ЧАСТЬ 45 Магльтон и Дингли-Делл

ЧАСТЬ 45

Магльтон и Дингли-Делл

На следующий же день после маневров пиквикисты отправляются погостить у мистера Уордля в его усадьбе Мэнор-Фарм, близ Дингли-Делла (гл. 5), который находился по соседству с корпоративным (ч. 33) парламентским городом Магльтоном[51]. Замаскировав этим вымышленным названием один из городов Кента (ч. 44), Диккенс выдумывает и другие два имени, не давая, таким образом, ключа к установлению места, о котором идет речь. Делалось много попыток к расшифровке этих названий и было высказано немало догадок; в настоящее время среди диккенсоведов преобладает мнение, что Магльтон следует отождествлять с Мейдстоном, главным городом графства Кент, расположенным к югу от Рочестера, вверх по реке Медуэй (сакс. название Мейдстона — Medwegestum — «город на Медуэе»)[52]. Если эта догадка правильна, то Дингли-Делл должен быть отождествлен с поселком Сендлинг, а Мэнор-Фарм — с Коб-Три-Холлом близ Сендлинга, старым помещичьим домом елизаветинских времен, который занимали в описываемое время мистер Спонг с матерью, послужившие прототипами для мистера Уордля и старой леди.

Бытовая обстановка провинциальной английской усадьбы средней руки, ее общество и взаимоотношения его членов, времяпрепровождение в ней — все это описано Диккенсом достаточно подробно, хотя и вне определенного времени. Диккенс сам называет изображаемую им игру в карты «старомодной» (гл. VI), но эта характеристика может быть отнесена и ко всему укладу жизни семейства Уордлей.

Карточные игры были в Англии в течение всего XVIII века одним из самых распространенных способов препровождения времени; в большом масштабе — в знатных домах, начиная с королевского, в клубах и игорных притонах, а в скромном и умеренном масштабе — в мелкобуржуазных семействах, в особенности в провинции; наиболее подобающим для семейных бдений за картами считалось время рождественских праздников.

«Папесса Иоанна» (гл. 5, VI) (папесса Иоанна — мифическая женщина, будто бы два года занимавшая папский престол) — не азартная и не так называемая коммерческая игра, а представляет собой нечто вроде практиковавшегося когда-то у нас «марьяжа» (вообще карточный термин «марьяж», так утешавший девствующую мисс Рейчел — гл. VI, — означает сочетание короля с дамой одной масти); девятка бубен, с которой связаны некоторые особенности этой игры, называется в ней «папесса Иоанна». В игре участвует неопределенное количество игроков, и для нее требуется специальная доска или разграфленный лист бумаги с отделениями для ставок, — одно из этих отделений также называется «папесса Иоанна». «Папесса Иоанна» — игра специфически английская.

Что касается виста (whist — междометие тсс, тише! — предполагается, что игра так названа вследствие того, что во время нее требуется соблюдать полное молчание, а всякое обсуждение и оценка игры должны происходить по окончании розыгрыша), то эта игра считается «серьезной», «коммерческой» (не азартной) игрой, которая в свое время была широко распространена в Европе, включая Россию (ср. в «Евгении Онегине»: «Уж восемь робертов сыграли // Герои виста...»), и является историческим предшественником русского «винта» и английского «бриджа». Вист, упоминаемый в английской литературе уже в начале XVII века, в свою очередь, развился из игры в «козыри» (ср. у Шекспира в «Антонии и Клеопатре»), известной в Англии в начале XVI века. Различают вист длинный и короткий, разница — в количестве очков, и последний, укоренившийся в конце XVIII века, составляет собственно половину игры первого. Партнеры распределяются, садятся, и карты сдаются так же, как в винте, но козырь не определяется состязанием, а «открывается» сдающим (последняя при сдаче карта). Розыгрыш ведется как в винте. Партнеры, взявшие «леве?» (больше шести взяток), считают в свою пользу по единице за каждую взятку сверх шести; три «онёра» (туз, король, дама, валет) считаются за две единицы, четыре — за четыре (при сыгранных четырех онёры не считаются). Выигрывает сторона, которая первой достигает пяти (в коротком висте), причем, если противная сторона считает три или четыре, выигрыш называется простым, если она считает один или два, выигрыш —двойной, при нуле — тройной. Роббер составляют две лучшие партии из трех; если одни и те же партнеры выигрывают две партии подряд, третья не играется. К робберу присчитываются еще два очка. Диккенс сам играл в вист и, описывая его со знанием дела, дважды сажает мистера Пиквика за ломберный стол (гл. 5, VI; 31. XXXV). В деревенском обществе Уордля мистер Пиквик играет с отменным успехом, а «востроглазый» провинциал мистер Миллер делает грубые промахи, не снося, например, масти, которая требуется (что, по правилам игры, влечет за собою вычет у него и его партнера трех взяток) (гл. VI). Напротив, в фешенебельном или мнимофешенебельном обществе в Бате мистер Пиквик теряется и сам делает промахи, хотя, возможно, что придирки батских картежниц были несправедливы; карточная терминология Диккенса, передающая эти придирки, — та же, что и в современном винте или преферансе (гл. XXXV)[53].

На второй день пребывания у мистера Уордля пиквикисты присутствовали при состязании в крикет между командами Магльтона и Дингли-Делла (гл. 6, VII). Крикет — общеизвестная излюбленная английская игра в мяч, где задача одной партии — сбить мячом поперечную перекладину воротцев (wicket), a другой — не допустить этого. Мяч отбивается битой, и игрок, ею вооруженный, называется бэтсмен (по-английски бита — «bat»); фильдсмены (у Диккенса старое название — скауты) останавливают движение мяча; бросающий мяч называется боулером. Из пяти основных способов вывести бэтсмена из игры в описании Диккенса упоминаются два: Дамкинс был «пойман», то есть отбитый мяч был пойман одним из фильдсменов или боулером раньше, чем он коснулся земли, а Поддер был «сбит», то есть при известных условиях определенным представителем противной партии были сбиты защищаемые им воротца. Пока отбитый мяч находится в полете, бэтсмен перебегает от одних воротцев к другим, количество пробегов засчитывается в пользу соответствующей партии как количество очков, к каковому счету прибавляются очки, полученные другими способами (главным образом промахи противной партии). Остальная номенклатура в описании Диккенса — общеспортивные понятные термины. Если читатель заметит некоторые отступления от принятой в настоящее время номенклатуры и от современных правил игры (например, начало игры: плей! — объявляет у Диккенса боулер, а не судья, umpire, как принято теперь; или неожиданное завершение игры), то он должен иметь в виду, что эта старинная игра (появление ее в Англии относится к XIII в.) пережила довольно сложную историю, в особенности в XIX веке, и в частности во второй его четверти, то есть как раз в изображаемое Диккенсом время. Так как мистер Пиквик наблюдал игру в крикет в главном городе Кента, то небезынтересно отметить, что одним из реформаторов игры в крикет в начале XIX века был некий «великий» кентский чемпион.

Праздник крикетистов затянулся так, что хозяин и его гости вместе с Джинглем вернулись в Дингли-Делл за полночь; еще за несколько минут до полуночи, по свидетельству автора, было слышно, как пирующие распевали прекрасную и трогательную национальную песню «Расстанемся лишь под утро...» (гл. 6, VII). Собственно говоря, цитируемые слова поются на мотив всемирно известной французской песенки «Мальбрук в поход собрался». Кем и когда придумана эта застольная песня, точно неизвестно, но около 1830 г. она (в разных вариантах) так широко распространилась в Англии, что Диккенс имел основание назвать ее «национальной».

Пребывание мистера Пиквика у гостеприимного Уордля в Дингли-Делле внезапно было прервано погонею за Джинглем и мисс Рейчел. Едва он вернулся, как получил письмо от Тапмена, заставившее его проститься с семьей Уордлей и направиться по следам одураченного кавалера. Пиквикисты, наняв в Магльтоне экипаж, возвратились в Рочестер и в тот же день пешком направились в Кобем (гл. 10, XI).

Кобем — село, расположенное в четырех-пяти милях к западу от Струда и Рочестера (ч. 44); в Кобеме находится старинный огромный парк, с которым Диккенс познакомился в раннем детстве, в годы пребывания в Четеме (ч. 1). Взрослый Диккенс не раз навещал кобемский парк, останавливаясь на ночь в той самой «Кожаной Фляге», где лечил свои сердечные раны мистер Тапмен (гл. 10, XI). «Кожаная Фляга» существует до сих пор, привлекая к себе почитателей Диккенса. Комната, в которой мистер Пиквик застал Тапмена, украшена рисунками и автографами, имеющими отношение к«Пиквику». В последние годы жизни Диккенса, когда он купил себе дом недалеко от Рочестера, кобемский парк был излюбленным местом его прогулок.

В Кобеме друзья переночевали, а наутро пешком отправились в Грейвзенд, парламентский и муниципальный город (ч. 33), растянувшийся по правому берегу Темзы в нескольких милях прямо на север от Кобема и на северо-запад от Рочестера. Таким образом, они срезала угол Кобем — Рочестер — Грейвзенд, сэкономили время и в тот же день к полудню, заняв наружные места в пассажирской карете (ч. 58), прибыли в Лондон вместе с кобемской находкой (гл. 10, XI).