Н. В. ДРИЗЕНУ 28 июля 1916 г

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Н. В. ДРИЗЕНУ

28 июля 1916 г

Глубокоуважаемый Николай Васильевич, спасибо за письмо и хлопоты. Слава Богу, что все-таки пьеса прошла, хотя исключения цензурные очень обидные по своей неосновательности и произвольности. Мелкие, но грубые…

Одно исключение особенно грубое и ненужное это последние слова Митеньки, которыми пьеса кончается[20] (на стр. 135). У меня большая просьба к Вам: нельзя ли ходатайствовать, чтобы позволили сохранить эти слова, исключив из них, если уж это непременно нужно, то, за что они и запрещены, вероятно? Выписываю, подчеркнув красным карандашом то, что можно бы выпустить, сохранив остальное:

Мит. — Нет, не за наше здоровье, а за здоровье Мих. Кубанина. Пей, гуляй, православный народ! Кричи все: виват свобода, братство и равенство! Виват, Михаил Кубанин!

Нельзя ли также восстановить условные исключения (потому что — «непонятно»): на стр. 134. «Это притча о нем, о М. Куб.» Притча насчет медовых сот в львиной челюсти. Нельзя ли растолковать, что тут нет ничего преступного и понять довольно легко: Кубанин сначала Дьякову казался жестоким, злым (лютым львом), а вот в конце концов оказался-таки добрым — по крайней мере сделал нечаянно добро Дьякову (доброе — кроткое — сладкое — «мед в челюсти львиной»). Вот почему эта «притча о нем, о М. Куб.».

Остальные исключения принимаю с покорностью, хотя с большой грустью, которую Вы, очевидно, разделяете.

Об этих двух восстановлениях очень прошу — особенно о последних словах Митеньки. Иначе всю сцену придется выкидывать, а она важна в сценическом отношении.

Но если просьба моя хлопотлива или трудно ее исполнить, то делать нечего — и эти два исключения тоже принимаю.

Буду ждать ответа. Еще раз большое спасибо за все Ваше хлопоты.

Искренне преданный Вам, Д. Мережковский.