Глава 12. «Плачущий большевик»
Анатолий Собчак никогда специально не искал конфликта с союзным премьером или другим важным чиновником. Просто-напросто профессора раздражал непрофессиональный метод работы Николая Рыжкова, ответственного за судьбы миллионов граждан СССР. «Тот, кто уже причислен к лику номенклатуры, может преспокойно провалить одно дело за другим», – язвительно отмечал Анатолий Александрович.
Николай Рыжков вступил в КПСС после XX Съезда, на котором Никита Хрущев развенчал культ личности Иосифа Сталина, а будущий премьер услышал «голос партии». За тридцать лет Рыжков дослужился до члена Политбюро, причем перепрыгнул «кандидатскую» ступень.
В 1985 году Николай Иванович сменил на посту председателя правительства СССР 80-летнего Николая Тихонова и к первой стычке с Анатолием Собчаком четвертый год без видимых удач оживлял «завод по имени „Совет Министров“».
Николай Рыжков практически не владел даже азами экономики, а непрофессионализм премьера бросался в глаза любому, кому приходилось сталкиваться с работой союзного правительства. Личный врач последних четыре генсеков и министра здравоохранения СССР (1987—1990) Евгений Чазов чертыхался в мемуарах: «С ужасом вспоминаю многочасовые дискуссии на заседаниях Совета Министров в последние годы, когда их вел Рыжков. Вопросы, которые выносили на обсуждение, хотя и готовились месяцами, оказывались в конце концов плохо подготовленными, непродуманными. Находившийся под воздействием своих помощников, Рыжков высказывал вначале одни мнения, которые через шесть месяцев или год представлялись уже в совершенно другом виде».
О непрофессионализме Николая Рыжкова говорили цифры. Академик Леонид Абалкин – его в июле 1989 года в правительство пригласил лично премьер, но к советам известного экономиста так и не прислушался – констатировал: «В декабре 1989 года произошло абсолютное снижение объемов промышленного производства. Оно продолжалось весь 1990 год и еще стремительнее ускорилось в 1991 году. Это по внешним признакам означало вступление страны в экономический кризис».
Еще немного цифр: фактический дефицит бюджета СССР в 1989 году составил 91,8 млрд рублей – 10% валового национального продукта. Государственный внутренний долг с 141,6 млрд рублей в 1985 году вырос до 398,2 в 1989 году. «Рубль, – писал Абалкин, – стал резко обесцениваться и постепенно престал выполнять присущую ему функцию средства обращения. Он оказался неспособным нормально обслуживать процесс развития рынка».
Несмотря на все неудачи, Николай Рыжков оставался на своем месте и пользовался устойчивой популярностью в народе. И если бы не скандал вокруг кооператива «АНТ», о котором раструбил на весь Советский Союз Анатолий Собчак, Рыжков не просто сохранил пост премьера, а мог стать самым реальным преемником Михаила Горбачева, теряющего поддержку населения.
11 января 1990 года на подъездных путях железнодорожного вокзала Новороссийска была задержана партия товаров на двенадцати платформах. Товар, предназначенный для вывоза за рубеж, был задекларирован как тягачи. При осмотре платформ обнаружилось, что под хорошо накрытым брезентом находится партия (двенадцать) танков «Т-72».
Николай Рыжков узнал о наличии танков в порту Новороссийска в конце декабря 1989 года из телеграммы первого секретаря Краснодарского крайкома КПСС Ивана Полозкова. В этой же телеграмме Полозков уточнял, что по документам танки отправляет за рубеж государственно-кооперативный концерн АНТ.
«В нашей стране до сих пор не только танк или самолет – ни один патрон не мог быть переправлен через границу без соответствующего разрешения правительства и, более того, моего лично. А тут – целых двенадцать современных танков и почти что контрабандно!» – сокрушался Рыжков, однако по каким-то своим причинам ничего не предпринял и дожидался, пока о наличии «контрабанды» танков узнает весь мир.
О кооперативе «АНТ» (Автоматика/Авиация. Наука. Технология/Техника) Николай Рыжков, если ему верить, узнал в январе 1989 года от своего ушлого заместителя Владимира Каменцева. (Важным будет сказать, Анатолий Собчак добьется его увольнения, доказав, что вице-премьер, отвечающий за экономику, щедро раздавал государственные должности многочисленной родне.) «Я не увидел ничего плохого в том, чтобы поддержать деловую и оборотистую государственно-кооперативную структуру», – вспоминал Рыжков.
К этому времени АНТ работал второй год и первый – по заданиям ЦК КПСС. Во главе кооператива стоял бывший сержант 9 ГУ КГБ (обеспечивало охрану первых лиц государства) Владимир Ряшенцев. Из объяснений Каменцева: АНТ выглядел предприятием, «которое было готово взять на себя продажу за границу промышленных отходов или сверхплановой продукции, а на вырученные суммы закупать там товары народного потребления».
В марте 1989 года Каменцев доложил Рыжкову, что АНТ прошел тщательную проверку Шестого сектора Экономического отдела Управления делами Совета Министров СССР – говоря сегодняшним языком, экономической службы безопасности страны, состоящей из бывших сотрудников КГБ.
С этих пор Николай Рыжков давал своему заму конкретные задания, которые он реализовывал через АНТ. «Ну, например, поручал купить технологические линии для производства одноразовых шприцев и партии самых шприцев», – пояснял премьер.
Анатолий Собчак занялся вплотную «делом АНТа» после скандальных публикаций в советской прессе в январе 1990 года. Собчака меньше всего заботила «контрабанда» танков, как волновали возможные атаки на кооперативы, на дискредитацию которых бросил свои силы Иван Полозков, будущий первый секретарь компартии России и главный соперник Бориса Ельцина на выборах председателя Верховного Совета РСФСР. «Ведь АНТ, – рассуждал Собчак, – подавался не как государственный концерн, а как кооператив. Следовательно, можно приструнить и демократов, выступающих за развитие кооперации».
Неожиданно, увидев заинтересованность Собчака в деле АНТа, один из народных депутатов, его имя, к сожалению, осталось неизвестным, предложил Анатолию Александровичу встретиться с крупным чиновником союзного правительства. Встреча состоялась: где и когда – Собчак скрыл. Чиновник передал народному депутату объемную папку.
«С первых же страниц стало ясно, что АНТ организован с грубейшими нарушениями закона, – вспоминал Анатолий Собчак. – К тому же концерну предоставлены беспрецедентные льготы: он освобожден не только от таможенных пошлин, но и от таможенного досмотра».
«Запомнились документы, – продолжил Собчак, – свидетельствовавшие о ведении переговоров относительно продажи крупной партии новых советских истребителей (600 штук!) в одну из стран Ближнего Востока, а также о возможных поставках обогащенного урана. Далее шли документы о спекуляции крупными партиями золота и необработанных алмазов. Сделки еще не состоялись, но переговоры велись на весьма и весьма солидном уровне».
Ознакомившись с остальными бумагами, Собчак пришел к выводу, что делом АНТа должна заняться парламентская комиссия. Не дожидаясь съезда, Анатолий Александрович, опираясь на увиденные документы, самостоятельно начал расследование. Уверенности в правильном выборе добавило письмо, написанное одним из советских профессоров, чье имя Собчак предпочел скрыть.
В письме профессор – специалист по внешнеэкономическим связям достаточно подробно разжевал для профессора права Анатолия Собчака схемы, которыми, очевидно, не брезговали пользоваться смышленые государственные кооператоры.
«Одна тонна металла стоит на внешнем рынке от 100 до 200 долларов, а на внутреннем что-то около 90—150 рублей, – рассказывал автор письма об одной из схем. – Приобретя у предприятия металлолом по вышеприведенной цене, предприятие (в данном случае АНТ) продает товар в Западную Европу.
В случае если мы имеем обычную сделку продажи, то АНТ или любая другая организация получит около 40% контрактной цены (остальное заберет государство в виде налогов), каковые еще должны быть выкуплены за счет дополнительно внесенных рублевых сумм (так называемое «рублевое покрытие»).
Ситуация, однако, кардинально меняется в том случае, если речь пойдет о бартерной сделке. В этом случае деньги на счета предприятия не поступают, но организация в обменном порядке закупает на внешнем рынке товары на эту же сумму.
Теперь произведем элементарный расчет цен (цифры даны приблизительные): одна тонна металлолома стоит 150 долларов. Немного устаревший, но вполне современный компьютер IBM PC ХГ при цене на внешнем рынке, равной 800 американских долларов, может быть продан на внутреннем рынке за 20—25 тысяч рублей. Можно этот компьютер усовершенствовать, добавить заранее заготовленную программу (взятую или купленную за минимальную цену где-либо). Тогда это будет уже «переработанный» товар и его цена повысится до 40 тысяч рублей.
Другими словами, от четырех до шести тонн металлолома стоимостью на внутреннем рынке от 500 до 1000 рублей дают возможность получить около 40 тысяч рублей. Один рублей приносит от 50 до 100 рублей дохода. Ни одному капиталисту такое и не снилось.
Обязательным условием этой операции является получение разрешения на бартер или лицензии на экспорт сырья, которые в принципе должны выдаваться государственным внешнеторговым организациям типа Всесоюзного объединения «Промсырьеимпорт». Почему именно государственным?
Работники государственных организаций или объединений как служащие сидят на фиксированных ставках и особых льгот от осуществления сделок не имеют. Вся прибыль идет в государственный карман.
Другое дело – государственно-кооперативная организация типа АНТ. Ее особенностью является право свободного распределения прибыли (а она здесь достигает десятков тысяч процентов) между всеми сотрудниками в зависимости от вклада каждого в эту товарообменную операцию.
Сколько может стоить лицензия на экспорт или предоставление права на бартерную операцию, приносящие десятки или сотни миллионов рублей, которые затем в виде заработной платы уплывают в карманы теневой экономики? И АНТ такое разрешение получил! АНТ имел практически неограниченные возможности бартерных сделок и безлицензионного экспорта сырья».
Вывод, который сделал неизвестный профессор, заставил Собчака иначе взглянуть на дело АНТа: «История о танках, продаваемых за границу, есть дымовая завеса, отвлекающая население от истинной природы финансовых махинаций. То очень напоминает действия мафиози в телесериале „Спрут“, где скандал с убийством в кровати священника и жены банкира был нужен для того, чтобы отвлечь внимание от действительно финансовых афер».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.