...И ПРОЧИЕ ДОКУМЕНТЫ
...И ПРОЧИЕ ДОКУМЕНТЫ
Из отдела кадров финансового управления Кириллов запросил анкету ревизора Ивана Андреевича Берсенева.
На небольшой фотографии — серьезное, интеллигентное лицо. Год рождения 1887-й, место рождения — Псковская губерния, село Берсеневка, русский, дворянин, образование — Императорской кадетский корпус, Петербург, холост, не был, не привлекался, не имел...
В краткой автобиографии Берсенев сообщал, что в годы гражданской войны он добровольно перешел на сторону красных. Из армии выбыл по причине тяжелой контузии.
Фотографию с анкеты увеличили и размножили.
Через несколько дней архив прислал фотографию Сергея Петровича Оленева.
Обе фотографии Кириллов отправил на экспертизу с целью идентификации личности.
Эксперты дали положительный ответ: на фотографиях одно и то же лицо.
Кроме того, по обеим фотографиям Оленева опознали Анна Ивановна Липатова и два старожила из города Грозного, знавшие его в годы революции.
Для Кириллова все встало на свои места: под фамилией Берсенев скрывался преступник Оленев.
Поздно, но все же преступник найден. Кириллов мог возбудить уголовное дело, получить у прокурора санкцию на арест, но почему-то не торопился.
Изо дня в день просматривая почту, он ждал чего-то, очень для него важного. И вот это что-то пришло.
Следователь торопливо вскрыл конверт. Из него выпала старинная фотография на толстом картоне и письмо на четырех страницах ученической тетради, написанное мелким, убористым, но очень четким почерком. Кириллов читал, подчеркивая некоторые фразы.
В кабинет вошел один из оперативных работников.
— Слушай-ка, мне вот тут одну штуку принесли, — сказал он и положил на стол пистолет системы «вальтер».
— Ну и что? — спросил Кириллов, с сожалением откладывая письмо.
— Тут пометка есть. Вот я и подумал...
Взглянув на гравировку, следователь вскочил:
— Кто принес? Когда?
— Вчера из долгопрудненского отделения милиции доставили. Говорят, какой-то милиционер нашел...
— Что значит — какой-то? Разыскать немедленно!
— Разыщем.
Вечером в кабинете следователя сидели двое: молодой милиционер и пожилой железнодорожник.
— Так. А дальше что? — опрашивал Кириллов.
— Ничего, — сказал молодой. — Нашли и отнесли к нам в отделение.
— А человек этот куда пошел?
— Должно, к берегу. Куда же еще? — сказал старший. — Говорю вам — мы рыбу ловили...
— Но вы хоть его запомнили? Могли бы узнать?
— Конечно! — в один голос подтвердили рыболовы.
— В шапке он пирожком, — проокал пожилой.
— И снастей у него не было, — смущенно добавил милиционер.
— Эх, вы... А еще в милиции служите!
— Виноват, товарищ капитан...
Кириллов достал из стола фотографию с анкеты Берсенева.
— Этот?
— Точно! — обрадовался милиционер.
— Он, — подтвердил железнодорожник.
Вот теперь можно было возбуждать дело и брать санкцию на арест.
К вечеру следующего дня все было получено, и Кириллов с группой оперативных работников и понятыми позвонил у квартиры ревизора Берсенева.
Дверь открыла Нина Алексеевна. Все поняла. Побледнела. Но овладела собой, сказала тихо:
— Вы к Ивану Андреевичу? Проходите.
Оленев — Берсенев поднялся навстречу.
— Чем обязан? — спросил он строго и несколько свысока.
Кириллов предъявил постановление на арест.
Оленев опустился на стул, несколько раз перечитал документ. Лицо его покрылось пятнами. На лбу выступила испарина.
— Скажите, а почему бы не заподозрить меня в том, что я — турецкий султан? — спросил он с явной издевкой.
— Я ценю ваш юмор, — ответил Кириллов. — Но с такими претензиями вам следовало бы обратиться к вашим родителям. А сейчас начнем обыск.
— Ищите.
— У вас есть оружие?
— Нет.
— Приступайте, — приказал Кириллов сотрудникам и сам стал внимательно оглядывать комнату.
Его взгляд упал на фотографию в рамке. Подошел, вынул портрет, положил перед Оленевым.
— А где же вторая половина?
— Какая? — побледнел Оленев. — Фотография была немного велика для рамки, потому ее и обрезали...
— Сегодня или вчера? — спросил Кириллов, разглядывая свежий срез.
Оленев вспыхнул, отвернулся, поднес руку ко рту, фукнул на перстень и забарабанил пальцами по столу.
К концу обыска один из сотрудников принес и показал Кириллову найденную под кухонным столом пожелтевшую плотную бумагу. Это было свидетельство о рождении дворянина Сергея Петровича Оленева.
— Этот документ вам знаком? — Кириллов протянул бумагу Оленеву.
Если бы в этот момент в комнате появился ископаемый бронтозавр, Оленев, наверное, меньше удивился бы. Однако он справился с собой и произнес довольно равнодушно:
— Понятия не имею.
Обыск был окончен. Документы подписаны. Оленева увели.