Былое: случаи, курьезы, слухи

Былое: случаи, курьезы, слухи

Мао Цзэдун испытывал мистическую тягу к воде, как, наверное, многие в Китае, где засухи — неизменные спутники жизни. В детстве он любил плавать в деревенском пруду, потом — в реке, купался в бассейне. У него была мечта или, вернее сказать, блажь — погрузиться в воды трех великих рек Китая и переплыть их или проплыть по ним несколько километров — Чжуцзян в городе Гуанчжоу (провинция Гуандун), Сянцзян в городе Чанша (провинция Хунань) и Янцзы в городе Ухань (провинция Хубэй). Его пытались отговорить от этой затеи, говорили об опасности, предостерегали, что и вода в этих реках далеко не чистая, и много в них водоворотов, опасных для пловцов. Мао Цзэдун и слышать ничего не хотел. Тогда взяли воду в реке Чжуцзян на анализ, насколько она загрязнена. Правда, и без анализа было видно, что вода мутная и далеко не стерильная — в нее стекали отходы промышленных предприятий. Одним словом, лабораторный анализ был отрицательным. Но все эти экологические исследования оказались излишними: Мао твердо решил окунуться в воды реки Чжуцзян. Это было в 1956 году.

Заплыв «великого кормчего»

В плавках, в белом махровом халате и легких босоножках он решительно направился к берегу, где его уже ждала яхта. Когда она отплыла от берега и стала на якорь, ее окружили четыре лодки с телохранителями. Мао опустил в воду лестницу и с нее нырнул в воду. Следом за ним косяком поплыли тридцать охранников и партийные боссы из его свиты. Причем все произошло так быстро, что никто из них не успел даже надеть плавок, и все они поплыли в нижнем белье.

Ширина реки — около сотни метров, но течение слабое. Вода была очень грязной, вспоминал один из участников заплыва, порой на поверхности попадались кусочки фекалий. Но это совершенно не беспокоило Мао. Он неторопливо плыл на спине, и его огромный живот, словно шар, возвышался над водой. Его тело несло течением, он почти не шевелился, казалось, отдыхает на диване.

За два часа вся компания во главе с «великим кормчим» проплыла вниз по течению около семи миль. Когда, к радости многих, заплыв закончился, Мао принял душ и с аппетитом пообедал тут же на яхте, на борту которой все это время находилась Цзян Цин, наблюдавшая за пловцами. Во время обеда Мао заявил, что теперь после такого успешного заплыва он намерен погрузиться в воды Янцзы, самой большой китайской реки. И пусть его не пугают ее водоворотами и не отговаривают, вскипел он.

Янцзы — самая быстрая и самая опасная из китайских рек, с мощными течениями, водоворотами, моллюсками, переносчиками шистозоматоза и пиявками, укусы которых очень опасны. Даже суда маневрируют здесь с трудом. Люди, живущие по берегам этой реки, никогда в ней не купаются. Но Мао Цзэдун был полон решимости исполнить задуманное. Он отправил на Янцзы своих собственных экспертов. Они вернулись и доложили, что в этой реке лучше не плавать. На что мудрый и всеми любимый грохнул кулаком по столу и в гневе прокричал, чтобы эксперты убирались куда подальше, и грязно выругался. После чего повернулся к начальнику охраны и приказал готовиться к отъезду в Ухань. Здесь Мао пересел на пароход и смело бросился с трапа в воды Янцзы. В этот момент один из охранников, плывший недалеко, вдруг закричал — его ужалила змея. Но Мао это не остановило. Словно одержимый он поплыл дальше. На реке маячили восемь патрульных катеров, по берегу кое-где были видны телохранители. Другие плыли рядом с Мао. Он плыл все тем же стилем, что и на реке Чжуцзян, отдавшись на волю течения. Стремительный поток уносил плывущих вперед.

Так проплыли около пятнадцати миль, и только тогда вождь захотел подняться на борт парохода, который все это время плыл невдалеке. Тут на «великого кормчего» обрушился шквал льстивых восхвалений и неумеренных похвал. Возносили его за смелость, за сильную волю, за мудрое решение, принятое наперекор перестраховщикам и трусам. Все единодушно изъявили готовность вновь последовать за своим «кормчим», если он соблаговолит еще раз совершить заплыв. В хоре льстецов раздались и слова о том, что Мао Цзэдуну нипочем высочайшие вершины и бурные реки. Ни один государственный деятель, кроме Мао, не сможет их покорить. В истории человечества равного ему не найти. А начальник личной охраны Мао Цзэдуна, превзойдя всех, с пафосом произнес: «Поступок товарища Мао послужит уроком для всего китайского народа, который должен во всем следовать примеру своего великого вождя — мечтать о несбыточном и осуществлять невозможное». К хору восхвалений, как было положено, присоединились и все остальные. Такое бесконечное воспевание доблести и мудрости вождя на этом обеде, пишет его участник, личный доктор Ли Чжисуй, могло показаться театром абсурда. Эти хвалебные гимны в адрес Мао Цзэдуна могли иметь и оборотный политический подтекст. Он правил Китаем в таком же непредсказуемом стиле, как и плавал, вопреки советам и предостережениям, принимая непродуманные и опасные решения. Впереди страну ждали небывалые эксперименты — волюнтаристский «большой скачок», который должен был вывести Китай в число первых стран мира по промышленному производству, и пресловутая «культурная революция», спровоцированная Мао Цзэдуном и повергшая страну в хаос и разруху.