Глава 1 «По рождению я сибиряк»
Маленький Толя был самым любимым внуком бабушки Ани. «Она меня любила и выделяла среди других внуков – наверное, потому, что я очень похож на деда. И не только внешне, но, по ее словам, и характером», – рассказывал Собчак, вспоминая детство.
О дедушке Антоне в семье почти никогда не говорили вслух. Бабушка всячески пресекала любой разговор о муже, и сложно догадаться, когда внуки впервые услышал семейную легенду, которая у Собчаков передается от родителей к детям.
Согласно ей, Антон Собчак, молодой и полностью разоренный поляк, вероятней всего, проигрался в карты, влюбился в юную девушку из знатного и богатого чешского рода. Девушки Анны, оберегавшие дочь, как современные американцы Форт-Нокс, желая ей счастья, назойливому парню сразу ясно дали понять, что никакого брака не будет, и если Собчак не отстанет от их дочери, одними синяками не отделается.
Родители Анны не зря берегли единственную дочь, которая знала чешский, польский и немецкий языки. «В ней была та внутренняя интеллигентность, с которой можно лишь родиться», – полагал Анатолий Собчак, который, разумеется, был в деда: никогда не отступал и добивался своего.
Потерявший голову от чувств, понимая, что рискует жизнью, Антон Собчак однажды прокрался в богатый дом и выкрал любимую женщину. Молодые сбежали в Россию, где их не могли найти и привести все угрозы в жизнь старшие братья Анны. Так родилась молодая семья. «Жили счастливо, детей было много», – рассказывал Анатолий Александрович.
Антон Семенович и Анна Ивановна в России не пропали. Золотые руки бедного инженера Собчака пришлись весьма кстати при строительстве Среднеазиатской железной дороги – огромного пути, более шести тысяч километров, раскинутого на землях нынешних Узбекистана, Казахстана, Киргизии и Таджикистана.
Пока муж прокладывал железнодорожные пути и работал машинистом, Анна занималась домашним хозяйством, растила и воспитывала детей (сын Александр родился в 1909 году) и мечтала о собственном деле, копила стартовый капитал. Наверняка сказались гены предприимчивого отца, тоска о котором, да и о матери и братьях, в редкие минуты одиночества одолевала бабушку Анатолия Собчака, но Анна ни о чем не жалела и была счастлива.
Анна жила мечтой открыть собственную фабрику по обработке хлопка и магазин. Но грезы столкнулись с жестокой реальностью. Антон, страшный картежник, в 1914 году спустил все накопления жены в казино. Часто поминая об этом, бабушка Аня до самой своей смерти заклинала внуков, особенного любимого: «Толя, я прошу тебя, не делай две вещи – не играй в карты и не занимайся политикой». Анатолий, как нам теперь известно, сдержал клятву наполовину.
«Отношение к азартным играм и в казино у меня особое – я никогда в жизни не играл и не буду играть! – писал спустя много лет Собчак. – Причина тому чисто семейная: еще в юности я дал слово своей бабушке, которую очень любил и почитал, что никогда не будут играть в азартные игры».
Людмила Нарусова подтверждала: «Когда мы с ним путешествовали, бывали в разных странах, и в Монте-Карло, и Баден-Бадене – в крупнейшем казино мира, никогда, даже из любопытства, Анатолий Александрович не вставал к игорному столу. На все мои просьбы – ну давай, хоть на 10 долларов поиграем, – он неизменно отвечал: „Нет. Ты – пожалуйста. А я не могу, я дал клятву бабушке“».
Ненавидеть политику у Анны Ивановны тоже были причины. Антон Собчак сочувствовал партии конституционных демократов – «партии врагов народа», был активным участником революционных событий 1917 года, – все это, предположу, и припомнила ему молодая советская власть, сослав его в 1939 году в лагерь. «Деда не помню, – рассказывал Анатолий Александрович, – он погиб, когда мне было всего два года».
После ареста деда Антона вся семья Собчаков жила словно на иголках. Государственный террор с 1937 года – в этот год 10 августа родился Анатолий Александрович – не щадил никого, особенно «неблагонадежных» граждан с «изъяном» вроде польского происхождения. Любой рисковал по надуманной причине угодить в лагерь.
Примечательно, в августе 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило приказ наркома внутренних дел о ликвидации польских диверсионно-шпионских групп. К ноябрю 1938 года около 140 тысяч поляков и граждане, имеющие какие-либо связи с Польшей, были осуждены; из них более 110 тысяч приговорены к расстрелу.
Всю правду о смерти Антона Семеновича внук смог узнать только после 1956 года. В феврале этого года на закрытом заседании XX Съезда КПСС руководитель СССР Никита Хрущев осудил культ личности Иосифа Сталина и возложил на своего предшественника многочисленные преступления – репрессии (в том числе расстрел почти 700 тысяч человек) ни в чем не повинных граждан в конце тридцатых годов. Став адвокатом, Анатолий Собчак будет вести несколько дел о реабилитации.
«По рождению я сибиряк, – говорил про себя Анатолий Собчак, – родом из Читы. Здесь, – рассказывал он, – восточнее Байкала, у северных пределов Китая, особая Россия. Читинский острог – место каторжное, а по-русски, значит, и вольнолюбивое».
Анатолий – третий сын в семье Александра Антоновича Собчака и украинки Надежды Андреевны Литвиновой. Старший сын – Александр, младший – Валерий. Еще один сын, Владислав, умер в возрасте двух лет.
Александр Собчак начинал помощником машиниста, затем окончил институт железнодорожного транспорта и постепенно «вышел в люди». Анатолий Александрович вспоминал, что у отца был уникальный дар внушать добро: «Один раз я украл у отца из портсигара папиросу: очень хотелось попробовать. Был долгий разговор с отцом. Не помню слов, которые он нашел, но больше никогда в жизни я не закурю сигарету или папиросу».
Надежда Андреевна – бухгалтер. «Мама была добрая, – вспоминал Анатолий Александрович. – И очень выносливая, какими бывают матери четверых сыновей. А когда вырос, я понял, что мама была не только исключительно работоспособным, но и высшей степени порядочным человеком. На ней держалась семья».
В семье – повлияло воспитание бабушки Ани – обращались друг к другу только на «вы». «В те времена, – говорил Собчак, – это было весьма непривычно для окружающих и отдавало чем-то старорежимным». Так в простой семье, которой после ареста Антона Семеновича пришлось переехать в Узбекистан, сохранялся и поддерживался дух интеллигентности, который сильно сказался на Анатолии Собчаке и воспитал в нем порядочность и ответственность.
В Коканде, в 228 километрах юго-восточнее столицы Узбекистана Ташкента, Собчаки встретили начало Второй мировой войны, с которой постучалась новая беда. После вторжения советских и немецких войск в Польшу гонения на поляков в СССР усилились. Новая депортация поляков в 1940 году грозилась задеть и без того пострадавшую от властей многодетную семью.
Спас от возможной гибели Собчаков сосед. Он работал в городском исполкоме и узнал об очередной «директиве Сталина»: в двадцать четыре часа выселить всех поляков в Сибирь. У соседа дома хранились несколько чистых бланков паспортов, их он предложил Собчакам. В одну ночь Анатолий Собчак вместе с братьями и родителями сменил шпионскую национальность на правильную – стал русским.
22 июня 1941 года без объявления войны Германия напала на Советский Союз. Началась четырехлетняя Великая Отечественная война. «Отец ушел на фронт, – вспоминал Анатолий Собчак. – Мама получала триста рублей, а буханка на рынке стоила сто».
Судя по документам, Александр Антонович конкретно на военную службу поступил только в ноябре 1944 года. В наградном листе от мая 1945 года сохранилось описание подвига Антона Собчака, за который он был награжден орденом Красной Звезды.
Процитирую дословно.
«При выполнении боевого задания батальоном по обеспечению форсирования залива Фриш-Гаф с 19 апреля по 5 мая 1945 года начальник клуба мл. лейтенант Собчак принял энергичное участие в мобилизации личного состава на быстрое и организационное выполнение поставленной перед батальоном задачи. Он ежедневно доводил до всех бойцов, сержантов и офицеров сводку Совинформбюро, организовывал своевременную доставку подразделениям и боевым расчетам газет, листовок, писем от родных.
Тов. Собчак проводил беседы с коммунистами и комсомольцами, входящими в боевой расчет на переправочных средствах, по разъяснению задач коммунистов и комсомольцев по форсированию залива Фриш-Гаф.
В районе порта Розенберг, где батальон переправлял войска на косу Фриш-Нерунг, тов. Собчак, кроме несения своих обязанностей начальника клуба, выполнял задание по несению комендантской службы и обеспечил образцовый порядок подхода грузов к причалам.
Тов. Собчак своей энергичной работой помог подготовить личный состав к выполнению задачи по форсированию залива Фриш-Гаф».
В относительно мирном Коканде Надежда Андреевна, оставшись без мужа, разрывалась, лишь бы накормить сыновей. В августе 1941 года Анатолию Собчаку исполнилось четыре года, приходилось рассчитывать только на мать. Позднее он вспоминал самое главное чувство войны – голод.
«Друзья были, родители – хорошие, добрые, собак вокруг сколько угодно, а еды всегда не хватало», – писал Собчак. Есть хотелось всегда и даже в сытое время, когда он хорошо зарабатывал. Сколько бы не ел Собчак, не мог насытиться: на его тарелке никогда не оставалось недоеденного.
Впрочем, иногда семья Собчаков питалась как в лучших домах бывшей Российской империи. Из пустыни в годы голода, вспоминал Анатолий Александрович, приходили целые вагоны, груженные черепахами, а вместе с ними инструкции по правильной готовке рептилий.
Тортю – черепаховой суп до сих пор считается деликатесом, но только не в 40-е годы прошлого столетия, когда многодетная мать Надежда Андреевна от полной безысходности брезгливо готовила суп и кормила «изысканным блюдом» детей.
От голодной смерти Собчаков спасала любимая коза. На корову у семьи денег не было. «Даст нам с братом мама по корзине, – вспоминал Анатолий Собчак, – идем щипать траву. Однажды кто-то сильно стукнул козу палкой. Она заболела и умерла. Я никогда так не плакал, как в тот день».
В годы войны Узбекистан принял около миллиона человек из разных уголков СССР. По соседству с домом Собчаков на время поселились несколько преподавателей Ленинградского университета, сбежавшие от фашистской блокады. На маленького Толю произвела сильное впечатление атмосфера профессорской семьи, математиков. «Мне очень хотелось быть таким же, как этот человек, – признавался Собчак, – и по детской наивности я возмечтал стать профессором».
«Профессором» Толик стал сразу после войны. Именно так его прозвали школьные друзья за то, что он много знал. Во дворе у него, однако, было другое прозвище – Сенатор, им Собчака наградили за умение разрешать конфликты без кулаков. Толя вообще никогда не дрался. «В крайнем случае толкался, – рассказывал Анатолий Александрович, – потому часто и утрачивал лидерство».
После отъезда обратно в Ленинград семьи преподавателей математики Анатолий Собчак дал себе слово поступить в Ленинградский университет. Школу Толя окончил почти на все пятерки, аттестат испортили две четверки – по русскому языку и геометрии. Хотя все могло обернуться еще хуже – Собчака едва не исключили из пионеров, а это в те суровые коммунистические времена было похуже двойки.
Однажды Толик вместе с друзьями залез на плохо охраняемые бахчи за арбузами. Один из мальчишек неудачно перелез через изгородь и сильно поранился колючей проволокой. Страшное зрелище: кровь лилась фонтаном. Времени думать не было. Собчак стянул с шеи пионерский галстук и перевязал им рану другу, остановив кровь.
На следующий день учительница перед всем классом отчитала образцового ученика Анатолия Собчака за порчу пионерского галстука. На голосование был поставлен вопрос об исключении Толи из пионеров. Одноклассники единогласно проголосовали против.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.