Глава 8. «Давайте поспорим, что я стану депутатом!»

В самые первые демократические выборы за всю историю существования СССР не сразу поверили. До 1989 года – все знали – депутатами «избирались» исключительно самые достойные коммунисты и примкнувшие к ним беспартийные, но сочувствующие граждане.

Видимость демократии существовала. Внешне не придраться, только говорить о настоящем волеизъявлении граждан говорить не приходилось. Поэтому при декларировании новых правил выборов, рефлексирующих граждан не покидало ощущение, что власть традиционно напускает тумана и коварно дурит наивных демократических, и не их только, критиков правящей верхушки, обещая подарить глубоко больному Советскому Союзу оздоровительный плюрализм мнений.

Анатолия Собчака выборы и связанные с ними собрания, проходившие во всех республиках большого СССР, совершенно не волновали. Профессор за пятьдесят один год жизни добился, как ему казалось, всего. Он заведовал кафедрой во втором по значимости университете страны, подрастала младшая дочь, удалось переехать в новую трехкомнатную квартиру, но самое важное – Собчак оставался юристом, прекрасно знал цену советским законам и «весьма скептически оценил громоздкую и не слишком демократическую горбачевскую систему выборов.

Страна, однако же, бурлила. Профессиональные коллективы выдвигали кандидатов в народные депутаты. Неожиданно для Анатолия Собчака о его кандидатуре вдруг заговорили на собрании профсоюза юридического факультета Ленинградского университета.

Доцент Александр Сергеев, выслушав пространную речь председателя профессионального бюро, предупреждавшего, что все последние пятьдесят лет Васильевский остров в Верховном Совете представлял передовой рабочий Балтийского завода, наперекор общему мнению выдвинул кандидатом в депутаты Собчака.

«Сделал я это совершенно самостоятельно, никто меня об этом не просил, просто тогда я верил в то, что можно изменить нашу жизнь, а Собчак как раз тот человек, который способен что-то сделать для страны», – объяснил через несколько лет уже профессор Сергеев.

Помимо Собчака, на собрании выдвинули еще пять кандидатур. «Ничего, кроме удовлетворения, я не испытал: назвали – значит, я не последний профессор на факультете», – вспоминал Анатолий Александрович.

Ведущий собрания настаивал, что со всех точек зрения выгодней поддержать кандидата от рабочего класса, намекая, что все давно решено. Но его впервые не послушали. Исход голосования решила блестящая речь Анатолия Собчака. Он говорил о правовом государстве, правах человека, реформировании экономики, хозрасчете и самостоятельности республик – проще говоря, обо всем наболевшем. После этих слов большинство участников собрания склонились на сторону Анатолия Александровича.

С легкостью профессор прошел Конференцию трудового коллектива университета. Получив три четверти голосов, Собчак обогнал десятерых претендентов в кандидаты и один вышел на окружное собрание. Но победа в двух университетских этапах все равно оставила Анатолия Александровича равнодушным к предвыборной борьбе.

«Всерьез думать о том, что я действительно стану народным депутатом, я не мог. И так было до того момента, пока в университетском коридоре я не столкнулся с одним из городских партийных функционеров5. Мы давно знакомы, и он доверительно сказал мне:

– Зачем вам это нужно? Вы же умный человек и должны понимать, что никаких шансов на избрание у вас нет. Депутатом будет передовой рабочий с Балтийского завода. И не нужно напрасно терять время и силы.

И тут я понял, что во мне живо мальчишеское чувство лидерства:

– Давайте поспорим, что я стану депутатом!..

При свидетеле, вернее, при свидетельнице нашей беседы мы ударили по рукам. А поскольку рядом была женщина, то и спорили «по-мужски», на бутылку коньяка».

Отговаривали, не веря в успех, приятели. «Слушай, – говорили они, – ну неужели ты всерьез веришь в весь этот выборный бред? Никаких реальных выборов у нас в стране быть не может. Неужели ты не понимаешь, зачем введены окружные собрания? Тебя же вычистят за милую душу!»

Совершенно по другим соображениям «снять» Анатолия Собчака попытались некоторые преподаватели юридического факультета во главе с тем самым профессором Юрием Толстым. Эти «доброхоты» составили в Окружную избирательную комиссию по выборам кандидатов в депутаты письмо, в котором честно сообщили, что Собчак «нетерпим к критике, заносчив, в его выступлениях и предложениях много такого, что не основано на знании дела, а преследует лишь одну цель – выпятить самого себя, сработать на публику». Поэтому, резюмировали несогласные, Анатолий Александрович «не может и не должен представлять трудящихся Василеостровского района города Ленинграда на Съезде народных депутатов».

Перед отправкой заявления в избирком бумагу решили показать местному партийному комитету. В парткоме попросили не выносить ссор из избы, успокоив, что ставка сделана на рабочих Балтийского завода, а Собчака провалят на окружном собрании.

Заявление преподавателей ЛГУ, действительно, могло сыграть роковую роль в будущем Анатолия Александровича, но это лишь предположения. Не обращая внимания на козни профессора Толстого, он соображал, как пройти окружное собрание – дело на первый взгляд казалось безнадежным.

По действующим тогда правилам, на собрание от каждой выдвинувшей или поддержавшей кандидата организации приходят три человека, вне зависимости от численности организации. «Я знал, что у моих основных конкурентов по шестьдесят пять, шестьдесят девять таких организаций. Арифметика была не в мою пользу», – вспоминал Собчак.

По факту выходило, что за рабочего Балтийского завода намеривались проголосовать двести человек, а за профессора ЛГУ – трое. И тут Собчак нашел лазейку. Он знал, «что лишь половина участников окружного собрания – представители организаций, которые выдвинули или поддержали того или иного кандидата. Другая половина – допущенная в зал общественность, представители трудовых коллективов, люди, ответственные за свой выбор только перед своей совестью». «К ним я и решился апеллировать», – решил Анатолий Александрович.

Собрание проводилось в клубе (или Дворце культуры) Балтийского завода. Местные постарались на славу. Их кандидат был представлен на нескольких стендах, в руках рабочие держали лозунги поддержки балтийца, восхваляла простого работягу и местная многотиражка. «Избирателей» другого кандидата подвозили к заводу на специальных автобусах, тут же кормили вкусностями, разложенными на листах ленинградских газет, которые в этот день превозносили мудрого руководителя «из рабочих».

Новичок в политике, Собчак довольствовался одним стендом, на котором разместилась вырезка его интервью из вузовской газеты «Ленинградский университет» и от руки написанная студентом листовка.

Анатолию Александровичу выпал жребий выступать десятым. Всего претендентов одиннадцать. Каждому отведено десять минут на выступление и столько же на ответы на вопросы из зала. Впереди – несколько часов ожидания, которые Собчак использовал для подготовки предвыборного выступления. Вместе с этим Анатолий Александрович внимательно следил за конкурентами, оценивая преимущество и недостатки каждого, составлял в уме собственный рейтинг кандидатов.

Ближе к ночи подошла очередь Собчака.

Выйдя к микрофону, Анатолий Александрович полез в карман пиджака за тезисами, набросанными на листочке бумаги, но, подумав, не стал читать перед полусонным залом лекцию. На помощь к профессору пришел дух нобелевского лауреата Мартина Лютера Кинга.

«Призвав на помощь тень великого американского правозащитника, я сказал, что я тоже мечтаю, – вспоминал Анатолий Собчак. – Мечтаю о времени, когда не будет никаких окружных собраний и предварительных отборов кандидатов; о времени, в котором избиратели, придя на встречу, смогут сами определить кандидата и не будут толпиться у закрытых перед ними дверей, охраняемых дружинниками и нарядами милиции; о времени, когда продажные и некомпетентные министры вкупе с другими такими же руководителями перестанут доводить нашу жизнь до абсурда; о времени, когда министр мелиорации и водного хозяйства, закопавший в землю миллиарды, и министр финансов, скрывавший от народа громадный дефицит госбюджета, и председатель Верховного суда, сделавший карьеру, написав донос на своих коллег, – все они перестанут занимать свои кресла».

«Все это, – вспоминал будущий помощник и хулитель Собчака Юрий Шутов, – он говорил с академической неспешной искренностью». Спустя двадцать лет Валентина Матвиенко, губернатор Санкт-Петербурга в 2003—2011 годах, внезапно призналась: «Я была зампредом горисполкома Ленинграда, меня послали в Василеостровский район, чтобы поддержать рабочего с Балтийского завода. Но когда я услышала речь Анатолия Собчака, я была потрясена. Я тогда не стала выполнять поручение и поддержала Собчака».

В результате лидер выборной гонки занял лишь третье место (316 голосов). Вторым стал Анатолий Собчак (327 голосов), четвертым (289 голосов) – кочегар пансионата «Заря» Сергей Подобед. Большинство поддержало начальника участка Кронштадтского морского завода Владимира Рачина (427 голосов). Окружное собрание зарегистрировало четверых кандидатов.

Когда Собчак получил удостоверение народного депутата СССР, к нему в гости пришел тот самый «партийный работник», который отговаривал участвовать в выборах, и принес, как вспоминала Людмила Нарусова, «замечательный французский коньяк», который распили на троих.

В избирательной кампании Анатолий Собчак мог рассчитывать только на свои силы. Университет, по закону, выделил профессору 500 рублей, которые он должен израсходовать на агитацию. Государство предоставило на время бесплатный проезд в общественном транспорте в границах округа – и все.

Помощь сразу предложили журналисты из университетской многотиражки. Приходили ребята с Балтийского завода, другие, не имеющие отношения к ЛГУ. Но доверить кампанию Собчак мог только самым близким, своим ученикам, в чьей квалификации не сомневался. После просьбы помочь на выборах студены с радостью согласились и создали костяк штаба.

Среди самых активных молодых людей выделялся аспирант Дима Медведев. Будущий третий президент России стал негласным лидером команды помощников Анатолия Александровича.

«Мы занимались агитацией, – вспоминал Дмитрий Медведев, – ходили по улицам, афиши расклеивали, я там был, по-моему, одним из активных агитаторов. Во всяком случае, помню, как выступал на каком-то предвыборном митинге в качестве одного из главных представителей штаба».

К слову сказать, преуспели и два других аспиранта, помогавших Собчаку: Антон Иванов в 2005—2014 годах возглавлял Высший арбитражный суд, пока его не объединили с Верховным судом; Илья Елисеев занимает должность зампреда Газпромбанка.

Пока помощники обклеивали портретами Собчака весь Васильевский остров, Анатолий Александрович первым из советских политиков пошел прямо в народ. Собчак встал на ступеньки станции «Василеостровская» с мегафоном и агитировал за себя. Прохожие, десятки тысяч человек, останавливались и часами слушали яркого профессора. Оставались даже после ухода кандидата в депутаты и между собой обсуждали слова Собчака, услышанные несколько минут назад.

Иногда Анатолий Александрович приходил к Василеостровской, чтобы просто послушать, что о нем говорят обычные петербуржцы. «Немало узнал я интересного и о самом себе, – вспоминал Собчак. – Нетрудно было заметить, что кампания против меня ведется весьма целенаправленно. А с разоблачениями выступают одни и те же люди. Это или не в меру ревнивые команды соперников, или хмурые райкомовские работники».

Подслушивая, Собчак узнал, что ни одна студентка не сдает ему зачет, не переспав с ненасытным профессором. Не побрезговал даже собственной племянницей, которая хотела поступить на юридический факультет. Похотливый юрист сказал: отдайся, тогда поступишь. Листовки, распространяемые здесь же, обвиняли Собчака в участии в «теневой экономике», мол, обирает профессор-кооператор трудовой народ.

Однажды свидетельницей очередных баек об Анатолии Александровича стала Людмила Нарусова. В толпе, которая обычно томилась возле стенда кандидата в депутаты Собчака, внезапно закричала женщина: «Зачем вы верите Собчаку?! Он бессердечный! У него жена в больнице умирает, а он ей даже яблочка не принесет». Для достоверности дамы добавила: «В одной палате с моей дочерью лежит». Людмила Борисовна не выдержала, достала паспорт и всем показала: «Смотрите, я жена Собчака. Почему вы такое рассказываете? Пойдемте-ка в милицию, выясним, кто вы и почему…» Обличительница под общий хохот немедленно скрылась.

На многочисленных встречах Собчаку приходилось отвечать на тысячи вопросов. Ленинградцы спрашивали о наболевшем, а иногда сразу били словом в лоб:

– Скажите, а вы еврей?

– Нет, я не еврей. Скорее – жидомасон, – отшучивался Анатолий Александрович.

Помимо обыкновенных петербуржцев интерес к яркому профессору Собчаку возник у журналистов. Одни спрашивали о кооперации, которая входила в сферу его научных интересов, и тут Анатолий Александрович тоже был первым в стране. Другие, начиная издалека, заканчивали прозаическими вопросами: суть вашей программы?

«Мои предложения, – говорил Собчак в интервью газете „Ленинградский рабочий“ в марте 1989 года, – направлены на экономическое, правовое и социальное оздоровление общества. Хочу остро поставить вопрос об ответственности за нарушения законов. Буду бороться с опустошительными проектами вроде нашей дамбы, со всяческими привилегиями, за сокращение рабочего дня для женщин».

Еще красноречивей говорили за Собчака его листовки. В них он обещал «накормить людей» и «двигать вперед перестройку, не залезая в карман народа».

В первом туре, 26 марта 1989 года, Анатолий Собчак набрал большинство голосов (86 440, или 41,9%), но победить сразу не удалось. Впереди профессора и его команду ждал второй тур. Но Ленинград ликовал. Свершилось невозможное. Все функционеры КПСС, среди них – первый секретарь обкома Юрий Соловьев, проиграли выборы, даже на безальтернативной основе.

Народными депутатами СССР от Ленинграда в первом туре были выбраны рабочие Александр Мельников и Геннадий Быков, инженер Юрий Болдырев (победивший 1-го секретаря горкома), генеральный директор Института прикладной химии Борис Гидаспов и ректор Ленинградского инженерно-экономического института Анатолий Фатеев.

Перед вторым туром Анатолию Собчаку удалось настоять на непредусмотренных законом телевизионных дебатах. Владимир Рачин, прошедший с Собчаком во второй тур, на поединок согласился. Кандидаты дебатировали три с половиной часа. Невероятный подарок по нынешним временам.

В день очередных выборов Анатолий Александрович вместе с женой уехали за город. «И целый день не думали ни об этих проклятых выборах, ни о завтрашнем их результате», – вспоминал Собчак. Поздно ночью раздался телефонный звонок: победа! Анатолий Собчак победил, за него проголосовало 76,5% избирателей.

В этот же день ленинградцы избрали народными депутатами Валерия Петропавловского, Александра Демидова, профессора Политеха Анатолия Денисова, преподавателя военного училища Юрия Сычева и главного редактора журнала «Нева» Бориса Никольского.

Через месяц, после дополнительных выборов 19 мая 1989 года и последующего второго тура, к «ленинградской группе» присоединились молодой и популярный следователь Генпрокуратуры СССР Николай Иванов, капитан первого ранга в отставке Александр Щелканов, 24-летний выпускник экономического факультета ЛГУ Алексей Левашев и заместитель директора института имени Бехтерева Юрий Попов.

Еще несколько депутатов, среди которых, например, писатель Даниил Гранин, были избраны общественными объединениями. Позже, анализируя итоги выборов, Анатолий Александрович пришел к необычному выводу. Недемократичная избирательная система, когда депутатов от общественных организаций и Академии наук выбирает не народ, а сотрудники, стала, как не парадоксально, единственной дверью для многих известных в стране и критически настроенных к власти гражданских авторитетов, чтобы попасть на Съезд народных депутатов СССР. Иначе вряд ли мы когда-нибудь увидели на депутатской трибуне академика Андрея Сахарова и не услышали его слова, взбодрившие миллионы.

12 июля 1989 года главный коммунист Ленинграда Юрий Соловьев уйдет на пенсию, станет пенсионером союзного значения. Его кресло в Смольном займет народный депутат СССР Борис Гидаспов, впрочем, ненадолго.

Поражение на выборах, впрочем, не поубивало у городской коммунистической верхушки города командного гонора. Считая, что депутаты, среди которых были члены КПСС: Анатолий Собчак – один из них, должны на будущем Съезде народных депутатов не нести отсебятину, а продолжать исполнять линию партии, пригласили новоявленных парламентариев в Смольный для вводной беседы.

Юрий Соловьев назидательно, с высоты своих седин, прочел новичкам в политической жизни лекцию и, закончив, предложил, точно требовал, запомнить написанный в Смольном сценарий поведения на большом собрании в Москве и не отклоняться. Но, заметил Анатолий Александрович, «иных уже давно перегнало время, а они все еще сидят на руководящих постах». «Пришлось, – вспоминал он, – не слишком вежливо перебить первого секретаря: сценарий съезда будем писать мы, депутаты».

На следующий день депутаты собрались в Союзе журналистов – вотчине депутата Анатолия Ежелева (он в 2012 году погибнет под колесами автомобиля на Каменноостровском проспекте). В пристанище журналистов «свеженькие» народные избранники создали депутатский штаб, ведь для всех все было в новинку, приходилось пока держаться друг друга, чтобы не потонуть поодиночке.

Незадолго до открытия съезда в Ленинград нагрянул представитель московских демократов – Михаил Полторанин, бывший редактор главной газеты московского горкома, близкий к Борису Ельцину человек и будущий министр печати России. Столичный гость приехал, чтобы уговорить ленинградских депутатов создать на съезде команду настоящих единомышленников и наметить общую стратегию и тактику.

Полторанин вспоминал: «Выступил, сказал о цели приезда, о замыслах московской группы. Посыпались уточняющие вопросы и встречные предложения. Обстановка была доброжелательной. Тут вдруг поднялся лощеный господин и хорошо поставленным голосом начал меня отчитывать».

Не выдержал и сорвался Анатолий Собчак. В Полторанине он увидел типичного московского авантюриста и популиста, который красивыми словами пытается склонить глупых провинциалов к революции прямо на съезде. Несколько дней назад другими словами, но с той же манерой потерявшие связь с реальностью коммунистические бонзы чуть ли не в приказном порядке диктовали народным депутатам правила поведения на съезде. Теперь гонец из Москвы, о котором лишь можно сказать – менее противный.

Анатолий Александрович не мог согласиться с тезисами Михаила Полторанина по ряду причин. Самое главное – Собчак не считал себя оппозиционером. Полторанин – доверенное лицо Бориса Ельцина, его ближайший идеолог, а значит, жесткий оппонент Михаила Горбачева. Собчак тогда не видел альтернативы Михаилу Сергеевичу и только для поддержки его реформ в 1988 году вступил в КПСС.

За два часа дискуссии позиция Анатолия Собчака стала главенствующей. Полторанину ничего не оставалось, как согласиться с ленинградским профессором и проявить весь журналистский талант, попробовав выйти из воды, если не совсем сухим, то лишь немного обрызгав брюки.

«Каждый депутат должен оставаться сувереном, – констатировал Полторанин. – Но по одиночке мы ни на йоту не продвинемся в выполнении обещаний своим избирателям. Дело не в том, нравится нам или не нравится Горбачев. Он заложник аппарата ЦК. Я был на двух последних съездах КПСС и видел, как там нагло командуют чиновники этого аппарата. Они и Съезд народных депутатов СССР намерены превратить в подобие Съезда КПСС, чтобы мы только одобряли составленные ими в пользу номенклатуры проекты решений. А мы должны сами определять повестку дня работы съезда и предлагать свои решения».

Вскоре Собчак и Полторанин войдут в Координационный совет Межрегиональной депутатской группы, однако независимость Анатолия Александровича до последнего будет раздражать ельцинского министра.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.