Повесть об убийстве атамана

Настало время ознакомить читателя с повестью 3. М. Танхимовича и А. Н. Сергеева. Я бы не стал занимать ею внимание читателя, если бы среди ее героев не было Сарсембекова Тельтая (Танхимович и Сергеев называют его Сарсембаевым).

Постараюсь изложить содержание повести кратко.

…Отряд полковника Сидорова, отброшенный ударом красных от основных сил атамана Дутова, уходивших в Китай через Джунгарские ворота, ворвался в Джаркент и учинил кровавую расправу. Сидоров рассчитывает удержать город, а со временем заменить дряхлеющего атамана, но понимает, что удержать город только своими силами не сможет и с нетерпением ждет подхода полка полковника князя Алдамжара Чалышева. Наконец тот подходит, но заявляет Сидорову, что он прибыл не для его усиления, а, наоборот, вступить с ним в бой на стороне красных и разгромить его. Сидоров недоумевает, обвиняет Чалышева в измене, но тот показывает письменное распоряжение Дутова, уже обосновавшегося к тому времени в Суйдуне. Чалышев советует Сидорову уходить в Китай через Хоргос, пока еще свободна туда дорога. Здесь же Чалышев спасает от виселицы красного партизана Ходжамьярова. Пока Сидоров бесновался, полк Чалышева вместе с полком красных ударил ему в тыл и обратил его воинство в бегство. Чалышев стал служить красным и был назначен начальником Джаркентской уездной милиции, а Ходжамьяров, ставший его лучшим другом – в ЧК, председателем которой был латыш Крейз. Однажды на совещании своих сотрудников Крейз оглашает письмо председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, предлагающего похитить Дутова из Суйдуна для суда над ним. В ближайшее воскресение на даче генерал-губернатора в Кульдже состоится бал, на котором будет и Дутов. Здесь и было решено осуществить захват атамана. Любитель хмельного, тот, как всегда, наберется, наберутся и его конвойцы. Поэтому чекисты при разъезде гостей подадут для Дутова свой экипаж, на котором тот и будет похищен. Решили, что похищение Дутова будет осуществлено группой в составе Саттара Куанышбаева, Махмута Ходжамьярова и сотрудника ЧК Саввы Думского. Проводником отряда назначен Ходжамьяров, старшим группы – Думский. Присутствовавший на совещании ЧК Чалышев пытался войти в состав группы сам, чтобы сорвать операцию, но получил отказ. Однако в составе группы оказался его человек – Саттар Куанышбаев, и он смирился. По приказу Чалышева Куанышбаев известил охрану Дутова и похищение сорвалось.

После возвращения группы в Джаркент, Чалышев обвинил Ходжамьярова в измене, и тот арестовывается. Но попадает под подозрение и Чалышев. Чекистская проверка подтвердила обоснованность этих подозрений и установила невиновность Ходжамьярова.

К этому времени Дутов заканчивает подготовку к вторжению на территорию Советской России. Ближайшей задачей Дутов определил захват Джаркентского уезда с последующим наступлением на север. Крейз считает себя виновным в провале операции по похищению Дутова и запрашивает санкцию на ее повторение. Вскоре Туркестанская ЧК это санкционировала. В период подготовки операции были арестованы Чалышев и Саттар Куанышбаев. Чалышев, во искупление вины перед Советской властью, просит поручить убийство Дутова ему, но его предложение отвергается. Бедняк Саттар признается, что в прошлый раз по приказу Чалышева сообщил дутовскому офицеру о подготовке покушения на атамана, искренне раскаялся в содеянном и был не только прощен, но и привлечен к делу. К атаману направились Ходжамьяров, уполномоченный ЧК Алексей Сиверцев и Саттар Куанышбаев, а в качестве коновода – Тельтай Сарсембаев.

Действия по убийству атамана авторы повести, вопреки историческим фактам, разворачивают в Кульдже. Прибыв в Кульджу, Сиверцев, Махмут и Саттар, оставив коней на Тельтая, поднялись на невысокое крыльцо штаба Дутова. Дорогу в здание преградил часовой. Сиверцев назвал пароль и Ходжамьяров с Саттаром скрылись за дверью, а Сиверцев остался с часовым, чтобы убрать его, когда в этом будет необходимость. Часовой попросил закурить и, когда прикуривал, Сиверцев ударил его ножом, и, оттащив труп в кусты, снова поднялся на крыльцо. Затем Сиверцев, вошел в коридор и остановился у двери караульного помещения, чтобы воспрепятствовать выходу из него караульных, когда прозвучит выстрел Ходжамьярова.

Между тем, Ходжамьяров уже был у атамана.

– Князь с пакетом послал! – доложил он.

– Давай сюда!

Когда атаман стал читать письмо, Ходжамьяров приставил к его груди пистолет:

– Не кричи, Дутов, приговор тебе буду читать! Почитав немного, Ходжамьяров отдал приговор атаману:

– Сам читай! Дутов пытался звать на помощь, но выстрел оборвал его крик. Застучали выстрелы и в коридоре: это Сиверцев и Саттар кончали с адъютантом и с охраной…

Как только выстрелы смолкли, из кабинета Дутова выскочил Махмут, все трое выбежали из штаба и вскочили на коней. Навстречу, через площадь бежали несколько китайских солдат.

– Кто стрелял? – подскочили они к конникам.

– Русские люди атамана шибко подрались, – нашелся Саттар, и солдаты пошли обратно. А четверо всадников выбрались из Кульджи и скрылись в степи.

Джаркент встретил четверку героев многолюдным митингом. А вскоре Махмут и Саттар выехали в Ташкент. Там председатель Туркчека вручил им именные винтовки и документы. В документах говорилось, что оба являются особо уполномоченными Туркчека и без его ведома властями на местах они не могут быть арестованы. Из Ташкента Махмут и Саттар в сопровождении Петерса поехали в Москву, где Дзержинский наградил их именными золотыми часами с надписью: «За террористический акт над Атаманом Дутовым».

В эпилоге авторы пишут, что все было так, как они рассказали. Они только позволили себе домыслить некоторые события, а некоторые их них сместить во времени и в пространстве. Подлинными в повести являются фамилии только трех героев – Махмута Ходжамьярова, Тельтая Сарсембаева и атамана Дутова. Имена и фамилии остальных действующих лиц изменены.

К настоящему времени, – заключают авторы, – в живых остался лишь Тельтай Сарсембаев, ныне работающий в отделе Госплана, да несколько чекистов…

Прошу извинения за столь долгое изложение содержания повести, но я посчитал нужным это сделать, чтобы читатель, зная уже как развивались события в действительности, мог убедиться, что в повести искажено все: и историческая обстановка в которой действовали герои, и их личные качества, выносятся за рамки повествования действительные участники операции и вводятся новые. Я не против права авторов художественных произведений на вымысел, но я против искажения исторических фактов. Трудно понять, чем руководствовались авторы, превращая руководителя реальной операции Касымхана Чанышева во врага Советской власти, рисуя замысел и ход операции далекими от истины. Ведь авторы наверняка исследовали тему, разыскали лиц, знавших прототипов своих героев, современников описываемых событий, на основе чего и написали эту повесть. Безусловно, Танхимович и Сергеев бывали в Джаркенте, так как правильно называют месторасположения знаменитого джаркентского базара, мусульманской мечети и других объектов.

Но глубоко темой они не занимались, исследований по ней не читали, в архивах не работали, критически к сведениям, которые им сообщались, не относились и всю свою фантазию воплотили в художественное произведение, позволяющее по своей природе отступать от истины, и написали откровенную неправду. Недаром, они сделали ремарку к названию повести: «По следам действительных событий». Эта ремарка оправдывает все: и неправду, и неточности, и искажения фактов. Ведь все понимают, что со следами всегда трудно работать: они плохо видимы, имеют свойство теряться, исчезать, что дает право на домысливание событий, которые их оставили. В данном случае авторы шли не по следам, а в обход их, ломились напролом, не считаясь с исторической правдой. Кроме Дутова и Ходжамьярова, в повести легко узнаются реальный начальник джаркентской милиции и один из главных участников операции Касымхан Чанышев (Алексей Сиверцев), председатель джаркентской ЧК Т. М. Крейвис (Крейз) и первый начальник джаркентской милиции Савва Жмутский (Савва Думский), который, кстати, пишет в своей биографии, что от предложения участвовать в этой операции он отказался, ввиду своей неподготовленности к подобным действиям.

В повести не только масса неточностей, но и искажений исторических фактов. Например, Дутов уходил в Китай не через Джунгарские ворота, а около сотни километров западнее их, через Саркандскую щель (ущелье) и перевал Карасарык, что в Лепсинском уезде. Звать атамана Александр Ильич, а не Николенька, как у Танхимовича и Сергеева. Александра Афанасьевна, гражданская жена атамана, названа ими Манечкой. Особенно шокирует эпизод читки Ходжамьяровым приговора Дутову. Этой красивости просто не могло быть, потому, что Ходжамьяров не знал грамоты, почти не говорил по-русски, а сам факт читки приговора на чужой территории в условиях острого дефицита времени и грозящей опасности – литературщина и только.

Повесть была резко осуждена чекистами 20-х годов, являвшихся участниками операции, или близко знакомыми с ней и знавших лично всех ее действующих лиц. Но об этом – в своем месте.

Поэтому прав был Н. И. Милованов, откликнувшийся на повесть Танхимовича и Сергеева очерком «Касымхан Чанышев» и возмущенно писавший в неопубликованном предисловии, что авторы повести фальсифицировали заключительный акт борьбы с дутовщиной, оклеветали главного героя чекистской операции, отважного человека Касымхана Чанышева, жизнь которого полностью отдана Родине, и, назвали свою «повесть» документальной, тогда, как писали ее на основе недобросовестно подобранных и непроверенных слухов.

Впрочем, в искажении фактических обстоятельств чекистской операции в отношении Дутова Танхимович и Сергеев были не одиноки. В журнале «Простор» в № 10 за 1966 год опубликована статья X. Вахидова «Еще раз об искажении исторических фактов». В ней автор с большим сожалением пишет об искажении событий, связанных с ликвидацией атамана Дутова и приводит о них конкретные факты. «23 марта 1966 года, – пишет он, – на сцене республиканского уйгурского театра в постановке режиссера И. Джалилова был показан спектакль по пьесе М. Кабирова «Незабываемые дни».

Содержание ее сводится к следующему: генерал Дутов во время отступления за кордон через Джаркентский уезд оставляет в Джаркенте своего сообщника князя Каримова. Этот князь, после победы Октябрьской революции занимает пост начальника Джаркентской уездной милиции и одновременно поддерживает связи с бывшими баями, контрреволюционерами, с самим Дутовым, убивает революционеров. Разоблачает его Махмуд Ходжамьяров, и он же убивает Дутова в его ставке за кордоном и награждается золотыми часами в Москве… Пьеса М. Кабирова несостоятельна с точки зрения исторической правды. Достаточно сказать, что кроме факта убийства Дутова М. Ходжамьяровым, все остальное здесь – сплошной вымысел» – резюмирует автор.

Затем X. Вахидов подвергает разбору и критике повесть 3. Танхимовича и А. Сергеева «Конец атамана», указав, что действительный герой и организатор операции Чанышев оклеветан авторами и показан как приспешник Дутова.

Повесть Танхимовича и Сергеева вызвала резкую отповедь и со стороны прототипов героев повести и ветеранов-чекистов, знавших их. Так, бывший председатель ЧК Джаркентского уезда Савва Жмутский, выведенный в повести под фамилией Думский, писал, что никогда не был на территории Китая, никогда боевой группой по ликвидации Дутова не командовал и в бою там с белоказаками не участвовал. «Прочитав «Опасное задание», я ужаснулся громадному содержанию вранья почти на 80 %»! – откликнулся ветеран установления Советской власти в Джаркенте и бывший начальник Джаркентской милиции С. А. Соколов[145] в своих воспоминаниях[146].

Естественно, меня заинтересовала личность писателей. Справку на Сергеева я нашел в Краткой энциклопедии Казахской ССР. В ней Александр Николаевич характеризуется как советский писатель, в произведениях которого отражены сложные процессы, которые происходили в стране во второй половине 50-х годов XX века. Не чужды писателю были и исторические проблемы, о чем говорит его исторический роман «Петербургский посол» (1980), рассказывающий о казахско-русских отношениях перед решением казахов войти в состав России[147].

Перелопатив груду биографических справочников, мемуаров, энциклопедий, сведений о Танхимовиче я не нашел. Попытался я связаться и с его потомками. В телефонном справочнике города Алма-Аты за 1973 год нашел его телефон и адрес, но номера телефона образца 1973 года уже не существует, а маленькая улица Интернациональная, на которой проживал писатель, сейчас застроена большими домами, и дом Танхимовича не сохранился. Позвонил на 09 и в платную справочную. У них фамилии Танхимович нет, телефона тоже…

Потомственный алматинский краевед, неутомимый исследователь Гражданской войны в Семиречье Максим Ивлев дал мне адрес своего знакомого, бывшего главного редактора журнала «Простор», ранее проживавшего в Кульдже, Ростислава Викторовича Петрова. Я связался с ним. Спросил, знает ли он Танхимовича – он ответил положительно и дал ему и его повести не очень лестные характеристики, но следы писателя он потерял и ничего сообщить о нем не смог. Р. В. Петров рассказал, что обстоятельства ликвидации Дутова наиболее верно изложены в повести казахстанского писателя Кемеля Токаева, книгу которого он редактировал[148] – отца ныне крупного государственного чиновника Республики Казахстан Касым-Жомарта Кемелевича Токаева, в недавнем прошлом Председателя Сената Парламента Республики Казахстан, а ныне генерального директора отделения ООН в Женеве.

– Насколько помню, – сказал Ростислав Викторович Петров, – Кемель говорил мне, что использовал при написании романа материалы архива КГБ Казахской ССР, и что эпиграфы к главам дословно взяты им из архивных материалов.

К моим вопросам он отнесся очень внимательно, но фамилии Сарсембекова, Таджибаева и Дихамбаева ему были не известны. Однако историю ликвидации Дутова он знал очень хорошо, но все, что он мне рассказывал, я знал тоже. Я еще раз ознакомился с романом К. Токаева, но сведений об интересующих меня людях в ней не было.