Художественное освоение Арктики

Для меня Арктика – утро Земли. Жизнь на Земле только что начинается. Там теряется мысль о благах обычных, так загораживающих наше мышление.

Степан Писахов. Странички из дневника

Летом 1910 года молодой художник Николай Васильевич Пинегин отправился на Новую Землю в поисках материала для своих картин. Ни ледоколов, ни самолётов тогда в Арктике не было, но попасть на Новую Землю было неизмеримо проще, чем сейчас. Архипелаг был открыт для всех желающих – художников, натуралистов, путешественников и охотников. Причём это касалось не только граждан России – на архипелаге работали и иностранные экспедиции. Сейчас же россиянину гораздо проще попасть в Гренландию или на Шпицберген, чем на Новую Землю.

В начале XX века статус архипелага был в значительной мере неопределённым. Российское правительство всегда считало архипелаг своим, но реальными возможностями для его освоения не обладало и имело весьма приблизительные представления о его географии. Несколько морских экспедиций, предпринятых в первой половине XIX века с целью составления карт и исследования берегов Новой Земли, были в целом неудачными.[228] Одной из причин этих провалов стал Малый ледниковый период, продолжавшийся почти до конца XIX века (см. часть I). По словам Георгия Седова, выполнявшего в 1910 году съёмку побережья Северного острова, наиболее адекватно отражали реальность карты, составленные ещё Баренцем в конце XVI века. Западное побережье Новой Земли было исследовано достаточно подробно, а вот восточный берег оставался неизведанной землёй почти до середины XX века, когда уже начали осваивать космическое пространство.[229]

В 1869 году на островах появились первые поселенцы – ненец Фома Вылко с семьёй. В 1877 году на Новую Землю было переселено шесть ненецких семей из Мезенской тундры. К концу века на островах проживало уже 16 семей (83 человека). Однако заселение Новой Земли ненцами само по себе не обеспечивало российский суверенитет над архипелагом – ненцы с бо?льшим удовольствием сбывали добычу норвежцам. Норвежские промышленники из Тромсё и других северных портов регулярно охотились на Новой Земле и не считали это зазорным. Более того, и российские должностные лица порой не знали точно, кому принадлежит архипелаг. Так, описана встреча одного из норвежских промышленников с капитаном российского сторожевого корабля «Пахтусов». В ответ на прямой вопрос норвежца, где проходит граница водных владений Российской империи, капитан задумался и прочертил на карте линию чуть севернее Маточкина Шара [84]. Напряжение между Россией и Норвегией возникло в 1909–1910 годы, после экспедиции Русанова, обнаружившей норвежское поселение в Крестовой Губе. Российский посланник вручил норвежским властям ноту протеста. Норвежские промышленники пытались отстаивать свою позицию, но официальная Христиания её не поддержала. Конфликт был улажен мирно, но норвежцам пришлось удалиться с Новой Земли. Через некоторое время российские власти всё же позаботились о том, чтобы закрепить права на полярный архипелаг. В 1910 году на Новую Землю стали переселять не только ненцев, но и русских; и тех и других снабжали снастями, оружием, одеждой [109].

В начале XX века Новая Земля быстро развивалась. На островах преобладало ненецкое население, жило оно в целом богаче своих земляков на континенте [271]. В Крестовой Губе было основано поселение Ольгинское, единственное, где преобладали русские, в остальных поселениях (Малые Кармакулы, Белушья Губа, Маточкин Шар) жили «самоеды». Регулярное сообщение с Большой землёй обеспечивал пароход «Королева Ольга Константиновна». Именно на борту этого парохода Николай Пинегин и познакомился с Георгием Седовым, когда тот направлялся на Новую Землю по поручению Главного Гидрографического управления. Эта встреча изменила судьбу Пинегина – через три года он присоединился к Седову в его знаменитой экспедиции на полюс, а позже, в советский период, продолжил работу в Арктике, уже не как художник, а как руководитель морских экспедиций.

Пинегин был не первым живописцем на архипелаге. За несколько лет до него Новую Землю посетил художник Александр Борисов. В отличие от новичка в искусстве Пинегина, Борисов был признанным мастером пейзажа, учился у Шишкина и Куинджи. Ему довелось несколько раз побывать на архипелаге, в 1900 году он выступил инициатором экспедиции, преследовавшей главным образом художественные цели. Деньги на предприятие (26 тысяч рублей – по тем временам астрономическая сумма) были выделены из бюджета. Науке экспедиция принесла немного: затёртое льдами судно (специально построенная Борисовым яхта «Мечта») было брошено, и участникам экспедиции пришлось спасать свою жизнь. Но творчеству художника она дала мощный толчок, написанные во время путешествия работы сделали его всемирно знаменитым.

Новая Земля стала для Борисова тем же, чем Таити для Гогена, и Гренландия для Рокуэлла Кента. Почти не затронутые цивилизацией острова воспринимались как пространство вне освоенной части мира, где не действуют привычные правила, нормы западной морали и этики. Для художников этот мир становится источником вдохновения, выхода за пределы своего «Я». По иронии судьбы именно эти места – Новая Земля, Гренландия, острова Тихого океана – в силу тех же причин стали для политиков и военных пространством безответственных экспериментов, разрушающих и природу, и жизнь традиционных сообществ.