Глава VII. Управление Тибета
Глава VII. Управление Тибета
Тибет находится под верховным влиянием Китая еще со времен Юаньской династии (XIII в. по Р. Х.), хотя во внутреннем управлении всегда был независим.
Народы, обитающие в отдельных ущельях высоких, почти недоступных, гор, сообщающихся только через узкие проходы или крутые перевалы, обыкновенно жили в старину небольшими группами, политически независимыми друг от друга и часто враждовавшими между собою. В такой стадии исторической жизни как раз находился Тибет того времени. Он был раздроблен на несколько уделов, общее главенство над коими временами принимали только выдающиеся завоеватели или весьма энергичные и сильные волею люди. Чуть ослабевала по каким бы то ни было причинам общая верховная власть, уделы снова принимали самостоятельность и ждали нового возвышения какого-нибудь князя, который подчинил бы их своей власти. Точно такая же система существовала и в отдельных уделах – там власть принадлежала ловким и энергичным людям.
Поэтому в Тибете средних веков мы находим возвышение и падение разных главенствующих лиц или небольших династий. Затем, помимо светских правителей, на сцену жизни народа выступило новое сословие – духовенство, которое, будучи, без сомнения, самым развитым и в то же время властолюбивым элементом, приобрело громадное влияние на народ и его правителей – князей, стоявших почти на одной ступени с ним по своему мировоззрению.
Помимо того, по характеру ламаистского учения, лама, в силу своих духовных обетов и предначертанной ему цели служить «для пользы всех живых существ», должен стоять выше своих духовных сынов. Насколько они умеют отстаивать свои права и независимость, а также подчинять себе даже сильных царей, видно из характерного эпизода, повествуемого в исторических сказаниях. Когда могущественный хан Хубилай[61], по увещанию своей супруги, согласился принять наставления (духовное посвящение) от молодого ламы Мати-дхваджа (по-тибетски – «Лодой-чжялцань»), если только тот сядет на престол ниже его, то молодой лама отказался давать наставления в таком положении. Только после обоюдных уступок они сели на троны одинаковой высоты.
Не входя в дальнейшие подробности об удельной системе Центрального Тибета, только скажем, что в старину Тибет делился на тринадцать главных уделов или областей, известных под названием ти-кор-чжу-гсум, а также, оставив до следующей главы краткое изложение истории возвышения далай-лам, перейдем к тому времени, когда было положено начало нынешней системе управления.
В 1640 г. монгольский (хошотский) завоеватель Гуши-хан, о котором мы имели случай упоминать выше, подчинил своей власти Центральный Тибет. В 1642 г. он в сообществе с далай-ламой и банчэн-эрдэни, будучи осведомлен о возвышении маньчжуров, послал к ним в Мукден посольство с изъявлением покорности.
Конец этого столетия и почти все следующее XVIII столетие – время царствований в Китае знаменитых императоров Кан-си, Юн-чжэна и Цянь-луна[62] – были ознаменованы в истории монголов и чжунгаров вообще большими смутами, приведшими их к полному подчинению Китаю. Смуты эти охватили и Тибет[63].
После событий, изложенных в следующей главе, в 1720 г. монголы были окончательно удалены из Тибета[64], и в 3-м году царствования маньчжурского императора Юн-чжэна (1725 г.) управление Тибетом было вручено следующим лицам, содействовавшим маньчжурам в борьбе с чжунгарами: 1) бывшему дэба Ханчэн-най, 2) Лумбаба (по-маньчжурски – Лум-бунай), 3) Аподба (по-маньчжурски – Арбуба) и 4) Полхаба (по-маньчжурски – Поланай).
Юн-чжэн в данном случае дал впервые тибетским правителям маньчжурские чины, а именно: Ханчэн-наю и Аподба – «знаменных бэйсэ», Лумбаба – «помогающего государству гуна» (по-китайски – фу-го-гун), Полхаба – «тайчжи первой степени».
Первым трем повелел управлять провинцией Уй, с местопребыванием в Лхасе, а последнему – Цзаном. Все они были названы галонами. Тотчас после этого начались интриги между лхасскими правителями из-за того, будто бы, что Ханчэн-най, как прежний дэба, стал пренебрегать своими товарищами и хотел управлять Тибетом единолично. К двум последним присоединился еще некто Бжяраба (по-маньчжурски – Джарнай). Эти три сообщника вскоре убили Ханчэн-ная и захватили власть. Тогда против них поднял оружие Полхаба (имя его – Соднам-доб-чжя). Собравши войска в Цзане, он, когда услышал про приближение маньчжурской армии для подавления мятежных галонов, поспешил в Лхасу и, привлекши на свою сторону духовенство окрестных монастырей, схватил упомянутых трех галонов и представил маньчжурскому главнокомандующему, который казнил их вместе с их сыновьями.
За такие заслуги пред маньчжурами Полхаба, или Поланай, в 1728 г. был назначен правителем Центрального Тибета, затем в 1730 г. был награжден титулом князя третьей степени бэйлэ, а в 1736 г. повышен во вторую степень – цзюнь-ван. Кроме того, за неизменное служение маньчжурским интересам император Цянь-лун пожелал утвердить означенный титул за его потомством наследственно и запросил самого Полхабу, которого из своих двух сыновей он предпочитает назначить наследником. Отец указал на младшего своего сына Чжюрмэд-Намчжяла[65], который и был утвержден императорским рескриптом в 1746 г. в степени цзюнь-вана.
Но этот новый князь не оправдал надежд ни императора, ни отца. Свою деятельность он начал с того, что в следующем же году отравил своего престарелого отца, затем сформировал туземное войско и выказал явное неповиновение маньчжурским военачальникам, пребывавшим тогда в Лхасе, причем извел своего болезненного старшего брата Чжюрмэд-цэбтаня. Спустя немного (в десятой луне года железного коня – 1750 г.) военачальники Пуцзинь и Лабдунь пригласили его, посредством обмана, на второй этаж своего жилища, где и убили собственноручно. Сторонник убитого, лама Ловсан-ешей, сопровождавший его, тотчас спустился со второго этажа и стал призывать народ к мятежу. Возбужденная толпа подожгла дом военачальников, которые погибли тут же в пламени. Бежавший подстрекатель был пойман по приказу далай-ламы.
По усмирении этого мятежа в 1751 г. было учреждено новое управление Центрального Тибета, во главе которого был поставлен Совет из четырех сановников-галонов (или шаб-па), назначаемых из туземцев высочайшею властью. Вот перевод указа Цянь-луна, данного первым галоном, из монгольской книги «Илэтхэл-шастир»[66] пекинского издания: «Тибет – чистая, безмятежная страна, сильно распространяющая желтое учение. Далай-лама заставляет весьма процветать религиозные правила, управляя принятым на себя учением будды западной страны.
В прежнее время для всех дел по чествованию и содержанию далай-ламы были утверждены четыре наследственных галона. Когда дело дошло до Чжюрмэд-Намчжяла, то амбани, пребывающие в Лхасе, казнили его по той причине, что он тайно составлял особые планы, присваивая себе все дела, не совещаясь с (другими) многими талонами и поступая своевольно, чем и отплатил неблагодарностью за милость. Вследствие того, что нельзя допускать, чтобы дела галонов насильно решал один человек, я, поистине, приказал Цэрину (командированному для решения тибетских Цел, главнокомандующему маньчжурской армией) и другим старательно выбрать хороших, способных людей и снова, согласно прежним узаконениям, распределил управление между четырьмя галонами.
Так как управление распределено между вами всеми, то вы, благоговея пред моею милостью и усердно уважая далай-ламу, сообща приложите усердие мыслей и сил, исполняя должность, и не возбуждайте недоразумений, лелея впредь это в (своей) мысли! Заботьтесь, взаимно совещаясь и не различая друг друга: я, ты!.. Если будет важное дело, то, доложивши далай-ламе и лхасским амбаням, поступайте по их указаниям. Вы, преклоняясь пред моей милостью и выказывая усердие, содействуйте моим намерениям покровительствовать желтой вере и осчастливить все живые существа!».
Первыми галонами были назначены: 1) гун Гашиба-пандита (ноён), родственник упомянутого выше Ханчэн-ная, 2) тайчжи первой степени Цэрин-ванчжял, 3) Тон-ба и 4) духовный цзэдун Нима-чжялцань.
Кроме них были назначены пять дабоней, три дэба и один хамбо. Дабони – это высшие военачальники (командиры 1000 солдат), соответствующие нашим генералам, дэба – начальники отдельных отраслей правления и хамбо – правитель по духовным делам. Все упомянутые выше лица должны решать тибетские дела общим Советом, подчиняясь далай-ламе и находящимся в Лхасе амбаням.
Такой состав центрального управления остался и по сие время.
Председателем этого центрального управления, именуемого обыкновенно дэбашун, является далай-лама, который по этой должности титулуется в просторечии «тибетским ханом» (по-тибетски – бодчжи-чжял-бо). Вскоре после утверждения нового управления, а именно в 1757 г., когда умер седьмой далай-лама, возник вопрос о временном исправлении должности далай-ламы. Вопрос этот был разрешен назначением первого заместителя далай-ламы, каковым и был дэмо-хутухта, по имени Чжамбал-дэлэг-чжямцо. С этого времени уже входит в обычай избрание такого наместника, который утверждается императорскою властью под наименованием «правителя казначейства далай-ламы», с титулом «номун-хан» (по-монгольски – «царь учения»).
Тибетский литературный язык именует его чжялцаб, т. е. «наместник хана», а обыденная речь зовет бод-чжялбо, т. е. «тибетским ханом». Наместничество, или регентство, должно продолжаться до совершеннолетия вновь избранного далай-ламы, и оно замещалось до сих пор поочередно из числа пяти хутухт, хозяев пяти упомянутых раньше дворцов (линов). Каждый из них имеет при себе цзасак-ламу как личного секретаря, правителя дел. Впрочем, в 1862 г., в виде исключения, эту должность занимал светский, бывший галон из фамилии Шядда, с титулом также номун-хана.
Желание занять эту высшую в стране должность, а затем стремление занимать ее как можно дольше служили всегда причиной многочисленных интриг между хутухтами.
Обыкновенные заседания Совета четырех галонов, состоящего из трех светских лиц и одного духовного, происходят в особом доме, называемом га-шяг, т. е. «приказный дом», или «судилище галонов». Обыкновенный Совет происходит под председательством того талона, который дольше других занимал эту должность. Он именуется галон-тидба («предводительствующий сановник»). В мое время таковым был галон из фамилии Шядда. Над балконом этого дома висит обычная доска китайского образца с надписью в высокопарных выражениях на четырех языках. Смысл этой надписи можно передать так: «Внутреннее государство и внешние отделы (его) в совокупности владеют добродетелью и благожеланиями».
Финансами и вообще государственным имуществом управляют два казначейства: одно, талду («сбор податей»), заведующее казной и имуществом собственно далай-ламы, и другое, которое, по-видимому, не имеет особого названия и именуется по должностям казначеев лабран-чянцзад, т. е. «дворцовые распорядители», из коих двое старших, светский и духовный, заведуют общеказенным имуществом и казной.
Решение исключительно духовных дел находится в руках Совета четырех придворных писцов дун-йигши, под председательством так называемого чжишаб-хамбо.
Все вышеуказанные должностные лица составляют большой Совет дэбашуна, но на обсуждение особенно важных дел, как, например, при слухах о появлении на границах Центрального Тибета европейцев, приглашаются еще старшие администраторы главных монастырей.
Таким образом, большой Совет состоит под председательством: 1) далай-ламы или заменяющего его, 2) чжялцаба, сохраняющего голос и в присутствии далай-ламы, 3–6) из четырех галонов, 7—11) пяти дабоней, 12–15) четырех дун-йигши, 16–17) двух талду, 18–19) двух лабран-чянцзадов, 20–22) трех настоятелей Сэ-нбра-гэ-сума и 23) цзасак-ламы чжялцаба. Таков наибольший состав большого Совета дэбашуна. Точно установленного состава, я думаю, нет вовсе.
Для местного управления центральное управление назначает так называемых цзон-бонь, начальников цзонов, преимущественно по два на каждый цзон или уезд. Таких уездов числится теперь 53. Главная обязанность этих цзон-боней, из которых духовного зовут цзэдун, а светского дунхор, заключается в сборе податей, поступающих большей частью натурой: хлебом, маслом, сукнами и т. п. Только в Накчу, ввиду важности этого пункта, духовный цзон-бонь называется хамбо, а светский нансо (в просторечии «заботящийся о внутреннем»).
Нам, к сожалению, не удалось ознакомиться с кодексом современного судопроизводства в Тибете, но говорят, что руководствуются старинными правилами управления, составленными ханом Срон-цзан-гамбо. По каким бы законам ни управлялась страна, правосудие в Тибете довольно призрачно, так как веками укоренившееся взяточничество сделало мерилом правоты количество поднесенных взяток. […]
Самым жестоким наказаниям подвергаются за воровство, совершаемое, преимущественно, как и всюду на свете, бедною частью населения. Жертв страсти к чужой собственности ежедневно можно видеть в Лхасе с отрезанными пальцами, носами, а еще больше ослепленными, занимающимися попрошайничеством. Затем в обычае пожизненное надевание небольших круглых колод на шею, железных оков на ноги, ссылка на окраины и отдача в рабы князьям и начальникам цзонов. Самым большим наказанием является, конечно, смертная казнь, производимая утоплением в реке (в Лхасе) или сбрасыванием со скалы (в Шихацзэ). […] За отменой нынешним далай-ламой смертной казни мне пришлось быть свидетелем лишь публичных наказаний посредством плетей.
Существование смертной казни в буддийской стране, у людей, которые избегают убивать даже насекомых, кусающих их, вполне объясняется философами-ламами тем, что ради блага многочисленных живых существ нет греха убивать злонамеренных людей. Казнь, кроме того, весьма полезна для самого злодея, так как она избавляет его от дальнейших грехов! Таково оправдание смертной казни!
При допросе производятся пытки, практикующиеся, как известно, повсюду в Китайской империи; самой жестокой из них здесь считают прижигание тела посредством расплавленного сургуча. От телесного наказания не избавляются и женщины, которые наравне с мужчинами подвергаются публичному наказанию плетьми.
Зависимость Тибета от Китая, как известно, выражается ныне назначением одного или двух маньчжурских амбаней, которые следят за верховной политикой страны как во внутренних делах, так и в делах по сношениям с другими странами. […]
Значительное влияние амбаней выражается при выборах новых перерожденцев и назначениях новых правителей страны. Все ламаистские перерожденцы, утверждаемые маньчжурским правительством, и так называемые высшие хутухты (числом 9), а также и три великих ламы, т. е. банчэн-эрдэни, далай-лама и ургинский хутухта выбираются посредством жребия, метаемого перед статуей Большого Чжу или перед изображением императора в Потале. Имена трех представляемых кандидатов пишутся на отдельных билетиках, которые опускаются в урну. Маньчжурский амбань вынимает китайскими палочками один из билетиков.
Назначение же высших правителей еще более зависит от амбаня, так как он представляет на утверждение пекинского правительства предназначенных кандидатов. Все это служит доходной статьей амбаней, и поэтому эти должности считаются весьма выгодными, но отдаленность Тибета от Китая и трудность пути туда служат причиной того, что амбани назначаются из незначительных чиновников, часто зависящих от какого-нибудь влиятельного покровителя. Те же причины вызывают и то, что абмани живут в Лхасе очень недолго, едва дослуживая трехлетний срок. За это время они стараются вознаградить себя за понесенные труды и с лихвой возместить предварительные расходы, сделанные в столице богдохана для получения должности.
Говоря об управлении Тибета, нельзя не упомянуть, что маньчжурские императоры после подчинения Тибета старались привить здесь такое же управление, как и в других подчиненных Китаю инородческих странах. Поэтому они хотели поставить в члены Совета управления Тибетом наследственных князей с маньчжурскими титулами.
Первые отличия от маньчжуров получили, понятно, те лица, которые содействовали им при подчинении Тибета активными действиями против сопротивлявшихся или же пассивным бездействием.
Вот перечень таких отличенных маньчжурским правительством лиц.
1. Упомянутый выше Чжюрмэд-цэбтань, старший сын Полхабы, еще при жизни своего отца был награжден последовательно младшими чинами до туше-гуна (чжэнь-го-гун – по-китайски). В 1750 г. он был убит своим младшим братом Чжюрмэд-Намчжялом, который, как известно, был казнен маньчжурскими амбанями. Император Цянь-лун, во внимание к заслугам Чжюрмэд-цэбтаня, наградил в 1752 г. его второго сына, Чжюрмэд-Ванчжяла, титулом «помогающего государству гуна» (по-китайски – фу-го-гун). После смерти последнего титул перешел к его усыновленному сыну Норбу-Пунцок, а в 1784 г. этот титул был закреплен за ним наследственно.
2. Отец седьмого далай-ламы, как будет сказано ниже, именовался Соднам-дарчжяй. Он много содействовал маньчжурам при подчинении и успокоении Тибета, а также весьма усердно оберегал и воспитывал своего сына – далай-ламу. В 1729 г. он представился императору вместо своего сына и поднес подарки. За это был награжден коралловым шариком, павлиньими перьями на шапку и титулом фу-го-гун. После его смерти император передал титул его второму сыну (старший был далай-ламой), по имени Куньга-данцзинь. Этот умер в 1774 г., и ему наследовал сын его Даший-намчжял; но вскоре в палате внешних сношений (лифань-юань) был возбужден вопрос о наследовании титула во многих поколениях родственниками далай-ламы. Император склонился в пользу мнения о неудобстве и незаконности такого наследования, но в данном случае, во внимание к исключительным заслугам отца 7-го далай-ламы, он захотел оставить за его потомством наследственный титул, пониженный в тайчжи 1-й степени.
3. Брат упомянутого выше князя Ханчэн-ная – Гашиба-цэбтань-даший, во внимание к заслугам убитого его младшего брата, был награжден императором Юн-чжэном в 1728 г. титулом тайчжи 1-й степени. У него было два сына: Гашиба-намчжял-цэбтань и Пандита, которые наследовали один за другим этот титул.
4. Цзасак тайчжи 1-й степени Цэрин-ванчжял по ходатайству Полхабы был возведен в 1729 г. в названную степень и назначен помощником Полхабы. В 1765 г. наследовал внук его Соднам-ванчжял, который в 1789 г., во время нападения на Тибет гуркасцев, провинился, и его потомство лишилось титула.
5. Ноян-хошочи, оказавший услуги во время усмирения мятежа галонов Аподба и других, по представлению Полхабы в 1729 г. был награжден титулом цзасака тайчжи 1-й степени.
Таким образом, потомственных титулованных особ в Тибете было пять, из коих впоследствии был лишен титула один цзасак тайчжи 1-й степени. К этому нужно прибавить, что родитель далай-ламы, а если его уже нет в живых, то брат далай-ламы, обыкновенно возводится в титул гуна, который сохраняется теперь только в одном поколении.
Титулованные лица, если не занимают каких-либо должностей по высшему управлению Тибетом, не участвуют в решении дел, но они, как представители потомственных аристократических родов, пользуются большим почетом и по большей части занимают высшие должности.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.