Глава 10 Морские перевозки в условиях господства противника на море и в воздухе

Глава 10

Морские перевозки в условиях господства противника на море и в воздухе

4 сентября 1943 года подводная лодка «I-177» под командованием капитан-лейтенанта Д. Орита, придя с продовольствием в Лаэ (Новая Гвинея), всплыла в назначенное время. Положение в Лаэ было критическим. Похоже было, что город будет оставлен японским гарнизоном, после того как с лодки переправят продукты. Согласно донесениям, полученным лодкой еще до прибытия в Лаэ, часть города была уже занята противником, здания горели. Имелись все основания полагать, что гарнизон продержится недолго. Груз с лодки был переправлен на 2 подошедших лихтерах. На лодку было принято 18 человек тяжело раненных. Во время этих действий лодку обстреливали с берега. Быстро закончив прием раненых, она направилась в обратный путь, но не прошло и 5 мин., как наблюдатель доложил: «Справа по борту торпедные катера!» Лодка быстро погрузилась, чтобы избежать встречи с ними. 5 мин. спустя, когда она снова всплыла, 2 торпедных катера были по-прежнему видны с правого борта. Лодка опять погрузилась, шумопеленгаторы указывали на присутствие еще 5 эскадренных миноносцев, фактически она была окружена.

Не могло быть и речи о том, чтобы вступать в бой, подвергая опасности раненых, поэтому лодка без шума ушла от преследовавших ее кораблей.

Следующим пунктом, куда требовалось доставлять предметы снабжения, был Финшхафен, но из-за большой активности в этом районе американских самолетов подводной лодке «I-177» не удалось передать груз. В третьей и последующих попытках выгрузка производилась не в Лаэ, а в Сио (между Лаэ и Мадангом), что необходимо было держать в строгом секрете. Действия лодок по снабжению в период полнолуния запрещались.

Одновременно было занято от 3 до 5 подводных лодок, каждая из них могла вместить 40–50 т груза внутри прочного корпуса и 20–30 т на палубе. Обычно лодка выходила из Рабаула и в первый день шла вдоль северного побережья Новой Британии надводным ходом. На вторые сутки в дневное время из-за опасности подвергнуться нападению противника с воздуха необходимо было идти подводным ходом. Лодка могла всплывать только ночью или на рассвете, чтобы зарядить батареи. На третий день за 3 часа до захода солнца подготавливались к выгрузке предметы снабжения. К месту выгрузки лодка должна была подходить перед заходом солнца и сообщать войскам на берегу о своем прибытии световым сигналом через поднятый перископ. С берега должен был последовать ответный сигнал.

Полчаса спустя после захода солнца лодка должна была всплыть и ждать прибытия лихтера, чтобы переправить груз и людей. На всю перегрузку обычно уходило 20 мин., после чего лодка могла погрузиться. Большой опасностью было бы для лодки появление в это время самолета или корабельного дозора противника. К разгрузке привлекался весь личный состав лодки. С целью предотвратить внезапное появление противника организовывалось усиленное наблюдение.

После того как работы по разгрузке заканчивались, лодка уходила из этого района полным ходом в надводном положении, затем шла вначале в подводном положении, а потом в надводном, как и во время перехода к месту выгрузки, возвращаясь в Рабаул, — на 7-й день после выхода из него.

Однако подобные действия продолжались недолго. С 20 октября 1943 года усилились дневные налеты американской авиации на Рабаул, они производились противником регулярно в 10 час. утра. К этому часу наши истребители морской авиации (находившиеся на восточном аэродроме) поднимались в воздух, чтобы встретить самолеты противника, подводные лодки готовились к погружению, крейсеры и эскадренные миноносцы поднимали якоря и приводились в готовность к отражению воздушного налета. Когда соединения самолетов «В-17», «В-25» и «P-38» появлялись над Рабаулом, подводные лодки поспешно погружались непосредственно в местах стоянок. 36 м воды — хорошая естественная защита! Но даже и в этих условиях сброшенные поблизости бомбы вызвали бы неприятное ощущение и сотрясение лодки.

В конце концов подводные лодки стали выходить из Рабаула в Сио до начала дневного налета, а возвращаться в гавань в послеобеденное время. Очень неприятно было слушать передачи главного штаба о результатах ежедневных налетов на Рабаул. Число истребителей, способных оказать противодействие налетам вражеской авиации, и кораблей в гавани с каждым днем все уменьшалось. В конце ноября американские войска заняли часть о. Бугенвиль, и Рабаул оказался в радиусе действия вражеских истребителей. Хотя окончательная победа по-прежнему проповедовалась нашим солдатам, факт поражения на передовых позициях от них не скрывали.

25 ноября, отдыхая в Рабауле после возвращения из похода в Сио, мы были подняты по боевой тревоге и вызваны в штаб. В ту ночь 3 эскадренных миноносца с войсками, эвакуировавшимися с о. Бугенвиль в Рабаул, были окружены противником и потоплены в 90 милях к западу от мыса Сент-Джордж. Нам было приказано пойти в этот район для спасения людей. Лодка полным ходом последовала к месту происшествия, принимая меры предосторожности, чтобы не быть обнаруженной самолетами и кораблями разведки противника. Прибыв на место, мы обнаружили большое количество плавающих людей, по сути дела, лодка всплыла в самой гуще их.

Организовав тщательное наблюдение за воздухом, мы приступили к спасению пострадавших. Были сброшены на воду спасательные круги, команда помогала раненым взбираться на борт лодки. К наступлению сумерек на воде не было видно ни одного пострадавшего. Всего было подобрано 227 человек, так что практически людям в лодке трудно было пошевельнуться. Когда мы направились обратно в Рабаул, вражескими самолетами (имеющими радиолокаторы) было сброшено 2 бомбы. Мы срочно погрузились. Давка внутри лодки была страшная. Доктор и санитары не успевали обслуживать раненых. Из-за страшной жары и запаха масла условия в лодке были невыносимыми, не хватало свежего воздуха, поэтому через два часа мы всплыли и взяли курс на Рабаул, прибыв туда на следующий день, то есть 26 ноября, в 8 час. утра. Высадив спасенных, мы снова вышли в море (в тот же район) с целью спасения, возможно, оставшихся еще в живых людей.

К декабрю войска союзников высадились в западной части о. Новая Британия, и путь в Сио для нас был отрезан. Быстроходные торпедные катера противника проявляли большую активность. Наши торпеды не представляли опасности для противника, а его глубинные бомбы были смертельны для нас. 1 января 1944 года, когда мы проводили богослужение в честь императора, Рабаул подвергся сильному налету вражеской авиации. Как обычно, мы погрузились и лежали на грунте. В порту Рабаул находились теперь обычно одна или несколько подводных лодок (по сравнению с 200 кораблями, стоявшими здесь на якоре в период первого прихода туда подводной лодки «Ro-101»), и поэтому когда эти немногие лодки во время налетов погружались, то в порту не было видно ни одного корабля.

2 января нам сообщили, что штаб 18-й армии и штаб сил 18-й военно-морской базы попали в окружение. Разрабатывался план мероприятий с целью их освобождения. Выход из окружения в Маданг сухопутным путем через джунгли занял бы 2 месяца. Этот путь отвергли, и командование приняло решение: эвакуацию провести морем на подводных лодках, которые должны были отправиться на выручку как можно скорее.

3 января вечером, напутствуемые пожеланиями успеха, мы вышли в Сио. Как обычно, предполагалось прийти в назначенный пункт полчаса спустя после захода солнца, но неожиданно мы столкнулись с очень сильным встречным течением. В назначенный час мы все еще находились на расстоянии 5 миль от Сио, но, идя с максимальной скоростью надводного хода, опоздали только на 20 минут. Два моторных катера с офицерами штаба на борту как раз подходили к лодке, когда наблюдатель доложил: «Вижу два вражеских торпедных катера!» Поспешно приведя все в порядок на верхней палубе и предупредив офицеров штаба, что снова придем завтра, мы погрузились и направились в море. Торпедные катера кружились над лодкой, и через 30 мин. мы услышали звуки разрывов двух глубинных бомб, которые катера сбросили на прощанье. За ночь подводная лодка удалилась от Сио на 30 миль. На следующее утро мы снова пришли к месту встречи и получили сигнал с берега, но опять появился торпедный катер, и встреча была отложена еще на один день. На этот раз лодка пробыла ночь в данном районе, намереваясь всплыть, как только уйдет торпедный катер. Противник, однако, заметил место погружения лодки и сбросил 4 глубинных бомбы. К счастью, лодка не получила повреждений, так как находилась на большой глубине.

8 января было решено осуществить намеченный план действий, даже если для этого потребовалось бы вступить в бой с торпедным катером. Мы снова прибыли в назначенное место встречи и дали сигнал: «У нас все в порядке. Готовьтесь к погрузке». Лодка всплыла, и вскоре катер подошел к ее борту. Офицеры штаба спустились внутрь лодки, и только мы начали грузить на борт оборудование, как наблюдатель доложил: «Торпедные катера!» Они были на горизонте, поэтому следовало ждать с их стороны атаки через 2–3 мин. Лодка начала быстро погружаться. В этот момент послышались звуки разрывов, поражающих цель (возможно, наш катер), и частая стрельба. Лодка погрузилась на глубину 55 м и взяла курс на Маданг. Противник нас не преследовал. Боевая тревога окончилась, и после отбоя личный состав был переведен на обычную трехсменную вахту. Имелась возможность отдохнуть и приветствовать армейских и морских офицеров, которые, казалось, были более чем благодарны нам за спасение.

С наступлением темноты лодка всплыла и пошла полным ходом, прикрываемая грозой. На рассвете она снова погрузилась и достигла входа в гавань Маданг к заходу солнца в самый разгар налета на гавань самолетов типа «R-38». После налета мы всплыли и высадили наших пассажиров. Задача была выполнена успешно.

Прошло уже около года с тех пор, как подводная лодка «I-177» покинула воды метрополии, она сильно нуждалась в ремонте. Кроме того, Рабаул перестал уже являться безопасной якорной стоянкой. Базируясь на Рабаул, многие японские подводные лодки выходили в боевые походы и не менее 8 из них не вернулись обратно. 10 января 1944 года лодка «I-177» вышла из этого памятного места в Трук (Каролинские о-ва).