В годы перестройки

В годы перестройки

Однако с приходом М.С. Горбачева на пост Генерального секретаря КПСС все круто изменилось. Началась так называемая перестройка, а по сути, разрушение большой многонациональной страны. Прежде всего, в результате неадекватной экономической политики резко обострилась ситуация на внутреннем рынке. Постоянное повышение заработной платы и пенсий работало на повышение покупательной способности населения, с другой стороны, антиалкогольная кампания и мировое падение цен на нефть резко уменьшили доходы страны. Сократились объемы закупок по импорту, обострился дефицит товаров и продуктов. Стали возникать перебои даже с поставками продуктов повседневного спроса. В обществе нарастало недовольство. Если раньше, когда М.С. Горбачев выступал по телевизору, вся страна приникала к экранам и внимала каждому его слову, то теперь его выступления стали раздражать людей. Активизировались националистические организации. Масла в огонь подливали и внутренние оппозиционеры – Б.Н. Ельцин, А.Н. Яковлев. В этих условиях собрался последний XXVIII съезд КПСС.

Надо заметить, что это был первый и последний съезд, на который коммунисты избирали делегатов на конкурсной основе. При соблюдении всех правил внутрипартийной демократии я был избран делегатом съезда, и большая делегация Донецкой области (по-моему, около 100 человек) выехала в Москву. Съезд проходил со 2 по 13 июля 1990 г. Впервые за многие годы на нем проходила острая борьба противоборствующих течений в партии. Программа КПСС и изменения в Уставе КПСС – ключевые пункты разногласий. М.С. Горбачев добивался внесения в Устав изменений, по которым Генеральный секретарь избирался бы не Пленумом ЦК, а всем составом съезда. Это сделало бы его независимым от Центрального Комитета КПСС.

Наша донецкая делегация была не согласна с этим, и мы активно выступали против этого изменения. М.С. Горбачев знал это и не предоставлял микрофон представителю нашей делегации. Тогда я предложил, чтобы после перерыва, когда все делегаты съезда сядут на свои места, наша делегация осталась стоять, – а мы занимали места в центральной части зала и были довольно заметны. Этот демарш сработал, и слово нашей делегации было предоставлено. Надо сказать, что М.С. Горбачев и многие его союзники очень активно работали с делегациями. Практически каждый вечер члены Политбюро и секретари ЦК приглашали нас на встречи и убеждали, я бы даже сказал, «промывали мозги». В конечном итоге это сработало, и М.С. Горбачев был избран Генеральным секретарем ЦК.

Работа на съезде, в его комиссиях дала мне возможность лично познакомиться практически со всеми руководителями нашей страны. За исключением Н.И. Рыжкова и Н.А. Назарбаева, все остальные лидеры, и прежде всего Б.Н. Ельцин, оставили о себе довольно негативное впечатление, несмотря на то, что я входил в так называемую «Демократическую платформу КПСС» и поддерживал ее. Конечно, до съезда все внимание и все надежды были связаны с Б.Н. Ельциным. Мое разочарование было страшным.

Я увидел довольно ограниченного, абсолютно не подготовленного к роли преобразователя и реформатора СССР человека. Особенно раздражал его напускной демократизм номенклатурного работника – с одной стороны, панибратские отношения с людьми, с другой, невероятное высокомерие. И эта смесь несовместимого делала его насквозь фальшивым. Когда я это осознал, меня поразила всеобщая эйфория его сторонников, ведь среди них было немало умных людей.

Вообще, уровень лицемерия на съезде зашкаливал. Съезд, высший орган руководства страной, производил очень странное впечатление. Большая часть его делегатов была абсолютно не подготовлена для выработки поистине судьбоносных решений. Это были люди достойные, компетентные в своих профессиях, отмеченные всеми возможными наградами, но они мыслили в лучшем случае масштабами своего предприятия или поселка.

Другая часть – профессиональные партийные работники, в основном смотрели на все с точки зрения того, как эта ситуация отразится или может отразиться на их карьере и положении. Так называемая «партийная интеллигенция» была призвана убедить колеблющуюся часть делегатов в необходимости поддерживать М.С. Горбачева. Странную роль на съезде играли такие ее представители, как, например, академик С.С. Шаталин, один из авторов программы «500 дней».

Все беседы с делегатами, – а средства массовой информации создали Шаталину тогда ореол «великого реформатора», – он начинал с простого вопроса: «У вас есть автомобиль?» Среди двух десятков людей всегда находились люди, которые отвечали, что у них его нет. И тогда Шаталин продолжал: «А знаете, почему в СССР трудно купить машину?» – и сам же отвечал: «Потому, что завод «АвтоВАЗ» – государственный, а государство – неэффективный собственник. Значит, надо, чтобы, как на Западе, заводом стал владеть частник, он умело организует выпуск автомобилей, и у всех будут личные машины».

Эта демагогия задела меня, и я возразил ему: «“АвтоВАЗ” выпускает в год 500 тысяч автомобилей; для того чтобы выпускать на 10–15 процентов больше, необходима реконструкция предприятия. Но 10–15 процентов никакой проблемы не решат. Нам надо выпускать автомобилей в десять раз больше, чтобы удовлетворить спрос, а для этого надо построить десять таких заводов, как “АвтоВАЗ”, иметь колоссальные инвестиции и время». Делегаты поддержали меня в этой дискуссии.

Шаталин попросил меня остаться. Мы сели с ним на диван, и то, что он сказал мне, поразило меня до глубины души. Я впервые столкнулся на таком уровне с чудовищным цинизмом. Он сказал: «Молодой человек, разве вы не видите, что говорите с “быдлом”? Им надо говорить очень примитивные вещи, чтобы они их проглатывали и поддерживали нас, иначе мы никакой перестройки не сделаем и этот идиотский строй не сломаем…». Шок – самое мягкое слово, характеризующее мое состояние после этих слов.

Несколько слов о нашумевшей в свое время программе «500 дней», под авторством С. Шаталина и Г. Явлинского. Эта программа – один из ярчайших примеров демагогии и популизма. Основная ее идея – перевести всю экономику СССР на рыночные рельсы в течение 500 дней. План был детально расписан: когда ликвидируется Госплан, когда ликвидируются колхозы, и уже через 500 дней народам СССР гарантировалось процветание. Правда, в этой программе забыли написать, в какие сроки и за счет каких ресурсов будет создаваться рыночная инфраструктура, институциональная база, будут подготовлены соответствующие специалисты.

Я сразу же написал статью под названием «Мифы академика Шаталина». Ни одна центральная газета не согласилась ее напечатать, печатались только хвалебные оды этой программе. Лишь донецкая газета полностью опубликовала мою статью, и я получил на нее множество позитивных откликов. Я удивился, как много людей разделяли тогда мою позицию. И не только разделяли, но и дополняли, уточняли. Но их мнение не интересовало тогдашнее руководство страны. Оно упрямо и тупо вело страну к катастрофе.

Прошло уже более двадцати трех лет с момента опубликования программы «500 дней». Уже сама жизнь опровергла все эти химеры, и тем не менее за все это время ни один из ее авторов и разработчиков не признал пагубность и ошибочность своей авантюры. Зато простые люди в полной мере испытали на себе всю пагубность подобных затей. У наших тогдашних лидеров не хватило китайской мудрости и терпения для того, чтобы реализовать необходимые для страны преобразования. А мудрость такова: «Ни один ветер не будет для корабля попутным, если капитан не знает курса». Это сказано словно про нашу страну.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.