План Гаврилова-Снеткова

Чекисты проверили принадлежность Чанышева и Ходжамьярова к бойковской организации и установили, что ни тот, ни другой никакого отношения к ней не имеют. Не имели отношения к верненским подпольщикам и другие участники операции. Все они из-под ареста были освобождены. Но сомнения в достаточности усилий Чанышева и Ходжамьярова к выполнению задания и подозрения в их отлынивании оставались. Решено было в отношении Чанышева приступить к следствию.

Постановление

1921 года января, 25 дня

Уполномоченные Облчека Гузев и Курашев рассмотрели дело по обвинению Чанышева, бывшего начальника уездной милиции, принимая во внимание, что Чанышев фигурирует косвенно и весь материал на Чанышева имеется в Военследкомиссии, постановили: Чанышева перевести для содержания под стражей в Работный дом в одиночную камеру и числить по Военследкомиссии. Подписи.

Серьезно подозевая Чанышева в измене и намеренном невыполнении задания, чекисты готовили ликвидацию Чанышева и его близких, в частности, брата Аббаса.

Утаить арест Чанышева и Ходжамьярова было невозможно, и об этом тотчас стало известено Дутову. Этому способствовали и узун-кулак[98], и письмо жены Чанышева китайским властям, полагавшей, что ее мужа арестовали за передачу им уйгурского революционера Ажи Ходже и просившей у них помощи в вызволении Чанышева из тюрьмы. Письмо понес Ушурбакиев Азиз.

В это время из Ташкента от командования Туркфронта поступило категорическое требование возобновить и форсировать мероприятия по уничтожению Дутова и направить к нему боевиков еще раз. Регистрод от руководства операцией был отстранен и руководство ею было возложена на ЧК Семиреченской области.

Начальник Особого отделения Николай Иванович Гаврилов-Снетков[99] обратился к руководству ОблЧК с планом ликвидации Дутова, суть которого в дальнейшем была изложена им в заявлении в областную комиссию по очередной чистке РКП(б). В доказательство того, что он всегда был ярым врагом белогвардейщины, Гаврилов приводит ряд фактов, подтверждающих это, и среди них тот, который нам интересен. Гаврилов пишет, что ему принадлежит важная заслуга в ликвидации Дутова. Возврашаясь на несколько назад, он поясняет, что, видя, что план Давыдова, в результате бездействия исполнителей провалился, он выработал свой план ликвидации Дутова в условиях сложившейся оперативной обстановки.

«По моему настоянию, – пишет Гаврилов-Снетков, – Касым Чанышев и его некоторые сотрудники арестовываются, арест К. Чанышева производил я и Крейвис, мы так же приняли меры к поимке агентов, разъезжавших по границе с оружием. В то же время был арестован нами и Давыдов. Когда получилась сильная огласка по городу и границе о том, что Дутова хотят убить, тогда я поехал к Касымхану Чанышеву в рабдом, где он сидел в одиночке, и, преговорив с ним, предложил ему новый план работы – устроил ему фиктивный побег, забрав за него заложников, предупредил, что, если он не убьет бандита Дутова, то все заложники будут расстреляны без суда, дав сроку на ликвидацию 7 дней без всяких отстрочек.

После этого, ему, безусловно, пришлось выполнить задачу и убить Дутова. Убийство произошло 6 февраля 1921 года в 6.30 вечера агентом Махмудом при участии Чанышева.

Из этого вытекает, что, если бы Чанышев сидел за свои дела в рабдоме и не было бы мною принято энергичных мер к ликвидации, то Дутов был бы жив и сейчас мог бы натворить много вреда пролетариату. После ликвидации Дутова, отряд его в Суйдуне разложился, т. е. не стал опасным для нас»[100].

План Гаврилова-Снеткова был принят. В соответствии с ним были арестованы родственники Чанышева, в том числе братья Аббас и Батырхан, служивший также в Джаркентской милиции, конфисковано их небогатое имущество, например, у Чанышева было всего три лошади и 20 баранов, что по меркам тех лет граничило с бедностью. Взятые заложники были предупреждены, что при измене Чанышева или при невыполнении им полученного задания они будут расстреляны.

О практической стороне выполнения плана Гаврилова-Снеткова сообщает бывший в то время караульным начальником (начальником караула) в джаркентской тюрьме, в дальнейшем – старший инженер Госплана Казахской ССР, член КПСС с 1924 года, персональный пенсионер – Сарсембеков Тельтай. В своем заявлении в КГБ Казахской ССР (даты не указал) он по этому поводу пишет, что арестованный Чанышев рассказывал ему, что его подозреваюит в шпионаже, и ему грозит расстрел. Единственным выходом из положения он видел в поручительстве за него здешних купцов или родственников, в поездке в Кульджу и уничтожении Дутова. «Затем, – пишет Сарсембеков, – Чанышев обратился ко мне: «очень прошу Вас отнести Уполномоченному ЧК мое письмо по этому вопросу», и я согласился и отнес его заявление, он (Уполномоченный – В. Г.) сказал: «хорошо, я буду сам сегодня или завтра, там и поговорим». На следующий день Уполномоченный, фамилию забыл, приехал сам и вызвал Чанышева к себе. Через некоторое время вызвал и меня к себе и сказал: «отнеси три письма Чанышева трем жителям – татарам и дай свидание Чанышеву с ними». Я выполнил поручение Уполномоченного и отнес указанные письма по назначению. Это было до обеда. После обеда приехали три купца-татарина, родственники Чанышева, которые, оказывается, согласились дать подписку и заложить себя как залог за Чанышева. Я сразу заметил, как лицо Чанышева приняло радостное выражение».

Пложенное в заявлении Тельтая Сарсембекова дает основание заключить, что действия Чанышева были предприняты после обдумывания предложения Гаврилова-Снеткова, и он искал возможность довести свое согласие до чекистов.

Со слов Чанышева, перед отъездом в Китай, 31 января, ему объявили приговор и сказали, что через 5 дней он будет расстрелян, если не выполнит задания. Чанышев повторил, что выполнить задание в прошлый раз было невозможно, и, под угрозой потери родственников и заложников, согласился еще раз поехать в Суйдун и убить Дутова.

Переговоры чекистов с Чанышевым о судьбах заложников, в случае невыполнения им задания, не были пустыми угрозами:

Постановление

город Джаркент, 31 января 1921 года

На объединенном заседании сего числа под председательством Предчека т. Суворова, членов: Уполномоченного Облчека Гузева и членов военследкомиссии Бологова и Шаверского, Начальника погранпунта Особого Отдела Гаврилова, Начрегистротдела Раевского

Постановили:

В силу данных Чанышевым Касымханом десять человек заложников, в том числе: Давыдов – бывший Председатель РВК и Регистрпункта, дал свое согласие добровольно, Чанышева Касымхана освободить и дать ему срок для проведения операции в убийстве Дутова до 12 часов дня седьмого февраля 1921 года, в случае неисполнения этой операции или симуляции со стороны Чанышева, все заложники должны быть расстреляны в момент истечения данного срока. От заложников взять добровольные подписки с их согласием.

Председатель, члены

Как видно из этого документа, речь о похищении Дутова уже не шла. Речь уже шла только об уничтожении атамана. Чекистов уже не интересовало, как и с кем Чанышев будет выполнять задачу, какие способы и ухищрения он для этого применит. Задача была жесткая и краткая: убрать!

Перед освобождением К. Чанышеву был зачитан еще один документ, жестко воздействовавший на его психику и отрезавший все пути к невыполнению задания.

Постановление

Джаркентская уездная ЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности в составе Председателя Суворова, членов уполномоченных ОблЧк т.т.

Гузева и Курышева, Начальника пункта местного Особого отдела Гаврилова и заведывающего Джаркентским Регистрпунктом Раевского, рассмотрев в своем заседании дело по обвинению граждан

1. Агента Джаркентского Пункта Регистрационного Отдела Революционного Военного Совета Туркфронта Касымхана Чанышева в том, что он, получив задание от заведываюшего Пункта Давидова о ликвидации атамана Дутова, проживающего в китайских пределах, в гор. Суйдун, и будучи предупрежден под его личную подписку о том, что неисполнение влечет за собой его, К. Чанышева, расстрел, получил также оружие от председателя ЧК тов. Крейвиса и, отправив последнее в Китай, до сих пор ликвидации не произвел, несморя на то, что данный ему для этого срок уже истек полмесяца тому назад и неоднократно был продлен, что дальнейшее оттягивание задания рассматривается как измена рабоче-крестьянскому делу,

2. Агента того же Пункта, брата названного Чанышева, Аббаса, который, несмотря на данную им подписку при поступлении в Регистрпункт и зная о плане ликвидации, разгласил это, Постановлено:

Чанышева Касымхана и Аббаса, как врагов пролетарской революции, интересы которой они, Чанышевы, предпочли интересам белогвардейского атамана, РАССТРЕЛЯТЬ.

Принимая же во внимание их прошлую деятельность и обещание закончить ликвидацию, дать возможность свидания названным заключенным со своим братом Амином Чанышевым для разработки плана, исполнения в срок, который продлить до 12 часов 5 февраля, и, в случае исполнения, облегчить тяжесть преступления.

Подлинный подписали: Председатель ЧК Суворов, Члены: В. Гузев, Н. Гаврилов и Б. Раевский.

Копия верна: Зав. Столом личного состава Щербаков.

Позже, на обратной стороне листа, на котором отпечатано это Постановление, появилась исполненная от руки справка:

Справка

Агент Чанышев

Аббас Чанышев жена Чанышева К.

мать Чанышевых

В. В. Давидов и др.

были заложниками за Касымхана Чанышева

Агент Чанышев (речь идет о Чанышеве Аббасе – В. Г.) в разработке плана не участвовал, так как он по моему предложению был отстранен, как неспособный, он был просто заложником.

Первоначально его я хотел отправить на ликвидацию Дутова, но, видя его неспособность, послал обратно в рабдом[101], где он ждал вместе с другими расстрела. Тогда особенно боялся расстрела Аббас.

Подпись неразборчива,[102] (возможно, Суворова).

За несколько дней до этого Ходжамьяров был освобожден из-под стражи и сразу же ушел в Китай, еще раньше были освобождены и ушли в Китай, от греха подальше, и другие участники несостоявшегося покушения. Одновременно, согласно плана Гаврилова-Снеткова, был распространен слух, что Чанышев совершил побег из тюрьмы и разыскивается джаркентским Политбюро. Для введения противника в заблуждение, мероприятия по розыску Чанышева чекистами проводились реально, открыто и жестко. Целыми днями чекистские конвои водили в УЧК, милицию и в тюрьму задержанных.

Конечно же, весть о побеге Чанышева и обрадовала Дутова, и насторожила его.

В ночь на 1 февраля Чанышев выехал на выполнение задания. Перед уходом на операцию он написал обязательство, что убьет Дутова, и что предупрежден, что при невыполнении обязательства, будет расстрелян.

Уже известный нам Д. А. Микрюков, вспоминает, что через два дня после ухода Чанышева в Китай, «прибыл его связной с запиской, что атаман болеет и не принимает, как быть? Об этом я передал в Джаркент, получил ответ, что, если за оставшиеся 24 часа взятые обязательства не будут выполнены, приговор будет приведен в исполнение. Я написал записку, заменил охромевшую лошадь связного своей и отправил в Суйдун»[103].

Звезда атамана клонилась к закату. Спасти его могло или чудо, или предательство группы. Ни того, ни другого не случится.