Глава 3. Эпизод с Марселем и Джорджем Клуни

Дэвид Уайлд сидел с актерами в номере чикагского отеля. Они прилетели, чтобы появиться на шоу Опры Уинфри, и Уайлд, который был тогда старшим редактором в журнале Rolling Stone, присоединился к ним. Он знал, что это будет легендарное шоу, еще до того, как это поняли сами актеры, – даже до того, как зрители осознали, что это их новый любимый сериал. Или он просто угадал.

Уайлд и его жена смотрели «Друзей» с самого начала, и им очень нравилось. Но шум вокруг сериала, казалось, предвещал нечто большее, чем просто успешный ситком. Было слишком рано использовать такие слова, как «феномен», но именно об этом термине Уайлд и думал. Он сказал об этом своим боссам еще в начале первого сезона. «Я предложил Rolling Stone сделать с ними «историю на обложку». Я был уверен, что об этом шоу еще заговорят», – сказал мне Уайлд. Сначала они не купились. Телевизионный сезон 1994–1995 годов был необычайно насыщен шоу, которые были как хорошими, так и популярными, и было слишком рано выбирать фаворита. Кроме того, на телевидении тогда много всего происходило, помимо сериалов. Присяжные только что приняли присягу на суде над О. Джеем Симпсоном. Принцесса Диана и принц Чарльз заканчивали свой длительный бракоразводный процесс. Тоня Хардинг была Тоней Хардинг. Зрители были очарованы скандалами, а «Друзья» казались им такими невинными, что они просто не обращали на сериал должного внимания.

И все же Уайлд знал, что-то неотразимое было в этих шести новых лицах и их приторном шоу. Сезон прогрессировал, и, несмотря на колебания рейтингов, казалось, что все больше и больше зрителей были согласны с этим. Весной 1995 года, во время последней недели съемок, Уайлд получил звонок от начальства: «Знаешь, что? Иди к ним и добудь материал».

Первый сезон «Друзей» вышел отличным для простого ситкома. Но это не самый лучший сезон за весь период. Шоу скоро найдет свою основу с более сериальными сюжетными линиями, а актеры со временем будут только улучшать свои навыки – не только индивидуальные, но и (что более важно) как коллектив в целом. Тем не менее первые эпизоды проделали большую работу, познакомив нас с героями и заставив снова захотеть пообщаться с ними.

Сюжет будет закручиваться красиво, хотя сначала он был довольно простым. Юноши и девушки увязли в проблемах взрослой жизни, ключ к решению большинства которых можно найти в течение двадцати двух минут. Рэйчел не умеет стирать, поэтому Росс учит ее, как это делать. Ужасный кухонный стол у Джоуи и Чендлера ломается, поэтому они покупают новый… настольный футбол! У девочек наступает момент экзистенциального кризиса, когда они понимают, что молодость прошла, а жизнь хаотична, и у них даже нет половины плана, не говоря уже о целой жизненной стратегии. Итак, они напиваются, а проблема решается. Жизнь Росса более сложная. Он развелся со своей первой любовью Кэрол (которая только что забеременела и раскрыла свою тайну) и влюбился в Рэйчел. Это единственная сюжетная линия, которая развивается на протяжении всего сезона, а ее завершение с рождением его сына – идеальный момент, чтобы добавить щепотку взрослости во второй сезон. В начале шоу было слишком много открытий банок с содовой, дурацких романтических перипетий и обезьянок.

Тогда персонажи еще не были унылыми, что, естественно, было им только на пользу: Фиби со странностями, но ее причуды являются изюминкой, а не способом сделать неожиданный поворот в сюжете (как и она сама). Дебют песни «Драный кот» будет только через год, как и появление эклектичной семьи Фиби. Действия Моники лишь отдаленно напоминают поведение типа А[41], но она еще не одержима чистотой и не моет туалет по семнадцать раз в день. В первом сезоне она просто является авторитетом в группе – в любой компании друзей всегда есть человек, у которого найдется совет в трудной ситуации[42]. Мы можем легко ассоциировать себя или других с Моникой из первого сезона, а потому, когда ее неврозы начинают набирать обороты (давая шоу еще больший комический эффект), мы к этому уже готовы.

Есть доля правды в том, что личность людей в таком возрасте еще не сформировалась полностью. «Время в вашей жизни, когда ваши друзья – это ваша семья» можно также назвать «время в вашей жизни, когда вы понятия не имеете, что, черт возьми, вы делаете и зачем». Вся суть сериала сводится к одной молодой женщине, понимающей именно это. «Представь, что тебе всю жизнь твердят: «Ты калоша! Ты калоша! Ты калоша!» – говорит Рэйчел отцу по телефону через несколько часов после того, как сбежала со свадьбы от мужчины, которого она не любит, и от жизни, которую она не хочет. «А потом ты просыпаешься и говоришь себе: «Все, хватит, больше я вам не калоша. Отныне я – шляпа! Да не нужна мне новая шляпа, я говорю, что отныне я – шляпа, папа! Это же метафора!» – после этих слов Рэйчел дает нам много поводов, чтобы не любить ее, и один повод дать ей второй шанс, ведь она хочет измениться. Она не знает, калоша она или шляпа, но она собирается выяснить это.

А вот Джоуи, наоборот, даже слишком узнаваем, он – слизняк. Через семь минут после начала первой серии он уже пристает к Рэйчел – и это не выглядит забавно, потому что сам герой еще не кажется таковым. Он – настоящий бабник, постоянно ходит в кожаной куртке и зализывает назад волосы, благодаря чему становится похож на Фонзи[43]. И затем он заставляет вас задуматься: «А может, и Фонзи тоже был придурком?» Хорошая сторона Джоуи, которая должна сдерживать его темперамент, еще не проявилась, а его наивность не делает его в ваших глазах невинным парнем, который не будет распускать руки.

Поначалу это даже заставило некоторых актрис нервничать, когда они находились рядом с Лебланом. «Я боялась таких парней», – сказала Энистон журналу People в 1994 году. В конце концов, после стольких подобных ролей в прошлом Леблан сам понимал, что это может стать проблемой[44]. Но в жизни он был совершенно другим, поэтому он перестал волноваться о том, что подумают о нем его коллеги по сериалу. Вскоре они стали относиться к нему как к брату. Но если шоу получит продолжение, он знал, что Джоуи рано или поздно исчерпает кредит доверия. Зрители устанут от таких приколов, вроде того, когда девушки играли в Твистер, а Джоуи с ухмылкой поигрывал бровями, глядя на Росса (на что тот отвечал, неодобрительно качая головой: «Ты серьезно?»).

Этот вопрос волновал Леблана с самого начала, но он не собирался акцентировать на нем свое внимание. Однако по мере развития сериала он знал, что сценаристы увидят проблему в Джоуи – это только вопрос времени. Леблан подошел к Кауффман и Крейну с предложением: «Может быть, Джоуи думает об этих трех девочках как о младших сестрах и хочет переспать со всеми остальными девочками, кроме этих трех?» (Он не стал добавлять: «Потому что я боюсь, что у вас закончатся идеи для развития моего героя, и Джоуи в конце концов придется съехать». Он преподнес эту идею как творческое предложение, а не как «отчаянную попытку спасти свою шкуру», как позже выразился сам.) К счастью, Кауффман и Крейн сразу же приняли это к сведению. Джоуи начал развиваться в образе лучшего друга и стал более динамичным героем[45]. Да, он все еще был бабником, но с тех пор, когда дело касалось его соседок, он превращался в их брата.

Из-за этих изменений в характере героя Кауффман и Крейн решили убрать сюжетную линию романтических отношений Джоуи и Моники, которую они планировали включить в сериал. При разработке шоу создатели рассматривали такую возможность, потому что «они просто казались самыми сексуальными персонажами», как объяснила Кауффман. Но эта идея уже давно испарилась с появлением химии между Россом и Рэйчел.

«Друзья» не задумывались как ситком с сюжетом типа «будут они вместе или нет». Это было закреплено за сериалом «Чирс», где пара Сэма и Дианы то сходилась, то снова разбегалась. Как сказал мне главный редактор раздела культуры Esquire Тайлер Коутс: «Если бы не Сэм и Диана, не было бы Росса и Рэйчел». Действительно, «Друзья» извлекли важные уроки из истории своего предшественника, перед тем как вступить на эту территорию. Сэм и Диана были неотразимой парой, но позиционировались как совершенно разные люди. Противоположности притягивались, но как только они сходились, сексуальное напряжение превращалось в просто напряжение[46]. Создатели «Друзей» решили использовать совершенно другой подход. Между Россом и Рэйчел не было ни конфликта, ни тайны. В самом первом эпизоде он спрашивает, можно ли ему когда-нибудь пригласить ее на свидание, и она говорит «да». И теперь главный вопрос: когда наступит это «когда-нибудь»?

Кауффман и Крейн позволили этому вопросу висеть в воздухе на протяжении всего первого сезона и не спешили отвечать на него. «Друзья» зарекомендовали себя как шоу, в котором нет одной звезды и каждому герою уделяется равное количество экранного времени. По возможности романтические линии не должны были доминировать, потому что смысл первого сезона состоял в том, чтобы заставить нас, зрителей, влюбиться в них всех.

К весне 1995 года отношение к шоу было хорошим. После пилотного эпизода рейтинги падали в течение месяца, и создатели затаили дыхание. Но после «Эпизода, где выключается свет» (седьмая серия первого сезона) рейтинги вновь стали расти и с тех пор держались относительно устойчиво. Тот вечер стал не только поворотным моментом для статистических показателей шоу, но и моментом, когда «Друзей» начали рекомендовать к обязательному просмотру. «Blackout Thursday» (темный четверг) был экспериментом-кроссовером, организованным NBC, чтобы раскрутить свою линейку комедий, выходящих в четверг вечером, действие которых происходило в Нью-Йорке: «Все без ума от тебя», «Друзья», «Сайнфелд» и «Безумец из народа». Все началось в 20:00 в сериале «Все без ума от тебя», где Джейми Бучман (ее играла Хэлен Хант) случайно вызвала отключение электроэнергии во всем Нью-Йорке, пытаясь подключить кабельное на крыше своего здания[47]. После эксперимента со сквозной темой отключения электричества все сериалы, принимающие в нем участие, получили множество новых зрителей, а аудитория «Друзей» увеличилась до 5 миллионов.

Аудитория шоу еще больше выросла после последующих кроссоверов и камео в «Эпизоде с двумя частями: часть 1» и «Эпизоде с двумя частями: часть 2», которые транслировались в феврале. Они приглашали актеров из разных хитов NBC и выпускали в эфир в 20:30 и 21:30, а «Сайнфелд» был между ними.

Первая часть начинается на съемочной площадке сериала «Все без ума от тебя» с Чендлером и Джоуи, обедающими в Riff’s – ресторане, где Урсула работает официанткой. Именно так начинается их непродолжительный роман с Джоуи. Позже в этом эпизоде Джейми Бучман и Фрэн Деванов (Лейла Кензл) гуляют по Нью-Йорку и заглядывают в «Центральную кофейню»[48], где сталкиваются с Фиби, естественно предполагая, что это Урсула.

От второй части зрители были в полном восторге! Этот эпизод начинается с Рэйчел и Моники, которые находятся в отделении скорой помощи – Рэйчел упала головой вниз с балкона, пытаясь снять рождественскую гирлянду. Она потянула лодыжку, и не ясно, как именно ей это удалось. Господи, но кого это вообще волнует, ведь ее лечащие врачи – Джордж Клуни и Ноа Уайли из «Скорой помощи»!!!

Премьера «Скорой помощи» состоялась на той же неделе, что и выход «Друзей», но, в отличие от ситкома, этот сериал моментально стал хитом. Первый сезон сразу стал вторым самым популярным шоу в Америке после «Сайнфелда». Второй сезон вывел сериал на первое место. «Скорая помощь» получала лестные отзывы критиков с первого же дня, в то время как «Друзья» сравнивались с «получасовой рекламой джинсов фирмы Dockers, продукции IKEA или светлого пива». Самые лучшие отзывы о «Друзьях» были в духе «там нет ничего, что может не понравиться». У «Скорой помощи» и «Друзей» были соседние съемочные площадки в Warner Bros., и актеры подружились на почве того, что все они снимались в двух новых успешных шоу. Более того, актеры «Друзей» стали объектами многих шуток Джорджа Клуни. Он мог, к примеру, испортить таблички на дверях их гримерок, пока те были на съемках. Не самая изощренная шутка, конечно, но они были как дети.

Клуни и Уайл сыграли врачей в «Друзьях», но не своих персонажей из «Скорой помощи». Предположительно это было сделано потому, что действие их шоу происходило в Чикаго. Понятно, что создатели в то время не особо вдавались в такие тонкости, но все же было бы странно рассчитывать, что зрители запросто представят, что Росс и Картер прилетели в Нью-Йорк, чтобы взять лишнюю смену и сходить на двойное свидание. Было, конечно, странновато наблюдать, как эти ребята вырвались из своей Вселенной высокой драмы и ворвались в ситком с закадровым смехом. Но это сработало. Зрители были в восторге, потому что, несмотря ни на что, эпизод действительно получился очень смешным. У Рэйчел нет страховки, поэтому она «заимствует» страховку Моники, выдавая себя за нее (с неохотного разрешения Моники, конечно). Когда врачи приглашают их на свидание, женщины вынуждены придерживаться той же легенды, а все заканчивается тем, что они кричат друг на друга от первого лица («Я такая избалованная!», «Я использую свою грудь, чтобы привлечь внимание людей!», «Мы обе так делаем!»). Этот ситком – глупый до абсурда, но так как ребята из «Скорой помощи» там, то это превращается в эпизод о страховом мошенничестве. И, так или иначе, людям это нравится.

В тот вечер «Друзья» ворвались в первую десятку рейтинга (оказались на девятом месте, но все же), и с тех пор сериал стал постепенно продвигаться на верхние строчки. Вскоре после этого Дэвид Уайлд получил звонок от своих боссов в Rolling Stone, которые послали его творить историю.

«Я оказался на площадке в последние дни съемок первого сезона», – сказал мне Уайлд. Он до сих пор не понимал, что же такого особенного в этом шоу, что так понравилось ему и всем остальным, но то, что эта съемочная площадка отличалась от других, сразу стало очевидным. «Это была не та химия, которую вы могли бы почувствовать на съемках «Мелроуз Плейс» или «Беверли-Хиллз 90210», – сказал он. Уайлд освещал и эти шоу с их горячими молодыми актерами. Состав «Друзей» тоже был таким, но еще они были достаточно взрослыми, чтобы нервничать. «Я думаю, что у них у всех был опыт, поэтому они знали, как сделать из шоу настоящую бомбу», – сказал Уайлд.

Правда, они понятия не имели, как вести себя, когда шоу становится хитом. Во время съемок финала первого сезона Уайлд заметил, что актеры и создатели не купались в лучах славы успешного сезона. Они слишком переживали о том, как не облажаться. Уайлд процитировал Кауффман в своей статье: «В конце каждого эпизода мы всегда смотрим друг на друга и говорим: «Вау, мы сняли еще одну серию, и вроде она не отстой». Тем не менее все знали, что есть большая разница между успехом и «вроде не облажались».

Окончательный вердикт до сих пор не был вынесен. Чем популярнее становились «Друзья», тем ярче на них светил прожектор. Сериал высмеивали в скетч-шоу за то, что он был слишком милым. Актриса ситкома «Американская девушка» и комик Маргарет Чо говорила: «Это шоу не похоже на реальную жизнь. Шесть привлекательных, умных людей, которые пьют много кофе и не занимаются друг с другом сексом. Да, конечно, так я и поверила»[49]. Неизбежные сравнения с «Сайнфелдом» были как по существу, так и наоборот. Это была нью-йоркская низкоконцептная комедия о группе друзей, но в «Сайнфелде» действовало правило: «нет объятий – нет обучения». В «Друзьях» же напротив: все, что делали герои, – постоянно обнимались.

То же самое было и за пределами съемочной площадки, как понял Уайлд. Вместо того чтобы наброситься друг на друга, как это могли бы сделать актеры других шоу под таким давлением, каст «Друзей», наоборот, еще больше сдружился. Это было соглашение, к которому они пришли во время ранних репетиций – еще одна «попытка спасти свою шкуру», как позже объяснил Леблан: «Это было похоже на семейные узы».

Вот что поразило Уайлда во время съемок: «Их отношения гораздо больше были похожи на отношения в музыкальной группе, чем на отношения внутри актерского состава сериала. Я никогда не видел подобный актерский состав, на самом деле, очень редко видел даже группы, которые бы держались друг за друга так, как это делали они». Уайлд был музыкальным журналистом в течение многих лет, прежде чем освещать телевидение, и заметил, что «Друзья», похоже, действительно любят друг друга, но что более важно, они, казалось, понимали, насколько нужны друг другу. Они должны были действовать сообща, иначе все могло быстро испортиться. Они вместе обедали, вместе смотрели шоу в четверг вечером и вместе снимались для рекламы. Это также было просьбой канала, потому что по отдельности они еще не были настоящими звездами. «Например, в первый раз я брал интервью у Дженнифер Энистон в кафе на Беверли. Мы просто сидели перед кофейней, и никто не беспокоил ее. В тот момент она не была мировой звездой. Она была просто звездой ситкома NBC», – рассказывал Уайлд.

Потом он полетел с актерами в Чикаго. Именно тогда Уайлд понял, что они не просто группа. «Они были рок-звездами», – вспоминал он. В марте 1995 года актеры появились на шоу Опры Уинфри для первого масштабного телевизионного интервью. «Сегодня будет очень весело. Вы слышали об успешном сериале под названием «Друзья»? Ну, если вы только что родились, то это не только самый новый ситком, но и третье по популярности шоу в Америке!» – начала Опра, обращаясь к аудитории в своей студии, а ей ответили громкими аплодисментами.

Когда несколько секунд спустя она вывела актеров, на их лицах было написано, что это для них совершенно в новинку. Они сидели бок о бок, положив руки на колени, и очень нервничали в присутствии Опры. «Когда вы слышите, что ваш ситком – лучший в этом сезоне, какие у вас ощущения?» – спросила Опра. Какое-то время они молча смотрели на нее, а потом Перри подскочил и выпалил: «Плохие». Очевидно, что это была шутка, и толпа щедро рассмеялась, потому что это же было в стиле Чендлера – что еще он мог сказать? Опра передала микрофон зрителям, которые стали задавать типичные для интервью вопросы. А в реальной жизни вы друзья? Да. А весело работать с обезьянкой? Нет[50]. Можете ли вы спеть эту песню, которую Фиби играла во время «Эпизода, в котором выключается свет», для нас? О, конечно.

Была одна тема, к которой актеры готовились, но никто из зрителей не поднял ее. И Опра сделала это сама: «Я бы хотела, чтобы у вас была темнокожая подруга. Может, я к вам заскочу?» Толпа разразилась смехом и аплодисментами, а камера переключилась на Швиммера, который широко улыбался и энергично кивал. Она продолжила с усмешкой: «Вообще-то, я подумываю о покупке квартиры по соседству. В любом случае, когда мы вернемся после перерыва, выясним, сможет ли персонаж Дэвида, Росс, когда-нибудь уложить Рэйчел в постель. Перейдем к рекламе».

Мало кто из критиков упомянул тот факт, что действие «Друзей» разворачивается в Нью-Йорке, полностью состоящем из людей европеоидной расы. Даже тех, кто указывал на несоответствия в шоу, в основном беспокоили наименее значимые проблемы: все, что они делают, – это сидят и пьют кофе. Разве у них нет работы? Почему квартира Моники такая большая? Но даже в тот ранний период актеры знали об этой проблеме и понимали, что, если она не будет поднята в сериале, однажды им все равно придется ответить на эти вопросы.

Но этот день еще не наступил. В считаные секунды Опре удалось указать на «ослепительную белизну» новой любимой комедии Америки, довести дело до конца и, смеясь, завершить шоу. Несмотря на то что актеры были молодыми и неопытными, нет никаких сомнений в том, что Опра оказала им большую услугу, подняв эту тему. Она позволила им оставаться любимыми восходящими звездами, одновременно давая понять и им, и миллионам зрителей сериала, что это действительно проблема, которая не останется незамеченной.

Но даже в тот момент было ясно, что Опре действительно нравилось шоу и она увидела сплоченность этой группы. «Они напоминают тебе о тебе самом. Они напоминают мне меня саму», – сказала она. Ближе к концу было показано записанное на пленку интервью с группой студентов колледжа в Чаттануге, штат Теннесси, которые сидели в кафе и говорили о том, как сильно любят «Друзей», потому что «это реальная жизнь, это похоже на действительность». У них в группе была своя Фиби! Они любили Росса. Они одевались как Рэйчел. Если бы они застряли в вестибюле банкомата с Чендлером, «это было бы идеально».

Вернувшись в студию после рекламы, актеры заерзали на своих местах, и Опра спросила, каково это – осознавать, что значит их шоу для людей и какое влияние оно оказывает на зрителей по всей стране. Лиза Кудроу со щенячьими глазами трогательно и честно сказала: «Я до сих пор не знала этого». Двадцать лет спустя она вспоминала, как Опра спросила у них после съемок, правда ли они не знали об этом. Тогда актеры переглянулись между собой, как бы спрашивая друг друга об этом, и затем ответили, что они действительно не имели представления об этом. Но, опять же, это был 1995 год. Тогда еще, по большому счету, не было интернета, актеры месяцами не покидали съемочной площадки, а когда выходили прогуляться по Лос-Анжелесу, их не преследовали папарацци, потому что они не представляли для них большого интереса. И все же если Опра говорит, что ты знаменит, значит, так оно и есть. И ты окончательно в этом убедишься, как только покинешь ее студию.

Уайлд наблюдал за происходящим, делая заметки. Он понимал, что это был поворотный момент. Актеры тоже это знали. Он наблюдал, как это осознание приходит к ним после шоу. «Кто были эти люди? – спросил Перри своих коллег, все еще находясь под впечатлением от студентов колледжа Чаттануга. Вернувшись в отель, они уже собирались лететь домой, когда неожиданно появились две женщины. Они представляли Шоу Джерри Спрингера, которое тоже снималось в Чикаго, и хотели пригласить их к себе на съемку перед отъездом. Актеры отказались, и это был еще один показательный момент. «Рок-звезды, – подумал Уайлд. – Настоящие рок-звезды». Он вспомнил историю о Джеймсе Берроузе, который летал с ними в Вегас, чтобы они могли в последний раз вволю потусить, будучи неузнанными. С тех пор все изменилось. В следующем году они выйдут уже на совсем другой уровень успеха, если, конечно, не испортили финал сезона. В этом никогда нельзя быть уверенным. Но, увидев, что произошло в Чикаго, Уайлд почувствовал, что это беспроигрышный вариант. «Это не было битломанией, но это была мания», – сказал он. Уайлд полетел домой и начал писать.

Иллюстрация к статье Уайлда «Друзья»: Шесть жизней на видеокассете» стала обложкой майского выпуска Rolling Stone 1995 года. Это был первый близкий взгляд на жизнь за кулисами «Друзей» – рассказ об истории шести серьезных, невероятно приятных актеров, идущих к славе и держащихся за руки. Статья была дополнена анекдотами, которые сделали актерский состав одновременно и звездным, и приземленным: в одну минуту они окружены фанатами в аэропорту, а в следующую – уже тайком выходят покурить перед интервью Опры. К ним подходит сердитый охранник и спрашивает: «Вы кто такие? И кто вам сказал, что здесь можно курить?»

На фото с обложки в стиле 1940-х, сделанном Марком Селигером, изображены актеры, сидящие в лимонно-желтом кабриолете, который, похоже, летит по дороге. Цвета все – яркие, сочные, комичные и сексуальные одновременно. Больше всего изображение напоминает картины Нормана Роквелла – в американском стиле и кажущиеся безумно родными.

Такой выбор стиля не был случайностью. Изображение иллюстрировало то чувство, которое все испытывали к «Друзьям», но не могли точно описать. Шоу было нереалистичным, даже абсурдным – в том первом сезоне. Но это было совершенно не важно, потому что все понимали – главное, что оно было о друзьях. Вот и все. Это было несложно. Все, кто смотрел шоу, знали, каково это – иметь близкого друга или, может быть, нескольких людей, настолько близких, чтобы чувствовать себя семьей. На первый взгляд «Друзья» казались такими необычными с этими актерами, их странными ботинками и влюбленностью в Джорджа Стефанопулоса, но на самом деле вы ощущали, что эти персонажи такие родные. Конечно, нам нравились их наряды, но мы любили их из-за их родства. То, как они вместе решают проблему отключения электричества или празднуют День благодарения с блюдом жареных сыров, находило отклик в наших мягких и сентиментальных сердцах. Росс и Рэйчел были подобны сахарной глазури (это действительно хорошая домашняя глазурь, но тем не менее глазурь). Самое главное в «Друзьях» заключалось именно в этом простом, односложном, недвусмысленном названии.

Столь же важным, как и дружба между этими персонажами, было то, что происходило за пределами съемочной площадки. Связь между актерами распространится даже на печально известные переговоры о финансовых условиях их участия в съемках. Но это произошло гораздо позже, когда успех шоу стал безоговорочным. Благодаря Опре и Rolling Stone это произойдет совсем скоро.

В частности, статья Уайлда была больше, чем просто «отличная пресса». Это была первая глава в «закулисном» повествовании о «Друзьях». Он ответил на вопрос, который волновал абсолютно всех, – вопрос, который всегда связан с актерами в любимых телешоу, и Уайлд дал правильный ответ: да, они друзья в реальной жизни.

Дружба актеров вне съемочной площадки – это всегда благо для ситкома. Это добавляет долю искренности к сюжету. Это позволяет нам, зрителям, верить, что происходящее на экране – это не сценарий, а хорошо освещенная софитами версия реальности. Но и драма за кадром тоже может быть полезна, особенно если само шоу мрачное и драматическое. Но когда шоу о друзьях, и даже называется «Друзья», нам действительно нужно верить, что они нравятся друг другу. Мы должны быть в состоянии представить, что, когда камеры перестают снимать, они просто отправляются домой, чтобы общаться в обычных гостиных друг друга. И с самого начала герои сериала сказали нам, что именно это они и делают. «Как бы банально и странно это ни звучало для всех, эти люди теперь мои друзья», – цитировали Кокс в статье Уайлда. Более того, это именно в ее гостиной они собирались почти каждый четверг вечером в тот первый год, чтобы вместе посмотреть свое шоу. В конце концов, Моника ведь всегда была гостеприимной.

Друзья пережили бы свою долю драмы и негативные отзывы в прессе. Что произойдет уже очень скоро. Но весной 1995 года жаловаться было не на что (кроме обезьяны). Они завершили отличный сезон прекрасным финалом. Опре они нравились. Если сначала они мокли в фонтане в 4 часа утра, то теперь сидели в кабриолете на обложке Rolling Stone, уносясь в лето.

«Обычно ты работаешь над первым сезоном шоу, его повторно крутят в течение лета, и ты надеешься, что аудитория к следующему сезону возрастет, а шоу и актеры станут еще более популярными. Но вокруг «Друзей» было так много шума, что люди, которые даже не смотрели сериал, знали о его существовании», – объяснил Кевин Брайт. «Друзья» были повсюду. Песня The Rembrandts «I’ll Be There for You» была выпущена в мае и стала идеальной летней песней, которую можно петь в машине с открытыми окнами в компании друзей. После публикации на обложке Rolling Stone актеры появились в журналах People, Entertainment Weekly и TV Guide. Когда летом начали повторять сериал, миллионы зрителей настроились на просмотр, чтобы понять, из-за чего весь этот шум. Вот когда был пик сериала. Брайт прокомментировал: «Летом мы стали шоу номер один на телевидении. Благодаря повторам».

Они сделали это. Все смотрели это шоу. Пора сделать еще один «неотстойный» сезон.