ПРЕДИСЛОВИЕ Е РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПРЕДИСЛОВИЕ Е РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

Уважаемый читатель!

В оригинале эта книга была написана на иврите и увидела свет в сентябре 2004 года. После этого я стал готовить русскоязычную версию. Дело в том, что об израильских проблемах мне легче говорить на иврите. Это естественно, учитывая, что факультет международных отношений я закончил в Израиле, что моя карьера политика начиналась и развивалась здесь, что огромное большинство моих выступлений и публикаций делались именно на древнееврейском языке.

Поэтому я обратился к переводчику и, книга зазвучала по-русски.

Русское издание почти на год «младше» ивритского. С сентября 2004 года на политической карте нашего региона произошли изменения, на первый взгляд, сделавшие устаревшими целые страницы, а то и главы моей книги. Например, мир наконец-то избавил от своего навязчивого присутствия казавшийся бессменным и бессмертным руководитель Палестинской Автономии. Кровавое противостояние с палестинскими террористами сменилось очередным витком миротворческой эйфории. Но оптимизм, порожденный этими переменами, сильно преувеличен теми, кто привык тешить себя и других иллюзиями, кого ничему не научило повторение одного и того же сюжета: авантюра в виде очередной «мирной инициативы», призрачные надежды на «драматические перемены» во враждебном лагере, вакханалия «болезненных уступок ради прочного мира», а затем — очередной виток кровопролития. Черчилль утверждал, что рецидивы истории каждый раз стоят все дороже и переносятся все болезненней. Иными словами, наступая на одни и те же грабли, мы с каждым разом получаем все более обширный синяк.

Как это ни парадоксально звучит, но именно перемены последних месяцев окончательно убедили меня в необходимости и своевременности издания книги почти без купюр и переделок, в том варианте, в котором она была в свое время написана. Объясняется этот кажущийся парадокс просто.

Большая часть материалов, вошедших в книгу, была написана и подготовлена мною к печати еще весной 2000 года. Политическая ситуация, в которой тогда находился Израиль, была критической. На волне лихой, умело спланированной и щедро оплаченной пропагандистской атаки, к власти в стране пришел политический авантюрист новой формации Эуд Барак, за год своего правления (с июня 1999 года) приведший страну к краю пропасти. Полным ходом велась подготовка к бегству израильских войск из пояса безопасности в Южном Ливане, на всех парах шли переговоры с Сирией о безвозмездной отдаче ей Голанских высот. А Арафат и его клика с нетерпением ожидали, когда утративший способность к сопротивлению, убаюканный миролюбивыми сказками, изнеженный, лишенный ориентиров народ Израиля свалится им под ноги. Тогда я написал «манифест», который подытоживал многолетний опыт активного участника событий. В нем я указал главные пороки нашей политической системы: утрату ведущими политическими партиями идеологических ориентиров, расцветшие пышным цветом карьеризм и популизм, отсутствие у нашего руководства стратегического мышления, умения и желания соразмерять свои действия не с последним социологическим опросом, а с долгосрочными интересами государства и общества. Я настаивал на необходимости определения порядка приоритетов в нашей политической жизни. Я утверждал и утверждаю, что сначала надо консолидировать общество, навести порядок в нашей государственной и партийной си

стеме, преодолеть раскол, достигнув возможно более широкого консенсуса по всем важнейшим вопросам, а уже потом, на основе всего этого, перейти к поискам решения проблем внешнеполитических. Если этого не сделать, то все «мирные инициативы» израильского руководства постигнет крах, опять прольется еврейская кровь, наступит коллапе израильской экономики.

Мои прогнозы, к сожалению, оправдались в считанные месяцы. Кризис, поразивший страну, привел к падению самого бездарного и вредоносного, как казалось тогда, правительства в истории Израиля. Эуда Барака у руля государства сменил Ариэль Шарон — прославленный полководец, на протяжении всей своей политической карьеры декларировавший на словах принципы, очень близкие моим.

Увы, скоро выяснилось, что Шарон страдает застарелым пороком большинства израильских политиков — острым расхождением слов и дел. История перерождения этого, овеянного славой воина и политика, поступки которого регулярно опровергают его же клятвенные заверения, служит иллюстрацией того, что произошло в последние полтора десятилетия с «Ликудом». В этой партии я сформировался, как политик, она много сделала для меня и, смею надеяться, я немало сделал для нее. В отличие от большинства руководящих деятелей этой партии, ее подлинную идеологию я исповедую по сей день.

Два года существования первого правительства Ариэля Шарона, так называемого правительства национального единства, стали, пожалуй, тяжелейшим периодом в истории страны. Кровавая интифада, развязанная осенью 2000 года Арафатом и его приспешниками, набирала обороты, достигнув летом 2002 года пика — теракты совершались ежедневно и даже по несколько раз на дню. Экономика страны была парализована. Но именно в это время народ Израиля стал оправляться от болезни, на неизлечимость которой так рассчитывали Арафат и его банда. Этой болезнью была бездумная вера в магию «мирного процесса». Ее симптомами были нежелание отстаивать собственные интересы, готовность с легкостью поступаться национальным достоинством, убежденность в том, что если враг до сих пор не соблаговолил замириться с нами, значит, надо предложить ему еще более значительные уступки, и тогда он в одночасье превратится в друга. Проще говоря, уроки осени 2000 года научили израильтян видеть правду такой, какова она есть. А правда в том, что, кто бы ни стоял во главе террористической банды, называющей себя руководством ООП или Палеетинской Автономией, это образование не пойдет на установление подлинного мира с Израилем никогда и ни в какой форме. Оно сколько угодно может провозглашать «перемирия», «прекращения огня» и т. п. ради достижения своих тактических целей (признание и финансовые вливания Запада, передышка для пополнения и переоснащения отрядов боевиков, получение контроля над теми или иными территориями), но мир с Израилем заключить не может и не хочет. Это противоречило бы целям организации, ее идеологии, вере, в которой воспитаны все ее члены.

В отличие от многих наших политиков, народ Израиля это понял довольно быстро. И когда кризис окончательно парализовал первое правительство Шарона, опиравшееся на пеструю и странную коалицию, отражавшую, в свою очередь, искривленную реальность, созданную пропагандистской вакханалией мая 1999 года (напомню, что в 2001 году был переизбран премьер-министр, но не Кнессет), народ на всеобщих выборах января 2003 года вынес четкий и ясный вердикт.

Пользуясь футбольной терминологией, можно сказать, что израильским левым была показана красная карточка. Поверив заверениям Шарона, что, опираясь на сильную фракцию «Никуда», он будет проводить бескомпромиссную и решительную внешнюю политику (чего стоило одно его утверждение, что поселок Нецарим в секторе Газы ему так же дорог, как и Тель-Авив), а в политике внутренней проведет долгожданные реформы, избиратель делегировал в парламент сорок депутатов от «Никуда». Впервые за долгие годы появилась возможность сформирования правительства национального лагеря, которое сможет, наконец, распутать клубок невообразимо сложных проблем израильского общества.

Правительство, имевшееся у Израиля с марта 2003 по июнь 2004 года, было самым эффективным в его истории. Его достижения за год впечатляют: преодолен экономический кризис, разработаны и начали осуществляться грандиозные планы в области инфраструктуры, в особенности, транспортной (о чем я говорю с особенной гордостью), начала проводиться долгожданная реформа в сфере просвещения. Но еще больше этому правительству предстояло сделать. На повестке дня стояли реформы в сфере отношений религии и государства, систем соцобеспечения и судопроизводства, принятие конституции, наведение порядка в правоохранительных органах, десятки проектов, связанных с укреплением обороноспособности страны и, главное, выработка консенсуса в обществе, раздираемом страшными противоречиями. И эта работа, была принесена в жертву безумному плану, метко прозванному одним русскоязычным журналистом «планом отключки»1.

Строить гипотезы о том, почему Шарон и его ближайшее окружение, без всякой необходимости, сначала выдвинули, а потом без оглядки бросились реализовывать этот план, я предоставляю любителям парапсихологии, изучающим научно не объяснимые способности человека. Я же политик, и сфера моей деятельности - не гипотезы, а трезвая оценка фактов. А факты таковы. Премьер-министр Израиля, баллотировавшийся и избранный от партии «Ликуд, пренебрегая явным волеизъявлением своих избирателей и товарищей по партии, в спешном порядке реализует план, перечеркнувший все достижения и надежды, связанные с возглавлявмым им правительством. Мало того. Вынесение плана «отключки» на повестку дня снова вызвало к жизни призрак веры в торжество «мирного процесса», то есть, опять лишило народ достояния, выстраданного огромной ценой: чувства национального достоинства и готовности стиснув зубы противостоять врагу. Не случайно новоявленные поклонники Шарона из партии «Шинуй», как только этот план появился на свет, спешно позабыли о главной цели существования своей партии (борьба с «религиозным засильем») и бросились изо всех сил расшатывать правительственную коалицию, осмелившуюся без восторга встретить эту «мирную инициативу».

Вынужден разочаровать тех, кто в очередной раз поверил сладкоголосым песням о мире и благодати, которые, якобы, сулит нам насильственный трансфер соотечественников и бегство из сектора Газы. Реализация этого плана не несет ни мира, ни благодати. Наоборот.

Террористы из всяческих «джихадов» и «батальонов Аль-Аксы» открыто заявляют, что план Шарона — прямое следствие их «героической борьбы» последних лет. То есть, народ Израиля выстоял в войне на истощение ценой огромных жертв и усилий. И под занавес этого раунда противостояния, выигранного нами «за явным преимуществом», мы, ни с того, ни с сего, подписываем акт о безоговорочной капитуляции, признаем полную победу врага и, поджав хвост, бежим с поля боя, оставляя врагу богатые трофеи. Четыре года назад мы проделали это в Ливане. Расплатой были четыре года «интифады Аль-Акса», сотни убитых, тысячи раненых, тяжелейший экономический и социальный кризис. Наступив на эти же грабли снова, мы, согласно закону, лаконично сформулированному Черчиллем, получаем еще более болезненную рану.

События в нашем регионе развиваются бурно. В частности, уход с политической арены Арафата породил в части израильского общества новый всплеск иллюзий. Это событие стоит того, чтобы остановиться на нем чуточку подробнее, тем более что недоброй памяти имя Арафата упоминается в моей книге чаще, чем хотелось бы.

Арафат был, безусловно, незаурядным субъектом. Его поволчьи развитый инстинкт самосохранения, феноменальная изворотливость, недюжинный талант манипулятора, удивительное умение выдавать черное за белое и «раскручивать» то, что ему выгодно — все это сделало его персонажем, оказавшим огромное влияние на политическую действительность Ближнего Востока. В окружении такого деятеля попросту не могли оказаться и продержаться люди, наделенные такими человеческими качествами как порядочность, умеренность во взглядах, готовность к компромиссам. А даже если предположить невозможное и допустить, что Абу-Мазен (Махмуд Аббас) всеми этими качествами наделен и каким-то удивительным образом скрывал их от своего босса в течение трех десятилетий, то это тоже мало что изменит. Самые благие намерения любого палестинского лидера обречены на крах в вакууме власти, оставленном после себя одним из самых авторитарных правителей XX века. Что бы ни думал в глубине души тот или иной палестинский деятель, ему не преодолеть (во всяком случае, в ближайшие два-три десятилетия) глухую стену ненависти к Израилю, к евреям и к «инородцам» вообще, тщательно воздвигавшуюся Арафатом и его приспешниками в продолжение жизни трех поколений палестинцев. А уж в случае с Абу-Мазеном надежды на искренность его «миролюбивых намерений» просто смехотворны.

Без малого тридцать лет этот человек играл при Арафате такую же роль, какую при Сталине Жданов, а при Гитлере — Геббельс. Наши прекраснодушные миротворцы вдруг забыли, что тема диссертации этого «рейхсминистра палестинской пропаганды», защищенной в Институте народов Востока в Москве — «Сотрудничество сионистов с нацистами в годы Второй Мировой войны и фальсификация сионистами так называемой Катастрофы еврейского народа». В лучших традициях Орвелловского Министерства правды этот идеолог доказывал, что Холокост, во-первых, был инициирован и даже реализован сионистами, а, во-вторых... является их выдумкой.

На здравомыслие такого «интеллектуала» рассчитывают наши борцы за дело мира. Любителям забывать историю напомню, что в апреле 1945 года, когда Адольф Гитлер избавил мир от своего присутствия, номинальным главой Третьего Рейха стал Йозеф Геббельс. Он сразу же, под видом «умеренного нациста и интеллектуала» (благо, позаботился снабдить сам себя докторской степенью) обратился к Советскому командованию с «мирными инициативами». Но Красная армия в тот момент стояла у стен Рейхстага, а войска союзников замыкали кольцо окружения, стремительно продвигаясь к Берлину. В такой ситуации у командования союзных армий хватило здравого смысла, чтобы даже не рассматривать «мирные инициативы» Геббельса. История не знает сослагательного наклонения, но стоит, наверное, представить, что могло произойти, если бы Гитлер околел не в апреле, а, скажем, в январе 45-го. Вполне вероятно, что ради спасения жизней сотен тысяч солдат армий союзников и мирных граждан Германии кто-то из руководителей Антигитлеровской коалиции и польстился бы на «миролюбивые предложения» Геббельса. Дальнейший ход истории вообразить нетрудно.

Повторю, именно события последних месяцев, особенно, появление на свет и реализация плана «отключки», окончательно убедили меня в том, что болезни, разъедающие наше общество, пороки его политической системы и нежелание его политического руководства думать и видеть дальше собствеиного носа никуда не делись. Поэтому актуальность всего, что было написано мною несколько лет назад, не ослабла. И я решил вынести на повестку дня общественной дискуссии в Израиле все то, о чем говорится на страницах этой книги. В ней, например, вы встретите довольно много упоминаний Эуда Барака. Вроде бы, зачем копья ломать, раз пафос критики в его адрес давно утратил актуальность. Но Барак и его окружение оказались у власти в силу политических, идеологических и социальных процессов, ставших предметом анализа в этой книге. Более того. С уходом Барака с политической арены, политика, основанная на его идеологических и социальных предпосылках, проводится в жизнь другими людьми, в том, числе, к огромному сожалению, Ариэлем Шароном. Кстати, события последнего года создали в стране атмосферу, позволившую Бараку предпринять попытку, пусть пока и неудачную, возвращения в большую политику. Да и вообще, полемику я вел и веду не лично с Бараком, Пересом, Шароном или с кем бы то ни было еще, а с политической традицией, которую эти люди представляют.

Не случайно я привожу в книге и свои выступления и публикации, посвященные прогнозам событий давно прошедших дней, например, предсказанию нового витка палестино-израильского конфликта, или обострения взаимоотношений еврейского большинства и арабского меньшинства в самом Израиле (события сентября-октября 2000 года). Объясняется это просто — как раз тем, что прогнозы, сделанные мною несколько лет назад, сбылись слишком скоро и слишком разительно. Такой экскурс в «давнюю футурологию» полезен хотя бы потому, что историческая память людей коротка. Произошедшее тогда кем-то забывается, а кем-то старательно замалчивается. А ведь адекватно оценивать настоящее и верно прогнозировать будущее можно только на основе твердого усвоения опыта прошлого. Я счел полезным продемонстрировать читателю, что большинство событий, уже ставших достоянием истории, было легко предсказать и предусмотреть. Для этого не надо обладать даром пророка -нужно только набраться смелости поглядеть правде в глаза и назвать вещи своими именами. Именно это я и сделал. И если раньше мои оппоненты именовали меня «экстремистом» за то, что я предсказывал события в неугодном им свете, то теперь я ношу этот ярлык за то, что предсказывал их верно. Я бы предпочел, чтобы мои прогнозы не подтверждались. Но история развивается, исходя не из наших предпочтений, а из объективных факторов. Их объективному анализу и посвящен предлагаемый вашему вниманию труд.

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Хаос во властных структурах

Цель всей моей политической деятельности можно сформулировать просто — обеспечение существования Израиля в качестве еврейского, сионистского и демократического государства.

Я уверен, что решения, принимавшиеся руководством страны в контексте «плана размежевания» (или «плана отключки»), и способ их принятия ставят под вопрос существование Израиля как государства, наделенного упомянутыми качествами. План «отключки» был полностью оторван от, хотя бы, декларировавшегося прежде принципа билатеральности (взаимности). По сути, еврейские поселения демонтированы в качестве промежуточной, ни к чему конкретному не ведущей и ничего конкретного не обеспечивающей меры. Речь здесь идет не о тактической передислокации, а о стратегическом шаге принципиального значения. Любое решение, сопряженное с «безвозмездным» демонтажем еврейских поселений (где бы они не находились) и влекущее за собой «односторонний» трансфер евреев, представляет угрозу существованию Государства Израиль. Реализация этого плана поставило в труднейшее положение страну, партию Ликуд да и лично самого Ариэля Шарона. Водоворот, в который была вовлечена страна, лишил правительство возможности нормально функционировать как на внешнеполитическом, так и на экономическом фронте.

Этот план безнадежно запугал рабочие отношения канцелярии премьер-министра с руководством служб безопасности, довел до разрыва отношения премьер-министра и министра финансов, поставил вопрос о существовании вообще каких бы то ни было еврейских поселений и городов за пределами «зеленой черты»2 и, наконец, породил невиданный раскол внутри «партии власти» — Ликуда.

В книге приводится план, являющийся альтернативой бездумной политической линии Шарона и его «идейных соратников». Он призван гарантировать наше существование в нашей стране. Его основная идея — полное и окончательное отделение друг от друга двух соседних народов: еврейского и арабского.

Любые попытки решения палестинской проблемы в отрыве от проблемы израильских арабов лишь усугубят конфликт и приведут к очередному ухудшению нашего положения. В конечном счете, это приведет к созданию национально-однородного палестинского государства одновременно с закреплением статуса Израиля как государства двунационального, где арабское меньшинство все демонстративнее отождествляет себя с палестинцами (т. е. не желает быть лояльными Израилю гражданами). В пределах такого Израиля правительство соседней Палестины будет манипулировать действующим в его интересах арабским населением. Подобная ситуация скоро приведет к прекращению существования Израиля в качестве еврейского и демократического государства. События последних полутора лет, начиная с огласки основных положений плана «отключки» и обсуждения их главой правительства с президентом Бушем в Вашингтоне, выявили отсутствие в нашем руководстве элементарной политической культуры, нежелание моделировать возможные варианты развития событий, полный отказ от коллегиального принципа принятия судьбоносных решений. Прав был Генри Киссинджер, сказавший, что у Израиля нет внешней политики, а есть только политика внутренняя (я бы добавил: внутрипартийная).

В стране, вынужденной постоянно иметь дело со сложными и наболевшими проблемами (угроза оружием массового поражения, непрекращающийся террор, острейшие социальные противоречия и наличие внутри страны многочисленного и недружественного национального менынинства) необходимы такие элементарные нормы руководящей деятельности, как тактическое и стратегическое планирование и преемственность проводимой политики. Сложившаяся система взаимоотношений различных органов власти в Израиле с гипертрофированным влиянием ее неизбранной составляющей (чиновники, сотрудники правоохранительных и судебных органов) лишает израильские правительства возможности принимать и проводить в жизнь адекватные решения. К этому добавьте отсутствие политической смелости наших руководителей, умения мужественно взглянуть фактам в лицо.

Результат: полное подчинение национальных интересов Государства Израиль меж- и внутрипартийным дрязгам, последним опросам общественного мнения и скоропалительным «планам» и «программам», порождающим иллюзию решения проблем и, следовательно, отдаляющим нас от подлинного их решения.

Предложенный мною план «Обмена территориями и населением» неизбежно приведет к изменению границ страны и, естественно, к перемещению отдельных групп населения. Успех плана обусловлен наличием широкого национального консенсуса. Судьбоносные для страны и народа вопросы должны решаться на основе явного большинства. Значит, наилучший способ принятия подобных решений — всенародный референдум. Если данный план получит поддержку явного большинства на референдуме в Израиле, то следующий шаг — получение одобрения этого плана в Конгрессе и Сенате США — станет вполне реальным. Параллельно изра

ильская и американская дипломатия будут вести работу по зондажу почвы в отношении этого плана в России и Евросоюзе. Поддержка хотя бы одним из этих «тяжеловесов» мировой политической арены наряду с поддержкой народа Израиля и законодательного собрания США станет залогом осуществления всей программы.

Предложенное мною решение станет вполне реальной мерой по выводу страны из опасного тупика, в который снова заводят нас действия, предпринимаемые правительством нашей страны. Этот план базируется на опыте стран, переживавших затяжные этнические и межконфессиональные конфликты. Возьмем за образец модель нашего ближайшего соседа — остров Кипр. Полное разделение греческой и турецкой общин если и не привело к идиллии братства и добрососедства, то, во всяком случае, обеспечило спокойствие и создало условия для нормальной жизни и развития обеих частей острова.

Как подлинно массовая и ответственная политическая партия «Наш дом Израиль» стремится стать партией власти, а не ограничиваться протестами, критикой и оппозиционным ворчанием на всех и вся. Поэтому мы содействовали созданию как первого, так и второго правительства под руководством Ариэля Шарона. В последнем его правительстве мы были самыми лояльными и эффективными партнерами. Но даже такая «возвышенная» цель, как пребывание в правительстве не может оправдать измены собственным принципам.

Как подлинно массовая и ответственная политическая партия, «Наш дом Израиль» стремится стать партией власти, а не ограничиваться вечными протестами, критикой оппозиционным ворчанием на всех и вся. Именно поэтому мы всеми силами содействовали созданию как первого, так и второго правительства под руководством Ариэля Шарона. В последнем его правительстве мы были самыми лояльными и эффективными партнерами. Но даже такая «возвышенная» цель как пребывание в правительстве не может оправдать измены собственным принципам. Мы убеждены, что еврейские поселения — это отнюдь не преграда на пути к мирному урегулированию. В силу этого убеждения мы были обязаны предложить правительству альтернативный план разрешения конфликта. Этот план был нами разработан, опубликован и доведен до сведения правительства Государства Израиль. Настала пора ознакомить с ним возможно более широкий круг израильской и мировой общественности.

* * *

Когда я ушел в отставку с поста гендиректора министерства главы правительства, я предполагал, что оставляю израильскую политическую арену всерьез и надолго. Я занялся бизнесом, в чем достаточно быстро преуспел, и этот успех убеждал меня в правоте сделанного выбора. Мир частного предпринимательства казался мне стихией, для которой я создан: я мог видеть результат своих действий и принятых решений, он предоставлял простор творчеству и фантазии и, как следствие всего этого, обеспечивал экономическую самостоятельность моей семье.

Коалиционный кризис, сваливший в конце 1998 года правительство Нетаниягу и приведший к досрочным выборам, застал меня на берегу Дуная, в заснеженном будапештском отеле. Кстати, большинство гостей этого отеля, сидевших в фойе, переговаривались на беглом иврите и, похоже, их гораздо больше интересовало происходящее за окном, нежели события в далеком Израиле.

В поддень, когда я наслаждался коротким перерывом в делах и предавался земным радостям в виде кружки доброго венгерского пива, мне позвонила Рухама Авраам — тогда личный секретарь Нетаниягу, а ныне депутат Кнессета от Ликуда. Руха (как мы ее называли в узком кругу) просто рыдала в трубку: «Ивет, все кончено. Считай, что правительство пало. Все, один за другим, повадились к нам в канцелярию, все чего-то требуют, что-то вымогают, и Биби не выдержал, сломался. Мы в полной растерянности, никто не знает, что делать». Я немедленно прервал свою деловую поездку и назавтра был уже в Израиле. Из аэропорта я сразу же направился в канцелярию Нетаниягу. «Сейчас я бизнесмен, частное лицо, — сказал я премьер-министру, — и потому не могу возглавить твой предвыборный штаб, впрочем, это даже лучше. Но ты можешь на меня рассчитывать

— я полностью в твоем распоряжении и буду помогать всеми силами».

К своему удивлению, ни назавтра, ни через неделю, я не услышал от Нетаниягу ни звука. Уже позднее до меня стали доходить слухи о том, что, якобы, в кругу приближенных к Нетаниягу, состоявшем как из «лидеров» Никуда, так и из его ближайших советников, велись разговоры в духе:«Ивет

— электоральная обуза. Он вреден и лично Биби и всему Ликуду. Надо во что бы то ни стало удалить его от Нетаниягу».

Эта история стала, что называется, пределом допустимого. Дальнейшее мое пребывание в Ликуде, в «моем родном политическом доме», было бы предательством по отношению ко всему тому, во что я верил, ради чего пришел в свое время в политику и в Ликуд. Поймите меня правильно: дело было вовсе не в моей личной обиде на кого-то или на что-то. Дело было в том, что если до этого момента я и мог питать какие-то иллюзии и надежды на обратимость, глубинных процессов нравственного разложения верхушки Ликуда (анализ которых стал одной из «красных нитей» этой книги), то теперь мне стало окончательно ясно, что болезнь этой организации, имя которой своекорыстие и карьеризм, слишком запущена. Оставаться в Ликуде значило признать свое полное поражение в борьбе с этой хворью, да самому подвергнуться серьезному риску заражения.

На это я просто не имел права. Я понял, что если сейчас не предприму нечто решительное, вынеся на суд общественности и избирателя свою персону, свой послужной список, свои личные качества и, главное, свои идеалы (идентичные подлинным идеалам Ликуда), то мне всю оставшуюся жизнь придется носить старательно наклеиваемый на меня моими оппонентами ярлык политического хулигана, невежи, «серого кардинала» и закулисного манипулятора. Я понял, что действовать надо быстро и решительно. Моя успешная, но короткая карьера бизнесмена закончилась, и я принял решение баллотироваться в Кнессет. На пресс-конференцию в «Бейт-Соколов», где я объявил о создании партии НДИ, собрались десятки журналистов. Там буквально яблоку негде было упасть. Я, признаться, не представлял, что моя «грандперсона» вызывает такое любопытство у пишущей братии и, соответственно, у широкой читающей публики. Сказанное мной на пресс-конференции и реакция на мои слова долгое время служило газетчикам «горячей темой». Теперь, по прошествии нескольких лет, я вижу, что поступил правильно. Доказательством тому — и путь, пройденный партией НДИ, и все, что происходило и происходит Ликуде.

С тех пор мои отношения с Биньямином Нетаниягу знали взлеты и падения — от практически полного разрыва до вполне нормального общения двух старых добрых приятелей. Но, как бы то ни было, нам обоим ясно, что именно те дни заставили меня сделать окончательный выбор и окончательно сформулировать политическое кредо, осуществить которое я стремлюсь во главе партии «Наш дом Израиль».

Пределы допустимого

Высказанные мной утверждения о необходимости установить «красные линии» (пределы допустимого, переступать которые правительство не должно ни в коем случае) и о необходимости сохранить за Израилем его сдерживающую мощь, произвели должное впечатление и вызвали отклик в широких кругах израильского общества. Многие деятели «правого» лагеря выражали опасения, что мои, якобы слишком резкие заявления, причиняют «электоральный ущерб» Шарону, а международное сообщество выражало опасения по поводу моего, якобы, экстремизма, ведущего к эскалации напряженности во всем регионе. Даже многие мои сторонники выражали свою поддержку с оговорками и экивоками: я, дескать, с Вами, но зачем Вы так?

Обязанность политического деятеля — высказывать свои убеждения прямо и без обиняков, говорить людям правду — какой бы неприятной она ни была, какой бы «электоральный ущерб» она ни причиняла его союзникам и ему самому. Этого принципа я придерживался и на всем протяжении своей политической карьеры, и на страницах этой книги.

Следует признать, что «левая» часть израильского политического спектра, как правило, вела себя схожим образом, и именно поэтому идеи духовных лидеров этого лагеря, еще десять лет назад воспринимавшиеся как явное отклонение от «генеральной линии», в последние годы стали главенствующими и определяющими политику правительств Израиля. Левый лагерь постоянно выдвигал первопроходцев, саридов и бейлиных, корректировавших огонь резко влево. И по прошествии нескольких лет влево разворачивалась вся политическая ось страны. Если так будет продолжаться и впредь, и никто ничего не противопоставит этой тенденции, то «вращательный момент влево» скоро увлечет всех нас в пучину Средиземного моря, не оставив евреям ни клочка суши. Резкое отклонение курса влево совершалось в надежде умиротворить наших противников — арабов. В конечном счете, эта политика привела к утрате нами национального, да и личного достоинства.

Последний виток конфликта наглядно продемонстрировал, насколько бесперспективна и бессмысленна политика национального унижения и бесконечных уступок. Она завела нас в беспрецедентную ситуацию: нас взрывают, расстреливают, убивают и калечат, а критический пафос мирового общественного мнения нацелен не на палачей, а на жертвы, т. е. опять же на нас.

Причина тому — в утрате нашим политическим руководством основных ориентиров национальной политики. Наши лидеры в последние годы полностью подчинили свою деятельность соображениям электоральной выгоды. Вымышленная реальность затмила реальность истинную. Когда нечто подобное происходит с отдельным индивидуумом, то речь идет о серьезном заболевании. Вряд ли стоит распространяться о том, насколько подобная «практика» опасна для целой страны, целого народа, в конце концов, нации. Подлинный лидер обязан иметь смелость идти против течения, а не бросать весла, руководствуясь принципом «кривая вывезет».

Возможности достижения мира в нашем регионе

В наши дни любые высказывания против «мира» весьма непопулярны. Все наперебой рядят и судят о мире и расхваливают его на все лады. Но вот беда: слово «мир» или словосочетание «мирный процесс» абсолютно неприложимы к Государству Израиль и к современной истории еврейского народа. До сих пор, по крайней мере, во всем, что касается наших взаимоотношений с палестинцами, эти слова с незавидным постоянством приводили нас лишь к новым виткам кровопролития. В контексте нашей современной истории и политики можно говорить об обеспечении личной безопасности граждан, о процессе политического урегулирования, но ни в коем случае не о «мире» и не о «мирном процессе».

Достижение мира зависит не от нас, а от наших арабских соседей. Не было и не будет в истории страны правительства, готового пойти на такие далеко идущие уступки арабам, на какие шло правительство Барака-Бейлина. Но и это — самое леворадикальное правительство в нашей истории — несмотря на свою готовность учесть все мыслимые и немыслимые «интересы и чаяния» другой стороны, не смогло заручиться согласием палестинцев на установление прочнога мира с нами.

Любой непредвзятый наблюдатель вынужден прийти к однозначному выводу: принцип «мир в обмен на территории» продемонстрировал свою полную несостоятельность. Чем больше территорий мы отдавали, тем выше поднималась «планка» требований арабской стороны. Будучи, как говаривал гоголевский герой, «людьми умными и не любящими упускать то, что само плывет в руки», они действова

ли по принципу «аппетит приходит во время еды». Если мы не хотим быть сброшенными в море, нам следует отказаться от этого принципа и заменить его принципом «мир в обмен на мир», то есть: если наши оппоненты желают мира, они его получат; если они желают войны — они получат войну.

Уступки, на которые в прошлом шел Израиль, всегда истолковывались противной стороной вовсе не как «жесты доброй воли», а исключительно как проявление слабости. Политика нерешительности и уступок служит для наших противников приглашением к новым и новым волнам террора, к выдвижению все более завышенных претензий и требований. За свое стремление к миру народ Израиля уже заплатил тысячами убитых и десятками тысяч раненых и искалеченных людей. Мы должны сказать правду, прежде всего, сами себе и ни в коем случае не навевать на себя и друг на друга «золотой сон» пустых иллюзий. А правда заключается в том, что никакого мирного процесса нет и не было, и в том, что «ословский процесс» — опасная и запутанная политическая авантюра — был ничем иным, как грубейшей, граничащей с безумием ошибкой.

В наше время в условиях нашего региона самое большее, чего мы можем достичь в наших взаимоотношениях с соседями — это обеспечение личной безопасности наших граждан посредством сдерживания арабов и разговора с ними с позиции силы. Первейшая обязанность любого правительства — обеспечить личную безопасность граждан. Тем более это обязано делать правительство национального лагеря, сформированное в результате последних выборов. До сих пор манящее слово «мир» кружило головы и ослепляло сознание граждан Израиля и многих его политических лидеров, но настала пора отрезветь и научиться отличать реальность от утопии. Мы не рассуждая шагали вслед за зазывалами, необузданные амбиции которых (или наивность, граничащая с кретинизмом), были готовы поставить под вопрос само существование народа Израиля ради международных премий разной степени престижности и коктейлей со всяческими знаменитостями.

На Ближнем Востоке политический авантюризм всегда терпит банкротство. Факт отсутствия у голого короля одежды здесь скрыть не удается. Вспомните, как 4 октября 1973

— в Судный День — рухнула в одночасье доктрина «низкой вероятности нападения», которой тешило себя тогда наше военное и политическое руководство... Цена этих иллюзий общеизвестна. В канун первой войны в Персидском Заливе (1991г.) специалисты заявляли, что ни одна иракская ракета не упадет на Израиль, т.к. «они просто не посмеют»... Чем это кончилось, тоже прекрасно известно. И сегодня даже самые завзятые мечтатели в Израиле окончательно убедились, что, несмотря на Норвежские соглашения и вызванную ими эйфорию, мы все еще живем на старом и недобром Ближнем Востоке. Мы живем в регионе, в котором царят культ силы, нестабильность, взаимное недоверие и ненависть. Мы живем в тех координатах, где относительное спокойствие достигается лишь благодаря взаимному сдерживанию и балансу сил.

Еще одним доказательством этого послужило наше бегство из Южного Ливана. Мы в одностороннем порядке сделали очень далеко идущую уступку, вывели свои войска и скрупулезно выполнили все требования землемеров из ООН, прибывших заново маркировать израильско-ливанскую границу. Они пожелали разрезать пополам деревню — мы подчинились. Они заявили, что одна половина могилы на деревенском кладбище находится в Ливане, а другая — в Израиле — мы и тут не спорили. Наша покладистость удоетоилась похвалы самого генсека ООН Кофи Аннана, публично заявившего, что Израиль выполнил все требования этой почтенной организации. Ничего взамен мы, естественно, не получили. После нашего ухода Южный Ливан стал одним из самых опасных в мире рассадников террора. Хизбалле доставляют из Ирана через Дамаск тысячи ракет и реактивных снарядов. Кое-что перепадает террористам и от самой Сирии — той самой Сирии, которая возглавляет Совет Безопасности ООН. А мировое общественное мнение, которому все это прекрасно известно, предпочитает помалкивать.

Молчанием была обойдена и история похищения при активном содействии солдат ООН наших воинов на ливанской границе. Эмиссар ООН в регионе Терье Ларссен разразился бранью, когда мы сообщили, что существует кассета, фиксирующая неблаговидную роль, которую играли солдаты ООН в этой истории. А когда скрывать это было уже невозможно, он вместе со своими коллегами и не подумал извиниться, а, напротив, сделал все, чтобы не позволить нашим представителям просмотреть кассету. А если вспомнить, что вскоре после этого он получил от Института борцов за мир им. Переса денежную премию в размере 100 тысяч долларов, то станет ясно, что лицемерие в отношении Израиля не только повсеместно торжествует, оно еще и неплохо оплачивается. Неясным остается только одно: каковы же были мотивы руководства ин-та им. Переса, принимавшего решение о присуждении этой премии г-ну Ларссену.

Итак, позволю себе еще раз повторить, что история бесконечных конфликтов, раздирающих наш регион (не только и не столько между евреями и арабами, сколько между самими арабами) доказывает: на Ближнем Востоке тишина и покой обеспечиваются исключительно балансом сил противоборствующих сторон.

мистов — ХАМАСа и «Исламского джихада» — проводятся при прямом попустительстве «сил безопасности» ПА.

Всевозможные «личные гвардии» и «спецназы» Арафата («17-й отряд», «Танзим», «Секретная служба», «Морская полиция» и пр.) — официально зарегистрированные бандитские организации.

Структуры, именующие себя «системой просвещения» и «органами пропаганды» ПА, занимающиеся массовой и непрерывной промывкой мозгов, воспитывают молодых палестинцев в духе звериной ненависти к Израилю и евреям.

Взаимосвязь «официально признанных» террористов с откровенно бандитскими организациями вроде ХАМАСа и «Джихада» сравнима с ситуацией в Афганистане. Буш послал войска в эту страну не только на поиски Бин-Ладена и его укрытия. Целью антитеррористической операции СИТА в Афганистане было уничтожение режима Талибов, служившего убежищем, базой и питательной почвой «Аль-Каеде». Без устранения первого была бы невозможна эффективная борьба со второй. Точно также и у нас: режим, созданный в ПА, является питательной средой и надежным убежищем террористам всех мастей, оттенков и идеологических направлений. Власти ПА охотно позволяют деятелям из ХАМАСа и Джихада создавать свои «школы», «летние лагеря» и пр., где палестинцев обучают науке убивать евреев. И подобно тому, как Буш уничтожил режим Талибов в Афганистане и преследует его сторонников по всему миру, включая Ирак, следовало бы поступить и нам с режимом ПА.

Когда речь идет об уничтожении инфраструктуры террора, мы, прежде всего, должны иметь в виду уничтожение политического режима ПА. Есть ли смысл вновь и вновь перечислять доказательства прямой причастности этого режима к террору? Достаточно вспомнить историю с кораблем «Карин-Эй» или с Марваном Баргути — «умеренным палеетинским деятелем», осужденным израильским судом на пять пожизненных заключений за убийство пяти израильтян. Можно прибавить к этому титанические усилия Арафата для того, чтобы избавить от возмездия лидера «Народного

фронта» Ахмада Саадата, ответственного за убийство Рехавама Зеэви. Перечисленного вполне достаточно, чтобы самый предвзятый наблюдатель был вынужден признать, что режим ПА напрямую связан с террором и несет полную ответственность за него.

Мы должны положить конец разговорам о всяческих «коридорах» и «территориальной непрерывности». Исторический опыт учит, что все и всяческие коридоры не только не оправдывают себя, но напротив, служат источником эскалации напряженности и конфликтов, как это было с Данцигским или Западноберлинским коридорами. Нам следует изыскивать возможности налаживания нормальных отношений с каждым из местных палестинских лидеров в отдельности, а не пытаться наделить палестинцев непрерывным территориальным образованием, разрезающим нашу территорию на куски и превращающим жизнь наших граждан в ад. И хотя последняя интифада сняла с повестки дня разговоры о создании «гарантированных проходов» и «коридоров», нельзя поручиться, что после следующих выборов не будет сформировано правительство, которое пожелает реанимировать эти идеи. Тем более, что администрация США в лице Джорджа Буша, вдохновленная нашими миротворцами, уже реанимировала этот призрак, заговорив о том, что «будущему палестинскому государству должна быть обеспечена территориальная непрерывность».

Арабы в Израиле

За годы последней интифады экстремизм арабских граждан Израиля сильно вырос и их отношение к нашей стране стало откровенно враждебным. Рост экстремизма арабских масс направляется и подогревается радикальным политическим руководством. Подстрекательские речи, пропаганда ненависти и насилия все чаще находят отклик на арабской улице и ввергают отношения евреев и многочисленного арабского меньшинства в пучину кровавого противостояния. Арабы, живущие в Галилее и в т.н. «Треугольнике» и составляющие большинство населения этих мест, с жадностью впитывают ультранационалистическую идеологию. Недалек тот день, когда они потребуют для себя вначале культурной, затем политической автономии, а затем и полного отделения от Государства Израиль.

Обострение отношений с израильскими арабами вызвано также нашим безразличием к тем, кто связал свою судьбу с нами. Быть нашим союзником и помощником попросту невыгодно и опасно. В годы последнего витка конфликта были убиты сотни осведомителей, оказывавших помощь нашим службам безопасности. Арабы — граждане Израиля, все еще верящие в возможность сосуществования двух народов в одной стране, чуть ли ни ежемесячно похищаются палестинскими боевиками, вывозятся на территорию ПА, подвергаются там чудовищным пыткам и издевательствам, а наши записные правозащитники, включая БАГАЦ, молчат и делают вид, что ничего страшного не происходит.

Я писал о необходимости всеми силами оберегать и поддерживать тех, кто встал на нашу сторону и помогает нам. Я неустанно повторял, что предательство наших братьев по оружию из Армии Юга Ливана станет для всего мира ярчайшим свидетельством нашей нравственной несостоятельности и нечистоплотности, пятном, отмыть которое мы не сможем никогда.

Наше предательство в отношении наших союзников стало последним сигналом тревоги для израильских арабов. В короткий промежуток времени между нашим бегством из Ливана (июнь 2000 г.) и началом кровавых беспорядков (сентябрь 2000 г.) стало заметно, что тон арабов-депутатов Кнессета стал куда более экстремистским. Главной причиной этого стал длинный перечень наших предательств.

Израильские арабы прекрасно понимают, что поддержка палестинской автономии приносит им только выгоду: если Израиль выйдет победителем в своем противостоянии с ПА, им спишут все, что угодно и никто не будет сводить с ними счеты. Этому учит их опыт многих десятилетий, да и совсем недавние события, когда призыв арабского политического руководства создать на арабской улице монолитную политическую силу, единым фронтом противостоящую Израилю, не вызвал никакой реакции со стороны наших властей. А ведь смысл этого призыва в том, чтобы зафиксировать и узаконить Израиль, как не еврейское, а двунациональное (на первых порах) государство. Кризис отношений с израильскими арабами достиг такой точки, когда необходимо принять самые экстренные и решительные меры, иначе будет поздно. Мы станем свидетелями и участниками чудовищного противостояния внутри нашей собственной страны, противостояния, которое принесет неисчислимые страдания израильским арабам, но обойдется дорого и нам, нашему государству, которое наши отцы-основатели, да и мы сами мечтали видеть еврейским.

Отношения между народами так же, как и между отдельными людьми, должны строиться на принципах взаимной адекватности. За помощь должно воздаваться добром так же, как попытка навредить должна наказываться. Поведение Израиля в отношении арабов практически всегда демонстрировало обратное: мы не воздавали добром за помощь, и никак не реагировали на явно враждебные действия и подстрекательство против нас.

Собственно, почти все, обсуждаемое в книге, можно свести к двум тезисам:

а) возможность обеспечения личной безопасности граждан Израиля как антитеза утопиям и иллюзии «мирного процесса»;

б) роль и место арабов — граждан Израиля в региональном политическом урегулировании.

Казалось бы, весь ход событий последних лет и пафос последней избирательной кампании обязывали правительство Ариэля Шарона целиком и полностью посвятить себя решению именно этих вопросов.