Под покровом вечной тишины
С южной стороны Архангельского собора есть таинственная пристройка – бывшая Ссудная изба, прозванная москвичами «Правильной избой». В ней «правили» тех, кто уклонялся от уплаты податей (налогов). Злостных должников держали в подвалах, а дознание проводили в самой избе, где стоял внушительный дубовый «исправительный стул», к которому приковывали цепями провинившихся. Из ссудной избы можно попасть в таинственный подвал, где ныне хранятся белокаменные гробницы великих княгинь и цариц, перенесенные сюда, под прах их отцов и мужей, в 1929 г. при сносе женского некрополя – кремлевского Вознесенского собора одноименного монастыря, располагавшегося возле Спасских ворот Кремля. Сегодня это единственный в мире женский царский некрополь.
Вознесенскую обитель основала вдова Дмитрия Донского, великая княгиня Евдокия, в монашестве Евфросиния, на том месте, где она провожала мужа на Куликово поле и где встречала его с победой. После смерти любимого мужа Евдокия посвятила себя заботам о подрастающих детях и обустройству основанной ей обители.
Легенды и мифы
Согласно преданию, вступление великой княгини на иноческий путь было ознаменовано Божиим благословением. Одному нищему слепцу великая княгиня явилась во сне в канун своего пострига и обещала исцелить его от слепоты. И вот, когда Евдокия шла в обитель, слепой обратился к ней с мольбой об исцелении, с верою отер рукавом княгини свои глаза и тотчас прозрел! По преданию, в день пострига великой княгини Евдокии (в монашестве Евфросинии, что означает «радость») исцелились от различных болезней более 30 человек. После смерти великой княгини 7 июля 1407 года на протяжении нескольких столетий на глазах у многочисленных верующих у ее гробницы не раз чудесно возгорались свечи, исцелялись больные, с верою приходящие к ее святым мощам.
Святую Евфросинию стали почитать покровительницей Москвы, а основанный княгиней монастырь стал местом упокоения женщин из великокняжеской и царской семей. Здесь нашла упокоение ее невестка, великая княгиня Софья Витовтовна, и легендарная Софья Палеолог, и Анастасия Романова, любимая жена Ивана Грозного, и его мать Елена Глинская. Здесь находились захоронения второй жены царя-многоженца – Марии Темрюковны, третьей – Марфы Собакиной и седьмой – Марии Нагой.
В Вознесенском монастыре упокоились: царица Евдокия Стрешнева, супруга царя Михаила Федоровича, и жены его сына, царя Алексея Михайловича, Мария Милославская и Наталья Кирилловна Нарышкина, а также малолетние царские дочери.
В Вознесенском монастыре провела остаток жизни Мария Нагая, мать несчастного царевича Дмитрия. Из Углича ее привез сюда Лжедмитрий I и устроил в обители с царскими почестями. Из фамилии Годуновых в усыпальнице лежала только одна царица Ирина, жена царя Федора Иоанновича, при котором Вознесенский собор отстроили вновь. По словам современников, Годунов всеми способами старался подчеркнуть свое родство с царским родом, а поскольку Архангельский собор был усыпальницей для царей, а Вознесенский – для цариц, царский шурин велел выстроить женскую усыпальницу как копию государевой, равной ей по статусу.
Поскольку в алтарной части не могло быть женских гробниц, в усыпальнице Вознесенской обители самым почетным местом стала южная стена. Здесь в серебряной раке покоились мощи преподобной Евфросинии (Евдокии). Рядом с ней была захоронена опальная жена сверженного царя Василия Шуйского, Мария (в иночестве Елена) Буйносова Ростовская. Это загадочное захоронение долгое время не давало покоя историкам, пока они не установили, что княжна была из знатного рода, ведущего свое начало от самого Ивана Калиты. Кроме того, род Шуйских происходил от отца Евдокии, князя Дмитрия Суздальского, оттого опальной царице и ее малолетней дочери Анне отвели самое почетное место после основательницы обители.
В Вознесенском соборе в стороне от царских могил, в северной, наименее почетной, части усыпальницы была похоронена «первая теща всея Руси» – боярыня Ульяна, мать Анастасии Романовой. После смерти первой русской царицы она приняла в этой обители постриг с именем Анастасия в память о своей рано умершей любимой дочери.
Здесь же, у северной стены Вознесенского собора, были погребены опальные княгини: несчастная Елена Волошанка, а также мать и жена опального князя Владимира Старицкого. Представительницы этой опальной семьи удостоились погребения в родовой усыпальнице московских государынь как ближайшие родственницы правящего государя. Однако их похоронили на проходе, у северной двери храма-усыпальницы, без надгробных памятников над могилами, чтобы их могилы постоянно попирали ноги верующих. Так Иоанн Грозный постарался предать забвению род своего двоюродного брата Владимира, претендента на русский престол. Об этом же свидетельствуют и некоторые детали оформления захоронений Старицких княгинь – неаккуратно выполненные саркофаги и незавершенные эпитафии.
Исследуя захоронения Вознесенского собора в Кремле, историки обнаружили, что иногда в царском некрополе находили последний приют и представители знатных семей из ближайшего окружения русских государей. Так, в главной усыпальнице Кремля захоронил своих детей князь Иван Бельский. Здесь есть два саркофага, в которых погребены его малолетние дочь Анна и, что самое удивительное, сын Федор! По словам исследователей, это стало возможным потому, что Бельский, потомок литовского князя Ольгерда, был первым по знатности в составе Боярской думы. Монастырское кладбище служило также для захоронения сестер этой обители, жен священнослужителей кремлевских соборов и женщин из знатных московских родов.
Вознесенский монастырь. Екатерининский храм. Справа – церковь Михаила Малеина. Фото конца XIX в.
Некрополь Вознесенского монастыря складывался на протяжении более чем трех столетий и был весьма почитаемым вплоть до начала XX века. Последней здесь была похоронена в 1731 году Прасковья Ивановна, родная сестра императрицы Анны Иоанновны.
Согласно святой традиции, перед военными походами или богомольем государи обязательно шли в Архангельский собор – поклониться праху своих отцов и в Вознесенский – поклониться праху своих матерей. Приходили они сюда и в Великий пост, а на Пасху возлагали на гробницы красные яйца. Несмотря на особый статус монастыря, в 1918 году он был закрыт и разграблен. Вскоре было принято решение о полном уничтожении святой обители.
Узнав об этом, заведующий памятниками Московского Кремля, реставратор Николай Николаевич Померанцев совершил беспримерный подвиг. Он организовал спасение уникальных икон и святынь монастыря, а главное, вывоз белокаменных саркофагов с останками великих княгинь и цариц в безопасное место. Полсотни неподъемных белокаменных саркофагов весом около 40 тонн были практически вручную вынуты музейными работниками из-под земли и перенесены к Архангельскому собору и через пролом в стене опущены в подвальную часть Судной палаты, где они находятся и поныне. По тем временам это был отчаянный поступок, поскольку подобные действия могли быть расценены как контрреволюционная провокация, за которую полагалась только одно наказание – смерть. Через 5 лет реставратор Померанцев поплатился за это, он был арестован и подвергнут репрессиям.
В 1929 году Вознесенский монастырь был взорван. Специалисты утверждают, что именно тогда впервые для разрушения храмов был применен динамит. Погибли все его церкви и святыни. Вместо изящной женской обители построили тяжеловесное здание Военной школы, позже ставшей местом дислокации Президиума Верховного Совета СССР.
Авральное переселение «августейших останков» и хранение их в подвале на глубине 5 метров не прошли даром: некоторые саркофаги разрушились вместе с содержимым. Среди 56 уцелевших гробниц многие покрылись трещинами. В 1993 году было принято решение привести саркофаги в божеский вид, изучить останки великих княгинь и цариц и восстановить их посмертные облачения.
В результате в Кремле появилась большая группа исследователей: археологов, антропологов, реставраторов, экспертов-криминалистов, биохимиков, специалистов по тканям и началась кропотливая работа по изучению царских гробниц. По словам ученых, исследования сопровождались неизбежными волнениями и сомнениями. Ведь они вольно и невольно тревожили вечный покой «кремлевских жен».