ЧАСТЬ 54 Места жительства мистера Пиквика

ЧАСТЬ 54

Места жительства мистера Пиквика

Идя прямо на север от слияния улиц Ньюгет-стрит и Чипсайд, попадаешь на Олдерсгет-стрит (южная ее часть носит название Сент-Мартен-ле-Гранд), которая подводит к северной границе Сити и продолжением которой уже за границей Сити была Госуэлл-стрит. В настоящее время Олдерсгет-стрит идет дальше на север и переходит в Госуэлл-роуд, включив в себя, таким образом, бывшую Госуэлл-стрит. Бересфорд Чанселлор, автор специальной работы «Лондон Чарльза Диккенса» (1924 г.), замечает: «Можно с уверенностью сказать, что какой бы интерес ни представляла Госуэлл-стрит для отдельных лиц, для всего мира она — только местожительство мистера Пиквика. Стоу[75] упоминает о ней, значит, это — старая улица, но ее действительная история начинается 13 мая 1827 года». На Госуэлл-стрит мистер Пиквик занимал скромное помещение в квартире миссис Бардль, состоявшее, по-видимому, всего из двух комнат и особого отделения для его маленькой «французской кровати»[76] (гл. 11, XII). Отсюда начались все его приключения (гл. 2), здесь разыгралась сцена, послужившая завязкою всего повествования, здесь был нанят на службу к мистеру Пиквику мистер Уэллер (гл. 11, XII) и т. д.

В северном направлении Госуэлл-стрит переходила в Госуэлл-стрит-роуд, которая кончалась в Пентонвилле,— в то время пригороде, населенном преуспевающими клерками Сити (ср. ниже); кляча кэбмена, давшая повод к первому приключению мистера Пиквика, по словам самого возницы, проводила в Пентонвилле те редкие часы, когда не ходила в упряжи (гл. 2). Госуэлл-стрит пересекала часть Лондона, непосредственно примыкавшую с севера к Сити, — Кларкенуэлл. К северу от последнего находятся огромные резервуары, известные под названием Нью-Ривер-Хед, с которыми Диккенс сравнивает выходившие выпусками (ч. 10) «Записки Пиквикского клуба» (гл. IV, начало). Эти резервуары, предназначенные снабжать водою северную часть Лондона, были сооружены в начале XVII века (Хью Мидлтоном), причем вода подавалась к ним по искусственно проложенной Нью-Ривер («Новой реке»), параллельной притоку Темзы Ли, из родников в графстве Хартфордшир, лежащем к северу от Мидлсекса.

Чипсайд, склоняясь несколько к югу, ведет дальше в восточном направлении и через улицу, служащую ей непосредственным продолжением, выводит на вторую центральную площадь в Сити, от которой радиусами расходятся во все стороны по крайней мере восемь улиц; три из них растопыренными пальцами тянутся дальше на восток: Корнхилл, Ломбард-стрит и еще одна, загибающаяся к югу и ведущая к Лондонскому мосту. На эту площадь выходят огромные здания Английского банка. Биржи и так называемый Меншен-Хаус, дворец лорда-мэра (городского головы) Сити, официальное его местопребывание в течение года, на который он выбирается. Небольшая, идущая на север улица в восточном конце Чипсайда выводит на Грешем-стрит (см. ниже) и ведет к Гилдхоллу, — это Кинг-стрит, куда выбежал один из судебных приставов, выкрикивая искаженное имя свидетельницы Клаппинс (гл. 30, XXXIV).

Контора Додсона и Фогга помещалась на улице Корнхилл в проходе Фрименс-Корт (гл. 15, XVIII), в котором когда-то торговал чулками и шерстяными изделиями будущий автор «Робинзона Крузо» Даниель Дефо (1660—1731). «мудро рассудив, — как было замечено по этому поводу, — что если королевский двор может обойтись без политических трактатов, то народ не может обойтись без чулок» (цит. В. Скотт, Biografical Memoirs). На Корнхилл мистер Уэллер вытащил мистера Пиквика после его перебранки с Додсоном и Фоггом, и отсюда рассеянный мистер Пиквик побрел мимо Меншен-Хауса по Чипсайду к Грейз-Инну, к мистеру Перкеру, свернув на Чипсайде в боковой переулок освежиться грогом, что послужило началом возобновления дружбы младшего и старшего Уэллеров (гл. 17, XX).

На Корнхилле, в одном из переулков у Биржи, находилось кафе Гэрреуэя (по имени владельца — Томаса Гэрреуэя), из которого мистер Пиквик посылает фигурирующие на суде записочки (гл. 30, XXXIV). Кофейня Гэрреуэя не раз упоминается в произведениях Диккенса; в XVIII веке она играла роль клуба, куда сходились купцы для своих биржевых сделок и писатели для обмена политическими и другими новостями (как об этом упоминается в «Спектейторе» Аддисона и Стила). В XVII и XVIII веках она славилась чаем, который там впервые продавался в розницу; в известном «Дневнике» С. Пеписа под датой 25 сентября 1660 г. значится: «Посылал [к Гэрреуэю] за чашкой чаю (китайский напиток), которого раньше никогда не пил». Кафе уничтожено в 1874 г., и в последние пятьдесят лет, то есть и во времена «Пиквика», славилось уже не столько чаем, сколько хересом и сэндвичами.

На площади перед Меншен-Хаусом развлекался Сэм Уэллер, когда шел на свидание с отцом в «Синем Борове». «Синий Боров», большой заезжий двор, существовал в Лондоне (маленький Копперфилд, кстати, был доставлен в Лондон в гостиницу, называвшуюся «то ли “Синий Бык”, то ли “Синий Боров”», гл. 5), но в «Пиквике» его местоположение указано неточно; исследователи диккенсовской топографии не сходятся в решении вопроса: переменил Диккенс название постоялого двора или его адрес. Леднхоллский рынок (где Сэм купил «валентинку» для Мэри, гл. 29, XXXIII) расположен в самом начале улицы Леднхолл-стрит, которая является продолжением Корнхилла в восточном направлении и ведет в кварталы Олдгета, упираясь в главную его улицу — Олдгет-Хай-стрит.

В этом квартале жил оппонент мистера Пиквика, мистер Блоттон (гл. 1). Олдгет (Ald-gate), по всей вероятности, искаженное «All-gate», что могло значить: общие, для всех открытые ворота, — с эпохи римского владычества — выход из Сити в восточные графства. Эта часть города со времен Генриха II Анжуйского (середина XII в.) была населена евреями, которым Генрих оказывал «покровительство», за что с евреев взимался огромный налог в пользу короля, ибо евреи составляли, по выражению той поры, «королевскую собственность». Это, однако, не остановило колоссального погрома, учиненного при вступлении на престол сына Генриха, Ричарда I (Львиное Сердце), как не остановило разгрома еврейских домов баронами, наступавшими на брата и преемника Ричарда — Иоанна (Безземельного) и вздумавшими восстановить полуразрушенные ворота, воспользовавшись для этого камнем, из которого были построены еврейские дома (1215 г.). В начале XVII века эти ворота были снесены и на их месте сооружены новые, окончательно уничтоженные в середине XVIII века.

От Олдгетских бывших ворот в северо-западном направлении, вдоль границы Сити, на месте рва, примыкавшего к городской стене, проходит упоминаемая Диккенсом при описании Суда по делам о несостоятельности улица Хаундс-дич (гл. 39, XLIII). По неумеренной гиперболе Диккенса, в этом суде зараз можно видеть больше старого платья, чем на всем Хаундс-диче в течение года. Когда в начале XVI века это место было впервые замощено, оно сразу сделалось главной лондонской барахолкой и таковой оставалось в течение столетий; воскресное утро на Хаундс-диче до сих пор может доставить интересный материал художнику и наблюдателю.

На северо-востоке Олдгет выводит вон из Сити в населенные бедными ремесленниками и эмигрантами кварталы Уайтчепла, главная улица которого, длинная Уайтчепл-роуд, продолжает Олдгет-Хай-стрит в северо-восточном направлении. На той части Олдгет-стрит, которая лежит за бывшими воротами, в кварталах Уайтчепла стояла гостиница «Бык» (снесена в 1868 г.), где мистер Уэллер-старший принял в ипсуичскую карету мистера Пиквика и мистера Магнуса (гл. 17, XX; 19, XXII). Непосредственным продолжением Уайтчеплской дороги служит Майль-Энд-роуд, у заставы которой мистер Уэллер-старший высказывая свое психологическое наблюдение по поводу сторожей, взимающих проездной сбор (гл. XXII).

На Ломбард-стрит, улице банкиров и финансистов, «самой богатой улице мира», в самом начале ее, близко к углу, образуемому ею и улицей Корнхилл, в проходном дворе Джордж-Ярд помещалась гостиница «Джордж и Ястреб», куда переехал мистер Пиквик, расставшись с миссис Бардль. Вернувшись из Ипсуича после разоблачения Джингля, он в ней обосновался с Сэмом (гл. 23, XXVI). Эта старинная гостиница, упоминаемая Скелтоном, сатирическим поэтом конца XV — начала XVI века, пользовалась одно время популярностью среди писателей и была особенно любима Диккенсом, который часто обедал здесь. Она сохраняет название «Старого Пиквикского заезжего двора», и предполагаемая комната мистера Пиквика служит местом собраний некоторых диккенсовских обществ. Отсюда мистер Пиквик с Сэмом отправились, по вручении пиквикистам повесток в суд (ч. 40), к мистеру Перкеру, по Чипсайду и Ньюгет-стрит, которая вывела их на Холборн, кратчайшим путем к Грейз-Инну; по пути мистер Уэллер старался развлечь мистера Пиквика рассказом об исчезнувшем колбаснике (гл. 27, XXXI). Здесь же, в «Джордже и Ястребе», мистер Пиквик был арестован и сюда же вернулся по выходе из Флитской тюрьмы; наконец, здесь остановился мистер Уинкль после своего брака, и здесь произошло заключительное свидание мистера Пиквика с мистером Уэллером и мистером Уинклем— старшими (гл. 50, LVI).

Когда Джексон, клерк Додсона и Фогга, шел к мистеру Пиквику для вручения его друзьям свидетельских повесток, он, по словам Диккенса, «направил свои стопы прямо к Сан-Корту» (гл. 27, XXXI). Комментаторы давно отметили здесь описку у Диккенса: Сан-Корт («Солнечный двор») поставлен вместо Джордж-Ярда («Георгиевского прохода»; Сан-Корт находился на противоположной стороне Корнхилла).

От северо-западного угла Английского банка до Сент-Мартен-ле-Гранд, параллельно Чипсайду, проходит Грешем-стрит, восточная часть которой во времена «Пиквика» называлась Кейтетон-стрит. На последней помещалась фирма «Билсон и Слам», при которой состоял торговым агентом Том Смарт, рассказчик двух эпизодов (гл. XIV и XLIX). С Кейтетон-стрит был въезд к упомянутому Гилдхоллу (ратуше, «городской думе» Сити), где происходило заседание Суда Общих Тяжб, на котором разбиралось дело «Бардль против Пиквика» (гл. 30, XXXIV).

Гилдхолл существует на этом месте с XII века, но самые ранние из сохранившихся древних частей здания относятся к началу XV века. В XVII веке здания Гилдхолла сильно пострадали от пожара, но были восстановлены; реставрация и расширение продолжались и в дальнейшем. С Гилдхоллом связаны многие исторические моменты английской жизни и вся история лондонского Сити. Известны банкеты, которые ежегодно устраиваются в зале Гилдхолла в день лорда-мэра (9 ноября), когда члены правительства выступают с политическими и программными речами. В одном из корпусов Гилдхолла в течение нескольких столетий (почти до конца XIX в.) происходили судебные заседания, и среди разбиравшихся здесь дел немало исторически важных политических процессов. В настоящее время в этом корпусе находится картинная галерея; в библиотеке Гилдхолла есть специальный отдел (с 1908 г.) — Национальная диккенсовская библиотека.

К северу от восточного конца Грешем-стрит идет Кольмен-стрит, в одном из переулков которой, Белл-элли (собственно, Грей-Белл-элли), Диккенс поместил арестантскую камеру мистера Нэмби, куда Смауч доставил мистера Пиквика непосредственно после ареста. Как отмечает сам Диккенс, расстояние от «Джорджа и Ястреба» до квартиры Нэмби было очень невелико, и мистер Пиквик нанял карету, вероятно, только для того, чтобы не шествовать по людной улице в сомнительном обществе Смауча (гл. 36, XL).