Глава 7. Смертельные качели

Глава 7.

Смертельные качели

«Яйцо курицы такое прочное, как яйцо страуса. Но если бы скорлупа страусиного яйца была такой же толщины, как куриного, оно было бы очень хрупким. Точно так же прочность корпуса лодок типа К ниже, чем лодок типа Е».

Из отчета Секции истории техники Адмиралтейства, 1921 г.

«После войны мы поняли: от нас ожидают, что мы на лодках типа К будем делать то, на что они не способны. Но вместо того, чтобы протестовать и отказываться, возобладало отношение: «А черт с ним». Или даже: «Мы сделаем это, или свернем шею».

Капитан 2 ранга Артур Эшуорт, ноябрь 1959 г.

Во время плавания в честь победы, которое совершил в июне 1919 года Гранд Флит, подводные лодки типа К впервые появились на публике. Ничего не подозревающие жители английских прибрежных городов вполне могли решить, что эти грозно выглядящие большие лодки сыграли заметную роль в закончившейся войне.

Зато их будущее в то время выглядело очень неопределенным. Гранд Флит был расформирован, а вместо него создан Атлантический флот. К-3 отправилась на слом, К-7 в самом ближайшем будущем планировалось выставить на продажу. Адмирал сэр Реджинальд Хэлл, который во время войны был начальником Разведывательного отдела Адмиралтейства, запросил Отдел кораблестроения относительно возможности переоборудования лодок типа К в каботажные грузовые пароходы. Предложение детально изучили, однако от него пришлось отказаться, так как лодки пришлось бы продавать задешево, а объем работ предстоял слишком большой.

В результате офицеры-подводники начали всерьез надеяться, что вскоре они забудут о лодках типа К. Однако все надежды рухнули, когда в октябре 1919 года адмирал сэр Дэвид Битти был назначен Первым Морским Лордом. Битти занимал этот пост целых 8 лет — невероятно долго! Всем были прекрасно известны взгляды Битти на будущее морской войны. Он считал идеальным военным кораблем будущего подводный линейный крейсер. Буквально через месяц после его назначения в строй вошла вторая лодка типа М. Примерно в это же время 7 лодок типа К были сведены в 1-ю флотилию, переданную Атлантическому флоту.

Адмиралтейство наконец сумело определиться с послевоенной политикой. Флоту в целом была предписана тяжелая работа в качестве противоядия от расслабления офицеров и матросов, которое было просто неизбежно после подписания мира. Подводные лодки типа К следовало использовать с сугубо прикладной целью — удержать лидерство в области проектирования больших лодок. Пусть остальные флоты размышляют и гадают на темы строительства эскадренных подводных лодок и ныряющих линейных крейсеров. Тем временем 1-я флотилия подводных лодок Королевского Флота позволит получить ценный опыт действий в открытом океане, участвуя в полномасштабных маневрах Атлантического флота. Остальные 5 лодок типа К будут участвовать в различных экспериментах.

В течение 12 месяцев после подписания перемирия лодки типа К доказали, что их способность служить источником различных неприятностей ничуть не ослабела. Дважды в течение месяца К-15 в Северном море теряла управление во время погружения и ударялась о дно моря. На К-8 во время ремонта в Чатаме произошел пожар. К-14 едва не погибла, когда на ней взорвался котел, выбив грибовидные вентиляторы во время погружения. Котельное отделение было затоплено, и лишь быстрые действия личного состава в центральном посту и машинном отделении помогли лодке благополучно вернуться на поверхность. Как только завершился ремонт, на ней произошли новый взрыв и пожар. На сей раз подвели аккумуляторные батареи.

После формирования 1-й флотилии лодки типа К провели сотни ходовых часов на просторах Атлантического океана, причем без серьезных происшествий. Осенью 1919 года Атлантический флот не имел почти ни одной свободной минуты, так же, как весной и летом 1920 года. Во время весеннего плавания в 1920 году флот посетил бухту Ароса, Гибралтар, Майорку и Алжир, но лишь в Алжире экипажи получили передышку на несколько дней. Это был первый визит доброй воли после подписания мира, и он сопровождался огромным количеством вечеринок, танцев, торжественных приемов и других менее официальных мероприятий. Когда визит закончился, командир К-5 капитан 2 ранга Джон Хатчингс повел 1-ю флотилию из Алжира, причем лодки следовали со скоростью 18 узлов.

По пути домой лодкам изрядно досталось от сильного юго-западного ветра и высоких волн. В последнюю ночь на подходах к Ла-Маншу они столкнулись с множеством опасностей. На 2 лодках начались проблемы в системах подачи топлива, и они были вынуждены остановиться. Столкновений не произошло, и на следующее утро лодки разошлись по различным портам на пасхальные каникулы.

Когда экипажи вернулись на борт, у К-5 уже имелся новый командир — капитан-лейтенант Джон Остин Геймс. Очень опытный подводник Джеки Геймс служил в этой флотилии уже 6 месяцев, хотя его служба проходила на борту легкого крейсера «Инконстант». Во время войны он прославился как командир одного из подводных заградителей типа Е, базировавшихся в Гарвиче. Теперь ему исполнилось 33 года, и его путь пересекся с кривой дорожкой лодок типа К. В начале лета на учениях в бухте Ларго, в Фёрт-оф-Форте, К-5 потеряла управление во время погружения и зарылась носом в ил на дне реки. В течение 10 минут лодка стояла под углом 45 градусов. При этом глубомеры показывали 120 футов, но корма торчала из воды. Геймс дал задний ход, но бронзовые винты, весело сверкая на солнце, бестолку молотили воздух. Однако это сверкание привлекло внимание людей на «Инконстанте». Наконец капитан сумел продуть носовые балластные цистерны, и К-5 всплыла. Следственная комиссия не сумела объяснить происшествие.

В июле 1-я флотилия собралась в Скапа Флоу, чтобы направиться на юг и присоединиться к Атлантическому флоту в Торбее. Подводные лодки по пути заглянули в Милфорд-Хэйвен, но там ночью получили приказ спешно выйти в море. Когда К-5 проходила по акватории порта, она протаранила старый эсминец. Тащивший его буксир стал на якорь, однако не потрудился подтянуть эсминец к борту. Повреждения обоих кораблей были несерьезными и пришлись на надводную часть корпуса. Однако замечательный «лебединый нос» подводной лодки оказался заметно помят. Геймс полным ходом бросился в Торбей и на целые сутки обогнал надводные корабли. Он решил скрыть следы столкновения, пока не получит возможность лично доложить командующему. С помощью дерева, тросов и брезента лодке приделали фальшивый нос. 3 дня главнокомандующий проходил мимо К-5 на своем катере на расстоянии не более 50 ярдов — и ничего не заподозрил. Лишь на четвертый день, когда флотилия получила приказ выйти в море на учения, в ходе которых планировались погружения, обман вскрылся. К этому времени рапорт Геймса прибыл на борт флагманского линкора.

Конец года застал К-5 на верфи в Чатаме, где она завершала очередной ремонт. А 12 декабря офицер, в чьем ведении находились стоящие в Розайте в резерве лодки типа К, получил из Адмиралтейства телеграмму: «К-2, К-10 и К-16 надлежит исключить из списков и продать на слом».

В августовском номере «Нэйвал Ревю» появилась серия статей о будущем подводных лодок. В этих статьях описывались споры, разгоревшиеся прошлой зимой между офицерами-подводниками. Все авторы не скрывали своего благожелательного отношения к эскадренным лодкам. «Трудно представить, как можно улучшить тактику наших эскадренных лодок», — говорилось в одной из статей. Тот же автор называл «британские лодки типа К потрясающе удачным экспериментом, если учесть, сколько лет назад они были спроектированы». Другой автор подчеркивал, что флоту нужны эскадренные лодки, но добавлял, что лодки типа К «были спроектированы исключительно для операций в Северном море, и потому они не отвечают современным требованиям флота». В двух статьях разбирались мореходные качества лодок типа К, которые были признаны неудовлетворительными. Однако это не удержало Адмиралтейство от использования флотилии в составе Атлантического флота.

Во время ремонта и переоборудования К-5 большая часть офицеров и матросов была сменена. Из офицеров остался только один Геймс. Его старший помощник лейтенант Артур Эшуорт был заменен лейтенантом Фредериком У. Ф. Гаддефордом с К-11. Ни один из новых офицеров ранее не служил на лодках типа К.

Сразу после рождественских каникул К-5 покинула Чатам и в начале января присоединилась к К-9 в Портсмуте. 14 января обе лодки вместе вышли в море, чтобы присоединиться к Атлантическому флоту в Торбее. По пути К-5 завернула в Портленд, чтобы высадить запасного капитана капитан-лейтенанта Реджинальда Дэрка. Когда К-9 проходила на траверзе Сент-Олбенз Хэд, на ней произошел очередной инцидент. Так как лодка провела на верфи целый месяц, командир решил провести пробное погружение, чтобы проверить дифферентовку. Это было совершенно рутинной процедурой. После того как были заполнены первые балластные цистерны, выяснилось, что табло «Машинное отделение изолировано» не горит. Капитан закрыл вентиляторы и приостановил погружение, после чего позвонил в машинное отделение. После обмена красочными выражениями выяснилось, что воздухозаборники котельного отделения не закрываются полностью. Подводная лодка поднялась на поверхность, и один из офицеров вышел на палубу, чтобы выяснить, в чем дело. Оказалось, что кто-то из матросов небрежно бросил вьюшку линя, и конец троса зажало под грибовидным вентилятором.

В Торбее К-5 и К-9 стали на якорь рядом с К-8, К-15 и К-22 на северном фланге огромной армады. На следующее утро флот должен был отправиться в Испанию, по пути намечалось провести учения в условиях, максимально приближенных к боевым. Однако ночью начался шторм, и корабли были вынуждены остаться в бухте. В течение 3 дней корабли мотались на якорях, временами теряя друг друга из вида, высокие волны то и дело скрывали берег.

Так как волнолом Торквея находился у лодок под ветром, их вахтенным начальникам приходилось быть особенно бдительными.

20 января шторм немного ослаб, и флот вышел в море, разделившись на 2 части, названные Красным и Синим флотами. Во главе одного из соединений был поставлен легкий крейсер «Инконстант». Позади него двумя группами шли лодки типа К: К-5 и К-9 на правой раковине, К-22, К-15 и К-8 — на левой. Весь день и всю ночь флотилия шла на юго-запад, направляясь к заранее намеченному району боя. Ночь была темной и безлунной, волна была еще достаточно высокой, и каждой лодке было разрешено нести только притушенный гакабортный огонь, чтобы хоть как-то сохранить строй. Рано утром вахтенный офицер К-9 потерял из вида К-5. Он уже приготовился увеличить скорость, чтобы догнать К-5, когда ее корма внезапно возникла из темноты и начала стремительно приближаться. Вахтенный начальник К-9 выполнил маневр уклонения, а его сигнальщик в это время принял сообщение с К-5: «Следующему мателоту. Сожалею. Потерял всасывание».

Немного позднее началась учебная битва. «Инконстант» заметил впереди «противника» и приказал лодкам рассредоточиться и приготовиться к атаке. На западном горизонте появились мачты крейсерской завесы условного противника. «Инконстант» немедленно повернул назад, изображая бегство. Подводные лодки опустили радиомачты и начали поднимать перископы. Сигнальщик К-5 передал флажками курс в подводном положении каждой из лодок. После этого был отдан приказ: «Погружаться!» К-5 скрылась под водой первой. Крейсера «противника» полным ходом шли навстречу, и если подводные лодки намеревались провести внезапную атаку, они должны были погружаться быстрее.

На К-9 во время погружения начались неприятности. Так как еще около 10 футов рубки торчали из воды, ей следовало поторапливаться. Капитан проверил панель дистанционного управления, но клапаны всех 16 внешних балластных цистерн были открыты. Датчики подтвердили это, сигнализируя, что цистерны заполнены. Однако лодка не желала погружаться.

«Какого черта! Что происходит, старший?» — спросил капитан.

Пузырек уровня перед рулевым побежал вперед, показывая, что нос лодки сохраняет положительную плавучесть.

Чтобы выправить ситуацию, капитан распорядился: «Заполнить цистерну В». Цистерна В имела вместимость 18 тонн и располагалась под офицерскими каютами. Цистерна была заполнена, однако пузырек сдвинулся на пару футов и снова замер. 8 футов рубки оставались на поверхности. Нервно поглядывая в задний перископ на приближающиеся крейсера, капитан проклинал упрямый норов лодки. В любую минуту наблюдатели противника могли ее заметить. В этот момент в памяти старпома всплыло изображение носовой части лодки, каким оно было, когда вахта покидала мостик. И ему показалось, что клапана цистерн были закрыты. Чтобы проверить себя, он бросился к переднему перископу. Так и есть! Два клапана были наглухо закрыты.

Офицер посмотрел на человека, стоящего у щита управления, и крикнул: «Носовые клапана!» Ручки управления стояли в положении «Открыто», но сами рычаги были зажаты предохранительными скобами, которые забыли убрать, когда К-9 выходила в море. Поэтому носовые цистерны были полны воздуха и действовали как поплавок.

Матрос бросился открывать клапана, но офицер перехватил его руки. Сначала следовало осушить цистерну В. Через минуту все было приведено в порядок, и К-9 опустилась на перископную глубину. В центральном посту старший помощник с ужасом представлял, что могло случиться, если бы матрос сам заметил свою ошибку и самостоятельно открыл носовые клапана в тот момент, когда цистерна В еще была полна.

В то время, как К-9 отчаянно пыталась погрузиться, злосчастная К-22 не менее отчаянно пыталась всплыть. При погружении лодка излишне резко клюнула носом, но ее командир капитан 2 ранга Аллен Поленд слишком хорошо знал повадки лодок типа К, чтобы играть с огнем. Он приказал дать обоим электромоторам полный назад и продуть все цистерны. Подводная лодка вылетела на поверхность, забыв об атаке. Теоретически она считалась выведенной из строя.

Примерно через час подводная флотилия завершила выполнение предписанной ей задачи. Подводные лодки начали всплывать, причем оказалось, что они разбросаны на довольно большом пространстве, и стали сообщать по радио свои координаты «Инконстанту». В свою очередь крейсер запросил их, не видел ли кто К-5. Во всех случаях ответ был отрицательным. Время уже подходило к полудню.

Во второй половине дня крейсер и подводные лодки собрались, ожидая появления К-5. По радио были опрошены все корабли флота, чтобы выяснить, кто что видел и слышал. Примерно за час до заката флотилия вышла в район, где лодки начали погружение. Полагаться на точность счисления после плавания в подводном положении особо не приходилось, но в конце концов вахтенные заметили участок относительно спокойной воды площадью около мили. В результате была найдена точка, где погрузилась К-5. Посреди толстого слоя нефти плавали два деревянных обломка, расщепленные на концах. К-9 подобрала их. Эти доски были выкрашены красной краской, и с интервалом 18 дюймов на них были написаны белые цифры. Все, кто служил на лодках типа К, прекрасно знали, что это бимсы палубного настила над аккумуляторными батареями. Съемные щиты в центральном посту лежали как раз на таких бимсах. Белые номера означали различные ячейки батареи.

Вечером того же дня главнокомандующий Атлантическим флотом адмирал сэр Артур Мэдден радировал в Адмиралтейство:

«С сожалением должен сообщить о гибели подводной лодки К-5 со всем экипажем во время погружения для атаки линейных крейсеров во время тактических учений на широте 49° N и долготе 9° W примерно в 11.30, сегодня, в четверг, 20 января. Причина не известна. Обнаружены пятна нефти и обломки. Надеюсь точно установить природу обломков с наступлением дня. На месте остаются крейсер «Инконстант» и эсминцы. Я следую в бухту Ароса на «Куин Элизабет» со 2-й и 4-й флотилиями эсминцев. Крейсер «Инконстант» и 1-я флотилия подводных лодок остаются для проведения расследования. Остальные силы Атлантического флота проследуют далее согласно утвержденному плану весеннего плавания».

Последующая радиограмма указала координаты катастрофы: 48° 51 1/2’N, 9°5?W, примерно в 120 милях на WSW от островов Силли. Радиограмма заканчивалась так: «Список офицеров и матросов находится на борту базы «Пандора» в Портленде». Сначала резервный командир капитан-лейтенант Дэрк был включен в список пропавших без вести (предположительно погибших). Но потом выяснилось, что он покинул К-5, пока лодка стояла в Торбее.

На следующий день одно из поисковых судов обнаружило крышку коробки для личных вещей одного из торпедистов. И все. Больше море ни отдало ни кусочка субмарины, имевшей длину 339 футов. Лодка пропала в том районе, где дно Атлантического океана круто уходит вниз. Лодка могла лежать на глубине 600 футов, а могла и на глубине 12000 футов. Но, где бы то ни произошло, 6 офицеров и 51 матрос остались лежать вместе с ней. Утром 21 января крейсер «Инконстант» и 4 остальные лодки типа К двинулись дальше на юг к бухте Ароса. Чем-то это шествие напоминало погребальное.

Расследование ничего не дало. Обнаруженные 3 предмета говорили, что лодка разломилась. Это могло случиться по трем причинам: она могла взорваться; она могла переломиться пополам; и самое вероятное, она могла потерять управление, погрузиться слишком глубоко, а там уже давление воды смяло прочный корпус.

Все обломки находились ранее в центральном посту, судя по всему, причина катастрофы крылась именно там. Самым слабым местом прочного корпуса лодок типа К был потолок центрального поста. Именно там плавные линии корпус нарушались вырезом, к которому крепилась боевая рубка. Слишком большое давление в первую очередь должно было сокрушить именно этот стык.

Гибель К-5 обрушила новую волну критики на Адмиралтейство за его политику в отношении лодок типа К. Публика была потрясена, но шок был бы гораздо сильнее, если бы стала известна полная история лодок этого типа. Мнение самих подводников было выражено на страницах газеты «Таймс» в статье отставного контр-адмирала Сиднея Хэлла, который в годы войны командовал британским подводным флотом.

«Лодки типа К были спроектированы исключительно для действий вместе с Гранд Флитом в Северном море. Это самые большие и быстроходные подводные лодки в мире. Поэтому они являются и самыми сложными и требуют исключительно хорошо подготовленного экипажа.

Нам не известно, с какой скоростью требовали погружаться оперативные приказы, но можно наверняка сказать, что старший помощник, на которого падает обязанность контролировать действия матросов, был лишь недавно назначен на лодку. Многие члены экипажа тоже лишь недавно прибыли на борт.

Этот инцидент прискорбен тем, что погибли много отважных офицеров и матросов. Совершенно неясно, следовало ли брать с собой лодки типа К в плавание по зимней Атлантике. Самым точным определением этих кораблей будет: «хрупкие» подводные лодки, их строили исключительно с учетом сложных обстоятельств военного времени. Высокая надводная скорость потребовала большой длины корпуса. Установка паровых двигателей вынудила сделать большие вырезы для дымоходов и вентиляторов котельного отделения. Они всегда были источником постоянного беспокойства в плохую погоду или при срочном погружении.

Вероятно, эти корабли были оставлены в строю, чтобы отработать действия таких подводных лодок в генеральном сражении. Но это очень спорное решение, потому что лодки типа К устареют задолго до того, как произойдет подобное сражение. Они были спроектированы с расчетом только на Северное море, и не обладают дальностью плавания, необходимой для действий совместно с линейным флотом, иначе как в отечественных водах.

Здравый смысл офицеров-подводников общеизвестен. Нужно надеяться, что он не отказал им и в данном случае, и они прекрасно сознавали слабости этого очень специального типа субмарин. Они прекрасно понимали, что лодки используются для работы, которой никогда не предназначались, и которая может стать исключительно опасной, если экипаж не будет подготовлен особенно тщательно.

Всегда считалось, что из-за своих больших размеров и сложности лодки типа К не могут погружаться так же быстро, как малые субмарины. Для совместных действий с линейным флотом это не есть недостаток, так как они могут рассчитывать получить предупреждение о появлении противника заблаговременно. Однако даже в этом случае нужен хорошо обученный экипаж, отлично знакомый с конструкцией корабля. В таких условиях лодки типа К могут погружаться при скорости 20 узлов в течение примерно 4 минут. Однако для экипажа, чья подготовка не доведена до совершенства, такая попытка на больших глубинах может быть исключительно опасной. Когда вода поступает в балластные цистерны со скоростью 200 тонн в минуту, корабль может полностью потерять продольную остойчивость. Тогда малейшая ошибка в подаче сжатого воздуха приведет к тому, что лодка нырнет слишком глубоко и не сможет вернуться. Это легко понять, потому что корабль в такой момент весит более 2500 тонн и имеет огромный момент инерции, тянущий его вниз. Если ветер или волна вынуждают лодку ненадолго погрузиться, а потом командир продувает одну или две цистерны, корабль всегда лишь с большой задержкой приостанавливает погружение. Особенно велика она в тех случаях, когда эти цистерны не осушаются полностью, и лодка садится еще глубже. Прежде всего воздух поднимает давление в свободной части цистерны. Все это время вода продолжает поступать внутрь, повышая давление в цистерне. Лишь потом воздух начинает постепенно вытеснять воду, плавучесть начинает повышаться. Но даже теперь пройдет еще значительное время, прежде чем лодка уравновесится и начнет всплывать.

Следует ясно понять, что погружение корабля таких размеров и сложности — исключительно тонкая операция, требующая досконального знания своих обязанностей всеми членами экипажа, доведенных до автоматизма действий и четкого управления из центрального поста, перед тем как погружение на высокой скорости станет безопасным».

Адмиралтейство не пожелало прокомментировать гибель лодки и лишь выразило в газетах глубокое сожаление. Однако одновременно был издан приказ установить систему воздуха высокого давления для продувки внешних носовых балластных цистерн всех лодок типа К. 25 января лодка К-2 была исключена из списков кораблей, предназначенных на слом. Она должна была заменить погибшую К-5 в составе 1-й флотилии.