки 159-го отб, проводившиеся силами одного «тяжелого» (судя по всему, Т-34) и двух «легких» (Т-60) танков. Отбив их, 471-й пехотный полк перешел в наступление, чтобы зачистить лес западнее Игнатово, откуда ранее атаковали советские танки. В ходе боя была подбита «тридцатьчетверка» старшего политрука С.Д. Николаева, сам он получил ранение в плечо[303].

Штабная неразбериха в те дни вовсе не была отличительной чертой исключительно советской стороны. В середине дня 251-я пд получила приказ командования корпуса на отход в юго-западном направлении на линию Сылыгино, Обухове, Захеево, лес 1,5 км западнее Бакшеево[304]. Необходимость отхода была обусловлена неспособностью 86-й пд, оборонявшейся правее, сдерживать дальнейшие атаки соединений Калининского фронта. Данное решение, принятое на уровне корпуса, не было поддержано командованием 9-й армии, однако и отменять его сверху не стали[305]. Позднее приказ был дополнен устным указанием, требовавшим «безжалостно» сжигать все оставлявшиеся населенные пункты, чтобы лишить советские части возможности укрыться от холода в домах.

В помещениях калининского трамвайного парка в период оккупации размещались немецкие гаражи и ремонтные мастерские. Фото сделано сразу после освобождения города.

Отступление 2-го батальона 471-го пп из Игнатово под ударами советской пехоты и танков, судя по сообщению адъютанта полка, во второй половине дня переросло в бегство под лозунгом «Русские идут!», при этом были брошены противотанковые орудия 14-й роты. Несмотря на то, что противотанковый дивизион 251-й пд буквально через пять минут после данного панического донесения сообщил о нормализации ситуации в деревне, спокойствия штабу дивизии это не прибавило. Вечером стало известно, что 251-й противотанковый дивизион оставил в Игнатово два «средних» и одно «легкое» орудия ПТО, предварительно уничтожив их, а также потерял два передка орудий, один из которых был разбит прямым попаданием. В более поздних отчётах количество потерянных по итогам дня пушек выросло уже до двух «средних» и четырех «лёгких»[306]. К 22:00 подразделения артиллеристов, саперов и лыжников 247-й сд окончательно заняли деревню[307].

Судя по наградному листу, этим сводным отрядом командовал старший лейтенант П.В. Степанцов, под руководством которого дивизии были возвращены 18 потерянных ранее орудий, 14 из которых тут же были использованы в боях (благо в составе отряда оказалось достаточно тех, кто еще недавно эти орудия обслуживал)[308].

По итогам боев 159-й отдельный танковый батальон на время потерял боеспособность. В его составе утром 15 декабря еще числилось три исправных танка Т-34, однако все они находились на северном берегу Волги в ожидании переправы[309]. Еще три «тридцатьчетверки» требовали ремонта, и три находились на поле боя в ожидании эвакуации. Из 20 Т-60 исправными были лишь четыре, остальные находились на поле боя. Судя по справке о состоянии материальной части, из находившихся на поле боя танков батальона три Т-34 и три Т-60 стояли в районе Алексеевскою, два Т-60 в Игнатово, два Т-60 в Гришкино, местонахождение еще девяти легких танков не было установлено[310].

Впрочем, немцы также несли потери. 14 декабря стало одной из пиковых дат по потерям командного состава в 251-й пд: пять офицеров были убиты, еще пять ранены[311].

На участке 250-й сд в течение дня 14 декабря продолжались тяжелые бои за овладение Аксинькино. Ночью подразделения дивизии были выбиты из 12 домов, за которые удалось зацепиться ранее[312].

К утру в боевом составе 918-го сп оставалось 30 человек (всего 59 человек, включая 11 разведчиков, 10 бойцов комендантского взвода и восемь саперов), 922-й сп насчитывал 48 человек, включая 21 минометчика (также в состав полка входили 38 артиллеристов ПТО и 56 бойцов обоза). Эти полки были направлены во вторую линию.

Брошенная техника вермахта на Красноармейской (сейчас Новоторжской) улице. На переднем плане 8-тонный полугусеничный тягач SdKfz.7.

На острие нового наступления, начавшегося в 8:00, шли шесть танков Т-34 143-го отб с десантом, составленным из бойцов истребительного отряда. За ними двигался 1-й батальон 930-го сп в составе 50 активных штыков, который должен был овладеть восточной частью Аксинькино. 6-му лыжному батальону, боевой состав которого насчитывал 432 человека, предписывалось занять западную часть населенного пункта[313].

До полудня подразделениям 254-го пп вермахта удалось последовательно отбить три атаки на Аксинькино, причем в ходе последней из них советские танки с десантом достигли деревни, однако понесли потери и отошли назад[314].

Во второй половине дня в составе 1-го батальона 930-го сп осталось девять активных штыков, в 922-м сп – шесть, в 918-м сп – 16, при этом, как отмечалось в дивизионном боевом донесении, «собрано всё что возможно»[315]. По признанию штаба дивизии, её части были неспособны к наступательным действиям. Кроме того, в них ощущалась острая нехватка боеприпасов, продовольствия и горючего для танков в связи с тем, что были по-прежнему отрезаны тылы[316]. Лишь окончательное освобождение Игнатово силами 247-й сд позволило возобновить снабжение, при этом новому командиру дивизии подполковнику Тарасову в середине дня пришлось выезжать к своим частям на танке, дабы не стать очередной жертвой немецких «автоматчиков»[317].

143-й отб за день боя потерял один танк подбитым, три получили пробоины[318]. Вероятнее всего, командиром подбитой «тридцатьчетверки» был старший лейтенант А.Т. Шурупов, который, судя по наградному листу, не оставил танк и вместе с экипажем вел огонь с места. За этот и последующие бои танкист был награжден орденом Красного Знамени[319].

Утром 15 декабря в батальоне имелось четыре исправных «тридцатьчетверки», еще пять машин этого типа требовали ремонта, а три не были вывезены с поля боя (включая две в Ошурково). Один Т-34 оставался на северном берегу Волги. Также в составе батальона оставалось два исправных Т-60, восемь легких танков оставались на поле боя, из них три находились в Федосово, три в Марьино и один в районе Алексеевского[320].

Несмотря на то, что немцам удалось удержать Аксинькино, в штабе 129-й пд прекрасно осознавали, что даже при активном использовании последних резервов дивизии и подчиненным ей частям не удастся долго сдерживать натиск постоянно усиливавшихся советских войск. При этом на правом фланге XXVII армейского корпуса фронт постепенно сдвигался на юго-запад, приближаясь к критически важным путям снабжения калининской группировки вермахта.

К 23:15 950-й сп 262-й сд освободил Старый Погост, за что дивизия сразу же получила благодарность от командования фронта, а 945-й сп наступал на Бакшеево. Потери дивизии за день составили 30 человек убитыми и 200 ранеными[321]. 5-я сд к исходу дня овладела Труново, продолжая наступление на Маслово. Правда, 119-й сд пришлось после потери Марьино и Щербинино снова вести бои за эти населенные пункты, а также продолжать атаки на Чуприяново совместно с 940-м сп 262-й сд[322]. Впрочем, теперь освобождение данного района становилось лишь вопросом времени.

29-я армия также стремилась развивать наступление с целью окружения противника.

Та же колонна брошенной техники, что и на предыдущем фото, но сфотографированная со стороны пересечения улиц Красноармейской и Урицкого (сейчас Трёхсвятской).

246-я сд обороняла Красново, отбив в течение дня 14 декабря три немецкие атаки из Мотавино и Рябеево. Потери 914-го сп составили около 140 человек убитыми и ранеными. Вместе с этим полком в Красново сражались приданные дивизии Мельникова 924-й сп и батальон 508-го сп 174-й сд, оборонявшие западную и юго-западную окраину населенного пункта. Полк потерял около 50 человек, захватив при этом пленного из состава 1-го батальона 254-го пп 110-й пд. Батальон 183-й сд, также усиливший дивизию, к концу дня был выведен во второй эшелон[323].

Части 129-й пехотной дивизии уходят из Калинина,15 декабря 1941 года.

Подразделения 915-го сп, наступавшие на Даниловское, атаковали деревню Дешевкино и, судя по немецким данным, внезапно прорвались на огневые позиции 4-й батареи 120-го артполка 110-й пд, однако контратакой 5-й и 6-й рот 2-го батальона 254-го пп были отброшены на исходные позиции, потеряв убитыми и ранеными около 30 человек[324]. Одновременно 908-й сп с батальоном 628-го сп 174-й сд также наступал на Даниловское, но вынужден был отойти под сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем противника[325].

В ходе вечерних переговоров с командармом И.С. Конев заявил:

«Кольцо окружения противника между Даниловское и Аксинькино имеет разрыв 6–7 километров между Вами и Юшкевичем… Противник понес большие потери, мерзнет голодный, мечется от наших ударов между Вами и Юшкевичем. Надо принять все меры к решительному и настойчивому наступлению, не давая покоя противнику ни днем, ни ночью. Надо потребовать от наших войск самого высокого напряжения. Все эти усилия Вашей армии и армии Юшкевича должны обеспечить 16–17 декабря захват Калинина. Товарищ Масленников, операция по окружению противника требует большого искусства от наших командиров и штабов. Особо четко должно работать управление и разведка. Зарядите в этом духе командиров дивизий»[326].

Необходимо отметить, что противник вовсе не собирался сидеть и ждать, пока его окружат. Во второй половине дня 14 декабря в штаб XXVII армейского корпуса был направлен приказ командования 9-й полевой армии об оставлении района Калинина, начиная с вечера следующего дня, и отходе на линию Лукьяново, Отмичи. При этом требовалось уничтожить все важнейшие объекты в городе[327].

В приказе командира XXVII армейского корпуса время начала эвакуации войск из Калинина было обозначено конкретнее – 16:00 15 декабря.

Тыловые колонны 129-й пд движутся по сельской местности после выхода из города.

Для обеспечения выхода из города частей 129-й и 161-й пехотных дивизий их правые соседи, 251-я и 86-я пд, должны были продолжать оборонять свои прежние позиции. Точкой стыка флангов 86-й и 251-й дивизий назначалось Козлятьево, 251-й и 129-й пд – Аксинькино, оба населенных пункта отходили в зону ответственности 251-й пд. Войска, покинувшие город, должны были закрепиться на линии Аксинькино, Лебедево, Никулино, Опарине и оборонять ее. Отход сил требовалось прикрывать арьергардами, которым предписывалось сжигать все населенные пункты перед их оставлением. Штаб 129-й пд к полудню 15 декабря переносился в Башмаково, а 161-й пд – в Максимовское[328].

В приказе особо оговаривалось, что подрыв мостов в Калинине должен был производиться только после получения разрешения от командования армии. Помимо мостов, требовалось подготовить к уничтожению важнейшие объекты городской инфраструктуры – водопровод, электростанции, лесопилки, а также сохранившееся оборудование калининских фабрик и все виды сырья и продовольствия на складах. Все эти приготовления требовалось тщательно скрыть от местного населения[329].

К осуществлению указанных мероприятий корпусом привлекался саперный батальон 110-й пехотной дивизии, для него из Старицы в Калинин на автомобилях спешно перебрасывались 10 тонн взрывчатки. Прибывший в Ржев эшелон с горючим был срочно перенаправлен в Старицу, чтобы после его разгрузки подвезти в Калинин топливо для войск[330].

129-я пд должна была выходить из города по маршруту Калинин, Никулино, Курово, Федоровское. Обозы и тыловые части требовалось вывести в первую очередь, чтобы освободить дороги для боевых частей. Для подготовки к эвакуации рота, составленная из военнослужащих обоза 427-го пп, была возращена в город с боевых позиций. При этом немцы столкнулись с невозможностью быстрого запуска автомобильных двигателей на морозе. Попытка одного из зенитных расчетов решить проблему с помощью костра, разведенного прямо в гараже на территории трамвайного парка, привела к пожару, уничтожевшему весь гараж. Далее автомобили пришлось заводить с помощью паяльных ламп[331].

Здание на набережной реки Тьмаки, подожженное оккупантами перед отступлением.

Штабом дивизии был разработан подробный план выдвижения из Калинина. В соответствии с приказом генерала Ш. Риттау № 83, боевые подразделения делились на четыре группы, названные по имени их командиров Мойтера (Meuther), Бёльке (ВбЫке), Дангаузера (Danhauser) и Майера (Meyer). Выдвижение групп четко регламентировалось по времени, начиная с 16:00, в ходе оставления линии фронта каждая из них должна была выделить усиленные разведгруппы для имитации нахождения войск в окопах и сдерживающих действий. При отходе требовалось взрывать как можно больше домов[332].

Таким образом, поспешный отход 86-й пд сыграл роль первой упавшей кости, «потянувшей» за собой, как домино, соседей слева и спровоцировавшей принятие решения об отводе соединений 9-й полевой армии вермахта из района Калинина. Оставляемый немцами город ожидала незавидная судьба. Впрочем, Красная Армия все ещё пыталась предотвратить уход противника из областного центра и окружить его.