Глава 6. Бомбы, бомбы и снова бомбы!

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 6.

Бомбы, бомбы и снова бомбы!

Решение Кампиони прекратить бой не было полностью понято англичанами, которые полагали, что у итальянского адмирала просто не хватило духу сражаться. Безусловно, по английским меркам поведение итальянского флота было недостаточно агрессивным. Однако первоначальный план Кампиони и его развертывание сил не заслуживают критики.

Кампиони прекрасно знал, что имеет всего 2 линкора против 3, а в 1940 году именно эти корабли оставались решающей силой в морской битве. Он также знал, что обладает некоторым превосходством в скорости над британскими тяжеловесами. Его планы были основаны именно на этих факторах, но при этом итальянский адмирал надеялся на вмешательство подводных лодок и бомбардировщиков, которое склонит чашу весов в его пользу. В этом отношении особенно сильно его подвела авиация, так как подводные лодки не получили возможности участвовать в бою, потому что англичане отказались следовать в расставленную для них западню.

Если же говорить об артиллерийском бое, то Кампиони использовал единственную разумную для себя тактику. Бросить два своих линкора с их более слабыми орудиями прямо на три более крупных корабля, которые имели англичане, было бы чистым самоубийством. Британские моряки только приветствовали бы подобное решение. Кампиони не был дураком. Скорее всего, он понял, что британские корабли, если сравнивать их с итальянскими, были старыми и тихоходными, но их экипажи были гораздо лучше обучены и подготовлены для подобной дуэли, чем erg собственные. В течение 20 лет англичане отрабатывали классическое сражение линейных флотов, сделав выводы из болезненных уроков, полученных во время Ютландской битвы, и добились больших успехов в такой подготовке. Хотя послевоенные историки любили покритиковать англичан за приверженность концепции линейного флота, именно в этой области морской войны Королевский Флот не имел себе равных. Он готовился к сражению против сильного японского линейного флота, поэтому итальянские линкоры не могли считаться для него достойными соперниками. Ведь итальянцы не имели подобного боевого опыта, и вся их методика боевой подготовки, по мнению британских адмиралов, отставала на 20 лет от английской.

Поэтому Кампиони решил использовать свое превосходство в скорости и превратить превосходство англичан 3: 2 в собственное превосходство 2:1. Англичане, которые всегда рвались в бой, невзирая на соотношение сил, были вынуждены подчиняться. То, что Кампиони вполне обоснованно воздерживался от лобового столкновения, продемонстрировала та скорость, с которой артиллеристы «Уорспайта» нанесли меткий удар, несмотря на предельную дистанцию. Это лишь подтвердило самые худшие опасения Кампиони.

Это попадание привело к снижению скорости одного из итальянских линкоров. Если бы более тихоходное соединение Каннингхэма сумело нагнать итальянцев, Кампиони рисковал потерять один, а то и оба своих линкора. Ведь теоретически «Ройял Соверен» имел превосходство в скорости на 2 узла над поврежденным «Чезаре» и вполне мог спокойно прикончить его, в то время как «Уорспайт» и «Малайя» разбирались бы с «Кавуром».

После этого попадания единственной задачей Кампиони стало вывести свое соединение из того опасного положения, в которое оно попало. Адмирал прекрасно с этим справился. Итальянским эсминцам была дана задача прикрыть его отход дымовыми завесами. Это удержало англичан от попыток погони, хотя они могли думать, что обладают превосходством в скорости над «Чезаре». Кроме того, эсминцы должны были угрожать торпедными атаками. Хотя, по словам англичан, этим атакам не хватало решительности, они оказались успешными, ведь их основная цель была достигнута. Поэтому итальянцы благополучно привели домой поврежденный линкор, вытащив его из могилы.

Ирония судьбы с точки зрения итальянцев заключается в том, что бомбардировщики Реджиа Аэронаутика появились в тот момент, когда итальянский флот оказался в сложном положении, а не раньше. При этом не британские линкоры отбивались от многочисленных итальянских самолетов, а итальянские крейсера и эсминцы в течение всего боя были вынуждены отражать безуспешные, но настойчивые атаки горстки британских машин. Хотя «Суордфиши» оказались не в состоянии повредить ни одного корабля, они вызвали серьезное замешательство, особенно среди тяжелых крейсеров, которые теоретически могли в считанные минуты разделаться с 4 английскими легкими крейсерами. Однако частично обвинение в неэффективном использовании тяжелых крейсеров можно предъявить Кампиони, который использовал их для увеличения своей боевой линии и крепко привязал в линкорам, хотя попытка охвата с северо-запада прямо-таки напрашивалась. Если бы эти быстроходные и мощные корабли успели выполнить такой маневр до того, как был поврежден «Чезаре», это серьезно осложнило бы положение Каннингхэма.

Однако после окончания артиллерийской дуэли единственной заботой Кампиони было — благополучно привести свои корабли в порт, держась подальше от решительного противника, который ничуть не пострадал. Он ожидал гораздо более настойчивого преследования и понимал, что атака торпедоносцев «Игла» является только вопросом времени. И если они сумеют с третьего раза все-таки нанести повреждения одному из его линкоров, это позволит британским кораблям догнать его и завершить работу. Кампиони был отрезан от своей базы в Таранто и не получил никакого истребительного прикрытия, несмотря на неоднократные просьбы по радио. Адмирал знал, что единственные самолеты, на которые он может рассчитывать, — это горстка гидросамолетов-торпедоносцев морской авиации. Единственный путь, который был открыт для Кампиони, — путь на запад, где находились остальные крупные базы. Поэтому он повернул на запад как можно быстрее, но ему потребовалось некоторое время, чтобы собрать свои разбросанные корабли. Еще не все крейсера и эсминцы вернулись после атаки, ему требовалось перестроить флот, повернувший на новый курс, наведя хотя бы подобие порядка. «Валрос» с «Уорспайта» внимательно следил за несколько беспорядочными маневрами итальянцев с изрядным удивлением. Однако пока англичане обходили с севера дымовую завесу, не желая рисковать нарваться на торпеды, Кампиони все больше приближался к безопасным водам. Когда британские разведывательные самолеты в последний раз видели итальянский флот, он находился в 10 милях от мыса Спартивенто (не путать с одноименным мысом на острове Сардиния) и следовал на юго-запад со скоростью 18 узлов. Реакцию простых английских матросов хорошо описывает один из молодых моряков «Игла»:

«В результате погоня все-таки была прекращена, и мы вернулись к рутинным обязанностям сопровождения конвоя. Мы были слегка разочарованы, так как не сумели вынудить противника вступить в бой, но наш моральный дух находился на самой высокой отметке. Ночью один из старших сигнальщиков (один из моряков старой закалки) принес свою бутылку рома, чтобы отпраздновать событие. Я впервые попробовал ром, так как был еще слишком молод для положенной чарки. (Нет нужды говорить, что никому не позволялось сливать свои чарки в бутылку, а всем, кто не имел звания унтер-офицера, ром разбавляли водой, чтобы помешать этому. Однако многие все равно собирали ром в бутылки и вдобавок кидали туда горсть изюма, и получалось вполне сносно!)»

После того как завершился артиллерийский бой, появились-таки долгожданные итальянские ВВС. Их основные базы в этом районе располагалась в районе Катании и других сицилийских городов. Здесь дислоцировался штаб II воздушной эскадры, командование которой располагало примерно 14 эскадрильями бомбардировщиков, и еще 5 эскадрилий имелись в резерве. В Пулье находился штаб IV округа, который также располагал некоторым числом самолетов. Однако только к 15.05 Супермарина сумела договориться с Супераэрео, хотя Кампиони давно требовал присылки самолетов. Первая эскадрилья поднялась в воздух с авиабазы Джела на юго-востоке Сицилии в 15.35. Вслед за ней стартовали остальные самолеты Реджиа Аэронаутика и морской авиации с баз в Лечче и Бриндизи. Они проводили атаки в следующем порядке:

Мы уже обсуждали тактику, которой придерживались итальянские бомбардировщики для атаки таких целей, как военные корабли в море. В течение всего дня итальянцы упрямо использовали только ее. Нам также следует рассмотреть, какое оружие несли эти большие трехмоторные бомбардировщики, в основном SM-79 и SM-81, при атаке бронированных кораблей. Всего эти 126 бомбардировщиков (если не считать самолеты морской авиации) сбросили в этот день 514 бомб. При этом они не сумели добиться ни одного попадания! Это было плохо уже само по себе. Но когда начинаешь анализировать использованные типы бомб, становится понятно, что даже если бы итальянцы добились нескольких попаданий, вряд ли они потопили бы хоть один линкор Каннингхэма. Эти корабли не получили бы даже серьезных повреждений. Лишь 8 бомб из этого числа весили по 500 кг, и только они могли причинить определенные повреждения надстройкам и зенитным орудиям. Лишь очень удачное попадание, вроде того, что пришлось в мостик «Глостера», могло причинить серьезный вред. Но ни одна такая бомба не могла потопить даже старый линкор. Из оставшихся бомб 236 весили по 250 кг. Они легко могли разрушить полетную палубу «Игла», повредить легкий крейсер или эсминец, но эти корабли были сложными целями из-за своей высокой скорости. Оставшиеся 270 бомб весили по 100 кг. Они были совершенно бесполезны против военных кораблей, разве что какой-нибудь получит попадание целой серии.

Таким образом, не только тактика итальянской авиации была ошибочной (бомбометание с большой высоты, а не атаки с пикирования, которые выполняли немцы, американцы и японцы), но и оружие тоже было совершенно неподходящим. Бомбардиры были довольно точны, вероятно, им просто не везло, потому что они не добились большего числа попаданий. Но это лишь подчеркивало бессмысленность бомбометания с большой высоты, которое не давало никаких результатов.

Но что было гораздо хуже, по крайней мере для итальянского флота, это то, что итальянские летчики не были обучены опознанию целей. В этот день они атаковали собственные корабли ничуть не реже, чем английские. Да, это был общий недостаток базовой авиации любой страны, этим грешили немцы, англичане и американцы, а не только итальянцы. Летчики были обучены ударам по крупным неподвижным наземным целям, таким, как города. Они никуда не двигались и занимали большие площади. До войны авиационные командиры всегда громко кричали, что их тяжелые бомбардировщики сметут любой корабль с поверхности моря, но при этом практически не уделяли внимания отработке таких атак. Они предпочитали сосредоточить усилия на более легких целях, таких, как Париж, Берлин и Лондон. В результате базовая авиация раз за разом демонстрировала полную неспособность опознать и поразить морские цели. Каких-то успехов ей удавалось добиться, только если корабли стояли на якоре, либо были использованы пикирующие бомбардировщики. Итальянцы уделяли много времени решению этой проблемы, так как надеялись, что их авиация сумеет выкинуть Королевский Флот из Средиземного моря. Более того, это было одной из главных задач Реджиа Аэронаутика. Итальянские летчики сбрасывали бомбы более точно, чем все остальные, но как оказалось, этого было мало.

Достаточное количество итальянских бомбардировщиков правильно опознало цели, когда флот Каннингхэма крейсировал у побережья Калабрии в надежде, что итальянцы все-таки рискнут принять вызов. Они принесли англичанам немало неприятных минут, но этим все и ограничилось. Начиная с 17.00, флот следовал курсом 270°, впереди были развернуты эсминцы вместе с 7-й эскадрой крейсеров. В 17.35 англичане повернули на курс 200°, находясь в 25 милях от маяка Пунто Стило. К этому времени стало ясно, что итальянцы не намерены поворачивать назад, и они скроются в Мессинском проливе раньше, чем их удастся перехватить. Поэтому в 18.30 Каннингхэм повернул прочь от берега и лег на курс 160°, а в 19.30 — на курс 130°. В сумерках, в 21.15, он лег на курс 220°, чтобы оказаться в районе к югу от Мальты и вернуться к первоначальному плану сопровождения конвоя. Все это время он находился буквально у итальянского порога, причем корабли шли под непрерывными воздушными атаками.

«В период с 16.40 до 19.25 наш флот подвергся серии мощных воздушных атак. Вражеские самолеты действовали с соседних авиабаз. «Уорспайт» бомбили в 16.41, 17.15, 17.35, 18.23 и 19.11. «Игл» бомбили в 17.43, 18.09, 18.26, 18.42 и 19.00. Эти два корабля пользовались особым вниманием противника, но не меньше атак обрушилось на 7-ю эскадру крейсеров, множество бомб упало рядом с эсминцами. В некоторых случаях атаки выполнялись со значительной высоты. Прямых попаданий не было, и флот не получил повреждений, но близких разрывов было много, и осколки причинили некоторый вред. «Малайя» заявила, что повредила 2 вражеских самолета зенитным огнем, однако ни одна вражеская машина не разбилась у нас на глазах».

Тем временем кораблям Кампиони пришлось ничуть не легче. Его флот следовал курсом 230°, чтобы пройти южнее Калабрии и укрыться в базах Сицилии и Тирренского побережья. «Чезаре» вошел в Мессинский пролив около 21.00, а 7-я дивизия направилась в Палермо.

Но при проходе через пролив эти корабли получили приказ Супермарины следовать в Неаполь. В Мессину направлялись поврежденные корабли: «Кадорна», «Фреччиа», «Саэтта», а 3-я дивизия сопровождала «Чезаре» и «Кавур». «Пола», а также 1-я, 4-я и 8-я дивизии пошли в Аугусту. 10 июля в 1.00 эти корабли получили новый приказ Супермарины, которая опасалась, что корабли в сицилийских портах будут атакованы торпедоносцами. «Кавур», «Пола» и 1-я дивизия также должны были двигаться в Неаполь. Но, когда все они находились к югу от Калабрии, начались неприятности.

Историк итальянской авиации генерал Санторо пишет: «К несчастью, из-за проблем с опознанием кораблей они были атакованы вместо вражеских кораблей, о которых не хватало точной информации. К счастью, безрезультатно».

Санторо сделал вывод, что к тому времени, когда самолеты поднялись в воздух, относительное положение флотов переменилось. Как вы помните, они двигались одинаковыми курсами и с одинаковой скоростью. Поэтому информация, переданная по радио командиром II воздушной эскадры, была устаревшей. Более того, радисты многих эскадрилий не смогли принять переданные по радио уточнения. Еще больше осложняло дело то, что большинство атак проводилось с большой высоты. В этом случае у летчиков не было практически никаких шансов точно уловить разницу между своими кораблями и вражескими. В результате итальянский флот несколько раз был вынужден открывать плотный зенитный огонь, а это окончательно убеждало летчиков, что они атакуют английские корабли.

Свой вклад в эту путаницу внесло и то, что эскадрильи проводили атаки по одиночке, не пытаясь действовать согласованно. Часть самолетов уже намеревалась атаковать собственные корабли, но в последний момент успела их опознать, и бомбы не были сброшены. В нескольких случаях итальянские корабли воздерживались от огня по своим самолетам, хотя те бомбили их. Неоднократные попытки моряков передать по радио самолетам «Противник за кормой» или «Противник восточнее» успеха не имели.

Поэтому вполне понятно раздражение адмирала Кампиони, который писал:

«Мои неоднократные просьбы выслать бомбардировщики для атаки вражеского флота должны были точно указать положение нашего флота. Но до 13.30 местный офицер службы связи морской авиации (в Мессине) даже не знал об этих просьбах. Они были получены только в Таранто. Наконец в ответ на мою очередную просьбу прислать бомбардировщики мне в 16.25 сообщили, что отправляют 24 самолета».

После начала артиллерийского боя у Кампиони просто не было возможности отправить очередную радиограмму, так как у него появилось множество иных забот.

Было очевидно, что никакого взаимодействия между итальянскими ВМС и ВВС не существует, что было понятно в этот период войны. В конце концов, даже англичанам потребовалось несколько лет, чтобы наладить надежную связь и добиться тесного взаимодействия между видами вооруженных сил. Но даже в 1943 году летчики союзников бомбили британские эсминцы в Сицилийском проливе во время эвакуации Туниса. Британские тральщики были потоплены английскими авиационными ракетами у берегов Нормандии в 1944 году. Немцы пострадали аналогичным образом в 1939 году, когда в Гельголандской бухте Люфтваффе потопили 2 собственных эсминца с тяжелыми потерями в личном составе. Причем английских кораблей в этом районе просто не могло быть. В бою у Мидуэя в 1942 году американские армейские ВВС атаковали собственную подводную лодку, но после этого сообщили о потоплении японского крейсера! У летчиков тоже имелась масса претензий. На каждом корабле наверняка имелся нервный зенитчик, который охотно нажимал гашетку, как только в поле зрения появлялось нечто летящее. Потрясающим примером были испытания истребителя «Харрикейн», прикрывавшего конвой PQ-18. В течение недели он стоял на катапульте одного из транспортов, все его отлично видели, но как только истребитель взлетел, его немедленно обстреляли все соседние транспорты.

Но, так или иначе, на итальянские корабли было сброшено много бомб, что вызвало резкую перепалку позднее, когда начался анализ битвы. Граф Чиано записал в своем дневнике:

«Суть этого последнего морского сражения заключается в том, что оно велось не между нами и англичанами, а между нашими авиацией и флотом. Адмирал Каваньяри настаивает, что наша авиация совершенно отсутствовала в первой фазе битвы, а когда она наконец появилась, то обрушилась на наши собственные корабли, которые в течение 6 часов подвергались бомбардировке с наших же самолетов. Другая информация разоблачает лживые утверждения наших ВВС о победах. Признаюсь, я тоже в них сомневаюсь. Зато Муссолини — нет. Сегодня он заявил, что в течение 3 дней итальянский флот уничтожил 50 процентов британских морских сил на Средиземном море. Вероятно, это некоторое преувеличение».

Действительно, некоторое. Эта оценка была сделана после событий не только в Восточном, но и в Западном Средиземноморье. Там итальянские бомбардировщики на протяжении целого дня бомбили корабли Соединения Н. Хотя их заявления о попаданиях и повреждениях были точно такой же болтовней, эти атаки возымели больший эффект, чем против кораблей Каннингхэма.

В соединении адмирала Сомервилла не хватало эсминцев с большой дальностью плавания. Старые корабли 13-й флотилии, которые привлекались для усиления его собственного хилого прикрытия, этим качеством не обладали ни в коей мере. Поэтому Сомервилл решил ограничить свою отвлекающую вылазку воздушным налетом на Кальяри. Он был назначен на утро 10 июля. Соединение Н вышло в море 8 июля в 7.00 и в середине следующего дня находилось в 50 милях к югу от Минорки, когда начался первый воздушный налет.

Соединение Н имело больше возможностей для отражения воздушных атак, чем флот Каннингхэма. На линкоре «Вэлиант» был установлен радар, на авианосце «Арк Ройял» имелись пикировщики «Скуа», которые можно было использовать в качестве истребителей, хотя и паршивых. Но системы наведения истребителей не существовало в принципе, что снижало их эффективность.

Никаких заблаговременных предупреждений о первой итальянской атаке не поступило. Бомбардировщики были замечены за несколько секунд до падения бомб. Эту атаку выполнили два звена по 3 самолета. Зенитки обстреляли их, когда самолеты уже поворачивали назад, поэтому бомбардиры смогли прицелиться совершенно спокойно. Бомбы легли довольно точно, и корабли получили осколочные повреждения, но прямых попаданий не было. Тем не менее, это было неприятное напоминание об уязвимости кораблей.

В 17.50 началась вторая атака, в которой участвовало гораздо больше самолетов. Это были 18 бомбардировщиков SM-79 из 32° Stormo. Эти самолеты встретил плотный зенитный огонь с дальней дистанции, однако ни один из них попаданий не получил. Зато огневая завеса вынудила бомбардировщики поспешно освободиться от своего груза, и самая ближняя бомба разорвалась в 5 милях от кораблей. В 18.36 итальянцы провели третий и самый мощный налет. Со стороны солнца атаковали 22 бомбардировщика 8° Stormo под командованием бригадного генерала авиации Стефано Канья. Они сбросили бомбы очень точно, и несколько штук разорвались рядом с «Худом», «Арк Ройялом» и эсминцами сопровождения. Вмешались авианосные «Скуа», которые сбили 2 бомбардировщика и повредили остальные, однако адмирал Сомервилл решил, что не может рисковать ценными кораблями, особенно единственным современным авианосцем британского флота, в ходе отвлекающей операции. Посовещавшись со своим штабом, он прервал поход, и после наступления темноты эскадра повернула обратно. Во время обратного перехода эсминец «Эскорт» был торпедирован итальянской подводной лодкой «Маркони» (капитан 2 ранга Чиаламберто). Несмотря на все усилия спасти корабль не удалось, и он был затоплен. Это была единственная потеря Соединения Н.

Хотя сам адмирал Сомервилл определил операцию как совершенно провальную, она все-таки сумела отвлечь часть сил противника от Каннингхэма.

Ночью флот Каннингхэма крейсировал южнее Мальты. В 5.00 адмирал отпустил часть эсминцев, которым срочно требовалась дозаправка, остальные сопровождали конвои. На «Стюарте» осталось только 15 тонн нефти, когда он прибыл в порт. Вместе с ним ушли «Дэйнти», «Дифендер», «Хиперион», «Хостайл», «Хэсти», «Айлекс» и «Джюно». Главные силы флота были сосредоточены к югу от острова и на рассвете находились в точке 35°24? N, 15°17? О, следуя курсом на запад. К этому времени итальянская авиация потеряла Каннингхэма, хотя провела мощный налет на Ла-Валетту. Впрочем, попаданий противник снова не добился. Завершив заправку, большая часть первой группы эсминцев в 11.15 покинула Мальту и в 15.25 соединилась с флотом. Следует отметить, что этот день для британского Средиземноморского флота прошел исключительно спокойно. Потом Каннингхэм отослал эсминцы «Хироу», «Хируорд», «Дикой», «Вампир» и «Вояджер». Последние 3 после заправки должны были сопровождать конвой MS-1.

Конвой MF-1 уже успел покинуть Мальту. Он вышел в море 9 июля в 23.00. Командующий Мальтийской военно-морской базой справедливо рассудил, что итальянцы будут слишком заняты борьбой с Каннингхэмом, чтобы обращать внимание на конвой, и главнокомандующий с ним согласился. Эсминцы «Джервис», «Дайамонд» и «Вендетта», находившиеся на Мальте, прикрывали конвой на первом отрезке пути, а на рассвете 11 июля к ним присоединились поврежденный «Глостер» и «Стюарт». В 20.30 линкор «Ройял Соверен» вместе с эсминцами «Нубиэн», «Мохаук» и «Янус» также отправился для дозаправки на Мальту.

Каннингхэм все это время отнюдь не бездельничал. Летающие лодки «Сандерленд» провели разведку порта Аугу-ста на Сицилии, надеясь обнаружить там поврежденные итальянские корабли. Разведчики сразу сообщили, что в порту находятся 3 крейсера и 8 эсминцев. Как мы помним, это были корабли 4-й и 8-й дивизий. Однако Супермарина заподозрила неладное и 10 июля приказала обеим крейсерским дивизиям перейти в Таранто. 4-я дивизия покинула Аугусту в 17.05, 8-я — в 19.05. Поэтому, когда в сумерках к Аугусте прилетела ударная группа «Суордфишей» с «Игла», они обнаружили, что гнездышко опустело. Большая часть самолетов отказалась от атаки и вернулась с торпедами. Однако одно звено из 4 торпедоносцев обнаружило эсминец типа «Навигатори», стоящий в маленькой бухточке к северу от порта, и решило атаковать его.

Это был эсминец «Панкальдо» (капитан 2 ранга Луиджи Мерини) из состава 14-го дивизиона. Он стоял возле буя, ремонтируя мелкие повреждения, полученные в ходе боя, и потому не ушел вместе с остальными кораблями. В 21.40 «Суордфиши» атаковали, используя лунный свет. Одна торпеда попала в брекватер, вторая вылетела на берег, третья взорвалась на дне рядом с эсминцем. Однако четвертая попала прямо в цель, и эсминец затонул на мелководье, на нем погибли 16 человек. (Позднее он был поднят и отремонтирован, и во время эвакуации Туниса 30 апреля 1943 года был потоплен возле мыса Бон.) Сами «Суордфиши» после атаки приземлились на Мальте.

В тот же вечер отделилась 7-я эскадра крейсеров, чтобы следовать за конвоем MS-1 и обеспечить ему дополнительное прикрытие. На рассвете 11 июля флот снова собрался вместе, чтобы направиться назад в Александрию. В 8.00 к Каннингхэму присоединились «Ройял Соверен», «Хироу», «Хируорд», «Нубиэн», «Мохаук» и «Янус». Торпедоносцы перелетели с Мальты обратно на «Игл». Каннингхэм решил идти в Александрию на своем флагмане, оставив контр-адмирала Придхэм-Уиппела с остальными кораблями флота прикрывать конвой. Поэтому в 9.00 «Уорспайт» в сопровождении эсминцев «Нубиэн», «Мохаук», «Джюно» и «Янус» увеличил скорость до 19 узлов, оставив позади флот, который плелся на 12 узлах.

«Мы решили на обратном пути взять немного южнее, чтобы избежать атак бомбардировщиков с Додеканезских островов, которым подверглись во время перехода на запад. Вскоре мы убедились в своей ошибке. Появились неизбежные самолеты-разведчики, которые вызвали бомбардировщики с ливийских аэродромов, поэтому 11 июля нас бомбили до самого заката. Придхэм-Уиппелу досталось ничуть не меньше, а может быть, даже и больше».

Конвоям тоже не удалось остаться незамеченными. MS-I вышел в море 10 июля в сопровождении эсминцев «Дикой», «Вампир» и «Вояджер», и во второй половине дня

11 июля его внезапно атаковали горизонтальные бомбардировщики. Серия бомб накрыла эсминец «Вампир». Его командир, капитан 2 ранга Уолш, писал:

«Ударная волна сшибла всех, кто открыто стоял на верхней палубе. Некоторых матросов отбросило в сторону на несколько метров. Моральный эффект бомбардировок до сих пор был незначительным, но после этого накрытия люди стали проявлять признаки раздражения, так как мы не могли отвечать, и легкую нервозность, когда начались попадания крупных осколков».

Старый «Вампир» не имел даже крошечной 76-мм зенитки, которые были установлены на некоторых эсминцах, чтобы отбивать такие атаки. Она была бесполезна, когда бомбы сбрасывались с большой высоты, однако все-таки помогала поднять моральный дух команды эсминца. Во время этой атаки «Вампир» получил множество осколочных пробоин. Были изрешечены надстройки, мостик, шлюпки, трубы. Были обнаружены 5 пробоин в корпусе, в том числе 2 подводные.

Во время этой атаки соединение Каннингхэма находилось не слишком далеко, и было решено передать получившего осколочные ранения торпедиста Дж. Г. Эндикотта на эсминец «Мохаук», где ему был бы обеспечен более хороший уход. Так и было сделано. Эсминец «Янус» заменил «Вампир» в составе сопровождения конвоя. К несчастью, ночью Эндикотт все-таки скончался от ран.

Бомбежки продолжались непрерывно. В период с 12.48 до 18.15 «Уорспайт» подвергся 5 атакам. Капитан 1 ранга Э. У. Фицрой, офицер наведения авиации, позднее назвал это период так: «Бомбы, бомбы и снова бомбы!» Адмирал Пауэр вспоминал:

«Итальянские бомбардировки с горизонтального полета были действительно очень неприятными и меткими. Серии бомб постоянно накрывали корабли, они поднимали огромные столбы грязной воды в два раза выше наших мачт. Просто чудом ни один корабль не получил попаданий, только осколочные пробоины. Часто даже тяжелые корабли полностью скрывались среди всплесков, и мы испускали вздох облегчения, когда они возникали снова. Наши зенитки, несмотря на жаркий огонь, мало чего добились.

Побывав некоторое время под бомбами, я устал беспомощно следить, как они падают, не в силах ничего предпринять. Я решил вооружиться винтовкой, чтобы обстрелять кого-нибудь, кто пролетит достаточно низко, хотя бы ради поднятия духа. На обратном пути эта винтовка была принайтована за обвесом мостика (якобы броневым) рядом с моим местом. Осколок разрубил ее пополам. Я отправил ее вниз артиллеристу и сказал, что она меня не устраивает и мне нужна новая. Через несколько дней артиллерист подарил мне переделанные обломки с надписью: «Мушкет начальника оперативного отдела». Я до сих пор храню его».

Один молодой офицер, служивший на крейсере, ясно показал, насколько различаются ощущения при обстреле и бомбежке.

«Трудно вспомнить, насколько метко они стреляли, но я думаю, что после начала боя близкие разрывы снарядов не беспокоили меня. Мы не получили попаданий и не имели жертв. На учебных стрельбах я не раз чувствовал ударную волну носовых башен, а вот в настоящем бою я даже не заметил, что наши орудия тоже стреляют. Высотное бомбометание всегда казалось мне довольно точным, и нам постоянно мерещилось, что мы вот-вот получим попадание. Однако единственной жертвой стал сигнальщик, получивший несколько мелких осколков в шею. Обычно бомбежка кончалась раньше, чем ты успевал осознать, что она началась. Сначала мы слышали громкий свист, когда бомбы падали в воду, но нас накрывало достаточно часто. Каждый раз, когда мы возвращались в Александрию, то испытывали облегчение, зная, что бомбежки на несколько дней закончились».

В период с 11.12 до 18.04 1-я эскадра линкоров была атакована 12 раз, на нее сбросили около 120 бомб. Конвой MS-1 подвергся 4 атакам, но за все это время погибли только Эндикотт и еще 2 человека. Ночь принесла временное облегчение, однако на рассвете 12 июля бомбардировки возобновились. Теперь в них принимали участие самолеты с баз в Эгейском море.

Рано утром 12 июля 7-я эскадра крейсеров присоединилась к главнокомандующему, но с «Уорспайтом» остались только «Ливерпуль» и «Сидней». «Орион» и «Нептун» были отправлены для усиления ПВО конвоя. Бомбардировка была даже еще более ожесточенной, чем накануне. Группа «Уорспайта» с 8.50 до 11.50 подверглась 17 атакам, на нее сбросили около 300 бомб. На «Ливерпуле» погибли 2 человека, еще несколько было ранено осколками от близких разрывов, однако снова ни один корабль не получил прямых попаданий. Адмирал Каннингхэм написал:

«Особенно мне запомнилась самая жестокая атака 12 июля во время нашего возвращения в Александрию, когда вдоль левого борта корабля одновременно упали две дюжины бомб. Еще дюжина или около того легла справа по носу на расстоянии около 200 ярдов, но чуть в сторону от нас. Остальные корабли тоже пережили нечто подобное».

Соединение контр-адмирала Придхэм-Уиппела тоже стало мишенью воздушных атак, хотя и не столь мощных. Итальянцы провели 3 атаки с 11.10 до 18.04. На линкеры и авианосец были сброшены 25 бомб, некоторые разорвались довольно близко. И в который раз противник не добился ни одного попадания. Во многом своей безопасностью 1-я эскадра линкоров была обязана 2 ископаемым истребителям «Гладиатор», которые обеспечивали «воздушное прикрытие». Обычно среди 17 самолетов авиагруппы «Игла» не было истребителей, но на сей раз на палубе стояли 3 старых биплана. Их отодвигали в сторонку, чтобы они не мешали полетам «Суордфи-шей». На авианосце не было летчиков-истребителей, но 2 пилота торпедоносцев добровольно вызвались «попробовать» и начали творить чудеса.

Командир авиационной боевой части капитан 2 ранга Чарльз Л. Кейли-Пич взлетел и атаковал итальянские бомбардировщики. Бортстрелки отогнали его, причем Кейли-Пич получил пулю в бедро. Однако это его не остановило, и он взлетел еще раз. В ходе последующих атак «Гладиаторы» сумели сбить 2 или 3 вражеских самолета.

Еще одна попытка ослабить воздействие вражеских бомбардировок была предпринята, когда флот уже подходил к египетскому берегу. Моряки испытали некоторое облегчение, когда на последнем отрезке пути вечером 12 июля над головой появились истребители «Бленхейм» 252-го авиакрыла Королевских ВВС. Было отмечено, что следящие за флотом итальянские разведчики наводят атакующие эскадрильи на цель, передавая «тире» по радио. Во время следующих операций это было использовано радиостанцией Александрии, которая передавала ложные сигналы. Это позволяло на некоторое время избавить флот от вражеских атак.

На последнем отрезке пути в Александрию тихоходный конвой прикрывала 3-я эскадра крейсеров в составе «Каледона» и «Кейптауна». Они встретились с конвоем 13 июля в 10.00. «Уорспайт» и его сопровождение вошли в гавань Александрии в 6.00 того же дня. Линкор «Рэмил-лис» в сопровождении эсминцев «Дайамонд», «Хэйвок», «Империал» и «Вендетта» вышел в море, чтобы прикрыть тихоходный конвой. Последние воздушные атаки итальянцы провели против кораблей Придхэм-Уиппела с 10.56 до 16.23, однако никакого успеха снова не добились. Эти корабли прибыли в Александрию рано утром 14 июля, «Рэмиллис», 3-я эскадра крейсеров и тихоходный конвой пришли 15 июля в 9.00. Конвойная операция МА-5 успешно завершилась.