Преемники дела или наследники?

Преемники дела или наследники?

Надеюсь, что на радость, не на беду, выпали мне изрядные заботы не только о духовной, но и о материальной составляющей житья-бытья детей. Когда-нибудь в их руках окажется судьба моего немалого бизнеса или как минимум капитала. Он, конечно, не так велик, как у Билла Гейтса, но Гейтс почти весь капитал пожертвовал на нужды борьбы с малярией, а детям оставил даже меньше, чем могу дать я. В этом, думаю, великая мудрость главного предпринимателя планеты. Как сделать так, чтобы свалившееся на детей богатство не придавило и не искалечило их жизнь? Для богатых наследников, чтобы не впасть в депрессию, только один выход – это увлечённость самой работой, будь то наука, искусство или бизнес. Строго говоря, мощного материального стимула, как и борьбы не только за выживание, но даже за достойное житьё-бытьё, у богатых наследников нет.

Особенно страшно, когда весь груз наследства сваливается на ещё неоперившихся детей школьно-институтского возраста. Такая ситуация тем более вероятна, чем старше отец. Для бизнесменов типичной стала ситуация рождения детей– «внуков» – во второй, а иногда и в третьей молодости. А если при маленьких или недостаточно взрослых детях отец в разводе с женой, как, например, я, то дополнительных трудностей не счесть.

В случае ухода в лучшие миры хозяина бизнеса формально наследниками становятся неокрепшие дети, а фактически может начать безраздельно править балом законная представительница детей, бывшая жена, заинтересованная, кстати, именно в таком сценарии. А уж в чём не заинтересованы бывшие, так это в женитьбе отца общих детей и в появлении при отсутствии завещания главной наследницы и наиболее вероятной соуправительницы фирмы.

До моей женитьбы резко сдерживало ситуацию и снижало степень опасности только наличие старшего сына, рождённого в другой семье. Он был долгие годы главный наследник на период взросления младших детей.

Если кому-то повезло меньше и нет надёжной жены, либо старшего сына, либо он рождён с женщиной, которую следует опасаться, то ситуации не позавидуешь. При таком раскладе было бы разумно одну или несколько долей своего бизнеса обменять на аналогичные доли чужого, но хорошо знакомого бизнеса близкого родственника или надёжного друга с тем, чтобы в обоих случаях управлять коллективно. Сформированный совет учредителей должен соблюдать не только интересы фирмы, но в первую очередь интересы детей-наследников. Отсутствие гипотетической возможности у бывших жён пользоваться плодами деятельности фирмы делает жизнь бывшего супруга и бывшего единоличного собственника намного безопасней. Правда, допустить чужих к капиталу могут решиться считаные единицы. Здесь необходимо взвешивать все риски. Нам кажется, что наработанная годами собственность принадлежит нам и детям навечно. Но увы. Театр жизни быстро, причём нередко очень неожиданно, пустеет, а собственность остаётся и впоследствии чаще всего распределяется совсем не так, как хотелось бы основателю фирмы. Де-факто мы часто уходим от ответственности за то, что будет после нас, забывая, как «коротки наши роли» (цитата из самого, пожалуй, известного стихотворения Ивана Елагина):

…Просил Офелию Гамлет

В молитве его помянуть?

Я страх почувствовал некий,

Что Гамлет просил о том

Уже в семнадцатом веке.

Попросит в двадцать шестом.

И перед этою тайной,

Что столько веков живёт,

Я – только совсем случайный

Незначащий эпизод.

Что здесь, у самого края

Сцены, живущей века,

Зрителя я играю,

И роль моя коротка.

В Европе в отличие от нас немалое распространение получил институт трастового управления. Трастовая компания вместе с наблюдателем из числа близких к завещателю лиц может управлять активами до наступления любых событий, указанных в завещании (окончание института, женитьба, появление детей и наследников и т. д.).

Об уходе из жизни нужно помнить всегда. Ещё при безбожных коммунистах призывал к этому В. Г. Распутин. В старом советском фильме «Жестокость», снятом, кстати, по повести Павла Нилина, начинавшего свой путь в Иркутске, не раз звучала фраза: «Мы отвечаем за всё, что было при нас», – а в конце фильма как откровение, как итог духовной жизни главного героя родилась у него сокровенная мысль: «Мы обязаны отвечать и за всё, что будет после нас».

Как эта мысль не сродни с отвратительным расхожим высказыванием, которым, по всей видимости, руководствуется созданное Западом общество сверхпотребления и экологической безответственности: «После нас хоть потоп».

Весьма примечательный случай рассказал мне с издевательской усмешкой бывший партократ. Произошёл он много лет назад, когда мой собеседник ещё не перековался в чиновника загнивающего, по его прежним понятиям, капитализма. Он искренне потешался, вспоминая, как в святом для него месте, в обкоме партии, разбирался молодой в ту пору и ещё не очень известный писатель Валентин Распутин.

Хотя над чем было потешаться? В ответ на громогласную суровую критику партийных «товарищей» Распутин, к их огромному удивлению, задумчиво и тихо сказал: «Всем вам нужно чаще о смерти думать». Партийная верхушка области во главе с «самим» первым секретарём настолько опешила, что на какой– то момент потеряла дар своей канцелярской речи. Но фраза писателя наверняка запомнилась навсегда каждому «проработчику».

Кто-то из них, думаю, с годами понял житейскую мудрость, высказанную Распутиным, а кто-то, увы, как рассказчик этой «потешной» истории, спившийся впоследствии, ушёл из жизни, так и не став ни на йоту мудрее. Не оставил он людям ни дела, ни строчек, ни добрых памятных поступков, хотя имел немалые возможности. Доходил он в чинах даже до кремлёвских звёзд, работая в Центральном комитете Коммунистической партии Советского Союза.

В отличие от хорошего, пусть даже не самого великого, писателя или поэта, он всегда делал и говорил то, что нужно, что диктовал алгоритм бездушной партийной этики, то, что говорили и делали тысячи его безликих собратьев. Среди них было немало и весьма неглупых людей, но партийную дисциплину с её постоянным «одобрямс» и единодушным голосованием они выбрали сами вместо проявления яркой индивидуальности, которая выделяет каждого из серой массы. Думаю, что выражение «После меня хоть потоп» можно было бы начертать на знамени всех временщиков. Они не впитали ни многовековой культуры, ни религии и, естественно, не передали внукам и правнукам свидетельство своей жизни и эпохи, воплощённое в ярком слове или в начатом деле. Вся эта одноцветность, уходя из жизни, как бы сокращается бесследным вычёркиванием, наподобие арифметической дроби, где в числителе и знаменателе одно и то же. Какие при этом должности и звания были по жизни, не играет роли. Нужно было, как говорил им когда-то молодой Валентин Распутин, почаще думать о смерти, а значит, и о смысле жизни. С годами стало ясно, что смерть не так далеко, как казалось когда-то моему партийному собеседнику.

Реальный рецепт продления жизни и после завершения земного пути – это оставленное наследникам Дело, свои авторские книги или хотя бы самостоятельно изданные – с любимыми произведениями, созвучными собственной душе, на это же работают и коллекции, в которых выражена индивидуальность собирателя.

Мою жизнь «наследстводержателя» делало намного спокойней то обстоятельство, что старшего сына, выросшего с другой матерью, нежели младшие дети, груз богатства не сломит, не вгонит в безделье и депрессию. Вот уже четыре года как он идёт своим путём, захваченный интереснейшей работой, общением со специалистами высочайшего, по российским меркам, уровня как на обслуживаемых предприятиях, так и внутри их международной консалтинговой компании.

Работая у нас и даже активно занимаясь импортом, шансов на общение с профессионалами высочайшего международного уровня пока немного.

Большой простор для международной деятельности может открыть наш музей-галерея сибирского искусства. Главное, чтоб у наследников был неослабевающий интерес к постоянному развитию и себя, и Дела.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.