ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Отзывы читателей
на журнальную публикацию книги
Уважаемый Станислав Юрьевич!
Только что закончил читать Вашу книгу воспоминаний в "Нашем современнике" (точнее, ее очередные главы в № 7). Переживаю просто бурю чувств. Ваша работа — одна из самых значительных, которые я прочитал за последние годы. Из номера в номер я все больше втягивался в чтение. Оговорюсь, поэзия меня не увлекает и не увлекала. Однако через Вашу книгу прошло осознание того, что, как я понимаю, Вы и проводите красной нитью сквозь повествование: честное, правдивое слово — главный рубеж обороны русского самосознания. Я с Вами согласен. В книге Вы это доказываете блестяще!
Увы, лишь недавно стал задумываться над отношениями между различными нациями, мировоззрениями, хотя занимался самообразованием всю жизнь. Лишь недавно я смог осмысленно сказать о себе: я русский и православный. И вот год за годом, параллельно с Вашим повествованием, я вспоминаю и свою жизнь. Мне есть чем в жизни гордиться, но сколько же приходится каяться!
Восемь лет (с учебой) я служил в войсках специального назначения ГРУ ГШ. Был в Афганистане. Есть два ордена. У нас было мощное и современное оружие, но главным оружием мы не владели. Наши души оказались беззащитны перед либеральной пропагандой. Пишу "наши" и осекаюсь. Надо говорить о себе. Да, да, мне — кадровому разведчику — не хватило прочности! Но ведь мы не знали (я говорю о своих однокашниках и по училищу, и по службе) даже таких простейших понятий, как: державность, соборность, вера и т. д.! Что-то, конечно, приходило интуитивно, какими-то полунамеками, но, взращенные на интернационализме, "советском" патриотизме, мы не знали ни основ веры, ни русской истории… Слова теснятся, что об этом говорить. Среди тонн макулатуры, заполонившей книжные прилавки, я лишь недавно разыскал и впервые прочитал книги Митрополита Иоанна, патриотическую периодику…
Мне 36 лет. Из армии ушел сам, хотя документы лежали в академии. В Афганистане пришло понимание нашей "беспочвенности". Мы на самом деле были там "интернационалистами" (хотя в эти идеи на заключительном этапе войны, когда я там был, уже никто не верил. Просто была мужская работа). Афганцы жили в своей культуре, за это я лично их уважал. Было желание по возвращении в Россию что-то сделать для возрождения нашей культуры. "Русской", "православной" — эти слова придут позже. Идеи демократии воспринимал как возможность жить по правде. Сегодня я могу сказать, что интуитивно был православным всегда (в том смысле, что нравственный закон, общинные и государственные интересы для меня всегда были выше личного благополучия и мнения людей). Но я тогда считал это "общечеловеческими ценностями", я думал, что так живут все честные люди во всем мире. Советская пропаганда даже не научила меня, моих сверстников видеть, что есть Запад, что нам, русским, на самом деле противостоит. Наивность и открытость перед иезуитами!
За 9 лет с моей помощью вышло 4 книги по истории того места, где я вырос и живу теперь — в родном районе Тверской области. Два года на свои средства я издаю, с периодичностью один раз в два месяца, краеведческий альманах "Удомельская старина". Был инициатором множества краеведческих мероприятий. Депутат районного Совета. Почти безуспешно и в меньшинстве пытаюсь с группой коллег противостоять чиновничьему произволу. Печатаю в местной прессе статьи по "русскому вопросу". Вокруг немало людей, которые читают патриотическую прессу, немало православных, но "культура жертвы" утеряна во многом, над всем витает протестантский дух стяжательства… Впрочем, все это Вы видите и знаете не хуже меня.
Спасибо всем тем людям, кто в условиях колоссального морального давления выстоял, продолжает стоять в русской вере. Через жертву и самоотречение утверждалось христианство, через веру, жертву, самоотречение утверждается и сегодня русская национальная идея, рано или поздно пытливый ум находит дорогу из сатанинского лабиринта. Военное мужество меркнет перед мужеством духовным, я могу сказать это абсолютно уверенно! Как и первые христиане, мы не должны считать, сколько перед нами врагов. Их все равно больше, чем друзей. Но только "верность до смерти" утвердила христианство, только "верность до смерти" позволяет рассчитывать на победу в титанической борьбе Правды и кривды. А если суждено погибнуть, то погибнуть православным и русским, не побежденным. У меня растут двое парней. Я учу их: не страшно умереть, страшно жить негодяем.
Я не сентиментальный человек. Разведчик — это мой образ жизни до сих пор: в меньшинстве против превосходящих сил, меня это не пугает. Еще раз спасибо Вам. Держитесь! Мы выстоим или умрем не побежденными.
Дмитрий Подушков, г. Удомля Тверской области
* * *
Дорогой Станислав Юрьевич!
Начиная с января, после прочтения первого номера журнала, а потом и в феврале, и в марте, и в апреле, знакомясь с главами Вашей книги воспоминаний, я всякий раз порывался написать Вам и сказать спасибо за то, что Вы разворошили литературный гадюшник и мужественно, не устрашившись клеветы и мести, показали, кто есть кто. Необычность Вашей книги именно в том, что, перестав цацкаться с "именами", Вы показали их человеческую суть, тем самым изнутри взорвали логово литературной мафии, которая клепала и славу, и деньги, и бесчисленные свои книги, отодвигая в сторону часть более талантливых людей, но честных и скромных.
Теперь уже литературная общественность не по слухам, как прежде, а с Вашей книгой в руках может с полным правом сказать: подлец… оборотень… русофоб…
Мне вспоминается, какой ажиотаж в свое время вызвал катаевский "Алмазный мой венец", хотя имена там были полуспрятаны, а фактики излагались почти любовно. Но все это — алмазная пена. Без Вашей же книги теперь не обойдется ни один историк литературы, исследующий литературный процесс второй половины уходящего века.
Мне почему-то всегда мнилось, что Георгий Васильевич Свиридов — фигура трагическая, как всякий истинный талант в России. Я не ошибся. Вы впрямую не говорите об этом, однако сквозь строки это явственно ощущается. Книгу бы о нем написать Вам.
Одним словом, Вы молодец. Поздравляю Вас и читателей с честной и мужественной книгой. Это — Поступок, не говоря уже о том, что она сделана крепко, совестливо, с болью о России, о литературе русской.
Вит. Сердюк,
г. Иваново
* * *
Уважаемый Станислав Юрьевич!
Мир Вам.
Позвольте поделиться с Вами впечатлениями от прочтения главы из Вашей "Книги воспоминаний и размышлений" "Сучий паспорт", посвященной Евтушенке (думается, такое склонение — норма, кстати, XIX века — тут уместно).
Отрадно, что биография Евтушенки уже при жизни получает должное освещение. Хотя все сущностные моменты были прорисованы уже у Солженицына (в "Теленке"), но те штрихи, которые Вы вносите в образ кумира советской молодежи, весьма ценны и, так сказать, "ложатся"…
Но для исторической правды, думается, надо было бы указать одно обстоятельство, у Вас, понятно, опущенное: Евтушенка был нужен советской власти. Его фронда прекрасно вписывалась в общую удушающую атмосферу 60—80-х. Советская власть его "сделала", такие комсомольские поэтические волчата ей как раз были нужны. Конечно, и личная подлость тут тоже много значит, но всемирной популярности одной подлостью все-таки не достигнешь. Да и не подлее он был других — обыкновенный советский писатель… Западу он льстил как некий "символ", вроде бы какой-никакой "борец".
В XIX веке он был бы заурядным стихоплетом в каком-нибудь журнале, а вот XX век — его возвеличил. Если вдуматься, так оно и должно было быть: раз Флоренский — во рву, а Ильин — в изгнании, то, конечно, Евтушенка должен становиться властителем дум.
Печально, но приходится сказать, Станислав Юрьевич, что неприлично то, что Ваши "отношения с Евтушенко в 60-х и даже 70-х годах были вполне приличными". Потому что для людей другого — не советского — воспитания его советчина была неприличной с самого начала. Никаких перерождений мы в нем не видим; ну стал где-то чуть подлее — ну и что? — это ж Евтушенка. Никто из приличных людей никогда никаких иллюзий в отношении его и не питал…
Так что Маугли, Станислав Юрьевич, возрос в Вашем советском зверинце, а уж потом начал охотиться в джунглях капиталистического Запада, а кто там у вас был удавом или тигром — принципиального значения не имеет, сожрали бы любого. Так что начни выписывать сучьи паспорта, то очередь получилась бы внушительная.
В заключение позвольте Вас поблагодарить за толковое исследование о Есенине и пожелать здоровья и помощи Божией.
Обидного сказать не хотел, но высказаться почел своим долгом.
Протоиерей Алексий Сидоренко,
г. Тобольск
* * *
Здравствуйте, Станислав Юрьевич!
С удовольствием читаю Ваши воспоминания. Интересно написали Вы об Анатолии Передрееве. Признаюсь, этот материал захватил мое сердце больше, чем все другие, опубликованные во втором номере "Нашего современника" за 1999 г. Честное слово, я не подыгрываю Вам. Я думаю даже, что воспоминания бьют по современному режиму куда действеннее, чем статьи. Ибо они показывают уровень духовной жизни в советское время, и он совершенно несопоставим с бедностью ее в нынешние "демократические" времена. Может, я ошибаюсь, но мне думается, что журналу нужны, вернее, не журналу, а нам, читателям, особенно молодым, рассказы и статьи о том, как по-настоящему прекрасна была советская действительность, несмотря на все негативные стороны жизни в то время. Конечно, без всякой назидательности, а так, как это делаете Вы в своих воспоминаниях.
Геннадий Кузнецов, г. Новокузнецк
425
* * *
Глубокоуважаемый Станислав Юрьевич!
Прочитала главу "Русско-еврейское Бородино". В целом я согласна со всеми Вашими высказываниями. На мой взгляд, еврейская нация в настоящее время переживает свой ренессанс, и есть все основания полагать, что сионизм поставил этот "еврейский ренессанс" на службу своим политическим целям. Русским же необходимо сполна использовать свой дар коллективизма и свое стремление к справедливости и равенству. А это русским может дать только социализм. Ставка народно-патриотических сил на религию мне представляется ошибочной. Ставка на социализм — не есть движение вспять, как все еще представляется многим, а есть лишь законное отвоевывание захваченных у нашего народа социальных позиций и подобна отвоевыванию захваченных гитлеровцами советских территорий.
О. Енишерлова, г. Москва
* * *
Здравствуйте, дорогой Станислав Юрьевич!
Хочу Вас поблагодарить за книгу "Поэзия. Судьба. Россия". Ваше детство, юность — как у меня, я с двенадцати лет работала в колхозе, мы еще кормили евреев из Ленинграда. Сталин сказал про них: наглые, в дверь не пускают — в форточку влезут. (Березовского я гнидой зову — Бог им судья…) В Ваших воспоминаниях мне все интересно. Какие были люди! Какое счастье, что Вы знали Рубцова! У меня один его сборник "Подорожники"; и поем мы с дочкой Любочкой (она музыкант) "В горнице моей светло…"; прекрасные стихи, почему их не печатали? Какая у него судьба тяжкая, да и у Шукшина не намного слаще…
Л. Василовских,
г. Севастополь
* * *
Уважаемый Станислав Юрьевич!
Я выписываю Ваш журнал 10 лет и в дальнейшем буду выписывать обязательно. Прочитываю все — от корки до корки. Нравятся многие авторы: Олег Платонов, Александр Казинцев, Игорь Шафаревич и др. Очень люблю Вадима Кожинова, его "Загадочные страницы истории XX века". Из современных писателей и поэтов люблю В. Белова, В. Распутина, В. Солоухина, В. Личутина, Ю. Кузнецова, Н. Тряпкина, Г. Горбовского. Очень понравилось Ваше жизнеописание Сергея Есенина, а книга воспоминаний "Поэзия. Судьба. Россия" меня просто восхитила. Замечательно Вы рассказали о Куприне: "Хорошо он знал их племя". Много интересного и нового узнала о Багрицком, о Межирове. Я давно уже поняла, изучая историю, что евреи везде "подставляли" русских людей, таких, например, как С. Перовская, С. Халтурин, Желябов и др. А сами всегда оставались в стороне. Замечательно Вы сказали о Межирове и Астафьеве: "Виктор Астафьев еще может опомниться и раскаяться. Александр Межиров — никогда. Он может только сменить кожу". "Растащили Россию на псевдонимы" — это очень метко сказано.
Мы в нашем городе создали клуб "Пушкинский", делаем доклады, иногда пишем статьи в местные газеты. Многие из нас почитатели творчества Николая Рубцова, Сергея Есенина. Собираем литературу об этих поэтах, но, к сожалению, многие издания до наших краев не доходят…
Т. Ф. Цевун (Голева), г. Артем Приморского края
* * *
Станислав Юрьевич!
Читаю Ваше повествование о жизни Вашей и немногих друзей — тоже писателей-патриотов, увидевших врагов России, врагов Христа, сатанинских, умных, лукавых фарисеев с их планами. На сегодня они придумали самолеты недосягаемые, что бомбы бросают на людей и города Югославии. Весь ум их безумный уходит на обслуживание хитрости, подлости античеловеческой. Антигерои, они Югославию, как связанного Христа, сзади били и смеялись: "прореки, если ты Бог, кто тебя ударил!" Ваше повествование мне лично все более и более раскрывает суть христианства, приближает к тайне России.
Тут "друг еврей" с Украины зашел и, не читая Вас, говорит, что Россия "держалась", пока ею командовали евреи. Вот так…
Борис Бернштейн, Израиль
427
* * *
Станислав Юрьевич!
Читаю Вашу работу "Поэзия. Судьба. Россия", и возникает ассоциация с 1942 годом, когда по швам трещал весь мир: "Впадая в раж, кликушествовал Гитлер. // Поганил небо шершень-"мессершмитт", // Лапландский мох топтали монстры Дитля. // И Роммель рвался к граням пирамид". Мы отстаивали Севастополь и готовились к обороне Сталинграда и Кавказа. А на другом "конце" земного шара, в районе Соломоновых островов, шли жестокие схватки за Гаудалканал (тогда писали Гвадалканал). 8–9 августа 1942 года у о. Саво японский адмирал Микава нанес жестокий урон силам американцев, которые потеряли сразу несколько тяжелых крейсеров. Японцы действовали исключительно напористо. Казалось, им успешно противостоять невозможно.
К октябрю 1942 года в район битв и японцы и американцы подтянули линейные силы. 12–13 ноября произошел ночной бой у о. Гаудалканал. Со стороны японцев — силы вице-адмирала Хироаки Абэ в составе линейных кораблей "Хиэй" и "Кирисима" и 15 эсминцев, от США — крейсеры "Сан-Франциско" (флаг рир-адмирала Дэна Коллэхэна), "Портлэнд", легкий крейсер "Хэлинэ", 2 крейсера ПВО и 8 эсминцев.
В ночном бою адмирал Коллэхэн направил свой крейсер сквозь строй японских кораблей и вступил в единоборство с линейным кораблем адмирала Абэ "Хиэй". Это было "безумство храбрых". Против шести 356-миллиметровых орудий японского линкора "Сан-Франциско" выставил девять калибра 203 мм. Против снарядов массой в 635 кг — снаряды по 118 кг. Тогда у нас писали: "Адмирал Каллаган прошел сквозь строй японских кораблей, поражая их своей артиллерией…" В "Хиэй" попало 85 снарядов, и днем 13 ноября он был добит авиацией и открыл кингстоны.
Ваш подвиг сродни подвигу адмирала Коллэхэна. Осветив сражения на литфронте, раскрыв роль пачкунов типа Мориц в борьбе против русских писателей, Вы показали себя истинным героем. Хвала и Слава Вам, Поэт-паладин!
П. Чаплинский,
ст. Платнировская Краснодарского края