«Взгляд из подполья»
При Кравченко невозможен был бы показ по ЦТ той передачи по «Взгляду», о которой тележурналист Евгений Додолев рассказал на страницах газеты «Московский комсомолец» (27.10.1990) под заголовком — «Память», КГБ и «Взгляд»:
«Подполковник запаса КГБ Валентин Королев не пожелал и далее оставаться пешкой в чужих руках. Я думаю, что акт раскаяния дался ему не просто. Тем не менее, 19 октября бывшего контрразведчика смогли одновременно прочитать на страницах журнала „Огонек“ (№ 43, 1990) и увидеть на всесоюзном телеэкране в программе „Взгляд“ и другие» («ВиД»).
По мнению Королева, «Память» (в ее нынешнем амплуа) создана Московским КГБ как инструмент политической, а в перспективе и вооруженной борьбы с нежелательными социальными тенденциями. Все заметные функционеры «Памяти», по словам подполковника, завербованы охранкой, и многие из них считают, что они, русские национал-патриоты, ориентируют работу КГБ. (Когда он предложил одного из «памятников» на вербовку в параллельное Управление, ему дали понять: все руководство этой организации и без того работает на Комитет.)
Стало быть, шефы охранного ведомства убеждены, что «Память» ими управляема, а крестные отцы отечественного фашизма полагают, что — напротив — КГБ у них в руках. И все они готовы выступить в «час икс». Взаимопроникновение «Памяти» и КГБ, считает Королев, сейчас подкатило к экстремальной точке.
Напомню, что «Взгляд» выходит, как и прежде: днем — прямым эфиром на Дальний Восток (затем повторяется по «Орбитам» на Сибирь и Среднюю Азию) и вечером — прямым эфиром на Европу. Эти два варианта, как правило, отличаются.
19 октября записанные сюжеты не купировались. Но — в отличие от записанных текстов — студийные фрагменты того «Взгляда» отличались друг от друга, как «Время» от растоптанных решением Политбюро «Семи дней». По всем «Орбитам» интервью с Королевым венчал диалог ведущих:
ДОДОЛЕВ. Вернемся к КГБ. С весны Королев безуспешно пытается пробиться к нашим известным депутатам и в самые перестроечные издания. Однако у бдительной Лубянки везде, похоже, находятся свои добровольные осведомители…
ЛЮБИМОВ. По комитетской терминологии их принято величать помощниками.
Д. Помимо ПОМОЩНИКОВ платных есть и невольные. Даже из бесстрашного «Огонька» офицер получил официальный отказ опубликовать его статью «Секреты секретных служб». Правда, рукопись в последний момент решили попридержать и автору вместе с письмом-отпиской не вернули. Время свое берет. В 43-м номере «Огонька», который завтра начнет поступать подписчикам, опубликован наконец материал Королева.
Л. Предвидя физическую расправу, подполковник передал часть своего архива редакции «Взгляда». Кстати, если кто-либо из лидеров «Памяти» пожелает опровергнуть свою причастность к тайной полиции, мы готовы пригласить их для дискуссии.
Д. Наверное, многих удивило то, что КГБ связан с «Памятью». Меня тоже в свое время удивляло: почему питерские наци безнаказанно отвязываются в Румянцевском садике, отчего это пэтэушные хунвейбины из «Памяти» избегают кар Уголовного кодекса, как это «Памяти» дали провести митинг на Красной площади, удивляло: как это «Память» проникла в ЦДЛ, куда меня и моих коллег не пускают даже с журналистским удостоверением. Теперь уже не удивляет. У государства есть партия, у КГБ — «Память».
Л. А может, наоборот, у партии — государство? Я, например, не всегда уверен, что та же армия или суперсиндикат КГБ подчинены Президенту.
Д. Большинство в руководящем эшелоне Комитета не профессиональные разведчики или контрразведчики, а бывшие партработники. Они верны кастовым принципам, которыми, как известно, не могут поступаться. Много в руководстве и, м-м, скажем так, ветеранов. Например, генерал-лейтенант Толкунов. Он возглавляет инспекцию КГБ, хотя ему уже 75. Когда Горбачев работал на Ставрополье, Толкунов командовал краевым КГБ. Это, как считает экс-генерал Калугин, деталь немаловажная. Кому подотчетен Толкунов, кому подотчетен Комитет? Да никому! Сам Комитет может создать на бумаге некую угрозу (как с тем же Калугиным). Сам Комитет убедит в этой угрозе высшее руководство, подпишет и проведет решение. Государство в государстве.
Л. Вот на днях в «Литературке» начальник Управления Прокуратуры по надзору за исполнением госбезопасностью законов Виктор Илюхин признал: «Разведка и контрразведка в рамки нашего надзора не укладываются. Регулировать их деятельность законом невозможно». Конечно, можно следить за порядком в Лефортове и т. д. Все, вроде бы, ладно. Допустим, Прокуратура кое-как пасет Комитет. Казалось бы. Но курирует этот скользкий надзор зам. генпрокурора Абрамов, который ранее работал именно в КГБ.
Л. Кстати, в 5-м Главке, которым и руководил. А это управление, которое сейчас якобы занимается охраной Конституции, вело и Солженицына, и Сахарова.
Д. Абрамов трудился под зорким руководством нынешнего 1-го зампреда КГБ Бобкова, с которым и ныне Иван Павлович Абрамов поддерживает товарищеские отношения. В духе сотрудничества между неподкупной Прокуратурой и великолепным КГБ, сложившемся еще во времена Вышинского и Берии. Ворон ворону глаз не выклюет…
На послеорбитном мини-совещании мы решили провести московскую студию круче, сыграть ва-банк. Но… коррективы внес сам КГБ.
Дело в том, что орбитный вариант отсматривается, насколько я знаю, как минимум по трем столичным адресам: Гостелерадио, Старая площадь и Лубянка. Трансляция на Дальний Восток закончилась где-то около четырех часов дня. Через пару часов в кабинете «взглядовского» руководства № 1231 раздался встревоженный звонок. А к началу программы «Взгляд» в Останкино приехали гости — полковник и майор. Сказали, что хотели бы прокомментировать сюжет о КГБ. В прямом эфире.
Было бы негостеприимно отказывать столь редким на ТВ посетителям. О теме беседы мы могли только догадываться, но версии были следующие. Королева обвинят, что он: а) завербован израильской разведкой, б) душевно болен, в) подкуплен сионистами-кооператорами, г) уволен из органов за алкоголизм. Или же все то же самое, кроме пункта г), адресовано будет ведущим.
Тем более что раньше, когда «Взгляд» готовил интервью с кагэбэшным ветераном К., один из визитеров шантажировал ведущего Артема Боровика и режиссера Татьяну Дмитракову:
— У нас есть досье на всех «взглядовцев». Если сюжет попадет на экраны, мы опубликуем компромат в центральных изданиях.
Ребята тогда ответили: давайте посмотрим, что там у вас есть. Увы, К. так и не прорвался тогда в эфир… Нашлись рычаги давления на других людей.
В прошлую пятницу обошлось без угроз.
Но офицеры оказались асами дискуссий. Они увели разговор в сторону и от «Памяти», и от Королева. Начались вежливые рассказы. Об отсутствии на Лубянке каких-либо подвалов. О самоубийстве Савинкова. О новых книгах, наконец.
В конце декабря 1990 года подал в отставку министр иностранных дел СССР Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе. В нашей стране за 70 лет никто еще из крупных руководителей добровольно не уходил. А Шеварднадзе еще и объявил впервые о своем решении не где-нибудь, а в прямом телевизионном эфире с трибуны сессии Верховного Совета СССР. Министр ушел в знак протеста против растущего давления на него сторонников новой, зреющей военной диктатуры. Вполне возможно, Э.Шеварднадзе знал, что из МИД ему все равно придется уйти, и не захотел сделать это так же покорно, как только что убранный, уже бывший министр МВД В.Бакатин. ЦТ СССР о Э.А.Шеварднадзе перестало упоминать через несколько часов после его заявления, хотя он еще три недели продолжал исполнять обязанности министра иностранных дел.
Газета «Комсомольская правда» (29.12.1990) так отозвалась на это событие заметкой А.Васильева — «С глаз долой, из „Взгляда“ вон. Кто и почему запретил телепередачу с участием помощников Э.Шеварднадзе?»:
«Вчера телезрители не увидели программу „Взгляд“, в которой должны были выступить ближайшие коллеги подавшего в отставку министра иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе — помощник министра Теймураз Георгиевич Степанов и начальник управления оценок и планирования Сергей Петрович Тарасенко. Как нам удалось выяснить, именно Т.Степанов и С.Тарасенко были теми людьми, которые узнали о намерении Шеварднадзе подать в отставку раньше всех…
— После отставки Шеварднадзе возникла странная ситуация, — рассказал нам Т.Степанов. — На Западе — все бушует, а здесь у нас какая-то зона молчания. Выдвигаются версии одна глупее другой. Вот потому мы и решили с Тарасенко выступить во „Взгляде“.
— Почему же вам отказали?
— Не знаю.
Звоним во „Взгляд“, попадаем на Александра Любимова:
— Да, мы хотели пригласить Т. Степанова и С.Тарасенко на прямой эфир. Но председатель Гостелерадио Л.Кравченко и его замы запретили нам это делать. Начиная с понедельника мы пытались уговорить их, но, как видно, все разговоры были бесполезны. Ясно, что это сделано по политическим соображениям.
Без сюжета об отставке Шеварднадзе мы в эфир выйти не могли, поэтому телезрители и не увидели нашей передачи. Нам очень не хотелось устраивать шумиху по этому поводу, набирать очки. Но не получилось…
— У меня есть сведения, что Кравченко обсуждал этот вопрос с Горбачевым.
— Мне кажется, что столь непопулярное решение недавно назначенный на пост председателя Гостелерадио Кравченко скорее всего согласовывал с высшим эшелоном власти. Кстати говоря, 4 января мы хотели показать вместо „Взгляда“ фильм „Команда“ об Эдуарде Амвросиевиче Шеварднадзе и его коллегах. Нам тоже было это запрещено…
Звоним Леониду Петровичу Кравченко:
— Ребята хотели пригласить во „Взгляд“ Шеварднадзе. Я отсоветовал им это делать, поскольку знал, что он все равно не пойдет. Вечером у меня была беседа с Любимовым, и он сказал, что они в эфир выходить не будут. В следующий раз они готовы выйти 11 января. Я им предложил пригласить в передачу Янаева, но они не хотят.
— Но, насколько нам известно, вы запретили передачу с участием помощников Шеварднадзе?
— Я не запрещал… Я не знаю… Это уже игры… Перезваниваем Любимову:
— Впервые за последние полтора года нам был запрещен не гость, а сама тема.
Могу предположить, что разыгрывается стандартная карта, доказывающая нерушимость иерархического мышления. Лучше быть ближе к верхам, чем к низам…
Ситуация более чем странная. К тому, что со „Взглядом“ порой происходят такие вещи, мы уже привыкли. Но сейчас речь о Шеварднадзе, чье имя, похоже, вообще запретили упоминать в эфире. Кто же теперь поверит в заявления о том, что внешняя политика СССР остается неизменной?»
Самая лучшая политическая рубрика «Взгляд» на ЦТ приказала долго жить в начале 1991 года. Еженедельная газета «Аргументы и факты» (№ 2, январь 1991) так отозвалась — причем на первой полосе, в самом верху, — об этом не вызывающем оптимизма событии:
«Не вышел новогодний выпуск „Взгляда“, были отложены и последующие передачи. 4 января руководство Гостелерадио отказало в повторе фильма „Команда“ о Э.Шеварднадзе и его сотрудниках, а 8 января руководителю программы А.Любимову в кабинете заместителя председателя Гостелерадио П.Решетова было заявлено, что программа снимается с эфира на неопределенное время. Наш корреспондент А.БИНЕВ обратился к творческой группе популярной передачи и задал ряд вопросов.
— Это решение вашего руководства окончательное?
А.ЛЮБИМОВ, руководитель программы. Нам было заявлено, что выпуск в эфир невозможен до тех пор, пока мы не сформулируем свою концепцию, хотя она указана в соответствующих документах — освещение общественно-политической жизни в стране. Считаю, что председателю Гостелерадио СССР Л.Кравченко не понравилось, как мы эту жизнь освещали.
— А может быть, дело в том, что вы взялись за вопросы политических переста новок в высших эшелонах власти, включая небезызвестное заявление Шеварднадзе?
А.ПОЛИТКОВСКИЙ, специальный корреспондент программы. Думаю, что это всего лишь повод разобраться с нами. Причина не в этом. К 11 января 1991 г. нами была представлена верстка передачи, где не было сюжетов о Шеварднадзе. И все равно нас в эфир не пустили.
— Так в чем же причина запрета?
А.ЛЮБИМОВ. Было сказано, и это ни для кого не секрет, что политические взгляды руководства Гостелерадио и творческого коллектива программы „Взгляд“ расходятся. Это и есть главная причина.
— Не является ли это началом вообще „крестового похода“ против демократи ческих средств массовой информации?
А.ШИПИЛОВ, руководитель телекомпании ВиД. Никто не уполномочивал нас говорить за все демократические издания, но то, что происходит, не может не вызвать у нас тревоги, так как мы видим в этом не просто единичный факт закрытия эфира для „Взгляда“, а подтверждение определенных тенденций, которые появились в нашей политической жизни. Я это воспринимаю как проявление политической цензуры, которая по Закону о печати и других средствах массовой информации запрещена.
В.ЛИСТЬЕВ, обозреватель программы. На протяжении двух с половиной лет на телевидении была возможность выражать различные точки зрения. „Взгляд“ это и делал. Мы вписывались в общую тенденцию, более того, были первыми. Сейчас, когда потребовалось укрепление централизованной власти, тенденция стала меняться. Мы пришлись не ко двору».
По словам обозревателя «Взгляда» (еженедельник «Коммерсант», 31.12.1990), «хотя партийный идеологический контроль снят, мы снова попали в ситуацию, когда творческий процесс на 80 процентов состоит из пробивания материала». Рубеж 1990 и 1991 годов обострил конфронтацию Ельцин-Горбачев, точнее, разобщенных демократов и сплоченной военно-партийной олигархии. «Взглядовцев» вышвырнули из ЦТ одновременно с началом бойни в Вильнюсе, устроенной спецназом КГБ СССР в целях государственного переворота в Литве, а затем и в Латвии.
Но «Взгляд» не умер. Об этом — материал Николая Кириллова «Кухня Политковского для „Взгляда из подполья“ в еженедельнике СЖ СССР „Голос“» (№ 23, 17.6.1991):
«Однажды домашняя кухня Александра превратилась в аппаратно-студийный комплекс „Взгляда“. На примитивной бытовой аппаратуре монтируется уже третий выпуск подпольной передачи.
Журналистам мало что известно о том, как готовится программа, так как авторов-координаторов и российских депутатов Любимова и Политковского найти сложно. И все-таки нашел творца легендарного первого выпуска „Взгляда из подполья“ — Александра Политковского. Ему и вопросы.
— Во сколько же обходятся выпуски „Взгляда из подполья“?
— Приблизительно в 25 — 30 тысяч рублей, и это не так много. На государственном телевидении тратили 75 тысяч. В кухонных условиях нет расходов на трансляцию программы, деньги идут на командировки корреспондентов и на необходимое оборудование, реквизиты.
— Где демонстрируются подготовленные передачи?
— Мы тиражируем программу на бытовые кассеты и передаем на различные телестудии страны. Совсем недавно „Взгляд“ выходил в прямом эфире на Прибалтику и транслировался из Риги. Возможно, продолжатся контакты с ленинградским телевидением.
— Почему бы „Взгляду“ не перейти под покровительство Российского ТВ, где генеральный директор — бывший руководитель вашей программы?
— Российское телевидение — такая же государственная структура, как и Всесоюзная телерадиокомпания. У его председателя стоит та же кремлевская вертушка, что и в кабинете у Кравченко. Хотя российские коллеги более демократичны, но ситуация у них складывается примерно аналогичная с большим ТВ.
Когда мы создавали свою структуру, то ясно представляли, какое положение она займет и какую роль будет играть в общественной жизни. В работе же государственных компаний много неожиданного. Если на президентских выборах побеждает Рыжков, то можно предположить, кому будет служить Российская телерадиокомпания. Я против того, чтобы телевидение подыгрывало амбициям того или иного руководителя. Поэтому мы решили создать независимую организацию — акционерное общество закрытого типа под названием „Взгляд“.
Мы стали немного похожи на капиталистов, но зато теперь в наши дела никто не вмешивается. Гарантировано! Никто не войдет, не спросив разрешения. У нас нет политической цензуры, я сам — хозяин и цензор своей программы.
Теперь „Взгляд“ невозможно запретить, потому как мы финансово и юридически самостоятельны и действуем в соответствии с законом. „Взгляду“ помогают опытные юристы, а принцип нашей финансовой деятельности — никаких тайных махинаций.
— Выли ли предложения создать совместные предприятия с США, ФРГ, Итали ей?
— Конечно, были, но я лично против таких совокуплений. Они помешали бы реализации нашей главной цели — созданию необходимой обществу правдивой свободной информационной программы, рассчитанной на соотечественников. Потом сюжеты „Взгляда“ могут использовать, к примеру, японцы, первоначально же я не хочу, чтобы наша ассоциация была по типу гонконговских фирм.
Есть интересное предложение — купить эфирное время у ТВ, но требуется немалая сумма — 150 миллионов рублей, а мы пока можем собрать только 20. Договор с телевидением на основе коммерции — неплохой вариант, если действовать по схеме: вы предоставляете эфирное время, мы за него платим.
— Сколько стоит кассета со „Взглядом из подполья“ и как ее продаете?
— Я как народный депутат не могу заставлять кого-то покупать программу не за
200 рублей, а, например, за 1200. Но нам все же удается сделать передачу рентабельной и заплатить команде, которая над ней работала.
— Какие сюжеты, для программы готовите вы сами?
— В первом выпуске есть мой сюжет — „корреспондентское расследование“ тайны знаменитой комнаты в здании российского правительства. Той, что принадлежит КГБ и предназначена якобы для предотвращения утечки информации. В сюжете хотелось утвердить мысль о том, что КГБ связан с ЦК партии, как белок с желтком, несмотря на новые законодательные веяния. Доказательство? Не отменен запрет сотрудникам КГБ собирать досье на первых лиц партии. Пока данное табу существует, разделить эти две организации невозможно. Мне помогали сотрудники охраны Ельцина, которые, кстати, раньше работали на КГБ Союза. Государственных секретов я не выдавал, хотя была возможность. Сейчас я занимаюсь производством двух видеопрограмм о деятельности Ельцина. Пытаюсь анализировать не только его успехи, но и причины просчетов».