Православные братства и особенности русской орденской идеи

Наша жизнь складывается в условиях, напоминающих историческую ситуацию, в которой оказались православные южнорусских и западнорусских земель в XVI веке. История западных русских земель, вошедших в состав Речи Посполитой, свидетельствует о том, что «опришный образец» Грозного Царя получил новую жизнь в условиях существования православного населения в чуждой и агрессивной католической среде. Дело в том, что в католическом польско-литовском государстве на протяжении всего периода исторического существования этого политического образования большинство населения было православным. Сохранились достаточно многочисленные приходы, а гонения на русское православие сменялись периодами религиозной терпимости. Типологически этно-конфессиональная ситуация середины XVII столетия в Речи Посполитой напоминала наше нынешнее российское безвременье. Именно тогда, в далеком XVII веке, русские люди в Белоруссии и на Украине создавали первые прототипы современных православных орденских структур — православные братства. Именно в то нелегкое время сохранили православие на русском Западе.

Вспомним, что тогда же через приходы католические миссионеры улавливали сначала священников, а затем и часть прихожан в Унию. Эта опасность и побудила западноруссов перенести центр духовной и национальной жизни из приходов в братства.

Не секрет, что приход в современной России пока не может стать очагом не только духовного, но и национального возрождения русского народа. В силу особенностей постсоветской духовной разрухи он зачастую дублирует — иногда в гротескных формах — «раздрай» и разногласия, царящие в «демократическом» социуме.

Несмотря на провозглашенное при советской власти отделение Церкви от государства, Церковь как социальная структура связана с государством не просто многими нитями взаимосвязей, но и прямо-таки удавкой финансовых отношений. И очень часто финансы начинают властно диктовать приходу свои правила существования в мире, где теперь все продается и покупается. Кроме этого, попытки установления единоличной и авторитарной власти в Православной Церкви, притязания высших иерархов говорить от лица «всей полноты Церкви», подменяя авторитетом сана соборный дух Господа, служат расстройству земного церковного организма.

Грустные и прискорбные примеры эти служат, несомненно, без всяких толкований, наилучшим доказательством того, что иерархия, как ни велико ее значение для церковного домостроительства, не может почитаться естественным устоем православия и правоверия, единственным и бесконтрольным руководителем в деле веры. Потому глубоко верно и основано на историческом опыте, на общецерковном самосознании понимание того, что точно выразил в 1894 году Н.П. Аксаков в работе «Духа не угашайте»: «…хранитель религии (веры или благочестия) — у нас есть само тело Церкви, т. е. самый народ, по мысли восточных патриархов, потому именно в Церкви ни духовенство, ни патриархи, ни соборы не могли внести что-нибудь новое, потому что защитник, охранитель веры, религии, православия есть само тело Церкви, т. е. самый народ. Мысль глубоко православная и вполне соответствующая историческому опыту Церкви, вполне выражающая содержание этого опыта».

Уже упоминавшийся нами выше современный историк и православный публицист Николай Козлов считает, что судьба России решится в духовно-ратном поединке опричного воинства с антихристом, и победа над «сборищем сатанинским», по предсказанию святых отцов, свершится помимо или опричь церковной иерархии, что, по мысли историка, является свидетельством приятия и благословения той жертвы бедной вдовы, которая, невзирая на подаяния от богатых и знатных, вложила все свое «пропитание» в церковную сокровищницу.

Напомним и одно из значений слова «опричнина». Так называли на Руси вдовий удел Великих княгинь, а по предсказаниям старцев, последний Русский Царь будет происходить по женской линии из рода Романовых. И не в том ли еще один потаенный смысл нарождающейся орденской опричнины, чтобы защитить этот вдовий опричный удел Великих княгинь романовской крови до таинственного прихода суженного Свыше супруга и Царя?

Таким образом, формированием органического единства лучших людей должна заниматься организация, но не чисто политического свойства и характера, а своего рода духовный орден. Организация с четкой иерархией ценностей, вертикально устремленных к Духовному идеалу Православия.

Хочется сразу же предупредить о том, что поиски таких людей в среде советской и постсоветской «творческой» интеллигенции могут быть почти бесплодными. История становления этого странного шизофренического сообщества замечательно описана у о. Льва Лебедева в его «Великороссии»: «Бедная интеллигенция! Она навсегда останется не понятой народом и презираемой своими соблазнителями. Очень немногие из интеллигентов сумеют разобраться в сущности вещей и вернуться к Православной Вере и подлинной народности. Но основная часть русской интеллигенции так никогда и ни к чему определенному и не придет! Она обладает, и по сей день, поразительно убогоньким мышлением. Которое не идет дальше обожания (культа!) «культурных ценностей», в круг которых свалено все — от цирковых кривляний до икон Рублева (!) и трепетно-экзальтированного почитания еврейства. Последнее примечательно. Один из самых первых признаков «интеллигентности» для русских интеллигентов — «любовь» к евреям!»

К этому набору интеллигентности в постсоветское время прибавилась отвратительная лживость, потрясающая продажность и патологическая трусость, безволие и шизофрения не только в плане идеологической каши в голове, но и как сугубо медицинский диагноз. Впрочем, оставим мертвецам хоронить своих мертвых.

Несмотря на постигшую нас национальную трагедию, мы ни на мгновение не сомневаемся, что если все нынешние русские по крови люди, или хотя бы их здоровая и активная часть, обратили свои духовные взоры к Царствию Небесному, а не к земному, пришли в Церковь Истинную с чистым и покаянным сердцем, немедленно произошло бы и земное возрождение России.

Итак, наше спасение в орденской организации. Не устанем повторять для пугливых, что орден — не всегда тайная организация с тайными намерениями. Напротив, в христианской традиции Запада орден — это структура с четкими целями в рамках особого христианского послушания, и закрыта эта структура только от вступления в нее недостойных. В западной традиции духовенство и рыцарские ордена соединяли с церковью те же узы, которые связывали рыцарство и рыцарские ордена с Империей. Они зиждились не только на политической идее, но и на этической, духовной и даже аскетической основе. Это был особый, не созерцательный, но воинский аскетизм. Ордена являлись историческим развитием тех принципов, которые закладывались в древних «мужских союзах».

Именно «мужские союзы» были изначальными носителями тех принципов, которые отличались истинной политичностью в отличие от противоположных физико-социальных начал. Военно-монашеские ордена Запада, как и Опричнина Грозного Царя, появились в дополнение к сугубо монашеским именно в тот момент, когда Христианскому миру явилась необходимость вести священную войну с неверными.

Идеальный образ столь нелюбимых ныне христианской общественностью тамплиеров, коих мировое масонство записало в свои духовные предтечи, описал Бернард Клервосский: «Тамплиеры идут в бой не с опущенной головой, но с осторожностью, предусмотрительностью и миролюбием, как настоящие сыны Израиля. Но стоит начаться сражению, как они не медля бросаются на врага, не зная страха… Один из них может обратить в бегство тысячу, две, десять тысяч врагов… Кроткие, как ягнята, и свирепые, словно львы, они соединяют в себе монашеское смирение с рыцарской доблестью».

Р.Б. Бычков верно замечает, что «Восточное Христианство во все времена своей истории имело куда меньший вкус к «формализации», «заорганизованности», нежели Христианство Западное. Именно этим объясняется то, что в анналах нашей Истории мы не находим слова «орден». Однако это не значит, что ничего подобного западнохристианским орденам у нас не существовало. Во времена, когда поднимали голову «служители скверны», православный Восток также разворачивал знамя священной войны. Так, к примеру, не чем иным, как военно-духовным Орденом, была знаменитая, не раз поминаемая нами выше, Опричнина Царя Иоанна Грозного».

Православным рыцарством многие склонны считать казачество (исследования на этот предмет см. в книге Р. Багдасарова «За порогом»). Некий аналог католическим орденам можно усмотреть и в православных братствах. Мы должны сразу сказать, что современная русская орденская структура должна быть организацией православных монархистов, чья цель, в отличие от масонов, не тайная, а явная. Мы сражаемся за Святую Русь и за восстановление Трона. Нам по необходимости придется скрывать свое членство в подобных структурах в условиях повсеместной апостасии, но это будет тайна сродни той, которая помогла выжить первым христианам в катакомбах языческого Рима.

Особенность такой организации состоит в том, что в ней на первое место выходят идеальные мотивы служения Истине, а все остальные поведенческие мотивации индивидуума носят подчиненный характер. Орден — это поле объединения новых людей и вождей, способных возвести преграду на пути мировых сил зла и создать вокруг себя иную атмосферу иной действительности, в которой не замедлят возродиться священные формы русской государственности. Создание нового государства и новой культуры неизбежно останется призрачной мечтой, если предварительно не будет решен вопрос о новом русском человеке. И пока этот вопрос действительно далек от своего решения, грезить о какой-то национальной революции в умах и сердцах современных россиян — бесполезно.

Орден должен стать генератором особого мировоззрения. Мировоззрение же не есть нечто индивидуальное. Оно зиждется не на книжных знаниях, но на врожденной восприимчивости к определенным принципам. Речь должна идти не о теоретических выкладках, но об особой предрасположенности к определенной поведенческой мотивации, которая влияет не только на область мышления, но затрагивает сферу чувств и воли, определяет характер и «проявляется в реакциях с уверенностью инстинкта». Мировоззрение берет свое начало в религии, являясь ее органическим продолжением, определяющим облик цивилизации в целом. Объединение людей сходной восприимчивости, генерирующих и транслирующих мировоззрение, может и призвано стать социальным катализатором тех процессов, которые имеют своим истоком непостижимый в своей полноте Божественный промысел о судьбах нашей многострадальной Родины.

Мы стоим только у начала того трудного пути по воскрешению освященной православной верой культуры в ее истинном понимании: культуры, опирающейся на культ, и никак не иначе. Чтобы представить себе, в каком социальном поле разворачивается наша борьба, давайте вчитаемся в слова Ю. Эволы, сказанные им по поводу плачевного состояния умов и душ современного человечества: «Одним из наиболее плачевных последствий общедоступности «свободной культуры», всячески поддерживаемой либеральным мышлением, является то, что люди, не способные верно оценить происходящее, чей ум еще не обрел надлежащей формы, своего «мировоззрения», в духовном плане оказываются полностью безоружными перед лицом различных влияний. Эта опасная ситуация, прославляемая как прогрессивное завоевание, является следствием совершенно ложного допущения, согласно которому современный человек достиг куда большей духовной зрелости по сравнению с жившими в так называемые времена «мракобесия», а следовательно, способен к самостоятельному суждению и действию (на том же допущении строится и полемика современной «демократии» против всякого принципа авторитета). Это чистое заблуждение: никогда раньше в мире не было такого количества лишенных внутренней формы, открытых любому внушению и идеологической отраве людей, которые, даже не догадываясь о том, подчиняясь психическим влияниям, порождаемым царящей вокруг интеллектуальной, общественной и политической атмосферой, и становятся их слепым орудием. Эти краткие замечания… поясняют, на каком уровне должен ставиться и решаться вопрос о преодолении буржуазности, поскольку нет ничего хуже интеллектуалистской реакции против интеллектуализма. Когда туман рассеется, станет совершенно ясно, что именно «мировоззрение», вне всякой «культуры», должно объединять и разъединять людей, пролагая непреодолимые духовные границы; станет понятно, что и в политическом движении мировоззрение играет основополагающее значение, так как лишь оно способно выкристаллизовать определенный человеческий тип и, следовательно, задать особый настрой данному обществу… Успех консервативно-революционного действия, по сути, зависит от того, способна ли противоположная идея — традиционная, аристократическая и антипролетарская — оказать столь глубокое влияние, чтобы проложить путь новому реализму и, действуя как мировоззрение, сформировать особый антибуржуазный тип, который станет основой новых элит, преодолев кризис всех индивидуалистических и ирреалистических ценностей».

Отсюда с неизбежностью следует, что мы должны не только твердо придерживаться наших принципов, но и научиться жить в обществе, где почти все идет вразрез с нашими идеалами. Нам необходимо поставить заслон роковым процессам контрселекции. Смешанная масса серой расы размножается на теле полуживого русского государственного организма подобно раковой опухоли. Доступными на данный момент средствами необходимо создать предпосылки для необходимой кристаллизации и консолидации того слоя, который в будущем сможет выработать свойства, позволяющие твердо удерживать власть наиболее достойным и во всех отношениях (и в биолого-расовом отношении тоже!) чистым носителям Идеи. Мы должны научиться жить в ощущении затянувшегося междуцарствия, когда Трон пуст, но принцип, символ остается, сохраняет свой священный престиж, авторитет, даже если на данный момент нет никого, кто мог бы воплотить его во всей полноте, — высокий Трон, то есть духовный центр нашего сверхполитического организма. Мы живем в напряженном ожидании, когда определенное стечение обстоятельств, не зависящих всецело от нашей воли, но имеющих несомненную сверхчеловеческую природу, сделают наши чаяния чудесной политической реальностью Последних Времен. А пока перед нами задачи исключительно практического свойства, которые предельно четко определил гений итальянского народа Юлиус Эвола: «Несмотря на неблагоприятные условия, в качестве перспективы можно выдвинуть идею Ордена… Но для этого требуется нечто большее, чем голый энтузиазм молодых бойцов, пытающихся развернуть пропагандистскую работу (хотя они, несомненно, заслуживают уважения). Необходимы особо подготовленные люди, занимающие или могущие тем или иным образом занять в будущем ключевые позиции (в государстве. — Авт.)… Если взять за точку отсчета буржуазное общество и цивилизацию, мы считаем, что следовало бы привлечь к делу людей, которые… не считают своими ценности этого общества и цивилизации… В (эту) группу могут войти потомки древних европейских родов, сумевшие выстоять в этом мире, чья ценность определяется не только их именем, но также личными достоинствами. Мы согласны, что отыскать подобных людей довольно не просто… Иногда необходимо просто пробудить в крови то, что еще не потеряно безвозвратно, но только дремлет в ней. Наиболее ценным в подобных людях является наличие врожденных склонностей, «расы» (в элитарном, а не расистско-биологическом понимании этого слова), что позволяет им действовать и реагировать четко и уверенно. Они не нуждаются в теориях и отвлеченных принципах, так как по самому своему рождению хранят верность тем принципам, ценность которых была очевидна для любого благородного человека до победы революции третьего сословия и всего, что за ней последовало… Более значительное подразделение Ордена, на наш взгляд, могут составить люди, соответствующие человеческому типу, который формируется благодаря отбору и испытаниям преимущественно воинского характера и особой подготовке. Экзистенциально этому типу присуща способность «развенчивать басни»; они легко распознают обман и лицемерную ложь во всем цепком наследии идеологий, бессовестно использованных не столько для уничтожения той или иной европейской нации, сколько для нанесения удара всей Европе. Таких людей отличает нетерпимость ко всякой риторике, безразличие к любому интеллектуализму и политике политиканов и партократий, реализм высшего типа, способность действовать четко и решительно.

В недавнем прошлом их можно было встретить в элитарных воинских формированиях, сегодня — среди представителей десантных и других спецподразделений, особые подготовка и опыт которых способствуют возникновению указанного типа… Примкнув… к делу, эти люди могли бы стать «ударной силой» Ордена в наиболее активных аспектах его деятельности.

Если между двумя этими группами (представителей аристократических родов, интеллектуалов, с одной стороны, и людей действия, с другой. — Авт.) будут налажены прямые, взаимодополняющие контакты — что на самом деле не так уж сложно, как может показаться, — главная задача будет решена». На первом месте для людей подобного объединения будет стоять Вера, затем — верность орденским принципам духовного братства и, наконец, — нация в целом.

Важное значение играет и личность вождя, стоящего в центре и на вершине ордена. К сожалению, такого человека сейчас не видно. На первых порах никто не способен распознать в том или ином человеке его потенциальных качеств будущего вождя, подчас — и он сам. Конечно, преимущества, которые несет с собой наличие с самого начала человека, чей авторитет и престиж признаются окружающими, очевидны, но скорее всего такой человек появится далеко не сразу, а лишь по мере возмужания организации.

Для России орденская идея немыслима вне Православной традиции, поэтому политический орден в религиозной сфере должен строго находиться в Церковной ограде. Исторически русская элита, и вообще политическая элита православных царств, была связана с личностью Царя — помазанника Божия — особыми священными узами через церковное таинство. В «Разговоре о священнодействиях и таинствах церковных» блаженный Симеон, архиепископ Фессалоникийский, пишет о древнем обычае Церкви при венчании и миропомазании Царя на царство освящать установленными чинопоследованиями вместе с Царем и приводящих его к миропомазанию государственных сановников и военачальников как свидетельствующих и подтверждающих его законное избрание лиц.

«В прежние времена посвящение совершалось после Царя и над другими сановниками. Ибо после избрания и царского определения они приводились в церковь, были поставляемы пред святыми вратами напротив престола, и патриархом совершаемы были молитвы и благословения», — писал архиепископ Симеон. Таинственный смысл этого священнодействия заключался в том, что Православный Государь не был просто первым чиновником в государстве, но являлся начальником особого церковного чина — особых государевых людей, опричнины верных и державных стражей Святой Руси и Церкви.

«…Архиерейский елей (миро для священного миропомазания) составляется из различных благовонных веществ: смирны, кинамона, тростника и рани, — говорит блаженный Феодорит, — но ни одно из них не дает само по себе такого благоухания, а смешение и соединение всех производит самый благовонный состав». Итак, прилично сему (пророк Давид) уподобил братское согласие. Ибо совокупность многих правых действий производит благоухание совершенной добродетели», — писал Евфимий Зигабен.

Такой совокупной добродетелью, которой как драгоценным миром таинственно помазуется на особое церковное служение Православный Царь, и является духовно-воинское братство, именуемое в русской традиции Опричниной со времен Царя Иоанна Васильевича. Эти витязи царской службы должны стать священным примером для творческого осмысления орденской традиции в России.

Переходя к задачам современности, отметим, что для Русского Воскресения необходимо иметь четкое представление о том, что главная цель ордена — необходимость существовать и действовать «в миру», а не келейно или живя в неком отгороженном от политической жизни страны скиту.

Политическая цель ордена — это приход к власти не случайных людей, но нравственно безупречной русской элиты, готовой жертвенно воплощать в жизнь идеалы Белой идеи, как понимали ее лучшие умы России после катастрофы 1917 года. По самой своей природе орден есть воинская организация, требующая от своих членов ратного подвига, но, как справедливо пишет современный русский мыслитель И.Г. Лавриненко: «…Меч надо заслужить. И заслужить его можно только Святостью, Святостью, которая немыслима без Верности и Чести, без Жертвенности и Любви. Являясь провозвестником Симфонии властей духовной и мирской, орден, выступая от лица последней, призван воссоздать священный принцип Симфонии в его монархо-патриаршей полноте.

Исследователь феномена Опричнины в русской истории Николай Козлов пишет: «Верность Самодержавию остается уделом немногих избранных русских людей». Речь, конечно, должна вестись о тех, кто воспринимает Самодержавие в его мистической полноте, а не политиканах-противоборщиках — легитимистах и соборниках. Старец Глинской пустыни Порфирий пророчествовал о падении и восстановлении Самодержавного царства в России: «Со временем падет вера в России. Блеск земной славы ослепит разум. Слова истины будут в поношении, но за веру восстанут из народа неизвестные миру и восстановят попранное». Николай Козлов ссылается на предвозвещение царя-пророка: «Высок над всеми языки Господь… воздвизаяй от земли нища, и от гноища возвышаяй убога, посадити его с князи людий своих» (Пс. 112, 7–8). «Не следует ли, — пишет он, — в библейских прорицаниях на нища и убога видеть предсказание династического восстановления из генетического худородства по молитвам святых священного семени Православных Царей, о пребывании которого до времени в сокровенной неизвестности возвещает Премудрость: «Яко яблонь посреде древес лесных, тако брат мой посреде сынов» (Песн. 2, 3). Каким-то образом этот праведник, муж скорбей, седмерицею искушенный в пещи смирения, презираемый всем миром, но знаемый у Бога наследник крови древних царей в духовно-генетическом поединке с антихристом… наследует царский меч, наследственную благодать царства».

В этой связи только православный орден может поставить перед собой и решить задачу по формированию новой монархической национальной элиты, освященной Небесным покровительством Царя-мученика Николая Александровича. Элиты, готовой стать верной опорой новому Трону. Иеромонах Дионисий (Алферов) предупреждает: «…Еще остается вероятность, хоть и небольшая, восстановления на ограниченной территории и на малое время православного Русского Царства. Промыслом Божиим могут быть внезапно созданы благоприятные для этого условия, которых пока нет. И нам теперь нужно подготовить определенное число людей, разделяющих идеи православной монархии. Для этого нет нужды заниматься лихорадочной и навязчивой агитацией. Опыт показывает, что когда русский человек искренне и горячо обращается к православной вере, то и эту часть церковного предания (о монархии) он принимает без всякого предубеждения и ожесточения. По мере своего воцерковления и духовного роста он становится и монархистом».

Уточняя мысль иеромонаха Дионисия, отметим, что не всегда человек, даже русский, придя в Церковь, становится истинным монархистом. Зачастую и монархизм этих людей носит политизированный, нецерковный характер. Только орденская структура может взять на себя задачу воспитания истинных монархистов в условиях, когда все юрисдикции Русской Православной Церкви переживают период нравственного упадка и когда от каждого русского человека зависит будущая судьба последнего и славного Царства.