К

К

КАЛИГУЛА (прозвище, настоящее имя Гай Цезарь Германик).(12–41) — римский император. Как и против всякого императора, против Калигулы постоянно плелись заговоры. Два заговора сенатской оппозиции Калигула раскрыл. Но третий — заговор трибунов преторианской гвардии — стал для него роковым.

«Дело было в восьмой день до февральских календ около седьмого часа. Он колебался, идти ли ему к дневному завтраку, так как еще чувствовал тяжесть в желудке от вчерашней пищи; наконец, друзья его уговорили, и он вышел. В подземном переходе, через который ему нужно было пройти, готовились к выступлению на сцене знатные мальчики, выписанные из Азии. Он остановился посмотреть и похвалить их; и если бы первый актер не оказался простуженным, он уже готов был вернуться и возобновить представление.»

О дальнейшем рассказывают двояко. Одни говорят, что когда он разговаривал с мальчиками, Херея, подойдя к нему сзади, ударом меча глубоко разрубил ему затылок с криком: «Делай свое дело!» — и тогда трибун Корнелий Лбин, второй заговорщик, спереди пронзил ему грудь. Другие передают, что когда центурионы, посвященные в заговор, оттеснили толпу спутников, Сабин, как всегда, спросил у императора пароль; тот сказал: «Юпитер»; тогда Херея крикнул: «Получай свое!» — и когда Гай обернулся, рассек ему подбородок. Он упал в судорогах крича: «Я жив!» — и тогда остальные прикончили его тридцатью ударами — у всех был один клич: «Бей еще!» Некоторые даже били его клинком в пах. По первому шуму на помощь прибежали носильщики с шестами, потом — германцы-телохранители; некоторые из заговорщиков были убиты, а с ними и несколько неповинных сенаторов.

КАЛЬТЕНБРУННЕР Эрнст (1903–1946) — нацистский военный преступник, ближайший помощник Гиммлера. Повешен по приговору Международного военного трибунала в Нюрнберге. См. статью «ГЕРИНГ».

КАНАРИС Фридрих ВИЛЬГЕЛЬМ (1887–1945) — адмирал, военный деятель в нацистской Германии. В 1919 г. он (служа адъютантом военного министра) участвовал в организации убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург. С 1935 г. шеф абвера — управления разведки и контрразведки. В феврале 1944 г. Канарис был уволен в отставку. Понимая, что война Гитлером проиграна, Канарис принял участие в заговоре генералов против фюрера. После покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. По Германии прокатилась волна арестов. Было арестовано 7 тысяч человек, в том числе и Канарис.

Канариса, шефа абвера, арестовывал сам Шелленберг (начальник IV управления PCX А). Оба разведчика считались приятелями. Канарис не удивился «визиту» Шелленберга. Даже сказал: «Почему-то я всегда думал, что это будете вы». «Двуликий адмирал» догадывался: он стоит на пути у Шелленберга, который вместе с Гиммлером начал зондировать почву на Западе. Догадывался, что Шелленберг хочет захватить его, Канариса, шпионскую сеть и презентовать ее англо-американской реакции. При аресте Шелленберг предложил Канарису покончить с собой. «Маленький адмирал» отказался. Канариса пытал один из самых страшных нацистских палачей — Хупенкотен… Канариса заковали в тяжелые кандалы, избивали, ему перебили нос.

Казнь Канариса состоялась в концлагере Флоссенбюрге 8 апреля 1945 г. Ненависть к нему была столь велика (а, может, это был патологический садизм), что адмирала гнали на эшафот голого. Его повесили всего за месяц до капитуляции Германии.

КАХОВСКИЙ Петр Григорьевич (1799–1826) — декабрист, отставной поручик. О его смерти см. статью «БЕСТУЖЕВ-РЮМИН».

КЕЙТЕЛЬ Вильгельм (1882–1946) — генерал-фельдмаршал, нацистский военный преступник. Подписал ряд директив об уничтожении военнопленных и гражданского населения на оккупированных Германией территориях. Он же подписал акт о капитуляции Германии во Второй мировой войне. Повешен по приговору Международного военного трибунала в Нюрнберге. См. статью «ГЕРИНГ».

КЕННЕДИ ДЖОН (1917–1963) — президент США. 22 ноября 1963 г. Кеннеди совершал поездку на автомобиле в Далласе (штат Техас). Автомобиль президента, сделанный по особому заказу в 1961 г., был открытой машиной марки «линкольн» с двумя дополнительными откидывающимися сиденьями. Он был снабжен прозрачным пластмассовым верхом, который не был пуленепробиваемым;.. к тому же, небо прояснилось, и Уинстон Г. Лоусон, специальный агент Секретной службы распорядился не устанавливать верха.

Во время поездки за рулем лимузина был агент Секретной службы Уильям Р. Грир, справа от него сидел другой агент. Президент помещался справа на заднем сиденье рядом с Жаклин Кеннеди, своей женой. На правом откидном сиденье помещался губернатор Коннэли, на левом — жена губернатора. Автомобиль двигался со средней скоростью 11,2 мили в час.

В 12 час. 30 мин., когда автомобиль президента двигался по Элм-стрит к Тройному виадуку, раздался сухой винтовочный выстрел. Жаклин Кеннеди, которая смотрела влево на приветствовавшую президента толпу, он показался похожим на выхлоп мотоцикла. Затем она услышала возглас губернатора Коннэли. Повернувшись, Жаклин увидела странное выражение лица президента, поднимавшего левую руку к горлу. Затем раздались следующие выстрелы, и в голове президента образовалась зияющая рана. Обнимая своего мужа, Жаклин воскликнула: «О, Боже мой, они ранили моего мужа. Я люблю тебя, Джек!» Одна пуля прошла через шею президента; другая, оказавшаяся смертельной, раздробила его череп с правой стороны.

Еще до второй пули, попавшей в Кеннеди, губернатор Коннэли был ранен в спину, в правую сторону груди, в кисть правой руки и левое бедро. Услышав второй выстрел, жена Коннэли потянула мужа вниз к себе на колени. Видев в тот момент свою окровавленную грудь, губернатор подумал, что он сам смертельно ранен. Он воскликнул: «О, нет, нет, нет. Господи, они перебьют всех нас». Вначале жена губернатора решила, что ее муж убит, но затем заметила, что он слегка шевельнулся. Сохраняя присутствие духа, она проговорила: «Ничего, лежи спокойно». Губернатор лежал головой на коленях жены, когда услышал второй выстрел, попавший в президента. И к ту же минуту Коннэли и его жена увидели, что поверхность автомобиля покрыли частицы мозга.

Один из агентов Секретной службы по рации сообщил переднему автомобилю о нападении и велел ехать в больницу. Там к приезду президентского кортежа персонал был поднят на ноги и приготовлены две палаты.

После прибытия в больницу агент Лоусон выскочил из первого автомобиля и подбежал ко входу в отдел скорой помощи, где его встретили служащие, катившие носилки к автомобилю. Агент Хилл снял с себя пиджак и покрыл им голову и верхнюю часть груди президента, чтобы предотвратить фотографирование.

Пока группа врачей отчаянно пыталась спасти жизнь президента, Жаклин Кеннеди то наблюдала за их работой, то выходила из палаты. После того, как было объявлено, что президент мертв, она сказала, что хотела бы остаться со своим— мужем. Срочно был доставлен гроб, и тело президента подготовили для перевозки. В этот момент появились представители городских властей Далласа и стали, протестовать против увоза тела Кеннеди без предварительного вскрытия. Но, несмотря на их протесты, гроб вынесли из больницы, поместили в машину скорой помощи и перевезли на аэродром. Через 1 час 45 минут после роковых выстрелов гроб с Кеннеди был поставлен в кормовую часть президентского самолета.

Смерть президента повлекла за собою целую цепочку смертей. Ли Харви Освальд (по официальной версии убийца Кеннеди) через 2 дня был застрелен Джеком Руби. Джек Хантер, побывавший сразу после убийства Освальда у него на квартире, был застрелен в полицейском участке — у полицейского якобы самопроизвольно выстрелил пистолет. Другой журналист, который вместе с Хантером осматривал квартиру Освальда, Джим Косер был застрелен у себя дома. Таксист, который вез в день убийства Кеннеди Освальда, вскоре погиб в автомобильной катастрофе. Таинственно умерла журналистка Дороти Калголлен, которой удалось больше часа беседовать с глазу на глаз с Джеком Руби. Были убиты, или погибли подозрительным образом и многие другие свидетели или участники расследования убийства Кеннеди.

В августе 1990 г. на пресс-конференции в Далласе 29-летний Рики Уайт заявил, что его отец Уайт-старший был одним из трех человек, стрелявших в Кеннеди. По словам Уайта, Освальду заранее отводилась роль «козла отпущения», а по президенту вели огонь его отец, ранивший Кеннеди в горло и смертельно — в голову, и третий, неизвестный до сих пор участник покушения.

КЛАВДИЙ Тиберий Нерон Германик (10 до н. э. — 54 н. э) — римский император. Умер он от яда, как признают все; но кто и где его дал, о том говорят по-разному. Одни сообщают, что сделал это евнух Галот, проверявший его кушанья за трапезой жрецов на Капитолии, другие, — что сама Агриппина,[39] за домашним обедом поднесла ему отраву в белых грибах, его любимом лакомстве. Что случилось потом, также рассказывают различно. Большинство сообщает, что тотчас после отравления у него отнялся язык, и он, промучась целую ночь, умер на рассвете. Некоторые же передают, что сперва он впал в беспамятство, потом от переполнения желудка его вырвало всем съеденным, и отраву ему дали вновь — то ли подложив в кашу, будто ему нужно было подкрепиться после рвоты, то ли введя ее с промыванием, чтобы этим якобы облегчить его от тяжести в желудке.

Смерть его скрывали, пока не обеспечили все для его преемника. Приносили обеты о его здоровье, словно он был болен, приводили во дворец комедиантов, словно он желал развлечься.

Клавдий, как и многие другие правители древности, предчувствовал свою близкую смерть. В свое последнее заседание в сенате, он увещевал своих сыновей жить меж собою без раздоров и просил сенаторов позаботиться об их молодости, в последнем же заседании в суде сказал, что приближается его жизненный предел. Бывшие в заседании возмутились, но Клавдий повторил это еще дважды.

КЛЕЙСТ Генрих (1777–1811) — немецкий поэт-романтик. Эпоха «бури и натиска» в немецкой культуре породила своеобразное отношение к жизни и смерти.

Культ романтической личности, противостоящей толпе бюргеров, привел к проблеме отторженности от людей вообще. Вот почему смерть Клейста была такой же трагической, как и вся его жизнь.

В 1811 г. через одного из друзей он познакомился с немолодой замужней женщиной Генриеттой Фогель, страдавшей неизлечимой болезнью. Клейст в это время уже вовсю упивался мыслью о самоубийстве. Когда он заикнулся об этом Генриетте, она поддержала его, почти не раздумывая. Проводя время вместе, они обдумали все детали и запаслись оружием.

21 ноября 1811 года Клейст и его подруга отправились к Ваннскому озеру, неподалеку от Берлина. Там прошел их последний день. В сельской гостинице Клейст оставил прощальные письме. исполненные горькой решимости покончить с собой.

Сначала Клейст застрелил Генриетту Фогель, а затем выстрелил в себя. Их похоронили там же, рядом с Ваннским озером, у старой, затоптанной проезжей дороги.

КЛЕОПАТРА VII Египетская (69–30 до н. э.) — царица Египта.

Она правила с 51 г. до н. э. Будучи еще совсем юной, в борьбе с Птолемеем XIV за трон Египта Клеопатра прибегла к помощи Гая Юлия Цезаря, чьей любовницей она стала. После смерти Цезаря, когда в Риме разгорелась борьба за власть между триумвирами Антонием и Октавианом, Клеопатра стала сначала любовницей, а потом и женой Антония.

После поражения от войск Октавиана Антоний покончил жизнь самоубийством, бросившись на меч. Тем временем Клеопатра заперлась в мавзолее с двумя служанками. Когда Антоний истекал кровью, его, по приказу Клеопатры, принесли к ней в мавзолей и с помощью веревок втащили внутрь через окна второго этажа (первый этаж был забаррикадирован). Несостоявшийся император умер на руках Клеопатры.

Октавиан хотел оставить Клеопатру в живых, чтобы провести по Риму в униженном виде — закованную в цепи и привязанную к колеснице — во время торжественных празднований победы (триумфа). Парламентеры, посланные им, разумеется, скрывали это, но обещали царице, что если она отречется от трона, Октавиан поступит с ней милосердно. Клеопатра заявила, что отречется только при условии, что царем Египта будет ее сын от Цезаря Цезарион. На это Октавиан не соглашался; он намеревался сделать Египет своей вотчиной. Клеопатра грозила, что в случае отказа она покончит самоубийством. В свою очередь Октавиан грозил, что убьет детей Клеопатры — Птолемея и Клеопатру Селену, которых захватили его воины. Переговоры были долгими и тяжелыми.:

Октавиан, добиваясь официального отречения Клеопатры, старался соблазнить ее тем, что он оговорит права наследников (за исключением прав Цезариона на трон). Чтобы приглушить подозрения Клеопатры, Октавиан устроил пышные похороны Антония и позволил участвовать в них Клеопатре. После похорон царица вернулась в мавзолей. Несколько раз на дню она решалась на самоубийство, но мысль о детях-заложниках останавливала ее.

Весь август 30 года Клеопатра страдала от лихорадки, жары и душевных мучений. 28 августа ее посетил сам Октавиан.

«Когда он вошел, — пишет Плутарх, — она вскочила с ложа и, как была, в легкой одежде бросилась к его ногам. Волосы ее были растрепаны, лицо искажено, а под глазами темные круги. Вокруг грудей виднелись рубцы от ритуального бичевания во время похорон Антония, и ее внешний облик отражал состояние души. Но, несмотря ни на что, очарование и вызывающая красота юности не оставили ее. и она вся светилась обаянием».

Во время беседы Октавиан уверял царицу в своей благожелательности и ушел с уверенностью, что почти убедил ее отречься от всех прав.

Тем временем в Клеопатру влюбился один из римских офицеров, поставленных наблюдать за мавзолеем, Корнелий Долабелла. Он и раскрыл ей тайные планы Октавиана, сказав, что тот считает царицу оправившейся от болезни и собирается через несколько дней перевезти в Рим вместе с детьми. Но Цезариона он в любом случае убьет, чтобы тот не мог претендовать на престол. И тогда Клеопатра наконец решилась умереть.

Она испросила у Октавиана разрешения посетить могилу Антония, а затем, вернувшись в мавзолей, приняла ванну. Служанки натерли ее благовониями, причесали, одели. Наступило время обеда. Возле дверей мавзолея появился крестьянин с корзинкой и сказал римским стражникам, что принес для царицы свежие фиги. Кто-то из стражников проводил его в комнату царицы.

При виде крестьянина с корзиной Клеопатра громко воскликнула:

— А, вот и она!

Стражники выпроводили крестьянина, а Клеопатра сунула руку в корзину, где находилась принесенная по ее просьбе ядовитая змея (очевидно, кобра). Укус был смертелен.

Спустя небольшое время к стражникам вышла служанка и попросила отнести во дворец для Октавиана папирус с посланием царицы. Папирус отнесли. Прочитав его, Октавиан пришел в бешенство. Там было написано: «Хочу быть похороненной в одной могиле с Антонием».

Когда римские офицеры ворвались в мавзолей, они увидели мертвую Клеопатру с короной Птолемеев на голове. На ее руке были обнаружены две крохотные ранки от змеиного укуса. Октавиан попытался спасти царицу, послав к ней псиллов — членов североафриканского племени, считавшихся целителями змеиных укусов: римляне считали, что в их теле содержится яд, гибельный для змей, и, соответственно, противоядие от укусов. Псиллы должны были высосать яд у Клеопатры. Но, разумеется, это не помогло.

Раздосадованный, Октавиан казнил Цезариона и сына Антония от брака с Фульвией. Правда, детей, рожденных Клеопатрой от Антония, он оставил в живых.

А саму царицу он все же протащил за колесницей во время триумфа — но только в виде золотой статуи.

КОЛЧАК Александр Васильевич (1874–1920) — адмирал, один из руководителей белого движения в России. В октябре 1918 г., вернувшись в Россию из зарубежной поездки. Колчак прибыл в Омск и был назначен военным и морским министром т. н. «Сибирского правительства», а в ноябре того же года возглавил переворот, в результате которого провозгласил себя «Верховным правителем Российского государства». После поражения белогвардейских формирований бежал из Омска в Иркутск, где был взят под охрану чехословацкими войсками, а затем передан большевикам — Иркутскому военно-революционному комитету (ревкому).

После недолго следствия б февраля 1920 г. ревкоми принял Постановление № 27, которое заканчивалось так:

«…Основываясь на данных следственного материала и постановлений Совета Народных Комиссаров Российской социалистической Федеративной Республики, объявившего Колчака и его правительство вне закона, Иркутский военно-революционный комитет постановил:

1) бывшего верховного правителя адмирала Колчака и 2) бывшего председателя совета министров Пепеляева расстрелять.

Лучше казнить двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни невинных жертв.

Председатель Иркутского военно-революционного комитета Ширямов.

Члены: А.Сноскарев, М.Левенсон.

Управляющий делами Н.Оборин».

Приведу рассказ военного коменданта Иркутска И.Бурсака о последовавшей на другой день казни.

«Вечером 6 февраля я был вызван в ревком, там уже находился предгубчека Чудновский. Ширямов вручил нам постановление о расстреле Колчака и Пепеляева. Мы вышли и договорились с Чудновским, что я подготовлю специальную команду из коммунистов. Коменданта тюрьмы предупредили о предстоящем расстреле и приказали ему не отлучаться, а весь караул держать в боевой готовности. Во втором часу ночи я с командой прибыл в тюрьму. Через некоторое время туда прибыл и Чудновский.

Мы вошли в камеру к Колчаку и застали его одетым — в шубе и шапке. Было такое впечатление, что он чего-то ожидал.[40] Чудновский зачитал ему постановление ревкома. Колчак воскликнул:

— Как! Без суда?

Чудновский ответил:

— Да, адмирал, так же как вы и ваши подручные расстреливали тысячи наших товарищей.

Поднявшись на второй этаж, мы вошли в камеру к Пепеляеву. Этот тоже был одет. Когда Чудновский зачитал ему постановление ревкома, Пепеляев упал на колени и, валяясь в ногах, умолял, чтобы его не расстреливали. Он уверял, что вместе со своим братом генералом Пепеляевым давно решил восстать против Колчака и перейти на сторону Красной Армии. Я приказал ему встать и сказал:

— Умереть достойно не можете…

Снова спустились в камеру Колчака, забрали его и пошли в контору. Формальности закончены.

К четырем часам утра мы прибыли на берег реки Ушаковки, притока Ангары. Колчак все время вел себя спокойно, а Пепеляев — эта огромная туша — как в лихорадке».

Рассказ И.Бурсака продолжает С.Чудновский:

«Мороз 32–35 градусов. Ночь светлая. Тишина мертвая. Только изредка со стороны Иннокентьевской раздаются отзвуки отдельных орудийных и ружейных выстрелов. Разделенный на две части конвой образует круги, в середине которых находятся: впереди Колчак, а сзади Пепеляев, нарушающий тишину молитвами… Выстрелы со стороны Иннокентьевской слышатся все яснее, все ближе. Порой кажется, что перестрелка происходит совсем недалеко… На небе полная луна, светло как днем. Мы стоим у высокой горы, к подножию которой примостился небольшой холм. На этот холм поставлены Колчак и Пепеляев. Колчак — высокий, худощавый, типа англичанина, его голова немного опущена. Пепеляев же небольшого роста, толстый, голова втянута как-то в плечи, лицо бледное, глаза почти закрыты: мертвец да и только».

Снова И.Бурсак:

«На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне:

— Пора.

Я даю команду:

— Взвод, по вр&гам революции, — пли!

Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь».

КОНАН-ДОЙЛ Артур (1859–1930) — английский писатель. В последние годы жизни Конан-Дойлом овладели мистические настроения. Еще в 1916 г. он написал в одной из заметок:

«Дуновение Духа можно ощутить сегодня, здесь, в этой комнате так же свободно, как некогда в Горнице Сионской. Бог не умер две тысячи лет назад. Он здесь, сейчас… Единственная незыблемая и вечная ценность — память о том, что мы обсуждали сегодня, мост через смерть, верное продолжение пути в потустороннем мире».

Увлекшись спиритизмом, писатель стал яростным его адептом, ездил с лекциями по всему миру. В своих спиритических работах он приходит к мысли о том, что смерти в общепринятом значении слова не существует. Когда человек умирает, не материальное тело его сохраняется и не материальное тело лежит в могиле, ожидая Страшного суда и воскрешения. А происходит смерть с эфирным телом, которое писатель понимал как душу, одетую в телесную оболочку лучшего периода своей земной жизни. Это эфирное тело после сна или сразу переходит в ряд иных миров, странствуя от сферы к сфере, от цикла к циклу, приближаясь к той высшей сфере, где обитает Христос.

Почти до самой кончины продолжал Конан-Дойл путешествовать по всему свету. Однако в 1930 г. поездки прекратились. Болезнь и общая физическая слабость делали свое дело.

«7 июля 1930 г., — пишет биограф писателя, — в два часа ночи Денис и Адриан[41] с бешеной скоростью неслись в машине в Танбридж-Уэлс за кислородом. В ящике стола в кабинете Конан-Дойла лежали гранки его последнего рассказа… Из своей спальни — окна, выходящие на север, были открыты — мог он еще увидеть восход солнца, предвещавшего ясный теплый день.

(Сама обстановка спальни весьма примечательна. По стенам были развешаны фотографии боксеров — Том Криб и Молино — и рисунки Уильяма Блейка. Над туалетным столиком висела фотография военного тральщика «Конан-Дойл». Была еще деревянная плакетка с изображением Гиллета в роли Шерлока Холмса. По углам — гири и боксерские перчатки и там же, в спальне, бережно уложенный в специальный чехол, стоял его славный бильярдный кий).

В половине восьмого утра, совершенно обессиленный, он все же пожелал встать с постели и сесть в кресло. Ему помогли натянуть халат, и он устроился в большом плетеном кресле лицом к окну. Он говорил мало. Ему было трудно говорить.

Но он нашел в себе силы сказать:

— Нужно отлить для тебя медаль, — сказал он Джин (жене. — А.Л.), — с надписью: «Лучшей из всех сиделок».

Была почти половина девятого. Джин сидела слева, держа его руку в своей. Адриан — справа, держа его за другую руку. Денис стоял за спиной Адриана, а Лина Джин по другую сторону от матери.

За окном уже встало солнце, хотя лужайка еще была в тени. Ровно в половине девятого они почувствовали, как рука его сжалась. Он чуть-чуть приподнялся и, не в силах говорить, посмотрел по очереди на каждого из них. Затем откинулся назад, и глаза его навеки сомкнулись для всего земного.»

КОНСТАНТИН XI Палеолог О405-1453) — последний император Византии. Он погиб 29 мая 1453 г., во время штурма Константинополя турецкими войсками. Султан Мехмед, командовавший нападавшими, пожелал узнать, судьбу императора; однако выяснить ее достоверно не удалось.

«Впоследствии, — пишет историк, — в итальянских колониях в Леванте ходил рассказ о том, что два турецких солдата, утверждавшие, что они убили Константина, принесли султану голову, которую захваченные придворные императора опознали как принадлежавшую их господину; Мехмед повелел водрузить ее на колонну, стоявшую на Форуме Августа, затем забальзамировать ее и послать для обозрения ко дворам самых могущественных владык мусульманского мира.»

Свидетели, оставившие свои описания падения города, это событие изображают по-разному. По словам Барбаро, нашлись лица, утверждавшие, что видели тело императора среди груды убитых, в то время как другие утверждали, что оно так и не было найдено. Нечто похожее писал и флорентиец Тетальди: одни утверждали, по его словам, что императору в схватке снесли голову, а другие — что он погиб в воротах, после того, как его свалили на землю. При этом он добавляет, что обе эти версии могли быть достоверными, поскольку император действительно погиб в толпе, а большинство вражеских трупов турки обезглавили.

Преданный друг императора Франдзис пытался выяснить эту историю подробнее; ему, однако, удалось лишь узнать, что, когда султан послал на поиски тела, было отмыто множество трупов и голов с целью опознать императора. В конце концов было найдено тело в носках с вышитыми орлами; та же эмблема была выбита и на ножных латах. Решили, что это и есть император, и султан отдал его грекам для погребения. Франдзис сам этого не видел, и у него остались некоторые сомнения относительно того, что это действительно был его господин: не смог он также выяснить, где было погребено тело.

Смерть Константина — не рядовая смерть рядового императора; она стала символом падения христианства в этой части мира, символом крушения Византии.

КОНФУЦИЙ Кунц-Цзы (551–479 до н. э.) — древнекитайский мыслитель, основатель конфуцианства. В жизни Конфуция не раз были моменты, когда он чудом избегал гибели. Тем не менее он дожил до глубокой (по понятиям тех времен) старости.

Конфуцию было уже около семидесяти, когда умерла его жена. Хотя он никогда не был с ней душевно близок, он воспринял это событие как напоминание о неизбежном конце и все чаще стал говорить о смерти. Однажды, стоя у реки, он погрузился в грустные размышления о мимолетности жизни. «Все преходяще, — сказал он, — подобно этому течению не останавливается ни днем, ни ночью».

Вскоре умер сын Конфуция, а вслед за ним любимый его ученик Янь Юань. Смерть Янь Юаня потрясла учителя. «Небо сокрушает меня!» — восклицал он, горько плача. Когда его пытались утешать, он отвечал: «О ком же мне скорбеть глубоко, как не об этом человеке?» Янь Юань был самоотверженно предан учителю и готов был отдать за него жизнь. Он ловил каждое его слово и принимал все, что скажет Конфуций, без возражений. Учитель иногда шутливо говорил: «Янь Юань мне не помощник, ему нравится все, что бы я ни сказал.» И вот теперь он умер; Конфуций почувствовал, что наступает его черед. Все это время он, тем не менее, не прекращал работы. Он писал книгу «Чюн-цю» — летопись, которая должна была отразить эпоху вражды и междоусобиц. «По ней узнают меня и по ней будут судить обо мне», — говорил он. Ему хотелось прожить еще хоть немного, чтобы довести занятия до конца, но вскоре он почувствовал, что силы его на исходе.

Его стали посещать видения и сны. Когда он заболел, ученики просили старца молиться духам о выздоровлении.

— А следует ли это делать? — спросил Конфуций; и когда ему сказали, что правила предписывают поступать так, он сказал: «Я молился давно». Этим он, может быть, хотел сказать, что вся его жизнь была служением Небу.

В 479 году он прервал свои литературные занятия, чувствуя приближение конца. В беседах с учеником Цзы Кунгом он, однако, все время возвращался к древним временам. Он снова стал сетовать на то, что «не нашлось ни одного правителя, который захотел бы стать его учеником».

Под конец он в тоске воскликнул: «Кто после моей смерти возьмет на себя труд продолжать мое учение?» — это были его последние слова.

КОРНИЛОВ Лавр Георгиевич (1870–1918) русский генерал, во время Гражданской войны в России командующий Добровольческой армией белых. Корнилов был убит при штурме Екатеринбурга. О том, как это произошло рассказывает другой участник событий — генерал Антон Деникин:

«С раннего утра 31-го (13 апреля 1918 г. по новому стилю. —А.Л.), как обычно, начался артиллерийский обстрел всего района фермы.[42] Корнилова снова просили переместить штаб, он ответил:

— Теперь уже не стоит, завтра штурм.

Перебросились с Корниловым несколькими незначительными фразами — я не чувствовал тогда, что они будут последними…

Я вышел к восточному краю усадьбы взглянуть на поле боя; там тихо; в цепях не слышно огня, незаметно движения войска. Сел на берегу возле фермы. Весеннее солнце стало ярче и теплее; дышит паром земля; внизу под отвесным обрывом тихо и лениво течет Кубань; через голову то и дело проносятся со свистом гранаты, бороздят гладь воды, вздымают столбы брызг, играющих разноцветными переливами на солнце, и отбрасывают от места падения в сторону широкие круги.

Подсели два-три офицера. Но разговор не вяжется, хочется побыть одному. В тиши — тягостное чувство, навеянное вчерашней беседой с Корниловым. Нельзя допустить непоправимого… Завтра мы с Романовским, которому я передал разговор с командующим, будем неотступно возле него…

Был восьмой час. Глухой удар в роще: заметались кони, зашевелились люди. Другой, совсем радом — сухой и резкий…

Прошло несколько минут…

— Ваше превосходительство! Генерал Корнилов…

Предо мной стоит адъютант командующего подпоручик Долин-ский с перекошенным лицом и от сдавившей горло судороги не может произнести больше ни слова. Не нужно. Все понятно.

Генерал Корнилов был один в своей комнате, когда неприятельская граната пробила стену возле окна и ударилась об пол под столом, за которым он сидел; силой взрыва его подбросило, по-видимому, кверху и ударило о печку. В момент разрыва гранаты в дверях появился Долинский, которого отшвырнуло в сторону. Когда затем Казанович и Долинский вошли первыми в комнату, она была наполнена дымом, на полу лежал генерал Корнилов, покрытый обломками штукатурки и пылью. Он еще дышал… Кровь сочилась из небольшой ранки в виске и текла из пробитого правого бедра.

Долинский не докончил еще своей фразы, как к обрыву подошел Романовский и несколько офицеров. Принесли носилки, поставили возле меня. Он лежал на них беспомощно и недвижимо. Я наклонился к нему. Дыхание становилось все тише, тише и угасло.

Сдерживая рыдания, я приник к холодеющей руке почившего вождя…

Неприятельская граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного.

Вначале смерть главнокомандующего хотели скрыть от армии до вечера. Напрасные старания: весть разнеслась, словно по внушению. Казалось, что самый воздух напоен чем-то жутким и тревожным и что там в окопах еще не знают, но чувствуют, что свершилось роковое.»

КОСЫГИН Алексей Николаевич (1904–1980) — Председатель Совета Министров СССР, член Политбюро ЦК КПСС. Известна оценка, данная Косыгину еще в 1964 г. американским журналом «Ньюсуик»:

«Косыгин — новый тип советского руководителя, не столько идеолог, сколько практик… Человек такого типа мог бы возглавлять крупную корпорацию вроде «Форда» или «Дженерал моторе», но не кажется способным руководить политической партией».

Косыгин пережил Сталина и Хрущева, но не успел пережить Брежнева. Зять Косыгина академик Д.Гвишиани свидетельствует, что в последние годы отношение Брежнева и его окружения к Косыгину резко ухудшилось.

Тем временем и здоровье стало подводить премьера. Он серьезно заболел. Как вспоминает бывший член Политбюро ЦК КПСС В.В.Гришин, «у него был инфаркт миокарда, причем очень обширный. Чазов говорил мне: удивительно, как жив человек, у него вместо сердечной мышцы «отгонка», как он выражался. Сам Косыгин плохо оценивал свое состояние, хотя и был очень активен, подвижен, но в конце концов Четвертое главное управление Минздрава внесло в Политбюро официальное представление, что работать он теперь уже не может».

Находясь в больнице, в октябре 1980 г. Косыгин вынужден был написать заявление об освобождении его от обязанностей Председателя Совета Министров СССР. Заявление было послано вечером, накануне сессии Верховного Совета, но уже после состоявшегося пленума ЦК.[43] Было оно очень кратким, в нем ничего не говорилось о членстве в Политбюро.

На второй день после отставки с поста Председателя его лишили охраны, правительственной связи, служебной машины, которая, правда, больше не понадобилась — оставшиеся дни он провел в больнице. Никто из коллег, бывших помощников, охранников не навещал и не звонил ему, чтобы сказать доброе слово, все чего-то опасались, как в былые времена. Умирая в больнице, он бредил цифрами, переживал за предстоящую пятилетку, опасаясь ее полной неудачи, огорчался нежеланием Политбюро заниматься этим вопросом…

18 декабря 1980 г. Косыгин скончался в больнице. О его смерти официальная пресса сообщила лишь через три дня.

КРАНМЕР ТОМАС (1489–1556) — архиепископ Кентерберийский, деятель английской Реформации.

Кранмер положил жизнь на, утверждение в стране англиканской (протестантской) церкви, но когда умерли Генрих VIII и Эдуард VI, на престол взошла Мария Тюдор, прозванная впоследствии «Кровавой», и восстановила в Англии католицизм. После этого Кранмер был обвинен в государственной измене и заключен в тюрьму. Конечной целью королевы было отлучение «еретика» от церкви и его казнь. С ее благословения организовали диспут в Оксфорде между Кранмером и католическими богословами, результат которого был предрешен — университетские теологи проигравшим признали архиепископа. Ему предоставили 80 дней для апелляции к папе римскому, но при этом почему-то «забыли» выпустить из тюрьмы. Папа, который когда-то утвердил архиепископский сан Кранмера, теперь его этого сана лишил. Остальное, как говорится, было «делом техники». И тут случилось неожиданное, — пишет историк, — Кранмер, долго проявлявший непреклонность, вдруг капитулировал. Несколько раз под давлением осаждавших его испанских прелатов (Мария Тюдор была обручена с испанским принцем Филиппом. — А.Л.) Кранмер подписывал различные «отречения» от протестантизма, то признавая свои прегрешения, то частично беря назад уже сделанные признания. Обреченный на смерть старик руководствовался не только страхом за свою жизнь, хотя его отречение от протестантизма, быть может, и было продиктовано надеждой на помилование и взято обратно, когда эта надежда не оправдалась. Он был готов принять смерть протестантом, как это бесстрашно сделали его единомышленники Латимер и Ридли. Но он был согласен умереть и католиком, если это, как ему вдруг показалось, приведет к спасению души. Подготовив и подписав многочисленные экземпляры своего очередного, наиболее решительного покаяния, Кранмер в ночь перед казнью составил два варианта своей предсмертной речи — католической и протестантской. Уже на плахе он предпочел последний вариант. Более того, он нашел в себе силы, чтобы сунуть в огонь свою правую руку, написавшую многочисленные отречения. Протестанты очень восхищались этим мужеством на эшафоте, тогда как несколько обескураженные католические авторы разъясняли, что Кранмер не совершил ничего героического: ведь эта рука все равно была бы сожжена через несколько минут…

Но, как бы то ни было, утром 21 марта 1556 г. Кранмер с большим мужеством и достоинством принял смерть на костре. Огонь горел не слишком усердно, и, когда он окончательно погас, палачи стали ворошить золу. В ней отыскались несгоревшие части тела бывшего архиепископа. Враги Кранмера использовали это для очередного очернения — они стали утверждать, что не сгорело сердце еретика — оно, мол, слишком было пропитано пороками.

КРОУХЕРСТ ДОНАЛЬД (1932–1969) — английский яхтсмен. Историю Кроухерста знаменитый мореплаватель-одиночка сэр Френсис Чичестер назвал морской драмой столетия.

Дональд Кроухерст, инженер, изобретатель, бизнесмен решил принять участие в кругосветной гонке яхт-одиночек, хотя до этого не отходил от берега дальше, чем на 100 миль. Кроухерст плыл на тримаране «Тейнмаут-Электрон», но его судно, построенное второпях, оказалось неспособным конкурировать с лидерами гонки. И тогда Кроухерст (которому чрезвычайно важно было победить, так как он был опутан долгами и яхту строил за чужие деньги) решился на фальсификацию. Он решил переждать основное время гонки в Атлантическом океане, а потом в нужный момент (заранее все рассчитав) финишировать раньше других участников гонки. Кроухерст стал писать фальшивые данные о своем местонахождении в бортовой журнал и послал по радио сообщение о том, что он не сможет больше выходить в эфир из-за поломки генератора. Кроухерст вел двойную игру до 30 июня 1969 г. В этот день на запрос Лондона, когда его следует ждать (Кроухерст уже «починил» передатчик), он ответил радиограммой: «Тейнмаут, комитету по встрече. Напоминаю, что яхта не поезд, у нее нет твердого расписания». Больше радиограмм не было, а через десять дней яхту «Тейнмаут-Электрон» обнаружили пустой в 700 милях от берега. Судно было в полном порядке и нейлоновый трос, которым пристегивался спасательный пояс, лежал свернутым на месте. На яхте нашли дневники Кроухерста, и стало ясно, что он, скорее всего, добровольно покинул яхту и ушел в Мировой океан. Возможно, измученный двойной игрой, он не выдержал психологического напряжения и сошел с ума. Во всяком случае, в последний свой день — 30 июня 1969 г. — Кроухерст оставил в дневнике следующие записи:

10.30 утра. «Только повелитель шахмат может избавить нас от всевластия космических существ».

11.00. «На свете только одна совершенная красота — это красота истины».

11.02. «Я сумел проникнуть в сущность обиды. Я буду играть, только если вы пообещаете, что игра будет вестись по моим правилам.

Все кончено кончено кончено»

11.17. «Выбор сделан. Я ВЫХОЖУ из игры ровно в 11.20. Нет смысла в мучениях, которые…»

На этой фразе Кроухерст оборвал свои записи. Затем он поднялся из тесной каюты на палубу и шагнул в ласковую, манящую глубину океана.

КУК Джемс (1728–1779) — английский мореплаватель. В 1778 г. Кук открыл юго-восточные Гавайские острова, где и нашел в конце концов свою гибель. Все началось с того, что 13 февраля 1778 г. у корабельного плотника из команды Кука кто-то из островитян украл клещи. В погоне за вором боцман стал стрелять. Островитяне клещи вернули, но конфликт стал разгораться, так как боцман потребовал выдать вора. В ответ островитяне забросали англичан камнями и тем пришлось на шлюпке бежать на корабль. В ночь на 14 февраля с одного из кораблей Кука украли большой (и единственный на корабле) бот. Кук отправился к королю острова Терреобою и пригласил его к себе на корабль. Дальше, по реконструкции современного писателя, произошло следующее:

«Все кончилось бы вполне благополучно, если бы вдруг в толпе не возник слух, будто на другом конце острова англичане только что убили двух гавайцев. Слух этот, как потом оказалось, был ложный, но тем не менее он сыграл роковую роль в судьбе всей экспедиции.

Гавайцы начали вооружаться, появились дротики, копья и камни. Воины надели сплетенные из толстых трав рубашки, заменявшие им кольчуги.

Кук, чувствуя, что дело принимает дурной оборот, приказал солдатам прибавить шагу.

Гавайцы построились рядами по обеим сторонам дороги, но враждебных действий не начинали.

Возле отряда плелся плешивый жрец, распевая молитвы. Выживший из ума король покорно следовал за Куком в сопровождении двух своих сыновей. Пока все было благополучно.

Но едва они вышли на берег, как к Терреобою подбежала одна из его жен, обняла мужа и усадила на камень. Она умоляла своего мужа и повелителя не ездить на корабль белых.

— Это злые, хитрые люди! — причитала она, обливаясь слезами. — Они заколют тебя, как свинью, на своем корабле. Не покидай нас, король, если хочешь остаться в живых!

Внезапно поручик увидел гавайца, который подкрадывался к Куку сзади с широким ножом в руке. Поручик прицелился в него из ружья.

— Не стреляйте! — крикнул Кук. — Выстрел погубит все дело. Он и так не посмеет меня тронуть.

Гаваец, увидев направленное на него дуло, кинулся к поручику.

Поручик ударил его прикладом по голове. Гаваец выронил нож и скрылся в толпе.

Но мир уже был нарушен.

Один из воинов бросил в Кука камень. Кук в него выстрелил, но дробь, которой было заряжено ружье, застряла в толстой рубашке воина. Воин замахнулся на Кука копьем. Кук прикладом сшиб его с ног и зарядил ружье пулей.

И в ту же минуту увидел другого гавайца, замахнувшегося на него дротиком.

Кук выстрелил, но промахнулся.

Солдаты, не дожидаясь приказания, беспорядочно выстрелили и заставили гавайцев немного отступить.

Короля Терреобоя давно уже увела жена. Надо было возможно скорее вернуться на корабль. Обе шлюпки медленно плыли к берегу. Кук взмахнул рукой, чтобы заставить их двигаться быстрее. Но подпоручик, командовавший одной из шлюпок, неверно понял знак капитана и повернул обратно к кораблю.

Эта ошибка стоила Куку жизни.

Другая шлюпка, находившаяся под начальством лейтенанта, мужественно продвигалась вперед, несмотря на то, что на нее с берега сыпался град камней. Впрочем, она все равно не могла бы вместить всех находившихся на берегу англичан.

Солдаты бросились в воду, давя и толкая друг друга, стараясь как можно быстрее добраться до спасительной шлюпки. Офицеры кинулись за ними.

Кук шел последним. Он не торопился: все равно шлюпка всех не вместит, а капитан должен прежде всего заботиться о спасении вверенных ему людей.

Ружье он держал под левой рукой, а правой прикрывал голову от сыпавшихся со всех сторон камней. Гавайцы видя смятение англичан, кинулись за ними вдогонку.

Копье вонзилось Куку в затылок.

Кук зашатался, упал в воду и выронил ружье.

Но сейчас же вскочил.

— Помогите! — крикнул он.

Копье опустилось снова и на этот раз пронзило Кука насквозь.»

По другой версии, Кук, чтобы вернуть похищенную туземцами лодку, потребовал от короля стать заложником, пока не будет возвращен баркас. Во время переговоров решили, что Кук не будет брать короля в заложники, а тот обещал, что воры будут найдены и лодка возвращена.

И вот, когда Кук уже собирался садиться в лодку, какой-то моряк его команды, желая попугать туземцев, выстрелил без приказа. К несчастью, он попал в вождя, который был сражен насмерть. Туземцы принялись забрасывать белых людей камнями. Камень попал и в спину Куку.

Он в ярости оглянулся. Бросивший камень человек, облаченный в боевые доспехи из циновок — жалкая защита против огнестрельного оружия, — еще не опустил руку. Кук мгновенно дал отпор, выстрелив в противника дробью, желая лишь напугать его, а не убить. Все замерли. Человек, в которого целились, не упал, как и было рассчитано. Туземцы, потерявшие веру во всемогущество туземного бога, бросились на него.

На этот раз командир выстрелил пулей. Один гаваец упал. Но было уже поздно, возбужденные туземцы даже не заметили этого. Еще один камень, тяжелее первого, угодил Куку в голову. Он потерял равновесие и выронил ружье. Длинные ножи пронзили его тело. Вместо того чтобы прийти командиру на помощь, его обезумевшие спутники бросились к баркасу.

К этому стоит добавить, что капитан Кларк, принявший командование над экспедицией после гибели Кука, потребовал от островитян выдачи тела и вещей погибшего капитана. Под защитой пушек на берег высадилась рота морской пехоты. Выстрелами англичане загнали гавайцев в горы и сожгли их селение. И только после этого островитяне, выслушав требование командовавшего ротой лейтенанта Кинга, прислали на корабль десять футов человеческого мяса и голову Кука без нижней челюсти — все, что осталось от великого мореплавателя.

КУТЕПОВ Александр Павлович (1882–1930) — генерал от инфатерии, участник Гражданской войны в России (на стороне белых), в эмиграции возглавлял Русский общевоинский союз (РОВС). 26 января 1930 г. Кутепов внезапно исчез из Парижа. Долгое время бытовала версия, что его похитили агенты НКВД, чтобы переправить в Россию, но по дороге он скончался от сердечного приступа. Однако французский историк Жан Элленстайн привел новые данные о гибели Кутепова.

«Звонок раздался неожиданно, — рассказывает Элленстайн. — Было это в 1978 году. Неизвестный человек позвонил мне и попросил о встрече. «Знаю, что обречен, — говорил незнакомец, — болезнь моя неизлечима. Но перед смертью я должен облегчить душу. В бога не верую, обратился потому, что знаю вас как честного историка. Только обещайте сохранить это в тайне, по крайней мере пока живы мои родные». Так я познакомился с Морисом Онелем, старым депутатом-коммунистом. Он рассказал мне об убийстве генерала Кутепова.

…В воскресенье, 26 января, генерал Кутепов отправился на заутреню. Служба должна была состояться в 11 часов. Вместо того чтобы — как обычно — поехать на машине, Кутепов отказался от услуг шофера и пошел пешком.

Не дождавшись мужа к обеду, жена Кутепова принялась звонить друзьям, но никто генерала в церкви не видел. Он исчез в центре Парижа средь бела дня…

Ни улик, ни свидетелей. Только некто Стейнметц, эльзасец, работающий уборщиком в клинике, утверждал, что, вытряхивая ковры, видел недалеко от перекрестка Удино двух мужчин крепкого телосложения, старательно «скучавших» у серого автомобиля. Сперва нарочито беспечный вид этой пары вызвал у Стейнметца подозрение, но рядом он заметил полицейского, несущего службу, и успокоился.

Закончив работу, бдительный эльзасец отправился домой и на улице Руссле чуть было не столкнулся с той же самой «парочкой»: они били пожилого человека, пытаясь затолкнуть его в автомобиль. Стейнметц хотел вмешаться, но опять увидел полицейского, спокойно наблюдавшего за потасовкой. Но едва машина тронулась, этот самый полицейский вскочил в нее!

Продолжение вы знаете, Стейнметц опознал его потом по фотографии. Кутепова найти не удалось, следствие закрыли. Каково же было мое удивление, когда Морис Онель заявил, что «полицейским» при похищении генерала Кутепова был его брат, который прикрывал посланных из Москвы агентов НКВД. По словам Онеля, Кутепов — человек смелый и сильный — оказал агентам такое сопротивление, что они не могли вести машину. Тогда брат Онеля заколол генерала ножом. Программой это предусмотрено не было. В страхе возмездия из Москвы за самодеятельность убийцы ринулись в дом к брату Онеля. Там, в парижском пригороде Леваллуа-Перре, тело Кутепова сначала спрятали в гараже, а потом Онель отрыл яму и тут же, в гараже, залил труп цементом.»

Проверить этот рассказ сейчас уже невозможно, поскольку место, где находился гараж, в настоящее время застроено многоэтажными домами.