Сергей Дмитриевич Комовский (1798–1880)

Сергей Дмитриевич Комовский

(1798–1880)

Начальство писало о нем: «Благонравен, скромен, крайне ревнителен к пользе своей, послушен без прекословия, любит чистоту и порядок, весьма бережлив». «Прилежанием своим вознаграждает недостаток великих дарований». Есть такие самолюбиво-навязчивые люди, – черт их тянет всех задирать, раздражать, смертельно надоедать, чувствовать, как они всем противны, и все-таки не отставать. Таков был Комовский, и прозвище ему было Смола. Учитель рисования Чириков очень любил Комовского. Зашел к нему однажды Комовский в комнату, начал шутить, потом стал мешать ему рисовать. Чириков просил его угомониться, но Комовский продолжал приставать. Чириков наконец рассердился, велел ему уйти и никогда больше не приходить. Но Комовский не ушел. Битых три часа он просидел еще у Чирикова, всячески старался ему досадить, так что наконец сам почувствовал к себе омерзение, с досадой хлопнул дверью и ушел. Если кто из товарищей обращался к Комовскому за самым даже мелким одолжением, Комовский недовольно хмурился, отвечал, что ему некогда, что у него нет просимой вещи; и только когда товарищ уже уходил, Комовскому становилось совестно, он возвращал товарища, давал просимую вещь, но с такими условиями и нотациями, что приятнее было бы ничего от него не получать. Товарищи его не любили и не уважали. Это не мешало Комовскому нестерпимо надоедать всем нотациями и моральными поучениями. Таким он, по-видимому, остался и на всю жизнь. До нас дошло письмо Кюхельбекера к Комовскому от 1823 г., где Кюхельбекер пишет: «Комовский! Чего ты хочешь от меня? Быть правым? Хорошо, если это тебя утешает, будь прав!.. Бесчеловечно несчастного упрекать его несчастием, но ты оказал мне услуги, говорят, что ты любишь меня. И ты не понял, что значило говорить со мною в моих обстоятельствах твоим языком. Заклинаю тебя, не заставь меня бояться самих услуг твоих!» Когда попытки Комовского морально исправлять товарищей не давали результата, тогда, как сам Комовский писал в дневнике, – «тогда прибегал я иногда к помощи начальства, и за сие называли меня ябедником, фискалом и проч. Но пустые слова сии нимало меня не огорчали, поелику я делал сие единственно для их собственной пользы и вместе для общей; ибо худое поведение некоторых, как некая язва, заражало и прочие, прежде невинные сердца». Еще прозвания Комовскому были Лиса и Лисичка-проповедница. Комовский любил всякие гимнастические упражнения, был проворен, ловок, охотно задирал силача-товарища Броглио и вступал с ним в единоборство. Об этом вспомнил Пушкин в стихах, предназначавшихся для «Гавриилиады»:

Вы помните ль то розовое поле,

Друзья мои, где красною весной,

Оставя класс, резвились мы на воле

И тешились отважною борьбой?

Граф Брольо был отважнее, сильнее,

Комовский же – проворнее, хитрее.

Не скоро мог решиться жаркий бой.

Где вы, лета забавы молодой?

Я. К. Грот получил эти стихи от Комовского с такой припиской: «…стихи эти доставлены мне от служившего при генерале Инзове штаб-офицера Алексеева, на квартире коего жил одно время наш поэт во время ссылки на юг». П. А. Ефремов высказал твердую уверенность, что последние четыре стиха отрывка сочинены самим Комовским, который желал восполнить отсутствие своей фамилии в стихах Пушкина. Можно только изумляться, что Ефремов, всю жизнь свою прокорпевший над Пушкиным, не почувствовал пушкинской легкости и простоты приводимых стихов, которых никоим образом не мог бы сочинить литературно совершенно бездарный Комовский. Вполне понятно, почему Пушкин не ввел четырехстишия с упоминанием своих товарищей в текст нелегальной своей поэмы. Но если мы вчитаемся в соответственное место «Гавриилиады», то ясно ощутим пропуск, безупречно заполняемый четырехстишием, якобы сочиненным Комовским. За первыми четырьмя стихами (в несколько измененной редакции) у Пушкина следует:

Усталые, забыв и брань, и речи,

Так ангелы боролись меж собой.

Подземный царь, буян широкоплечий,

Вотще кряхтел с увертливым врагом.

Так ангелы боролись меж собой: широкоплечий буян с увертливым врагом, как буян Броглио с проворным Комовским. «Проворство» Комовского отмечается и в аттестациях надзирателей. И «лиса» Комовский любил специально сцепляться с Броглио. В лицейских «национальных песнях»:

Когда лиса

Глядит скоса

И графа задирает…

Мы вправе заключить, что спорное четырехстишие – не сочинение Комовского и не пушкинский «вариант» к поэме, как думает Б. В. Томашевский, а пропуск, сознательно сделанный Пушкиным из посторонних соображений и долженствующий быть введенным в текст «Гавриилиады».

По окончании лицея Комовский поступил в департамент народного просвещения, потом был правителем канцелярии при Обществе благородных девиц. В 1829 г. Яковлев писал Вольховскому: «Комовский – надворный советник, Анны 2-й степени и Владимира 4-й степени кавалер. На всех публичных гуляниях является в светло-гороховом сертуке с орденскою лентою в петлице, а обыкновенно ездит в кабриолете на казенной водовозной лошади; впрочем, всегда добрый и услужливый товарищ». Комовский дослужился до помощника статс-секретаря государственного совета и вышел в отставку с чином действительного статского советника.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.