23 августа 2016 года. Украина и Восточная Европа. Как далеки они друг от друга?

Нет, наверное, другой такой европейской страны, как Украина, где настоящее с огромной скоростью становится историей. К сожалению, это не делает автоматически всех участников событий — всех жителей Украины — историками. Они становятся просто свидетелями, даже если и понимают свою собственную роль в новейшей истории государства. Украинское общество всегда было слишком динамичным, слишком кипящим или готовым взорваться в ответ на, казалось бы, не всегда значительный политический или социальный вызов. Украинский народ всегда жил особенно, обустраивая свою форму государственности, не обращая внимания ни на византийские, ни на европейские традиции. Именно из-за этого официальным украинским историкам приходится время от времени придумывать новые исторические термины, хотя бы для того, чтобы объяснять ими многие необычные моменты в истории Украины в школьных учебниках. Из последних таких терминов для меня самым загадочным и самым интересным является формула школьных учебников по истории «Украина — казацкая держава». Даже если не вдаваться в попытки расшифровки этого термина, первое, что приходит на ум, так это утверждение — что Украина — это единственная в мире казацкая держава, страна с особой историей, а значит и с особым настоящим и с особым будущим.

Если бы у каждой страны был свой уникальный путь развития, своя уникальная история, из-за которой каждая страна мира приобрела бы свой государственный уклад не похожий на уклады других государств, мир бы сегодня был удивительно пестрым, не гармоничным и совершенно разрозненным. Однако нынешние государства мира легко делятся на группы схожих государств, объединенных или политическими и экономическими союзами, или объединенные идеей и политикой самоизоляции. Украина прошла через множество вынужденных и добровольных союзов, прошла и через Советский Союз и вынырнула из него с желанием заключить другой, более цивилизованный союз с Европейским Союзом.

Страны, переживающие социальные, политические и другие проблемы, то есть страны, находящиеся в периоде трансформации очень часто имеют тенденцию возвращаться к своей исторической матрице, то есть к тому состоянию, которое в истории страны казалось наиболее стабильным.

Так у России существует имперская историческая матрица, к которой Россия в очередной раз вернулась в наши дни. После краткой и неудачной попытки демократизации и европеизации России во время президентства Бориса Ельцина Россия опять стала монархией, «собирающей земли». Демократическая косметика в виде президентских и парламентских выборов уже никого не обманывает. Русский дух нуждается в государе, государь нуждается в «Русском мире», «Русский мир» нуждается в экспансии. Был ли Советский Союз другим, отличным от нынешней России государством? Был, но только внешне. Тот же принцип «маскарадной демократии» позволял всем генеральным секретарям КПСС, кроме одного, Никиты Хрущова, оставаться у власти до своей смерти. Этот принцип выборной монархии восстановился при Владимире Путине, находящимся при власти уже 15 лет и собирающимся оставаться у власти или до своего конца, или до конца России. Советская историческая матрица тоже наложила своей отпечаток на планы строительства «новой России», которые осуществляются под руководством Путина. Однопартийная система СССР плавно возродилась в Российской Федерации под видом однопартийной системы «Единой России». Как и в нынешнем Китае Коммунистическая партия остается главной управляющей силой государства, соглашаясь с существованием малых, не имеющих никакого влияния на государственную политику партий, так и «Единая Россия» стала главной партией Российской Федерации, не будучи членом которой невозможно сделать карьеры и не возможно занимать никакой более или менее значительной государственной должности. Правда, идеология партии власти в РФ очень проста и не вынуждает к изучению теоретических работ Ленина, Маркса и Энгельса. Идеология основана на любви к государю и ненависти к его врагам, потому что его враги и есть враги государства. ГОСУДАРЬ БЫЛ И ЕСТЬ ДАН БОГОМ И ПОЭТОМУ ЭТА ДАННОСТЬ ОХРАНЯЛАСЬ И ОХРАНЯЕТСЯ ТАКЖЕ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКОВЬЮ. Именно эта идеология позволила за 15 лет практически уничтожить любую политическую оппозицию, а оппозиционеров свести в глазах народа к обобщенному образу предателей.

Украинская историческая матрица отсылает нас в XVI–XVII века, опять же к козакам, к не зафиксированным договорами с соседними государствами границам, к отсутствию собственной валюты и к демократическим выборам гетьмана, за которыми сразу следуют попытки свергнуть избранного гетьмана силой или хитростью. Одним словом, в основе исторической матрицы Украины лежит анархия. Эту анархию вполне можно назвать демократической, так как голос каждого слышен и голос каждого влияет на ситуацию в стране. А значит, личность в Украине всегда больше влияла на историю, чем система.

Я не историк и не пытаюсь наукообразно объяснить особенности «моей Украины». «Моя Украина» — это мое субъективное государство, государство, которое вижу таким образом только я. И живу я в этом государстве рядом с миллионами соотечественников, и у каждого из них есть своя, «личная» Украина, свое видение ее. В этом опять же проявляется разница между имперской и анархистской матрицами: у жителей Российской империи один и тот же образ своей великой страны, у каждого украинца — своя Украина. У большей части населения «личная Украина» — вполне европейское государство. У меньшинства — «личная Украина больше похожа на нейтральную Швейцарию», у другого меньшинства она навеки связана с Россией и с Русской православной церковью Московского патриархата. У меня она, Украина, тоже своя: — европейская, спокойная, толерантная, разнообразная и — главное — страна, свободная от цензуры, что для писателя очень важно! Именно поэтому я ее люблю и живу в ней.

Точно так же, как Украину, украинцы «приватизируют» и «субъективируют» Европу. Каждый украинец, у которого есть свой европейский опыт или свое понимание Европы, обладает «своей Европой». Иногда эта личная Европа состоит только из Чехии, а иногда в нее входят все 28 стран Европейского Союза и даже Соединенные Штаты Америки.

Как бы не оценивали сегодня политологи умственные способности бывшего украинского президента Виктора Януковича, но, как мне кажется, то ли сам он, то ли с помощью своих советников, понял Янукович очень быстро, насколько лучше имперская матрица гарантирует неприкосновенность власти и возможность держать власть в руках по-царски до самой смерти, иногда ненадолго давая подержать бразды государственного правления своим доверенным лицам. Янукович видел, как эффективно в России сработал перезапуск не европейской однопартийной системы, которая гарантирует «стабильность» и неизменяемость политического устройства и невозможность смещения находящейся у власти политической элиты.

Именно поэтому Партия регионов Януковича создавалась по тем же принципам, что и партия «Единая Россия» Путина. Именно поэтому Партия регионов наползала из Донбасса на все регионы Украины, пытаясь занять собой полностью все национальное политическое пространство украинского государства. И именно это стало причиной восстания, которое получило название «Евромайдан». Янукович не понимал, что победить анархистскую историческую матрицу простым наложением на нее сверху имперской матрицы невозможно. Люди слишком привыкли к свободе и не терпят никакого диктата.

Украина продолжает и дальше бурлить и мгновенно реагировать на любой внутренний или внешний раздражитель. К одному из последних внешних раздражителей для определенной части украинского общества можно было бы отнести и недавно принятое польским Сеймом решение о признании геноцида поляков на Волыни. Но не успели это событие обсудить на страницах газет и в телевизионных ток-шоу, как произошло убийство журналиста Павла Шеремета. И фокус внимания опять сместился с недавнего прошлого, на сегодняшний день и его проблемы. Те, кто организовывал это убийство, хотели показать, насколько Украина не управляема. Хотели сделать тот же отсыл к анархистской матрице, в которой действительно самосуд иногда заменяет решение суда, особенно если судебная система коррумпирована и принимает заведомо не правильные решения. Убийство Павла Шеремета, более известного в России, чем в Украине, было террористическим актом с помощью которого организаторы этого преступления хотели показать уровень незащищенности и нестабильности в Украине. Такая нестабильность не свойственна странам Европейского Союза, такая нестабильность словно показывает, как далеко стране до цивилизованного мира. Ведь даже просто для того, чтобы разложить прошлое по его местам в национальном сознании, чтобы провести линию от прошлого к ближайшему будущему, чтобы объяснить популярно и спокойно: почему у Украины не может быть другого выбора, кроме европейского, нужна стабильность и возможность вести общенациональную дискуссию. Украинское общество за семьдесят лет советской власти отучили от публичных дискуссий и обсуждений. Да и 25 лет независимости не вернули украинцам желание и умение принимать коллективные решения. Политические элиты никогда прежде не опирались на общественное мнение, а потому не пытались его формировать и уже тем более — провоцировать с помощью публичных общенациональных дискуссий. Теперь, когда гражданское общество стало важным игроком в политической жизни страны, необходимость в этом сильном гражданском обществе стала очевидна и политикам. Но политики старшего поколения — такие, как Юлия Тимошенко или Олег Ляшко, по-прежнему не готовы советоваться с обществом. Они не прочь и дальше манипулировать общественным мнением для достижения своих личных целей, а не для защиты государственных интересов. Самым любимым инструментом для многих политических лидеров по-прежнему остается популизм. Популизм украинских политиков не отличается от популизма их европейских коллег. Вместо своих предложений по достижению мира в Донбассе и по решению других проблем, политики обещают избирателям дешевый газ и дешевое электричество. Но в не выполнимые обещания верят все меньше и меньше избирателей. И это большой плюс. В стране, где политики за двадцать пять лет не смогли построить сильное государство, в строительство сильного государства включились обычные люди. Да, это хорошо! Но не надо забывать об исторической матрице Украины! Каждая группа новых строителей государства строит свою Украину. Националисты пытаются построить свою и в их Украине практически ничего европейского нет. Мало того, они часто выступают и против России, и против Европейского Союза. Средний класс строит европейскую Украину. Средний класс мечтает о жизни в полностью законопослушном обществе. Экономические свободы для среднего класса имеют приоритетный характер. Но и за политические свободы средний класс готов бороться, как делал это во время Оранжевой революции. Сформировавшаяся за годы независимости каста «неприкасаемых» чиновников пытается отстоять и защитить свою коррумпированную Украину, именно ту, которая не дала Украине сформироваться, как сильному и реально независимому государству раньше. Кстати, коррумпированные чиновники и бизнесмены никогда не были против сближения с Европой. Однако они не хотят прозрачности расходования бюджетных средств, не хотят быть подотчетными международным организациям. Боятся как экономического, так и политического аудита.

История представления украинцев о западном мире и о Европе прошла много различных стадий.

В Советском Союзе жила-существовала среди образованных людей тайная «американская мечта», связанная с материальным благополучием и не обязательно связанная со свободой мысли, слова и мнения. Эту мечту поддерживали материальные проблемы советских граждан, которые к концу семидесятых годов прошлого столетия стали ощущаться куда сильнее. В это же время усилились «эмигрантские» настроения, прежде всего среди советских евреев. И тогда же началась массовая эмиграция в Израиль, а оттуда уже в США. «Американская мечта» осуществилась, материализовавшись в районе Брайтон-Бич в Нью-Йорке и по всей Америке и Канаде. Она, эта мечта, «вытягивала» из ослабевшего СССР все больше и больше жителей, приближая, на самом деле, распад Советского Союза. И по инерции «американская мечта» еще звала за собой граждан новых, возникших на руинах Союза государств, стремившихся теперь не столько разбогатеть, сколько спастись из охваченных бедностью, экономическим кризисом и криминалом территорий.

Прошло двадцать пять лет и вместо «американской мечты», индивидуалистической и призывающей к переезду, в Украине возникла и стала популярной «европейская мечта». Хотя сам термин «европейская мечта» не прижился и используется довольно редко, но явление, которое можно описать другими словами: «мечтание о Европе», стало политическим вектором для большой части украинского населения. Начиная с конца 1990-х слово «Европа» стало чаще появляться на предвыборных плакатах и в предвыборных программах украинских партий, особенно не отличающихся друг от друга идеологиями. Партии «демократического толка» объявляли, что они за Европу, пророссийские партии выступали с позиции «мы за дружбу с Россией и за членство в СНГ, но не против дружбы с Европой». За прошедшие годы баланс политических сил складывался в пользу проевропейских партий и настроений. Ну и кульминацией этого процесса оказалось решение бывшего президента Украины Виктора Януковича отказаться от углубления отношений с Россией и подписать договор об ассоциации с Европейским Союзом, о чем он объявил на встрече с парламентской фракцией своей Партии регионов в сентябре 2014 года. Несмотря на то, что в ноябре он отказался от подписания договора об ассоциации и «вернулся» к дружбе с Россией в обмен на обещанные кредиты, процесс сближения с Европой остановить ему уже не удалось. Именно отказ от Европы спровоцировал Евромайдан, а последствия Евромайдана, включая аннексию Крыма и российскую интервенцию в Донбассе, мобилизовали еще больше украинцев на защиту своей родины и защиту ее европейских устремлений. Для украинцев во время Евромайдана слово «Европа» не обозначало «Европейский Союз». Оно стало синонимом понятия «жизнь без коррупции и по законам». Именно с жизнью без коррупции были связаны мечты большинства участников событий 2013–2014 годов. То, что Европа поддержала украинскую революцию, подтвердило, что Европейский Союз готов помочь Украине освободиться от проблем, связанных с коррупцией и некомпетентностью власти. В это же время Россия делала все возможное, чтобы удержать Украину в прежнем состоянии — в состоянии контролируемого коррумпированного государства и с прежней политической элитой у власти. Так возникла эта «растяжка» — между тоталитарной коррумпированной Российской империей и Европейским Союзом, относительно свободным от коррупции, антитоталитарным, стабильным и гарантирующим своим гражданам политические и экономические свободы. Российские танки и «грады» реально прибыли на территорию Восточной Украины, чтобы удержать всю Украину в прежнем состоянии. Стреляя по украинским военным, добровольцам и мирным жителям, сепаратисты и российские войска стреляли по европейскому будущему страны. Можно сказать, что именно под эту стрельбу в Донбассе Украина подписала договор об Ассоциации с Европейским Союзом. Подписала договор, который казался в тот момент обещанием Европы спасти Украину от очередного сползания в статус российской колонии, второй Беларуси. В общественном сознании украинцев и сегодня конфликт в Донбассе / конфликт с Российской Федерацией связан с отстаиванием как государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, так и с отстаиванием европейского будущего страны.

Но пока в стране практически идет война, украинцы уже не ждут от Европы военной помощи — ее ждут от США. От Европы ждут украинцы помощи политической. Политическую поддержку Украина уже традиционно со времен Оранжевой революции получает от Польши и Литвы. Обе эти страны намного чаще других выступают адвокатами Украины в Брюсселе. Обе страны представляют «Восточный блок» Европейского Союза. А значит, лучше понимают проблемы и надежды Украины. От различных политологов и политиков время от времени слышится мысль о том, что Польша и Литва «тянут» Украину в ЕС, чтобы усилить вес именно «Восточного блока» Европейского Союза. Сами украинские политики, из тех, кто выступает за европейский выбор украинского будущего, воспринимают помощь этих двух стран, как нечто само собой разумеющееся и, возможно, объясняют это внимание к Украине тем фактом, что обе страны опасаются Российской Федерации и таким образом ведут свою политическую войну с системой Путина. При этом Литва, конечно, вместе с Эстонией и Латвией, имеет намного больше причин опасаться России, чем Польша. Теперь, когда Россия продолжает пробовать «утопить» Украину в войне и околовоенном хаосе, украинцы смотрят на соседние страны Евросоюза, как больной на приближающуюся машину «скорой помощи». Ожидание помощи имеет свою обратную сторону — тот, кто уверен, что его спасут, мало предпринимает сам для собственного спасения. В этой ситуации после двух лет военного конфликта украинцы уже не уверены, что их спасут. И эта неуверенность в реальных планах Европейского Союза относительно Украины — тут я речь веду об основных странах ЕС, а не о странах его Восточного блока — заставляет их консолидировать усилия и пытаться решить многие политические проблемы собственными силами.

Средний проевропейски настроенный украинец не очень-то понимает позицию Германии, постоянно напоминающей о необходимости выполнять Минские соглашения, но почти не упоминающей об аннексированном Крыме. Он не понимает, почему Нидерланды проголосовали против подписания с Украиной договора об Ассоциации с ЕС, он не совсем понимает позицию Франции и Италии.

Зато средний украинец лучше понимает Польшу и Чехию, чем Нидерланды или Бельгию. С самого дня независимости украинцы сравнивали свое благополучие, экономическое развитие с Польшей и украинские журналисты с удивительной регулярностью писали статьи, в которых пытались угадать: на сколько лет отстает Украина от Польши в своем экономическом развитии. Попыток сравнить Украину с Германией или Францией не предпринималось. Это было бы слишком смешно для читателей. Однако частые сравнения с Польшей и регулярные поездки граждан Украины в Польшу принесли свой положительный эффект. Многие украинцы поняли, что «мы с поляками очень похожи». Их заметный прогресс всегда оправдывался тем, что они жили только 45 лет при социализме и даже при социализме у них была частная собственность и частный мелкий бизнес. Украинцы стараются не завидовать полякам вслух — все-таки для украинцев национальная гордость — не пустой звук. Но и сейчас, сознательно или подсознательно, но граждане Украины хотят присоединиться к Европе, имея в виду Польшу или «Польскую Европу», которая намного понятнее для украинцев, чем остальная, более западная, или даже та Восточная Европа, с которой особенно близких отношений не было: Венгрия, Румыния, Болгария и т. д.

Украинцы в тихой и уютной Чехии обустраиваются, как в «Европе без политики». Чешский президент Милош Земан, очень любящий Путина, словно напоминает им, что Чехия — это не совсем Европейский Союз. Чехия для многих украинцев — просто удобная, гостеприимная страна с более высоким уровнем жизни, с более высокими, но все равно ниже, чем в Западной Европе, зарплатами и при этом страна довольно толерантная к экономическим мигрантам. Около ста тысяч украинцев уже перебрались в Чехию. Перебрались именно в Чехию, а не в Европейский Союз, частью которого она является. Они не стали ждать, когда Украина станет частью ЕС, они «интегрировались» в европейское пространство индивидуально или семьями. Таких экономических мигрантов в Польше больше миллиона. Они заполняют собой пространство, освобожденное поляками, выехавшими на заработки в Великобританию и в другие страны. Миграция украинцев в Восточную Европу теперь стала делом обычным и не сложным. Миграция поляков и чехов в более западные страны ЕС стала делом еще более простым и эта миграция делает переезд украинцев в Восточную Европу еще более желанным. Многие украинцы предпочитают получить чешский или польский паспорт, чем ждать, когда на украинском паспорте появится эмблема Европейского Союза. В этой «ближней» миграции есть свой позитивный момент: многие украинцы и в Польше, и в Чехии становятся более политически и общественно активными, объединяются в различные сообщества и, не порывая связей с Украиной, влияют на распространение в Украине реальной информации о жизни в этих странах, а значит — о жизни в Восточной Европе.

Таким образом большинство украинцев при упоминании термина «Восточная Европа» думают прежде всего о Польше и Чехии, а при упоминании Европейского Союза — о Брюсселе, Франции и Германии. Это разделение существует и в мироощущении поляков, словаков, болгар, которые тоже, говоря о Европейском Союзе сначала имеют в виду не свою страну, а страны Западной Европы. Они словно ощущают особый статус Восточной Европы в Европейском Союзе. Этот статус можно сравнить со статусом ученика или студента университета. Восточной Европе будто бы «надо учиться». Но географически, да и геополитически положение и расположение Восточной Европы можно считать стабильным и зафиксированным. Поэтому особый статус восточно-европейского блока стран Европейского Союза тоже является зафиксированным и стабильным. И тут очень важно отметить, что страны Восточной Европы продолжают оставаться в основном получателями «европейских денег» и именно эти деньги позволяют удерживать экономическую стабильность в стране, компенсировать фермерам убытки, связанные с исполнением общих правил Евросоюза.

В Украине любят вспомнить о том, что литовские фермеры получают от ЕС деньги за то, что не засевают свои поля и за то, что не увеличивают поголовье крупного рогатого скота.

И Литва, и Польша присоединились к Европейскому Союзу в 2004 году, то есть 12 лет назад. Украинцы, наблюдавшие за происходившим в этих странах, отметили, что в 2004 году мгновенного чуда не произошло. Ни Литва, ни Польша не рванули вперед экономически. Но их развитие продолжилось и процессы, не видимые из Украины, помогли этим странам развиваться и уверенно смотреть в будущее. Однако вхождение Литвы и Польши в ЕС не могло не повлиять на их отношения с Российской Федерацией. У Литвы проблемы с Россией возникали и до 2004 года. Главный экспорт Литвы — молочная продукция — блокировался Россией с удивительной регулярностью. После того, как Польша присоединилась к европейским санкциям против РФ, Россия наложила эмбарго на импорт польских яблок и других товаров. Украина, находящаяся де-факто в состоянии войны с Россией, тоже отрезана от возможности продавать свою продукцию на российском рынке. Европейский Союз предложил Украине квоты по продаже своей продукции в Европе. То есть сама ситуация уравняла вдруг в правах и в проблемах Польшу, Литву и Украину. Из-за этого украинцам стало казаться, что у этих трех стран намного больше общего, чем на самом деле.

Украинцы любят напоминать миру, что они европейцы. Они завидуют европейской экономической стабильности, социальной защите, зарплатам и пенсиям. Они тоже хотят жить в стране, где перед законом все равны и законы действуют. Однако двадцать лет жизни в коррумпированном государстве не могли не оказать влияния на привычки и на отношение к своим гражданским обязанностям. На словах большинство украинцев знает, как надо жить и себя вести в цивилизованном государстве. Но в реальности традиции не нарушать закон в Украине нет, как нет и традиции честно платить налоги. Это все придет, но только когда жители Украины поймут, что «так делают все». И они прежде всего ожидают получить пример такого поведения от политиков.

Европейские устремления украинцев связаны не только с надеждой улучшить свое материальное состояние и просто жить удобнее, но и с ощущением недостаточной безопасности. Агрессивная политика России постоянно напоминает украинцам, что им не хватает гарантий безопасности. А если точнее, то таких гарантий нет вообще. Был Будапештский меморандум, подписанный 5 декабря 1994 года Великобританией, США, Россией и Украиной. Этот документ гарантировал территориальную целостность Украины в обмен на отказ от ядерного вооружения. События 2014 года, аннексия Крыма и война в Донбассе, показали, что эти гарантии не действуют. Ни США, ни Великобритания не стали в военном смысле на сторону Украины, чтобы обеспечить эти гарантии. Эти события заставили многих украинцев пересмотреть свое «розовое» и восторженное отношение к Западному миру. Однако процент населения, желающего жить в европейской Украине, продолжал увеличиваться. Люди просто поняли, что выхода нет. Подальше от России обозначает — в Европу, в Европу, обозначает в Европейский Союз, но в восточно-европейскую его часть.

Может быть, у многих возникает сейчас вопрос: куда все-таки Украина стремится? В Европейский Союз? Или ей будет достаточно, чтобы ее признали в каком-нибудь меморандуме просто частью Восточной Европы, имеющей с Европейским Союзом особые отношения? Словосочетание «Восточная Европа» звучит в Украине иногда намного чаще, чем словосочетание «Европейский Союз». Потому что Восточная Европа ближе, потому что дотянуться и стать членом ЕС Украине по словам самих украинских политиков в ближайшие 15–20 лет не грозит. Половина населения скажет вам, что Украина и так находится в Восточной Европе. Однако это в географическом смысле. И здесь главным словом выступает «Восточная». Если же говорить о политическом смысле этого определения, то в нем главным словом является «Европа», а это значит, что пока Украина не является политической Восточной Европой. Она только стремится туда.

Но стремясь в политическую Восточную Европу, Украина все равно нацеливается дальше, поближе к Брюсселю, поближе к Западной Европе. И на этом пути в случае успеха экономических и политических реформ в стране и при самом благополучном сценарии развития Европейского Союза Украина раньше или позже начнет конкурировать с Польшей за особые отношения. При всей своей «восточноевропейскости» украинцы понимают, что не существует восточноевропейских ценностей, есть только европейские ценности, которые и определяют правила европейского «общежития» отдельных государств — членов ЕС.

На сегодняшний день главным тормозом в деле дальнейшего сближения Украины с политической Восточной Европой являются украинские и польские националисты. Как самая консервативная и одновременно агрессивная политическая сила, они упорно пытаются построить стену между Польшей и Украиной. Иногда кажется, что польские националисты боятся сближения Украины с Европейским Союзом. Хотя сами они, как и многие украинские националисты, выступают регулярно и с критикой ЕС, и с предложениями ослабить связи с Брюсселем.

В этой ситуации Украине было бы разумно развивать политические связи с другими государствами восточного блока «Европейского Союза»: с Венгрией и Румынией. Исторические конфликты и трагедии, которыми подпитывают свою деятельность и украинские, и польские националисты — это специфика только польско-украинских отношений. Ни с Чехией, ни с Румынией причин обвинять друг друга в военных или других преступлениях нет. Но Польша и Украина продолжают благодаря своим националистам вести себя как сиамские близнецы, которые время от времени ссорятся и ругаются, но никуда деться друг от друга не могут. Поэтому вряд ли стоит ожидать в головах украинцев смену страны, за которой они следом «идут» в Европу, идут в будущее.

Восточно-европейских ценностей не существует, есть общеевропейские ценности.

В польских университетах сейчас насчитывается несколько десятков тысяч украинских студентов. В основном, это дети представителей среднего класса. Дети политиков и олигархов учатся в Англии и США. Но тут речь идет уже о сотнях. Украинские студенты польских университетов после окончания учебы или останутся в Польше, или вернутся домой. Дальше на запад отправится меньшинство.

Новое поколение украинцев уже представляет собой другую Украину. Ту Украину, которой пока нет, но которая возникнет, когда они станут взрослыми. Новое поколение украинцев, которые учатся в Польше, чувствуют себя как дома не только в Польше, но и дальше. Они более мобильны, более смелы и более толерантны. Среди них практически нет националистически настроенных активистов. Такими становятся те, кто не может или боится уезжать из Украины на учебу или работу.

Понятно, что украинцы разные и в каждом регионе Украины есть своя специфика, люди отличаются привычками, ментальностью и мировоззрением.

Часть украинцев, живущих на Востоке, не считает Польшу Европой, но считает Россию великой. Этих людей больше влечет Евразия, потому что она им понятнее. Она более жестокая, но и более простая для привыкания. Однако таких людей с каждым днем становится все меньше. Когда-нибудь их станет так мало, что они смогут легко сорваться с обжитых мест и раствориться в Сибири или на Северном Кавказе. Сейчас они с российским оружием в руках борются с Украиной за право остаться в своей личной Евразии. Они боятся Европы, считая, что Восточная Европа — это нищенка на службе у Западной Европы, а Западная Европа тоже не самостоятельна и делает все по указке США. Для этих людей европейский вектор развития Украины — это путь в никуда. Над их аргументами, созданными российскими пропагандистами, можно смеяться. Но проблема в том, что приграничные с Россией восточные территории Украины если и станут частью политической Восточной Европы, то намного позже, чем все остальные регионы. Их будут удерживать христианскими ценностями от европейских ценностей. Им будут продолжать объяснять, что Европа ведет войну с православием и именно ради этого Европейский Союз расширяется.

На самом деле, многие проевропейски настроенные украинцы тоже не всегда могут ответить на вопрос: «Зачем Европе Украина?»

На этот же вопрос не смогут ответить и многие политики. Просто спасать Украину от России и от собственных проблем, связанных с коррупцией и некомпетентностью политиков и госслужащих Европа не обязана. Но она это делает. К сожалению даже проевропейские политические партии Украины не ведут по-настоящему серьезной работы с населением, чтобы прояснить украинцам процессы, проходящие в Европейском Союзе, чтобы обрисовать различные варианты европейского будущего Украины и чтобы подготовить украинцев к другому уровню гражданской ответственности, которая более привычна для европейского общества. Стать второй Польшей Украина сможет, если только Польша экономически станет второй Германией. Стать частью политической Восточной Европы и тем самым усилить восточный блок Европейского Союза Украина сможет. Но для этого потребуется немало времени и усилий как самих украинцев, так и европейцев. Поддержки только от Литвы и Польши Украине будет маловато.