2

2

В горотделе, куда он зашел, отпустив Анисина в кино, царило оживление. К дому подкатывали и с ревом уносились автомашины, мотоциклы, озабоченно сновали по коридору сотрудники. Корнев открыл дверь начальника отдела Соболева. Тот с недовольным видом ходил по кабинету.

— Неприятности, Сергей Петрович? — поздоровавшись, полюбопытствовал Корнев. Он снял противогазную сумку, приставил ее к стулу и расстегнул ворот гимнастерки. — Жарища. Печет, как в пустыне. Вспомянешь родную Беларусь, леса, озера…

— Тут с другого бока припекает, — не разделяя лирического настроя Корнева, сердито перебил его Соболев. — Шпион орудует в городе. Шпи-о-он. Понял?

— Понял, — в тон ответил Корнев. — Орудует — значит, поймать надо.

— Легко сказать. Сегодня вот опять шифровку перехватили. Подняли гарнизон, разослали патрули, и снова пустые сети. Ушел, мерзавец. Но ведь тут он, — стукнул Соболев по столу. — Ходит по Сызрани, выглядывает, передает.

— Чего же передает?

— А вот читай… — Начальник отдела протянул шифровку. Корнев подержал в руках свою утреннюю радиограмму, поморщился. Было неловко, что приходится доставлять немалые хлопоты, неприятности Соболеву, с которым успел подружиться, всем сызранским коллегам. Но что поделаешь. Есть вещи, которые выше такого рода деликатностей. Он вернул текст передачи, пожал плечами.

— Китайская грамота. Тут шифровальщикам надо поломать голову.

— Ломают, да толку мало. А содержание и школьнику понятно. Не о пейзажах сообщает.

— Где ж выход?

— Наметили кое-что, — замялся Соболев, очевидно, не желая откровенничать.

— Пойду к себе, — поднялся Конев. — Поговорю с начальством.

Он связался с Центром, доложил полковнику Светличному об утреннем радиосеансе.

— Мы слушали вас, — сказал полковник. — Ты правильно поступил, что прервал передачу. Надо подрабатывать у них мнение, что Анисину приходится туго. Кстати, как у него настроение? Опять он сбивается на контроле.

— Переживает. Говорит, что помощника проморгали. Опасается, как бы тот не раскрыл все карты. Сейчас в кино пошел.

— В кино? — удивился Светличный. — А ты, того… не перемудрил?

— Нет, товарищ полковник, — заверил Корнев. — Хочу, чтобы парень до конца убедился, что мы ему доверяем.

— Резонно, Берчевский, кстати, подтвердил все его показания. И о школе, и о диверсантах, что летели с Анисиным. Но об аресте помощника ему знать пока не следует. Естественнее держаться будет. А теперь о передаче. Вечером в эфир не выходить. Следующий сеанс послезавтра утром. — Полковник продиктовал радиограмму, перечислил количество эшелонов, характер грузов. Потом добавил: — Детали уточним завтра. Надо будет показать переброску войск под Сталинград. Там сейчас трудно. И еще. По нашему мнению, «гость» или «гости» могут к тебе нагрянуть с часу на час. Теперь, возможно, без предупреждения. Надо думать, немцы все-таки постараются проверить Анисина. Как готовность?

— «Гостей» ждем. — Корнев доложил о готовности группы, расстановке постов, сигнализации. — Только обстановка вот усложнилась, товарищ полковник. Гарнизон поднят на ноги, всюду патрули, засады. Сегодня нас едва не задержали.

— Понятно. — Полковник с минуту помолчал, очевидно, раздумывая над сказанным, потом добавил: — Ответственность всего дела ты, конечно, представляешь. И то, что головой за него отвечаешь, тоже. Помни: если будет совсем невмоготу, можешь раскрыться Соболеву. Но только в крайнем случае. Понял?

— Ясно, товарищ полковник. Разрешите еще один вопрос? Личный, по поводу моего последнего рапорта.

— Не трать зря бумагу, Корнев. Твой фронт в Сызрани.