Признание

Признание

В университете Old Dominian, штат Вирджиния, где я веду курс в Программе женских исследований, мне неожиданно задают вопрос: как вы относитесь к тому, чтобы ввести в школах курс «Гомосексуализм. История, настоящее и будущее»? Я стараюсь быть осторожной. Отвечаю, что, насколько мне известно, в некоторых школах Калифорнии такой факультативный курс уже есть. Меня поправляют, что, мол, не только в Калифорнии, он экспериментально ведется и в ряде школ Нью-Йорка. И тоже факультативно. Но вопрос поставлен по-другому: как сделать предмет обязательным. Чтобы каждый школьник знал основы гомосексуализма, как, скажем, математику или географию. Я пытаюсь от ответа уйти, говорю: пусть каждая школа решает этот вопрос сама. Но меня прижимают к стенке: гей-знания в каждую школу, я – за или против? «Против», – наконец устав от этой борьбы, честно говорю я.

На следующий день меня вызывает к себе директор Программы. Она огорчена. Я ей по-человечески симпатична. И курс мой ей нравится. Но она не знает, что делать: на меня поступил донос, подписанный тремя студентками. В нем изложен описанный выше эпизод. И как будто бы риторический вопрос: может ли человек, недостаточно разделяющий проблемы секс-меньшинств, преподавать на кафедре женских исследований?

Через пару лет я попадаю в школу небольшого городка Александрия, недалеко от Вашингтона, на дискуссию под названием «Дети, усыновленные однополыми супругами. За и против». Меня поражает, что школьники 13–14 лет принимают существование гей-семей как само собой разумеющееся. Спорят они уже о следующей стадии: как идет воспитание приемных детей в таких семьях.

Кстати, когда Билл Клинтон выиграл президентские выборы в 1992 году, свой первый день в Овальном кабинете он начал с проблем секс-меньшинств. Ему это поставили в заслугу. На очередную гей-демонстрацию перед Белым домом он не смог приехать, но послал своего представителя. На следующий день в газетах появились статьи, осуждающие Клинтона за эту политическую ошибку. Они возмущались: своим отсутствием президент, хотя и не нарочно, но все же снизил уровень важности проблем гомосексуалистов.

Милейшая К., профессор на кафедре журналистики Мичиганского университета, занимает кабинет, соседний с моим. Как-то я замечаю, что, обычно жизнерадостная, улыбчивая, она вдруг стала грустной. И так несколько дней подряд. Я спрашиваю, все ли у нее в порядке. Она, как и положено американке, отвечает что все absolutely fne. Ну, файн так файн.

Но через пару дней она сама приходит ко мне в кабинет и, отводя глаза в сторону, говорит, что вообще-то у нее есть проблема. Но она не может никому о ней сказать. Вот разве только мне, потому что я иностранка и у меня, как она полагает, может быть «иная ментальность».

Проблема ее кажется мне поначалу общеизвестной до банальности: 16-летняя дочка влюбилась. У нее экзамены на носу, а она ни о чем не может думать, кроме своей любви.

– А сколько лет было вам, когда вы влюбились первый раз? – завожу я столь же банальный разговор.

– Мне было пятнадцать, – отвечает К. – Но я только ходила в кино и на танцы. А ночевать приходила домой.

Да, рановато, наверное. Но ведь половина юных американцев начинает свой сексуальный опыт в школе, – успокаиваю я. – Мальчик что, – одноклассник?

– Это не мальчик.

Ах, вот оно что.

– Да пройдет, – говорю. – В детстве всякое случается. Вырастет…

– Вырастет и останется лесбиянкой. Первый опыт, как правило, определяет сексуальную ориентацию.

– Да какой опыт у двух девочек…

– Но ее любовница вовсе не девочка. Это опытная женщина, вполне искушенная. Она была репетитором Кэт по немецкому и соблазняла ее долго и умело.

Тут К. вдруг спохватывается:

– Да, самое главное – пожалуйста, никому-никому.

– Ну что вы, – говорю я, – тайна девочки – это святое.

Она смотрит мне прямо в глаза и говорит, наконец, то, что ее по-настоящему мучает:

– Тайна – не лесбийская любовь Кэт. Тайна – мое к этому отношение. Я никому из своих университетских друзей не могу сказать, что огорчена этой связью. Меня строго осудят. Ведь гомосексуализм принято поддерживать, поощрять, но уж никак не осуждать.