Музы вождя

По соседству с В. И. Лениным погребены три любимые женщины вождя, боготворившие его до последнего вздоха. Это возлюбленная Владимира Ильича Инесса Арманд; преданная жена, соратница и друг Н. К. Крупская и младшая сестра Мария Ильинична Ульянова. Надежда Крупская осталась в памяти потомков тенью своего мужа, а роль музы современники единогласно приписывали красавице Инессе.

Инесса (Элиза) Арманд – незаконнорожденная дочь популярного в свое время оперного певца Теодора Стефана – родилась в Париже. Волею судеб ее занесло в Россию, где ее с сестрой приютила обрусевшая семья французов-миллионеров Армандов. Глава семьи, Евгений Арманд, был так добр, что не только дал несчастным сироткам прекрасное образование, но даже позволил своим сыновьям жениться на юных воспитанницах. Так Инесса получила фамилию Арманд и мужа Александра. За восемь лет совместной жизни она родила двух мальчиков (Александра и Федора) и двух девочек (Инессу и Веру).

Вскоре родился и пятый ребенок, Андрей. Пикантность заключалась в том, что его отцом оказался младший брат мужа – Владимир, к которому она вскоре ушла. Вместе с братом мужа она съехала из дома Армандов и занялась революционной деятельностью. Однако счастье влюбленных было недолгим: смертельно больной Владимир скончался у нее на руках от туберкулеза. Похоронив мужа, Инесса решила перебраться в родной Париж, а совместный ребенок, оставшийся без отца, вместе с четырьмя детьми от первого брака были отданы на воспитание первому мужу.

В 1909 году в Брюсселе состоялась историческая встреча красавицы Инессы с Владимиром Ульяновым. Письма, написанные Лениным в те годы, свидетельствуют о том, что они были очень близки. По свидетельству очевидцев, Крупская была в курсе отношений своего супруга с Арманд, терпела измену мужа и, в конце концов, поставила ультиматум – или она, или Инесса. Ленин выбрал Крупскую, объясняя этот поступок приверженностью «делу революции».

По мнению некоторых историков, Арманд смущала его свободой взглядов на интимную жизнь. Она считала, что женщина сама вправе выбирать себе партнера, а в этом смысле революционер Ульянов был крайне старомоден. Их роман тянулся лет пять, пока Ленин не прервал любовные отношения, оставив только деловые. И все равно нежные нотки постоянно прорывались: «…О, мне хотелось бы поцеловать тебя тысячу раз, приветствовать тебя и пожелать успехов».

Кремлевские тайны

В конце 90-х годов прошлого века в прессе появилось интервью с младшим сыном Инессы, престарелым Александром Стеффеном, который утверждал, что он – дитя любви Ильича и Инессы. По его словам, он родился в 1913 году и через 7 месяцев после рождения Ленин якобы пристроил его в семью австрийского коммуниста. Поговаривали также и о других внебрачных детях Ильича. Однако все эти сенсации так и не нашли никаких документальных подтверждений.

По словам известных врачей (А. Штрюмпеля, О. Бумке, О. Ферстера, Ю. Лопухина, В. Флерова и др.), несмотря на то, что интимная связь Ленина с Инессой Арманд продолжалась более 10 лет, у Ленина никогда не было и не могло быть ни родных, ни побочных детей, поскольку Владимир Ульянов еще в молодости переболел тяжелыми инфекционными болезнями.

Всю оставшуюся жизнь Инесса была «другом семьи» Ильича. К сорока пяти годам, устав от жизни и сложных отношений с любимым человеком, она записала в своем дневнике: «Раньше я, бывало, к каждому человеку подходила с теплым чувством. Теперь я ко всем равнодушна. А главное – почти со всеми скучаю. Горячее чувство осталось только к детям и к Владимиру Ильичу… Я человек, сердце которого постепенно умирает…»

Депрессию решили лечить на Кавказе, однако поездка оказалась роковой. В Беслане Инесса заразилась холерой и 24 сентября 1920 года скоропостижно скончалась. Пока искали оцинкованный гроб и специальный вагон, ее тело восемь дней лежало в морге в Нальчике. Только 11 октября гроб с телом Инессы прибыл в Москву, на Казанский вокзал, где его встретили Ленин и Крупская. Гроб поставили на катафалк и повезли в Дом союзов. Владимир Ильич шел за телом любимой через весь город.

По воспоминаниям Александры Коллонтай, смерть бывшей возлюбленной подкосила Ленина. На похоронах Инессы его невозможно было узнать. Он шел с закрытыми глазами, и казалось, вот-вот упадет. Говорят, больше никто и никогда не видел Ленина плачущим.

Похоронили Инессу Арманд с почестями в братской могиле Кремлевского некрополя среди знаменитых и прославленных большевиков. По словам Л. Васильевой, автора книги «Кремлевские жены», по большевистскому протоколу ей не подобало такое место, но это нарушение было единственным, что мог сделать для своей возлюбленной вождь революции, дабы поблагодарить ее за счастливые минуты в их непростой жизни.

Муза В. И. Ленина – Инесса Арманд

Смерть Инессы Арманд никому не принесла облегчения. Ревность осталась в далеком прошлом. Болезнь Ленина стремительно развивалась, и для Крупской худшее было впереди. Узнав, что она передает ленинские записки Троцкому, Сталин обрушился на Надежду Константиновну с грубой бранью. Угрожал, что ею займется партийная инквизиция – Центральная контрольная комиссия. Сестра Ленина, Мария Ильинична, в записках, найденных после ее смерти, вспоминала: «Надежду Константиновну этот разговор взволновал чрезвычайно: она была совершенно не похожа сама на себя, рыдала, каталась по полу и прочее».

Ленин, узнав об этом, продиктовал секретарше письмо Иосифу Сталину с требованием немедленно извиниться. По ее словам, Владимир Ильич был очень взволнован, состояние его резко ухудшилось. Поднялась температура, на левую сторону распространился паралич, он навсегда лишился речи, хотя до конца своих дней понимал все, что с ним происходит.

Поговаривали, что Ленин, сраженный первым приступом болезни, взял со Сталина страшное обещание: дать ему цианистого калия в том случае, если его постигнет удар и наступит унизительный паралич. В свое время, в 1911 году, под влиянием известия о самоубийстве Лафаргов Ильич сказал Крупской: «Если не можешь больше для партии работать, надо посмотреть правде в глаза и умереть так, как Лафарги». Полю Лафаргу, видному деятелю научного коммунизма, исполнилось 69 лет, его жене Лауре, дочери Карла Маркса, – 66. Считая, что в старости человек становится бесполезным для революционной борьбы, супруги покончили с собой, вскрыв вены.

По некоторым данным, когда наступило резкое ухудшение здоровья Владимира Ильича, Надежда Константиновна сделала попытку прекратить страдания мужа. Из секретной записки Сталина от 17 марта членам Политбюро известно, что она «архиконспиративно» просила дать Ленину яд, сказав, что пыталась это сделать сама, но у нее не хватило сил. Сталин вновь пообещал «проявить гуманизм» и вновь не сдержал слова…

Известный английский журналист Роберт Сервис утверждает, что после смерти мужа Крупская предлагала захоронить Ленина вместе с прахом его возлюбленной и лично подготовила книгу, бережно собрав все, что касалось Инессы Арманд. И как ни старались исследователи, в книге нет ни одного плохого слова в адрес товарища Инессы. Мало того, Надежда Константиновна всячески заботилась о ее детях.

Кремлевские тайны

Надежде Константиновне, пережившей мужа на пятнадцать лет, выпала нелегкая судьба. Сначала у нее на руках тяжело умирал муж, потом на ее глазах уничтожили почти всех его соратников, которые были и ее друзьями. После смерти Ленина Сталин вступил с ней в яростную борьбу, не собираясь ни с кем делить власть. Так, Надежда Константиновна умоляла похоронить мужа, но вместо этого его тело превратили в мумию. Рассказывали, что Сталин не раз отчитывал Крупскую словами: «Мало того, что загнала Ленина в могилу, так давно там не была. А ну-ка – вон в Мавзолей!»

Крупской не раз намекали, что она не имеет никакого права на личную память о Ленине. У нее забрали все, что было связано с Владимиром Ильичом: фотографии, документы, рукописи. Рассказывали, что она вырезала из газет и журналов фото своего ушедшего мужа и бережно хранила их. По словам очевидцев, в квартире Крупской постоянно устраивали обыски, и однажды, не выдержав, она написала записку, положив ее на самое видное место: «Коба, у меня ничего нет. Я давно все отдала».

В 1938 году писательница Мариэтта Шагинян обратилась к Крупской по поводу рецензии ее романа о Ленине «Билет по истории». Надежда Константиновна ответила ей подробным письмом, чем вызвала страшное негодование Сталина. Разразился скандал, в результате которого появилось разгромное постановление Политбюро ЦК: «Первая книга романа Мариэтты Шагинян о жизни семьи Ульяновых, а также о детстве и юности Ленина является политически вредным, идеологически враждебным произведением». Вину за эту «грубую политическую ошибку» возложили на вдову Ленина.

«Считать поведение Крупской, – диктовал Сталин, – тем более недопустимым и бестактным, что товарищ Крупская сделала это без ведома и согласия ЦК ВКП(б), за спиной ЦК ВКП(б), превращая тем самым общепартийное дело составления произведений о Ленине в частное и семейное дело…» Гнев товарищей по партии был вызван желанием Шагинян разобраться в родословной вождя мирового пролетариата. Сам Владимир Ильич на редкость мало рассказывал о своей семье. Заполняя анкеты, на вопросы относительно своих дедушек писал коротко: не знаю.

Архивные документы показали, что дед Ленина с материнской стороны, Александр Дмитриевич Бланк, был евреем. Он перешел в православие, работал врачом и получил чин надворного советника, что давало право на потомственное дворянство.

В 1932 году сестра Ленина, Анна Ильинична, обратилась к Сталину: «Исследование о происхождении деда показало, что он происходит из бедной еврейской семьи, был, как говорится в документе о его крещении, сыном житомирского мещанина Бланка… Вряд ли правильно скрывать от масс этот факт, который вследствие уважения, которым пользуется среди них Владимир Ильич, может сослужить большую службу в борьбе с антисемитизмом, а повредить ничему не может».

В ответ на это письмо Сталин распорядился документы о происхождении Александра Бланка из архивов изъять и передать на хранение в ЦК, однако исторические исследования продолжались. Именно тогда вместо дедушки-еврея стараниями писательницы Мариэтты Шагинян появилась бабушка-калмычка, которая и вызвала гнев Сталина и его приближенных.

В. И. Ленин и Н. К. Крупская в Горках

С тех пор говорить о том, что у Ленина могли быть нерусские предки, категорически запрещалось.

О том, что происходило с Надеждой Константиновной после смерти ее мужа, ярче всех написал Лев Троцкий: «… После смерти Ленина жизнь Крупской сложилась в высшей степени трагически: она как бы расплачивалась за выпавшее ей на долю счастье. (…) Она пробовала сопротивляться сталинской клике и попала в 1926 году ненадолго в ряды оппозиции. Испугавшись раскола, она отшатнулась. Потеряв веру в себя, заметалась, а правящая клика делала все, чтобы нравственно сломить ее. Внешним образом ей оказывались знаки уважения, вернее, полупочета. Но внутри аппарата ее систематически компрометировали, чернили, унижали, а в рядах комсомола о ней распространялись самые нелепые и грубые сплетни. Сталин всегда жил под страхом протеста с ее стороны. Она слишком многое знала. Она знала историю партии. Она знала, какое место занимал в этой истории Сталин.

Вся новейшая историография, которая отводила Сталину место рядом с Лениным, не могла не казаться ей отвратительной и оскорбительной. Сталин боялся Крупской, как он боялся Горького. Крупская была окружена кольцом ГПУ. Старые друзья исчезали один за другим: кто медлил умирать, того открыто или тайком убивали. Каждый ее шаг проходил под контролем. Ее статьи печатались только после долгих, мучительных и унизительных переговоров между цензурой и автором. Ей навязывали поправки, которые нужны были для возвеличения Сталина или реабилитации ГПУ. Видимо, целый ряд наиболее гнусных вставок такого рода делался против воли Крупской и даже без ее ведома. Что оставалось делать несчастной раздавленной женщине? Абсолютно изолированная, с тяжелым камнем на сердце, неуверенная, как поступить, в тисках болезни, она доживала тяжелую жизнь…»

По словам современников, единственным человеком, кто сочувствовал одинокой и затравленной женщине, была сестра Ленина – М. И. Ульянова. Однако, по словам Троцкого, в отношениях двух женщин все было не так просто. В своей книге «Сталин» он пишет о последних днях Ленина в Горках:

«Ленин был день и ночь окружен заботами жены и сестры. Две женщины бодрствовали над больным, как раньше над здоровым: жена Ленина Н. К. Крупская, верная подруга и неутомимая участница всей его работы с молодости до старости, и Мария Ульянова, младшая сестра. Никогда не знавшая собственной семьи, Ульянова все ресурсы своей души перенесла на брата. В ее характере были некоторые черты, общие с братом: верность, настойчивость, непримиримость; однако при умственной ограниченности эти черты получали нередко карикатурный характер. Ульянова ревновала Ленина к Крупской и доставляла последней немало горьких часов. Пока Ленин был жив, он в качестве высшего авторитета для обеих выравнивал, как мог, их отношения. После его смерти положение изменилось. Ни одна из двух женщин не могла быть, разумеется, истолковательницей воли Ленина. Но каждая до известной степени стремилась ею стать. Крупская политически гораздо больше была связана с Лениным, чем его сестра Мария. Все секретные бумаги Ленин доверил жене, с которой политически был связан несравненно более тесно, чем с сестрой. Крупская одна была в курсе планов Ленина относительно Сталина. В ее руках оказалось политическое «завещание» Ленина, которое она передала в Центральный Комитет и требовала затем – разумеется, тщетно – его оглашения на XII съезде (1923). К голосу Крупской прислушивались, ее боялись. Ульянова сразу оказалась отодвинутой на задний план и из-за оппозиции к Крупской оказалась в лагере Сталина. Обе женщины жили вместе на старой квартире, и Ульянова отравляла существование Крупской изо дня в день…»

По словам Троцкого, Крупская – одна из самых трагических фигур революционной истории, а «режим, который Сталин создал для нее, несомненно, сократил ее жизнь…» Умерла Надежда Константиновна в 1939 году, на следующий день после своего 70-летнего юбилея. По словам гостей, на юбилее она была настроена очень решительно, собиралась выступить с разоблачениями и осудить репрессии на предстоящем XVIII съезде партии. Сразу после ее неожиданной смерти поползли слухи, что вдову Ленина отравили по приказу Сталина.

Н. С. Хрущев, «раскрывший» это преступление, сообщил членам Политбюро, что Крупская была отравлена праздничным тортом, который прислал ей в день рождения вождь всех народов. Однако, по мнению историков, в действительности все было несколько иначе. К юбилею Надежде Константиновне действительно принесли от Сталина большой бисквитный торт, который был съеден юбиляршей вместе с гостями. Вечером Крупской стало плохо, появились острые боли. Однако по вызову врачей из Кремлевской клиники прибыли не врачи, а сотрудники НКВД, заключившие больную под домашний арест, что оказалось равносильно убийству.

Кремлевские медики приехали только через три с лишним часа. Диагноз поставили сразу: «острый аппендицит-перитонит-тромбоз». Необходимую срочную хирургическую операцию почему-то не сделали. По словам медиков, умирая, Надежда Константиновна прошептала: «Вы как хотите, но на съезд партии я пойду». На следующий день после приступа, испытывая страшные муки, Крупская умерла. Ее труп спешно кремировали, а прах поместили в урне в Кремлевской стене, по соседству с Марией Ильиничной, которая и после смерти оказалась с ней рядом, на кремлевском погосте. По преданию, циничный Сталин на похоронах сам нес урну с прахом ненавистной ему женщины.

Мария Ульянова – младшая сестра Ленина

По словам писательницы Галины Серебряковой, в начале 60-х годов она находилась на лечении в правительственной Кунцевской больнице. Здесь же лечился и первый помощник Сталина А. Н. Поскребышев. Однажды она спросила его: «Вы не знаете, Александр Николаевич, почему все-таки так скоропостижно скончалась Н. К. Крупская?» Поскребышев усмехнулся и, немного поколебавшись, произнес: «Вы даже не представляете, как часто «Хозяин» прибегал к яду как к испытанному средству устранения неугодных ему людей».

Туманный намек на эту причину скоропостижной смерти Крупской, последовавшей на другой день после ее семидесятилетия, содержится в публикации Шкерина «Поскребышев» в алма-атинском журнале «Литературный Казахстан». Шкерин вспоминает эпизод, когда он прямо задал по этому поводу вопрос бывшему помощнику Сталина. «Поскребышев… опасливо оглянулся по сторонам и, снизив голос, сказал: «Сколько мне известно, старух не расстреливали. Был слух, пускали в дело яд». Еще оглянулся и добавил: «А касательно Марии Ильиничны я такому слуху не верю. Она, думаю, скоропостижно, как в газетах написано». Младшая сестра Ленина, как известно, скончалась в 1937 году при невыясненных обстоятельствах. Ее скоропостижная смерть надолго вывела несчастную вдову из равновесия.

По словам Л. Д. Троцкого, там, где маузер оказывался неудобен, Сталин прибегал к яду. «На знаменитых московских процессах раскрылось с несомненностью, что в распоряжении Сталина имеется богатая лаборатория ядов и штат медиков, которые под видом лечения устраняют неугодных Сталину лиц. Врачи точно называли те лекарства, которыми они пользовались в таких пропорциях, в таких условиях, когда они из целебных средств превращались в средства убийства. Это делалось тем легче, что большевикам, особенно ответственным большевикам, врачи назначаются Центральным Комитетом партии, то есть Сталиным. Таинственно погиб в свое время Фрунзе, ставший после меня во главе Красной Армии, таинственно погибла жена Сталина Аллилуева; об отравлении говорили в связи со смертью Орджоникидзе, затем Максима Горького: оба они выступили в защиту старых большевиков от истребления».

Версия об отравленном торте не единственная, с которой связывают внезапную кончину Крупской. Так, имеет хождение версия о другом сталинском знаке внимания – свежей клубнике, прошедшей специальную обработку в токсикологической лаборатории НКВД.

По словам очевидцев, хорошо знавших вдову Орджоникидзе Зинаиду, она, вся трясясь от страха, шепотом говорила о смерти Н. К. Крупской. Правда, не об отравлении, а об удушении подушкой уже в кремлевской больнице для ускорения почему-то не слишком быстро действующего яда. По ее словам, ей сказала медсестра, которая случайно видела, проходя по коридору, какого-то неизвестного ей человека в белом халате, который быстро выходил из палаты. После чего Надежды Константиновны не стало. На подушке остались мокрые следы зубов. Смерть Крупской так и осталась еще одной неразгаданной кремлевской тайной.