Глава 9. Первый Съезд

За два дня до открытия Съезда народных депутатов СССР в Большом Кремлевском дворце прошла встреча депутатов-коммунистов с руководством КПСС. Казалось, повторялась ленинградская история, когда партийные бонзы решили заранее «проинформировать» депутатов, как им голосовать. Но все худшие опасения не оправдались. «Все будет решать съезд. Мы за вас, товарищи, решать не собираемся, а тем более отказывать давлением», – сразу предупредил Михаил Горбачев.

Члены Политбюро, окружавшие генерального секретаря, безмолвствовали и, как подумалось Анатолю Собчаку, пришли на встречу не по своей воле и не очень интересовались происходящим. Глава советского государства, напротив, поразил депутатов дружелюбностью и открытостью. Многие Горбачева видели впервые в жизни и долго не могли отвести от его лица взволнованных глаз.

Горбачев, открыв заседание, ознакомил присутствующих в зале с решением партийного пленума и рекомендациями по назначению на высшие государственные посты. «Я был удивлен и возмущен предложениями по кандидатурам председателя Верховного суда и председателя Комитета конституционного надзора», – вспоминал Анатолий Александрович. Собчака смутило, что на пост главного судьи СССР толкают неизвестного в юридическом мире юриста, который еще толком не освоился в кресле председателя Московского городского суда. Быстрая карьера 45-летнего Вячеслава Лебедева, который и по сей день (более двадцати пяти лет!) остается во главе Верховного суда России, объяснялась близостью к Кремлю.

Анатолию Собчаку не терпелось выступить и выразить свой протест. Он написал в президиум записку с просьбой дать ему слово, подписав ее «ленинградский профессор». Через несколько минут, в числе первых выступающих, Собчак поднялся на трибуну Большого Кремлевского дворца.

Собчак, по его воспоминаниям, не чувствовал ни робости, ни волнения и сказал все, что хотел сказать. Сначала Анатолий Александрович прошелся по кандидатуре Николая Рыжкова, которого метили в председатели союзного правительства, и только после перешел к «родной» теме.

Он бросил в зал несколько имен авторитетных ученых-юристов, которые, по его мнению, обладают всеми качествами, чтобы возглавить Верховный суд СССР. «В зале несколько десятков юристов, если кто-то из них читал труды товарища Лебедева и вообще знает его как правоведа, может быть, он поднимет руку?» – спросил Собчак. Никто не шелохнулся.

Досталось от ленинградского профессора будущему председателю Комитета конституционного надзора Виктору Ломакину. Собчак настаивал, что бывший секретарь крайкома, не имеющий никакого отношения к юриспруденции, будет исполнять на должности исключительно волю партии. «Прошу вас и требую научиться жить, уважая Закон», – заключил Анатолий Александрович, обращаясь, прежде всего, к членам Политбюро.

Выступление Собчака произвело впечатление на депутатов. Все кандидатуры, предложенные КПСС, кроме Николая Рыжкова, были отвергнуты. «Железобетон власти оказывался уязвимым», – радовался Анатолий Александрович, хотя понимал, что «рассчитывать на I Съезде на большее было бы политическим авантюризмом или наивностью».

На следующий день предсъездовские консультации продолжились. В здании Верховного Совета СССР прошла встреча представителей делегации. Собчак попал на нее от ленинградской группы. Вел заседание вновь Михаил Горбачев, но уже не в роли лидера КПСС, а как глава государства. Рядом – Анатолий Лукьянов, зампред Верховного Совета СССР предыдущего созыва. В остальном президиум почти не изменился.

Резких заявлений не звучало, обсуждали вопросы, связанные с порядком работы съезда. Собчак принимал участие в дискуссиях, но основное время потратил на новые знакомства. Его новыми друзьями стали легенды советского кинематографа Марк Захаров, Донатас Банионис, Олег Ефремов и самый любимый актер литовец Регимантас Адомайтис.

Более близко удалось пообщаться с питерской делегацией, которая выделялась персональным составом: писатель Даниил Гранин, академик Дмитрий Лихачев, митрополит (будущий патриарх РПЦ) Алексий.

Первый Съезд народных депутатов СССР подарил надежду миллионам граждан на обновление страны. Замерев у телевизоров и радиоприемников, жители Советского Союза 25 мая 1989 года начали отсчет зарождения новой политической жизни настоящего парламента.

Утром на подступах к Кремлю в самую ненастную погоду самые стойкие москвичи развернули плакаты поддержки народных избранников и под аплодисменты встречали депутатов-демократов. Советские оковы в умах запуганного населения начали спадать.

Депутаты, многие незнакомые друг другу, заняли места в Большом Кремлевском дворце. Для Анатолия Александровича кресло нашлось недалеко от микрофона – седьмой ряд, место двадцать первое.

Открыл съезд глава Центральной избирательной комиссии Владимир Орлов. Впереди – важные выборы председателя Верховного Совета СССР. Но флер демократии сразу спутал все карты не любящей никаких сюрпризов номенклатуре. К трибуне прорвался латышский депутат и призвал почтить минутой молчания погибших во время разгона мирного митинга в Тбилиси 9 апреля 1989 года. Депутаты поднялись со своих мест и через несколько секунд молча опустились обратно.

Бойня в грузинской столице возбудила национальные республики Советского Союза. Жителям Прибалтики мерещилось, и, возможно, не напрасно, что советская власть ради сохранения единства государства готова действовать по самым жестоким и кровавым сценариям. Впрочем, об этом дальше, а пока ситуацию на съезде в свои опытные руки быстро взял Михаил Горбачев. Генсек бесцеремонно «отстранил» запутавшегося в регламенте Владимира Орлова и занял место спикера.

Вопросы в повестку дня предложил Нурсултан Назарбаев, бессменный руководитель Казахстана. Депутаты немедля утвердили эти три пункта: выборы председателя Верховного Совета, самого Верховного Совета и доклад правительства СССР.

Первым кандидатом на пост председателя стал Михаил Горбачев.

Ему в противовес внезапно выдвинулся инженер из Апатитов (Мурманская область) Александр Оболенский. Выступая в прениях, Анатолий Собчак произнес слова, который быстро разлетелись по всей стране: «Десятилетиями, со времени Сталина, сложилось такое положение, когда любая должность в нашей стране, государственная должность, начиная с председателя совета, я уже не говорю о должности председателя Совета Министров или министра, замещалась только членами Коммунистической партии. Я считаю, что в нашу Конституцию, в ту новую редакцию Конституции, которую мы должны будем принять, мы обязаны внести принципиальное положение о том, что каждый советский человек, независимо от принадлежности его к той иди иной партии или его беспартийности, имеет право претендовать на любой государственный пост. В принципе. Именно поэтому я считаю, что надо внести в списки для тайного голосования на пост председателя Верховного Совета беспартийного товарища Оболенского». Но большинство депутатов отказались включать выскочку в список для голосования.

Самоотвод взял Борис Ельцин, подчинившийся партийной дисциплине.

Безальтернативные выборы председателя первого полудемократического парламента вызвали недоумение только у принципиального Андрея Сахарова. Протестуя, что в списке для голосования только одна фамилия, академик покинул зал. Демарш Сахарова не помешал победе Михаила Горбачева. За него не проголосовали только восемьдесят семь депутатов из двух тысяч, присутствующих в зале.

Впервые за почти семьдесят лет существования СССР руководитель парламента был избран непосредственно представителями народа.

* * *

Выборы в Верховный Совет не предполагали жарких споров. Региональным делегациям заранее предложили, согласно квотам, выбрать кандидатов, предварительно обсудив их на своих собраниях. Но решающее слово должен был сказать съезд, что не нравилось, например, прибалтийским республикам. Их представители, контролируя каждого депутата в группе, не знали, как поведет себя каждый из них по отдельности при голосовании на съезде.

Московская делегация на 29 положенных ей мест в Верховном Совете предложила 55 кандидатов. В итоге большинство ярких московских демократов остались за бортом. Не прошел в Верховный Совет сверхпопулярный Борис Ельцин (против проголосовали 685 депутатов). Спас будущего президента России невзрачный депутат из Омска Алексей Казанник. В знак благодарности Ельцин назначит его в октябре 1993 года Генеральным прокурором России.

Самое смешное, что Алексей Казанник в Верховном Совете оказался случайно. Депутат Сергей Колесников, спустя двадцать пять лет, рассказывал, как он и Борис Ельцин оказались в одной делегации, и Анатолий Лукьянов, председатель собрания, предложил на 12 мест выдвинуть 12 человек. Колесников возразил: «12 на 12 это не демократия, давайте еще кого-нибудь вставим в этот список». Рядом сидел Казанник. «Поскольку он юрист, из Омска, сибиряк, я говорю: „Алексей Иванович, давайте я вас предложу 13-м?“ А он маленький был и с таким басом. Он: „Да, – говорит, – давай, я согласен“. Я предложил еще 13-го. После „долгого сопротивления“ со стороны Лукьянова Казанник попал в список, и в отличие от Бориса Ельцина прошел».

Одной воли депутата Казанника, однако, не хватило, чтобы переубедить несколько тысяч депутатов, не скрывающих своего отторжения к кумиру москвичей. Регламент съезда можно было трактовать как в одну, так и другую сторону, но коммунистическое руководство настаивало на одном верном толковании: Борис Ельцин пролетает мимо Верховного Совета. Тогда слово попросил депутат Собчак. Горбачев разрешил. Не испытывая никакой симпатии к Ельцину, считая его популистом, Анатолий Александрович поднялся на трибуну и заявил:

– По действующему законодательству и по правилам, принятым в любом парламенте, отказ может быть только безусловным. Нельзя отказаться от назначения в пользу другого. И поэтому, если депутат Казанник не собирается работать в Верховном Совете, условий съезду ставить не может.

Депутаты-коммунисты, удовлетворенные справкой демократа, заулыбались. Но Собчак неожиданно для всех продолжил:

– При этом я понимаю и депутата Казанника, который отказывается не вообще, а для того, чтобы Борис Николаевич вошел в Верховный Совет. Поэтому мы можем принять решение чисто процедурного характера, а не специально по Ельцину и Казаннику. Пусть в случае отказа избранного в Верховный Совет депутата его место автоматически займет тот, кто набрал наибольшее количество голосов, но в высший орган власти не попал.

Съезд после недолгих раздумий согласился с предложением Анатолия Собчака.

На выходе из Большого Кремлевского дворца уставших депутатов встречали благодарные москвичи: «Спасибо, что отстояли Бориса Николаевича». Но настоящую славу Анатолий Александрович ощутил немногим позже: «Я вдруг обнаружил, что незнакомые люди стали здороваться со мной на улицах».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.