Глава 37. Почему абвер не смог установить авиамост Баку — Вазиристан
Глава 37. Почему абвер не смог установить авиамост Баку — Вазиристан
Готовясь к летнему наступлению на Восточном фронте, руководство фашистской Германии приказало германской разведке усилить подрывную деятельность в Индии и Афганистане. Немецкая «пятая колонна» в этих странах вновь должна была попытаться спровоцировать перед запланированным Гитлером наступлением вермахта на Индию антибританский мятеж пуштунских племен на индо-афганской границе. Поэтому уже в декабре 1941 г. немецкая резидентура в Кабуле приступила к подготовке диверсионных отрядов в полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии.
Как пишет в своих мемуарах Бхагат Рам, на следующий день после его прибытия в афганскую столицу, 9 декабря 1941 г., он встретился с К. Расмусом и Д. Витцелем, которые, беседуя с ним, «больше интересовались зоной (пуштунских. — Ю. Т.) племен, чем Индией»{859}. Рахмат-хану стало ясно, немцы стремятся «использовать антибританские настроения среди пуштунских племен… с целью создания (в „независимой“ полосе. — Ю.Т.) такой ситуации, при которой англичане были бы вынуждены держать там большую армию»{860}.
Вероятно, на этой встрече немецкие разведчики обсудили со своим агентом план действий «Организации Мацотты» перед наступлением германских войск на Индию, так как Д. Витцель сразу же после встречи направил руководству абвера шифровку, в которой детально изложил общую схему проведения диверсионных акций в зоне пуштунских племен. В начале этого документа резидент абвера в Афганистане по-военному четко сформулировал главную задачу, поставленную им перед фашистской агентурой на северо-западной границе Британской Индии: «Целью деятельности (агентуры. — Ю. Т.) абвера II в Северо-Западной Индии (является. — Ю.Т.) дезорганизация английского фронта при подходе германских войск»{861}. Для этого немецкие агенты должны были распространять слухи и фальшивые распоряжения английских властей, указывать цели для бомбардировщиков Люфтваффе, нарушать связь. Кроме этого, Д. Витцель предлагал осуществить крупные диверсии на линиях коммуникаций в Северной Индии с помощью хорошо обученных и оснащенных диверсионных групп, сформированных и обученных в полосе «независимых» пуштунских племен.
Немецкий разведчик особо подчеркнул в своей шифровке, что «на всеобщее восстание в Индии во время наступления германских войск нельзя рассчитывать, если не начать… повсеместно диверсионные акты», которые будут успешны только лишь в случае осуществления «непосредственно в районе боевых действий английских войск»{862}. До этого момента фашистская агентура, по его мнению, должна была ограничиться лишь проведением мелких диверсий.
План Д. Витцеля о проведении массовых диверсий на северо-западной границе Индии в Берлине был одобрен. Но проведение крупных диверсий на северо-западной границе Британской Индии руководство германской разведки хотело начать немедленно, не дожидаясь летнего наступления вермахта. После капитуляции Италии итальянский посланник в Кабуле П. Кварони получил указание правительства Бадольо рассказать британскому посланнику и советскому послу в Кабуле о деятельности в годы войны разведок стран Оси в Афганистане и Индии. И 8 января 1944 г. встретившись с поверенным в делах СССР в Афганистане И. Самыловским, он сообщил ему, что в 1942 г. дорога от Захедана до Мешхеда (Ирана) Г. Пильгером рассматривалась «как одна из возможных коммуникаций для доставки вооружения в СССР из порта Карачи…»{863}. Поэтому, по словам П. Кварони, разведгруппа К. Расмуса «должна была организовать саботаж и диверсии на пути от Карачи через Захедан до Мешхеда»{864}.
С этой же целью в январе 1942 г. в Восточном Иране было десантировано около 100 немецких диверсантов (операция «Баядера»), которым после выполнения своего задания было приказано пробиться в Вазиристан к Факиру из Ипи, уже давно обещавшему итальянцам уничтожить ряд важных железнодорожных объектов в Белуджистане{865}. Возможно, хитрый Факир соглашался на все, даже заведомо невыполнимые, задания итальянской разведки, стремясь выманить у нее как можно больше денег. Однако их у П. Кварони в достаточном количестве не было, и поэтому лидер вазиров не спешил выполнять поручения итальянцев, настойчиво просивших его уничтожить железнодорожный тоннель в Раскухе{866}. Если бы Факиру удалось взорвать этот тоннель, транспортировка военных грузов из Карачи в Иран стала бы невозможна.
Из-за нехватки денег, необходимых для финансирования Факира из Ипи, итальянское правительство было вынуждено обратиться за помощью к Германии. 9 января 1942 г. немецкий посол в Риме Ганс-Георг Макензен отправил в Берлин телеграмму, в которой сообщил И. Риббентропу просьбу итальянцев оказать Факиру финансовую помощь. Обосновывая необходимость срочно выплатить лидеру вазиров 300 тыс. афгани, итальянское Министерство иностранных дел сообщило Г. Макензену, что антибританская пропаганда среди приграничных пуштунских племен проводится успешно и патаны готовы начать восстание против Англии, а Факир из Ипи согласен при финансовой поддержке Италии и Германии сформировать отряд из 2 тыс. пуштунов для проведения диверсий «на железнодорожных объектах в Белуджистане»{867}.
Итальянцы подчеркивали: «Мятеж на северо-западной границе Индии может затруднить переброску индийских войск на Малаккский полуостров»{868}. Поэтому итальянское правительство просило Берлин ускорить доставку по своим каналам в Кабул денег для Факира из Ипи. Половину из этих средств Италия обещала вернуть.
Предложение итальянцев сразу же было принято немцами, и Г. Макензен получил из Берлина краткую телеграмму, подписанную Э. Верманом{869}: «С поддержкой Факира из Ипи совместно с правительством Италии согласны. Посольство в Кабуле получило соответствующие указания»{870}. Выполняя приказ, германское посольство в Афганистане выдало П. Кварони 300 тыс. афгани, которые он успешно переправил Факиру{871}.
Несмотря на новые финансовые поступления из Кабула, никаких крупных диверсий в Белуджистане ему и заброшенным в Иран диверсантам совершить не удалось. Английская разведка арестовала всех немецких парашютистов еще до того, как они успели что-нибудь подорвать. Возможно, из-за повышенных мер безопасности, принятых британскими властями в Белуджистане, Факир из Ипи тоже не смог выполнить задание стран Оси.
Провал операции «Баядера» еще больше повысил для германской разведки ценность сотрудничества с «Организацией Мацотты», которая, по донесениям К. Расмуса и Д. Витцеля, успешно готовилась к проведению диверсий в Индии. Чтобы ускорить этот процесс германская разведка приняла решение наладить нелегальное обучение в Кабуле наиболее ценных своих агентов. Разумеется, первым в этом списке был Рахмат-хан.
В январе — апреле 1942 г. Бхагат Рам жил в Кабуле, в доме врача немецкого посольства Г. Фишера, где его обучили радиоделу и технике проведения диверсий. Радист В. Дох объяснил Рахмат-хану азы обращения с рацией и шифрами (цифровым и буквенным). Вторым учителем индийца стал лично Д. Витцель, который детально раскрыл своему подопечному секреты изготовления бомб и взрывчатых веществ; использования детонаторов к ним (вскоре Бхагат Рам получил от немцев необходимый динамит и целый ящик запалов); проведения диверсий на железнодорожных объектах и т. д. Всего резидент абвера обучил «человека Мацотты» технике подготовки и проведения 12 видов саботажа на различных объектах: от уничтожения железнодорожных станций до поджога автомобилей.
Д. Витцель планировал, что Рахмат-хан передаст полученные знания членам своей организации, поэтому вручил своему агенту 12 брошюр на английском языке, в которых подробно описывался каждый тип диверсионных актов и способы их подготовки. Немец проинструктировал Бхагат Рама, что эти буклеты являются строго секретными и должны храниться в штаб-квартире «Организации Мацотты»{872}.
Искусству сбора военно-политической информации Бхагат Рама обучали как К. Расмус, так и Д. Витцель. Последнего особенно интересовало расположение частей британской армии на индо-афганской границе{873}. Именно этих сведений не было, как полагали немцы из-за неопытности своих агентов, в новом докладе Рахмат-хана.
23 января 1942 г. Д. Витцель отправил в Берлин этот документ. Главное внимание в нем уделялось деятельности «Организации Мацотты» в полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии. Руководству абвера сообщалось, что Бхагат Раму удалось наладить сотрудничество с момандами Баджаура, племенем усман-хель, племенами Бунера и Свата. «С „Пожирателем огня“ (Факир из Ипи. — Ю. Т.), как указывалось в докладе Бхагат Рама, его организация также наладила контакты и передала лидеру вазиров просьбу трех дипломатических миссий стран оси в Кабуле об установлении прямой связи с «Организацией Мацотты»{874}.
Кроме этой информации, Д. Витцель в своей шифровке подробно перечислил достижения германской агентуры в Северо-Западной Индии: «В приграничном районе хранится: 220 кг динамита с необходимым количеством бикфордова шнура и подрывных капсюлей, 3 тыс. галлонов авиабензина… одна переданная нами рация и 3 генератора (к ней. — Ю. Т.), которые достала организация (Мацотты. — Ю.Т.)»{875}.
Для абвера было особенно важно, что в полосу «независимых» пуштунских племен Бхагат Раму удалось якобы переправить не только радиопередатчик, но и трех радистов. Надежная радиосвязь позволила бы немецкой разведке не только получать необходимую ей информацию из Индии, но и значительно облегчила бы для нее доставку диверсионных групп и вооружения в зону пуштунских племен.
Оружие и боеприпасы были крайне нужны Д. Витцелю, который планировал при содействии «Организации Мацотты» сформировать из пуштунов полосы «независимых» племен диверсионные отряды. Чтобы иметь достаточное количество взрывчатки для диверсий, резидент Абвера также хотел наладить производство взрывчатых веществ непосредственно в горных районах вдоль индо-афганской границы{876}.
Д. Витцель так спешил осуществить свой план, что, когда 27 февраля 1942 г. немцы начали «индийскую акцию», вновь предложил руководству абвера разрешить ему и радисту немецкого посольства В. Доху проникнуть в полосу «независимых» пуштунских племен для организации восстания приграничных пуштунских племен против англичан{877}. В Берлине понимали, что, если бы Д. Витцелю и В. Доху удалось исчезнуть из Кабула, афганские власти приняли бы меры для полной изоляции германского посольства в Кабуле. Афганский премьер Хашим-хан еще не простил итальянцам поездку Э. Анцилотти к Факиру из Ипи, после которой глава афганского правительства демонстративно отказывался встречаться с П. Кварони.
Поэтому Г. Пильгер выступил против предложения резидента абвера. 3 марта 1942 г. командование вермахта прислало в немецкую миссию в Кабуле шифровку с разрешением Д. Витцелю и К. Расмусу «исчезнуть, не давая повода к обострению (ситуации вокруг германского посольства. — Ю. Т.)»{878}. Время «исчезновения» должен был определить Г. Пильгер. Он был против этой авантюры.
Д. Витцель продолжал настаивать на реализации своего плана. Когда дело с его бегством из Кабула в полосу «независимых» пуштунских племен застопорилось, он 11 марта отправил в Берлин телеграмму, в которой просил у руководства абвера разрешить ему, А. Цугенбюллеру и Бхагат Раму совершить поездку к индо-афганской границе с целью на месте разведать площадки для высадки десанта и определить пункт для установки там радиостанции{879}. Вероятнее всего, во время этой поездки Д. Витцель и хотел совершить запланированный побег в Британскую Индию.
В связи с этим Г. Пильгер был вынужден опять отправить в Берлин телеграмму, в которой настаивал на выполнении директивы ОКВ от 3 марта 1941 г. Доказывая свою правоту, он сообщил И. Риббентропу: «Если требование Витцеля скорее начать выступления в пограничных районах (Индии. — Ю. Т.) не встретит в Берлине возражений, опасаюсь, что обусловленное этим обострение положения посольства скажется также и на итальянском и японском посольствах. Поэтому нам необходимо своевременно информировать их о начале мероприятий. Прошу дать по этому вопросу указания телеграфом»{880}.
Немецкий посланник прекрасно понимал, что Д. Витцель и К. Расмус никогда не согласятся сообщить итальянцам дату своего бегства из Кабула, так как они подозревали П. Кварони в провале М. Обердорффера и Ф. Брандта. Настаивая на уведомлении итальянцев и японцев, Пильгер хотел заставить резидентов немецкой разведки отказаться от их планов. Действительно, 15 марта Витцель радировал в Берлин о своем несогласии сообщить итальянцам подробности запланированной им операции, так как «роль итальянского посольства в случае с Обердорффером неясна»{881}.
На следующий день после получения этой радиограммы статс-секретарь В. Кепплер и глава абвера II генерал Э. Лахузен-Вивремонт провели в Берлине совместное совещание представителей Министерства иностранных дел и абвера. На нем было рассмотрено предложение Д. Витцеля о его и радиста В. Доха бегстве в зону пуштунских племен. После детального обсуждения предстоящей операции было принято решение предоставить Г. Пильгеру самому решить, когда наступит удобный момент для ее начала. Принимая это решение, В. Кепплер и Э. Лахузен-Вивремонт учитывали, что афганская полиция после «логарского инцидента» установила строгий надзор за германской миссией в Кабуле и риск очередного провала немецких разведчиков был слишком велик.
В апреле 1942 г. германскому посольству в Афганистане наконец-то удалось установить связь с Факиром из Ипи. Это был крупный успех немецкой разведки в Афганистане. 14 апреля К. Расмус доложил об этом в Берлин. Кроме этого долгожданного известия, он сообщил о своем решении «создать линию связи (с Факиром. — Ю. Т.), которая не будет зависеть от итальянцев»{882}. Такое решение К. Расмуса было вызвано тем, что итальянцы больше не могли финансировать лидера вазиров и «Организацию Мацотты». Итальянская миссия не имела денег, чтобы даже оплатить афганскому правительству стоимость телеграмм, отправляемых П. Кварони в Рим. И тем более не могла тратить крупные средства на подрывные операции в зоне пуштунских племен. Немцы, наладив контакт с Факиром, больше не нуждались в услугах итальянцев, которых они подозревали в двойной игре.
Факир из Ипи сам установил контакт с немецким посольством в Кабуле, так как в апреле 1942 г. возобновил боевые действия против английских войск в Вазиристане. Как и прошлые годы, он снова осадил британский форт Датта-хель. Даже бросив против вазиров 40 тыс. войск, авиацию и танки, англичане не смогли нанести лашкарам вазиров поражение.
Восставшие пуштуны крайне нуждались в оружии. Новый представитель Факира, который прибыл в Кабул в мае, во время переговоров с К. Расмусом и Д. Витцелем рассказал им, что силы вазиров насчитывают 20–22 тыс. человек, но «ощущается острый недостаток в боеприпасах»{883}. Далее посланец из Вазиристана сообщил германским разведчикам: «В настоящее время боевые действия ограничиваются окружением различных мест сосредоточения английских войск, настоящие атаки невозможны из-за недостатка оружия. На границе купить боеприпасы почти невозможно, поэтому помощь деньгами не может сделать борьбу более интенсивной»{884}. От него же К. Расмус узнал о коварстве Э. Анцилотти, который, заключив соглашение с Факиром, скрыл от лидера вазиров, что субсидию ему выплачивает не только Италия, но и Германия{885}. Это известие еще больше обострило и без того непростые отношения между германским и итальянским посольствами в Кабуле.
По вновь установленному каналу связи К. Расмус отправил лидеру вазиров письмо, в котором сообщал Факиру: «При нынешней ситуации мы не можем снабжать вас нужными для ведения военных действий предметами до тех пор, пока не установили с вами воздушную связь. Считаем, что до этого времени не следует увлекаться боевыми столкновениями, необходимо приложить все силы к тому, чтобы объединить пограничные племена.
Вы должны сохранить силы к тому моменту, когда мы сможем оказать вам реальную помощь, а это будет в том случае, когда фронт будет недалеко от вас.
Необходимо готовиться к большой войне, с тем чтобы, когда придет время, этими соединенными силами напасть на англичан и с помощью Всевышнего разбить их» {886}. Одним словом, Факиру из Ипи предлагалось беречь силы до германского наступления на Индию.
Новое восстание в Вазиристане дало Д. Витцелю повод для того, чтобы опять настаивать на своем бегстве к Факиру из Ипи. На этот раз резидент абвера планировал скрыться из Кабула, похитив мощный радиопередатчик авиакомпании «Люфтганза». После начала Второй мировой войны полеты «Юнкерсов-52» по маршруту Кабул — Берлин прекратились и радиоустановка, обеспечивающая связь на этой авиалинии, была законсервирована. С декабря 1941 г. германское правительство стало требовать от афганских властей передачи всей радиоаппаратуры «Люфтганзы» в немецкое посольство в Кабуле. Афганцы были согласны это сделать, но требовали от Берлина гарантий, что радиопередатчик не будет использован в разведывательных целях{887}. Немцы отказывались брать на себя такие обязательства, так как именно для этого он им и был нужен.
Предприимчивый Д. Витцель предложил выкрасть этот передатчик и переправить его в полосу «независимых» пуштунских племен, чтобы, как указывалось в телеграмме Г. Пильгера, «ключ к радиоэфиру в течение нескольких месяцев был бы в наших руках»{888}. До восстания Факира из Ипи в Берлине не соглашались на это предложение Д. Витцеля. Однако после начала мятежа вазиров абвер и германский МИД санкционировали не только бегство Д. Витцеля, но и похищение радиопередатчика «Люфтганзы». Но и на этот раз противодействие Г. Пильгера этой авантюре было таким сильным, что в конце концов И. Риббентроп принял решение отложить проведение данной операции.
Еще одной причиной, заставившей германское руководство отказаться от переброски мощного радиопередатчика к Факиру из Ипи, стал крупный провал немецких агентов в Кабуле. 25 мая 1942 г. афганская полиция по требованию англичан провела аресты фашистских агентов, обеспечивавших связь миссий стран Оси с Факиром.
Самым большим ударом для немцев был арест Уттам Чанда, дом которого был главной явочной квартирой для встреч К. Расмуса с Бхагат Рамом. Поэтому резидент германской внешнеполитической разведки попросил Г. Пильгера добиться от афганцев освобождения своего человека. В тот же день германский посланник попытался убедить афганское правительство не передавать Уттам Чанда британским властям в Индии.
26 мая Г. Пильгер сообщил В. Кепплеру о результатах своих переговоров с афганцами: «Оно (афганское правительство. — Ю. Т.) согласно продлить ему (Уттам Чанду. — Ю.Т.) вид на жительство, если мы сможем доказать… безупречность его убеждений, как индийского националиста»{889}. С этой целью глава немецкого посольства просил В. Кепплера «выяснить вопрос о благонадежности» Уттам Чанда у С.Ч. Боса. 30 мая в германскую миссию в Кабуле поступила шифровка от В. Кепплера: «Мацотта дает очень положительный отзыв об Уттам Чанде. Он просит сделать все возможное, чтобы помешать его высылке в Индию, так как там он будет подвергнут аресту и, возможно, даже пыткам. При всей своей лояльности, в которой… не приходится сомневаться, он недостаточно стоек, чтобы выдержать пытки»{890}. Когда эта телеграмма пришла в Кабул, Уттам Чанд был уже выслан 29 мая из афганской столицы в Индию. Г. Пильгер был в ярости и заявил афганскому министру иностранных дел, что больше не может иметь с ним дела{891}.
Вместе с Уттам Чандом весной — летом 1942 г. в Афганистане было арестовано около 100 агентов, сотрудничавших с миссиями стран оси. Так, в мае был арестован афганский летчик Гулям Амар-хан, который был связным между итальянским посольством и Факиром из Ипи. У итальянского агента было изъято 50 тыс. рупий, которые он не успел передать лидеру вазиров{892}. Повальные аресты в Кабуле нанесли значительный ущерб шпионской разведсети Германии и Италии, поэтому связь между их посольствами и Факиром была прервана до конца июля 1942 г.{893}.
Высылка в Индию Уттам Чанда и других работавших с ним фашистских агентов была воспринята в Берлине как очередное доказательство проанглийской ориентации правительства Хашим-хана. Поэтому К. Расмусу было приказано прекратить переговоры с афганцами о доставке Факиру из Ипи устаревшего оружия и боеприпасов из арсеналов афганской армии.
В середине мая 1942 г., после успехов немецких войск в Крыму, Хашим-хан дал указание министру экономики Абдул Меджиду, который находился в Берлине, возобновить с немцами переговоры об урегулировании афганского долга Германии, сумма которого составляла 225 млн рейхсмарок{894}. Правительство Германии попыталось договориться с Кабулом, чтобы эти деньги были переданы афганским правительством немецкому посольству, которое, располагая такими огромными финансовыми ресурсами, смогло бы широко развернуть подрывную деятельность в полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии.
Вероятнее всего, К. Расмус, который, как торговый атташе Германии, принимал участие в переговорах о ликвидации афганского долга, предложил своему начальству в счет погашения долга договориться с правительством Хашим-хана о передаче германской миссии устаревшего вооружения афганской армии. Это оружие и боеприпасы германский резидент хотел, не медля, переправить Факиру из Ипи. Кроме этого вооружения оружие вазирам должны были сбросить на парашютах в Вазиристан и японские самолеты{895}. Японские войска в то время стояли у границы Индии, трофейного английского оружия у японцев было предостаточно, а дальность полета японских самолетов позволяла им доставить любой груз в Вазиристан. Таким образом, чисто технически предложение К. Расмуса с помощью японцев наладить снабжение лашкаров Факира из Ипи оружием было выполнимо.
Однако в германском Министерстве иностранных дел планы К. Расмуса были отвергнуты. 3 июня 1942 г. начальник Восточного отдела этого ведомства В. Мельхерс направил Э. Верману докладную записку, в которой подверг деятельность Г. Пильгера и К. Расмуса резкой критике. Особенно был недоволен В. Мельхерс попытками Г. Пильгера добиться от афганских властей освобождения Уттам Чанда, так как он считал, что германское посольство в Кабуле, «действуя в подобных случаях таким образом, выдает англичанам и тех немногих агентов, которыми мы там располагаем»{896}.
Далее в своей служебной записке этот немецкий дипломат доказывал необходимость прекратить переговоры К. Расмуса с афганским правительством, которое является проанглийским «хотя бы потому, что через русских ему стал известен наш план 1940 г. об его свержении». Исходя из этого, В. Мельхерс предлагал: «В том случае, если мы заинтересованы в дальнейшем пребывании нашего посольства в Кабуле, дать ему указание не вмешиваться больше в дело Уттам Чанда и прекратить попытки осуществления авантюрного плана доставки оружия Факиру из Ипи самолетами или заключив соглашение с афганским правительством о передаче старого оружия». Кроме этого, он рекомендовал перепроверить надежность связи с Факиром из Ипи, так как немец не поверил сообщению посланца лидера вазиров, что Э. Анцилотти был в Горвехте, и, возможно, его насторожил тот факт, что аресты германских агентов в Кабуле и приезд представителя Факира в афганскую столицу совпали по времени.
Несмотря на это, В. Мельхерс предлагал продолжить финансирование Факира из Ипи не только по немецким, но и итальянским каналам: «Не следует задумываться о том, что Факиру посылаются двойные суммы денег, и прямым путем, и через итальянцев, если только от этих сумм можно еще ожидать каких-либо выгод…» Руководство германского Министерства иностранных дел согласилось с предложениями В. Мельхерса, и переговоры в Кабуле между К. Расмусом и афганским правительством об оказании помощи восставшим вазирам были прекращены.
Провал попытки Витцеля в июне 1942 г. проникнуть в район индо-афганской границы еще раз доказал немцам, что правительство Хашим-хана стремится сохранить с Англией добрососедские отношения. 3 июня резидент абвера, получив от афганских властей разрешение на поездку в г. Вардак, выехал из Кабула. Но вместо Вардака поехал на юг в г. Газни.
В это время года в Южный Афганистан из Индии перекочевывало со своими стадами скота более 2 млн восточных пуштунов. Д. Витцель надеялся, что ему удастся установить контакт с маликами некоторых кочевых племен. Но доехать до зоны пуштунских племен афганские власти ему не дали. Разгневанный Хашим-хан, минуя Г. Пильгера, потребовал от К. Расмуса, чтобы он приказал Д. Витцелю срочно вернуться в Кабул. Немецкое посольство было вынуждено подчиниться требованию афганского премьера. 10 июня Д. Витцель прибыл в Кабул. После его возвращения министерство иностранных дел Афганистана уведомило Г. Пильгера, что до конца Второй мировой войны ни одному члену немецкой миссии не будет разрешено выехать за пределы Кабула{897}.
Летом 1942 г., когда вермахт вел успешное наступление на Восточном фронте и вышел к Кавказу, среди афганских политиков нашлось много «доброжелателей» Германии. Их помощь позволила германскому посольству прорвать «афганскую блокаду» и вновь наладить связь с Факиром из Ипи, который немедля получил крупную денежную сумму{898}.
На эти деньги лидер вазиров не только продолжил осаду форта Датта-хель, но и осуществил нападения на другие британские укрепления по индо-афганской границе. В конце июля горцы в Вазиристане захватили и разрушили 2 британских укрепленных пункта и мост, построенный англичанами вблизи границы с Афганистаном{899}.
Сравнивая с землей новые британские форты и посты по «линии Дюранда», Факир стремился помешать Англии перерезать пути из Северного Вазиристана в Афганистан для блокады района восстания вазиров. Его действия поддержали приграничные пуштунские племена по обе стороны границы, и большое число афганских подданных влилось в ряды восставших.
В виде контрмеры британское командование приняло решение разбомбить горный кишлак Датта-хель, где находились главные силы Факира из Ипи. Однако это только еще больше ухудшило обстановку в полосе «независимых» племен: 30 июля 1942 г. 60 английских самолетов по ошибке штурмана сбросили бомбы на афганские горные селения Варжала и Наризай близ Хоста. В результате бомбежки 20 домов и мечеть (!) были полностью разрушены. Имелись многочисленные жертвы среди мирного населения{900}.
По сведениям советской разведки, к Факиру из Ипи съехалось около 40 тыс. патанов, которые потребовали немедленно начать восстание против Англии{901}. Все ждали призыва Факира из Ипи о начале джихада, но он лишь пообещал съехавшимся в Вазиристан патанам, что решение о начале боевых действий должна принять джирга{902}. Вероятнее всего, лидер вазиров не хотел начинать восстание приграничных племен, не получив одобрения Кабула. Факир всегда оставался лояльным к афганскому правительству, которое помогало ему и деньгами, и вооружением. Его верность не раз позволяла правящей династии Яхья-хель предотвращать всеобщий мятеж приграничных пуштунских племен. Так произошло и на этот раз.
После инцидента в Хосте Факир также направил своих представителей в Кабул с целью добиться от афганского правительства поддержки вооружением против англичан. Приехавших в афганскую столицу вазиров принял сам король Захир-шах. Им всем были преподнесены ценные подарки, но в помощи отказано. Поэтому Факир из Ипи не рискнул начать всеобщее восстание восточных пуштунов.
Германия и Италия попытались использовать инцидент в Хосте для того, чтобы вызвать мятеж приграничных пуштунских племен. Уже 1 августа 1942 г. итальянская радиостанция «Гималаи» стала транслировать на Афганистан и Индию передачи, в которых призывала пуштунов поднять восстание против Англии. Радиопередачи на фарси также ежедневно передавались из Берлина.
Предусмотрительные немцы еще до войны продали в Афганистан большое количество радиоприемников, произведенных в Германии. В итоге в 1942 г. в Кабуле прекрасно принимались радиопередачи из Берлина, Рима и Токио, но гораздо хуже прослушивались радиотрансляции из Москвы и Лондона. Берлинская станция, несмотря на дальность, своими передачами глушила «Московское радио». Даже радиовещание из Баку забивалась германскими станциями. В связи с этим в одном из докладов советского посольства о немецкой радиопропаганде говорилось: «Сплошь и рядом (на Афганистан. — Ю. Т.) одновременно передают на одной волне три станции — Москва, Лондон и Берлин (так в документе. — Ю.Т.), причем берлинская передача забивает остальные по силе звука и отчетливости»{903}. Чтобы качественно транслировать свои передачи на Кабул, «Радио Москвы» было вынуждено сменить волну, но благодаря этому немецкие передачи стали еще лучше приниматься в Афганистане. Таким образом, в схватке в радиоэфире Германия смогла добиться временного успеха.
Созданная С.Ч. Босом в Германии организация «Свободная Индия», имевшая в своем распоряжении 2 радиостанции, также активно вела антибританскую пропаганду. Один из этих передатчиков выходил в эфир как радиостанция «Вазиристан», которая призывала пуштунов освободиться от «британского ярма» и выполнить свой религиозный долг перед единоверцами на Ближнем Востоке, которых Англия — «враг ислама» жестоко угнетает.
Радиостанция «Гималаи» также пыталась играть на религиозных чувствах мусульман Северо-Западной Индии. 22 августа 1942 г. Великий муфтий Иерусалима, сотрудничавший в годы Второй мировой войны с фашистскими государствами, выступил по итальянскому радио с речью, в которой призвал всех мусульман поддержать Факира из Ипи и начать «священную войну» против Англии. Не ограничиваясь призывами к джихаду, германская и итальянская радиостанции в своих передачах обещали горцам СЗПП, что, когда немецкие войска «освободят» Индию, все плодородные земли Правобережья Инда будут переданы патанам.
В. Кепплер в октябре 1942 г. в своей докладной записке И. Риббентропу четко сформулировал главную задачу радиовещания Германии на Северную Индию: «Особое внимание наша пропаганда уделяет распространению вооруженного мятежа (пуштунов. — Ю. Т.) в Северо-Западной Пограничной провинции»{904}. Далее в этом же документе статс-секретарь с удовлетворением отмечал, что в результате антибританской пропаганды в Вазиристане уже начинается крупное восстание против Англии.
Страны оси не ограничились только радиопропагандой: передатчики, вещавшие из Европы на Афганистан и Индию, передавали также и шифрованные сообщения для фашистских агентов. Хотя обратной связи из «независимой» полосы Британской Индии «Организации Мацотты» наладить не удалось, шифровки из Берлина могли координировать деятельность «пятой колонны» в этой стране.
В июле-августе 1942 г. деятельность германской и итальянской разведок в Афганистане и Индии достигла своего пика. Успехи фашистских войск на Кавказе и под Сталинградом заставили многих поверить в победу Германии в этой войне. В связи с этим у К. Расмуса и П. Кварони появилось много новых агентов в афганских правящих кругах и даже среди дипломатов некоторых восточных государств.
Особенно ценной для немецкой разведки была помощь турецкого посольства в Кабуле. Прогермански настроенный советник турецкой миссии Бач и некоторые турецкие преподаватели помогли немцам связаться с антисоветскими организациями туркменских, узбекских и таджикских националистов. Часть этих организаций имела свои филиалы в Индии, где их в 20—30-е гг. приютили британские власти. Ради помощи в реанимации басмаческого движения и свержения Советской власти в Туркестане эмигранты из Среднеазиатских советских республик согласились помогать германской разведке и в Северо-Западной Индии. Так, организация «Энджумен Бухари», штаб-квартира которой находилась в Дели, активно сотрудничала с немцами.
С помощью членов этих эмигрантских организаций германское посольство получало информацию о ситуации в Индии и переправляло деньги для «Организации Мацотты»{905}. Через Турцию и Иран К. Расмус получил деньги и рации для фашистской агентуры в полосе «независимых» пуштунских племен.
К августу 1942 г. К. Расмусу удалось обменять на рупии и афгани большую часть иностранной валюты, имевшейся в германском посольстве. Через курьеров абвера он получил из Германии и крупную сумму американских долларов, в которых так нуждался для закупки вооружения Факир из Ипи. С помощью одного из итальянских агентов немцам удалось организовать в Кабуле подделку чеков индийских банков. Полученные таким образом деньги шли на финансирование деятельности «Организации Мацотты».
У германской разведки были и свои счета в банках Британской Индии, так как перед началом Второй мировой войны германские спецслужбы провели в этой стране крупномасштабные операции по обмену фальшивых бумажных фунтов стерлингов. По этому поводу 5 августа 1942 г. первый секретарь британской миссии в Кабуле В. Коннор-Грин, который являлся офицером английской разведки, сообщил послу К. Михайлову, что до войны немцы наводнили Индию большим количеством фальшивых фунтов стерлингов{906}.
Возможно, руководство фашистской Германии только летом 1942 г. приняло решение передать К. Расмусу тайные вклады в индийских банках, так как было уверено в скором начале наступления на Индию. В любом случае, у немецкой разведки в Афганистане имелись валютные средства для того, чтобы организовать серию диверсий против британских войск на северо-западной границе Британской Индии.
Летом 1941 г. обстоятельства складывались для Германии крайне благоприятно, чтобы начать подрывные акций в зоне пуштунских племен и по всей Индии. Еще не был урегулирован конфликт в Хосте и племена Вазиристана готовились начать восстание, когда 9 августа 1942 г. английские власти арестовали Махатму Ганди и других лидеров ИНК. В знак протеста по всей Индии начались антибританские выступления. Джавахарлал Неру вспоминал об этих событиях: «В городах и сельских местностях собирались толпы народа, происходили столкновения с полицией и войсками. Толпы совершали нападения особенно на те объекты, которые казались им символом английского господства и власти, — отделения полиции, почтовые конторы и железнодорожные станции, они перерезали телеграфные и телефонные провода»{907}. В Индии началась так называемая августовская революция 1942 г.
Руководство абвера решило использовать стихийные выступления индийцев в своих интересах и немедленно приступило к проведению диверсий в Индии. 13 августа 1942 г. генерал-лейтенант абвера Путц послал в германское посольство в Кабуле телеграмму: «Пришло время для диверсий на оборонных объектах в Индии. Прошу сообщить о планах и возможностях»{908}.
Британское правительство предвидело реакцию германской разведки на события в Индии. Чтобы нейтрализовать деятельность германской и итальянской разведок в полосе «независимых» пуштунских племен, англичане заставили Хашим-хана возобновить аресты фашистских агентов в Афганистане.
Осенью 1942 г. на индо-афганской границе сложилась столь опасная для Великобритании обстановка, что британские власти в Индии готовились к самому худшему. В Кабул прибывали многочисленные делегации от пуштунских племен «независимой» полосы Британской Индии, которые заявили афганскому правительству о своей готовности поднять восстание против Англии.
Особенно активно добивались от Хашим-хана помощи против англичан вазиры и моманды. Из 150 представителей патанов, прибывших в афганскую столицу в сентябре 1942 г., треть были вазирами{909}. Они просили Хашим-хана оказать им помощь оружием и боеприпасами, но им было отказано. Афганский премьер-министр лишь пообещал вазирам, что попытается добиться от англичан на время прекратить карательные операции в Вазиристане.
В ходе переговоров с вождями момандов Хашим-хан также отверг все их просьбы о помощи. А один из наиболее антибритански настроенных моманских маликов Мурам Падшах был даже отравлен, вероятнее всего, по тайному приказу главы афганского правительства{910}. Хашим— хан устранил Мурам Падшаха, так как в Кабул из Индии поступила информация о двух немецких оружейниках, при содействии которых момандам якобы удалось наладить выпуск новейших английских винтовок. Мурад Падшах, находясь в афганской столице, подтвердил, что в его владениях стали изготовлять многозарядные винтовки, и тем самым подписал себе смертный приговор{911}.
Чтобы воспользоваться благоприятной для Германии ситуацией в зоне пуштунских племен, руководство абвера и Министерства иностранных дел попытались использовать пребывание Бхагат Рама в Кабуле, куда он приехал 27 августа 1942 г. для подготовки высадки десантов в районы северо-западной границы Британской Индии. 10 сентября 1942 г. Путц приказал Д. Витцелю подготовить посадочные площадки для высадки «Индийского легиона», сформированного в Германии организацией «Свободная Индия».
Создавав из военнопленных индийцев это воинское формирование численностью более 3 тыс. человек, С.Ч. Бос хотел использовать его в момент наступления вермахта на Индию. Осенью 1942 г. немцы предложили ему план десантирования «Индийского легиона» в Вазиристан. Предполагалось, что 3 тыс. хорошо обученных и вооруженных солдат помогут Факиру из Ипи нанести мощные удары по британским войскам. С.Ч. Бос согласился с этим планом, который в абвере по-прежнему называли операцией «Тигр»{912}.
Выброску десанта в полосу «независимых» пуштунских племен Британской Индии немецкое командование планировало осуществить сразу же после захвата Баку. Вероятнее всего, в начале операции «Тигр» предполагалось забросить к Факиру из Ипи передовой отряд, сформированный из мусульман из «Индийского легиона», прошедших специальную подготовку в разведшколе под Франкфуртом-на-Одере. С января 1942 г. там прошли курс обучения около 100 индийцев. Учитывая, что этим диверсантам предстояло действовать в горах, их обучали не только работе с рацией и подрывному делу, но и технике альпинизма и верховой езде{913}. Высадившись в Вазиристане, они должны были обеспечить охрану посадочных площадок для приема основных сил. После успешной высадки авангарда в Вазиристан планировалось перебросить по воздуху и остальную часть «Индийского легиона».
В германской миссии в Кабуле считали, что «Организация Мацотты» уже давно готова обеспечить высадку немецких десантов в полосе «независимых» пуштунских племен. Но Бхагат Рам настаивал на десантировании «Индийского легиона» не в Вазиристане, а в Баджауре, где якобы его люди могли обеспечить успех операции «Тигр». Англичанам было легче ликвидировать немецкий десант в мирном Баджауре, чем в охваченном антибританским восстанием Вазиристане. По этой причине Бхагат Рам категорически возражал против высадки немецкого десанта в Вазиристане. Ему удалось убедить Расмуса и Витцеля изменить план операции «Тигр».
10 сентября 1942 г. Г. Пильгер сразу же после получения шифровки от Путца известил Берлин о полной готовности германской агентуры в Баджауре встретить парашютистов. В этой же телеграмме германский посланник сообщил координаты 3-х посадочных площадок близ Разакая, Свалыкалы и Алингара. Далее Г. Пильгер уведомил руководство абвера об условных сигналах, которыми члены «Организации Мацотты» должны были наводить немецкие самолеты на цель{914}. 16 сентября В. Кепплер дал свое согласие на высадку германских агентов в Баджауре, а не в Вазиристане{915}.
Приняв решение изменить район десантирования «Индийского легиона», Берлин не отказался от мысли создать воздушный мост Кавказ — Вазиристан. На Кавказе даже была установлена специальная радиостанция, которая должна была разработать маршруты полетов немецких самолетов. Осенью 1942 г. немцам удалось сбросить на парашютах Факиру из Ипи первые партии вооружения{916}. Из-за этого британские войска в боях за форт Датта-хель понесли тяжелые потери. Англичане в сентябре 1942 г. деблокировали этот форт, но при этом потеряли 7 легких танков и 3 самолета{917}.
Абвер планировал спровоцировать мятежи не только в Вазиристане и прилегающих к нему районах. Так, Бхагат Рам сообщил немцам, что его организация якобы уже давно заключила соглашения о совместных действиях против англичан со многими влиятельными лидерами приграничных пуштунских племен. Так, среди лиц, сотрудничавших с «Организацией Мацотты», Бхагат Рам называл имена таких влиятельных патанов мусульманских богословов, как Факир из Алингара и Пир Хадда{918}. Согласие Факира из Алингара сотрудничать с Германией было особенно ценно для немецкой разведки, так как он имел огромное влияние среди племен Баджаура.
К. Расмус и Д. Витцель дали Бхат Раму перед отъездом в Индию задание сделать все возможное для начала крупного антибританского восстания на индо-афганской границе. С этой целью «Организация Мацотты» должна была:
1. Срочно создать в полосе «независимых» племен крупные вооруженные отряды.
2. Организовать свои опорные пункты во всех административных центрах СЗПП и установить надежную связь между ними.
3. Осуществить диверсии на линиях коммуникаций с целью нарушения снабжения британских войск.
4. Найти средства для срыва военных поставок Советскому Союзу. Немцы вновь приказали Бхагат Раму попытаться взорвать ряд железнодорожных туннелей в Северной Индии {919}.
Резиденту германской разведки в зоне пуштунских племен было поручено также принять следующие меры для приема немецких воздушных десантов:
1. Подготовить посадочную площадку.
2. Сделать запасы авиационного бензина для дозаправки германских самолетов. Количество топлива должно было хватить на 2 полета из Баджаура в Европу.
3. Подготовить надежные укрытия для немецких агентов и доставленного самолетами оружия и боеприпасов.
4. Назначить людей, которые будут встречать германские самолеты.
Даже окружение германских войск под Сталинградом не смогло заставить германскую разведку отказаться от плана наладить по воздуху снабжение вооружением восставших вазиров. Но, не имея аэродромов южнее Баку, обеспечить в крупных масштабах переброску оружия и диверсионных групп в Вазиристан было невозможно. Это прекрасно понимало и руководство абвера, и И. Риббентроп.
14 октября 1942 г. состоялась встреча германского министра иностранных дел с С.Ч. Босом, который попытался убедить министра в необходимости ускорения высадки немецких агентов в полосу «независимых» пуштунских племен. Бывший президент ИНК считал, что, десантировав в район индо-афганской границы разведгруппы абвера, можно было «облегчить связь с Германией, а позднее с помощью малых военных операций сковать британские силы (в Индии. — Ю. Т.)»{920}. В ответ И. Риббентроп заявил, что час для подобных операций наступит после захвата Кавказа, который, по его мнению, должен быть занят вермахтом в ближайшее время.
Когда приготовления Германии к высадке крупных десантов в полосу «независимых» пуштунских племен были в самом разгаре, итальянское правительство попыталось тоже принять участие в запланированных немцами операциях. Рим был крайне обеспокоен тем, что Германия, больше не нуждаясь в слабом союзнике, перестала сотрудничать с Италией по вопросам, касающимся Индии.
13 октября 1942 г. советник итальянского министерства иностранных дел Прунас предложил германскому послу в Италии Отто фон Бисмарку (внуку знаменитого канцлера), чтобы во время его визита в Берлин он обсудил «некоторые вопросы нашей политике а Афганистане, Индии и Южной Америке»{921}. И.Риббентроп дал согласие на прибытие итальянского дипломата в Германию, но вопрос о совместном сотрудничестве с Факиром из Ипи было решено не обсуждать. Деятельность германской разведки в Афганистане также не подлежала обсуждению с Прунасом.
В материалах, подготовленных немцами для переговоров с итальянцем, указывалось: «Все, что делается в Афганистане, как, например, высадка радистов (в полосу „независимых“ пуштунских племен Британской Индии. — Ю. Т.), отправка воинских групп в пограничную область (Индии. — Ю.Т.), связь с Босом через Рахмат-хана, организация саботажа в Северной Индии… находится в секрете от итальянцев»{922}. Поэтому когда 13 ноября 1942 г. Прунас прибыл в Берлин, его переговоры с Э. Вайцзеккером и Э. Верманом закончились безрезультатно.
Ожидая скорого захвата Кавказа, Д. Витцель 14 декабря 1942 г. отправил руководству абвера доклад, в котором подсчитал, сколько необходимо перебросить в Вазиристан оружия и средств, чтобы Факир из Ипи смог вооружить и содержать 50 тыс. воинов. По выкладкам резидента абвера в Кабуле, для этого было необходимо ежемесячно доставлять Факиру 12,5 тыс. патронов, не считая другого вооружения. Кроме оружия и боеприпасов, Д. Витцель просил выделить ему не менее 1 млн рупий, 25 тыс. соверенов и 200 кг золота{923}. Как стало известно советской разведке, немцы во время переговоров в Кабуле с представителем Факира из Ипи обещали также перебросить по воздуху в Вазиристан даже пушки, получив которые лидер вазиров должен был начать атаки на английские форты{924}.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.