Закрытый город

Закрытый город

– Быть во главе «украинского города русской славы», как Вы однажды выразились, во главе города, где базируется Черноморский флот, подчиняющийся приказам из Москвы, а городской Совет и его руководитель должны следовать законам украинского государства, – каким же искусством политического лавирования нужно обладать, чтобы вырулить в этой взрывоопасной ситуации…

– Самая большая сложность тогда была не политическая, не идеологическая, а социально-экономическая. Во времена Советского Союза севастопольцы жили на порядок лучше, чем жители любого другого города, за исключением, пожалуй, Москвы и Ленинграда. Власть в городе была не партийная, а военно-партийная. Севастополь всегда «получал» огромную прибавку к своему бюджету от министерства обороны. Строительство в городе, многие хозяйственные дела велись за счет этого министерства. Город был закрытым, жить в нем было уютно, комфортно.

И вот происходит распад государства, совпавший с продолжающимся развалом экономики. Жители Севастополя стали жить на порядок хуже, чем все остальные. Как прокормить почти полумиллионное население, когда бюджетообразующие предприятия ВПК, а также рыбодобывающие, рыбообрабатывающие, винодельческие после развала Союза не работали, а инфляция достигала чуть ли не 20 000 процентов?! Людей можно было завести от маленькой искры. Летом 1993 года на митинг в Севастополе вышли около 40 тысяч человек – его по всему миру показывали. И я обратился к собравшимся: «Люди, вы мне верите?.. Подождите, дайте мне возможность съездить в Киев, в Москву…»

– И откуда подмога пришла?

– Когда я после митинга ехал в Балаклаву на встречу с Евгением Кирилловичем Марчуком, в то время руководителем службы безопасности Украины, раздался звонок правительственной связи, и президент России Борис Николаевич Ельцин спросил: «Как там у нас в Севастополе?» – «Я не знаю, Борис Николаевич, как у вас, а у нас в Севастополе все нормально. Если Вы о митинге, то мы к ним уже привыкли». – «У меня создалось впечатление, Виктор Михайлович, что Вы не умеете выбирать себе друзей». – «Борис Николаевич, на основании чего Вы сделали такой вывод?» – «Мне докладывали, что Вы слишком близко сошлись с Хасбулатовым…» – «А кто должен быть у меня другом?» – «Ну, хотя бы я…» – «А это возможно?» – «Да, возможно… Вот я хотел бы Вас пригласить к себе…»

Ельцин пригласил меня через несколько дней. Мы проговорили с ним с глазу на глаз целый час. Я просил, чтобы Севастополь включили отдельной строкой в бюджет Российской Федерации: ведь Черноморский флот был по существу российским и значительную часть населения города составляли семьи тех, кто служил на флоте… Город, однако, ни копейки из российского бюджета так и не получил.

Из Москвы я полетел в Киев, и Кучма Леонид Данилович, тогда украинский премьер, распорядился, чтобы Севастополю были выделены дотации. Средства были выделены моментально.

– Экономика экономикой, но судьба Севастополя неразрывно связана с Черноморским флотом, который предстояло разделить между двумя независимыми государствами – Россией и Украиной…

– Накануне встречи на высшем уровне в Мухолатке президент Украины Леонид Макарович Кравчук прислал порученца с проектами решений о разделе флота и попросил высказать мое личное мнение. По этому проекту, флот должен быть разделен 50:50, и российская часть выведена в Новороссийск. Я написал письмо президенту Украины, выразив свое несогласие с таким разделом. Это было просто невозможно по разным причинам. Опять же я думал, в первую очередь, о социальных аспектах этого вопроса. Я писал Кравчуку, что военные просто-напросто не поймут этого пересечения и возьмут в руки автоматы.

Я был участником переговорного процесса по разделу ЧФ, первым (со стороны Украины) председателем подкомиссии по условиям пребывания ЧФ РФ на территории Украины. И я всегда говорил, что узел противоречий по ЧФ нельзя развязать, его надо разрубить. И в 97?м году в результате сумасшедше вязкого процесса по разделу флота Россия и Украина разрубили узел, приняв решение о его разделе. Другого варианта не было, за решением стояли судьбы двух наших славянских народов.