Кадровый пасьянс

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Предложение образовать российский комитет госбезопасности представлялось экзотическим. Но интересным. Геннадию Эдуадовичу Бурбулису идея понравилась, он напутствовал Степашина:

– Иди к Ельцину.

Сергей Степашин:

– Я и пошел. Ему тоже эта идея приглянулась, хотя к КГБ относился он тогда сложновато, потому что знал, что они по нему работали. Крючков, конечно, по нему проезжался с Чебриковым в свое время.

Виктор Иваненко:

– Со Степашиным мы сходили к генералу Волкогонову, он был советником у Ельцина. Сходили и к Шахраю, который правовые вопросы решал.

Недавний заместитель начальника главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота генерал-полковник Дмитрий Антонович Волкогонов был избран российским депутатом и решительно поддержал Ельцина. Разносторонне одаренный человек, он защитил докторские диссертации по истории и философии.

Сергей Михайлович Шахрай, молодой юрист из Московского университета, тоже избранный российским депутатом, стал главным советником Ельцина по правовым вопросам. Борис Николаевич вначале очень нуждался в Шахрае. В его отсутствие чувствовал себя неуверенно. Шахрай показал свою нужность умением и желанием работать. Со временем он станет вице-премьером. И утратит высокую должность, преждевременно решив, что звезда Ельцина закатилась…

Виктор Иваненко:

– Познакомили меня с Геннадием Эдуардовичем Бурбулисом. Он очень долго беседовал со мной. Очень цепко, внимательно. У него такой пронизывающий взгляд. Меня оценивал, расспрашивал, откуда я, кто я и так далее. И так стала постепенно рождаться идея российского КГБ как инструмента защиты государственного суверенитета молодой российской демократии. Мы с депутатами-чекистами, с Большаковым и Никулиным, с участием Степашина сели писать протокол об образовании российского КГБ, который должны были подписать с союзной стороны руководство КГБ СССР, а с российской стороны – президент России и другие должностные лица. Текст протокола оттачивали месяца три.

– Должны ли вы были об этом доложить своему начальству на Лубянке? Или общались с российскими депутатами по своей инициативе?

– Я написал докладную записку руководству комитета госбезопасности, что есть смысл поддержать такое предложение, учитывая, что нам надо встраиваться в демократические процессы, а не противостоять им. Через своего начальника, генерала Межакова, передал записку первому заместителю председателя Гению Евгеньевичу Агееву, бывшему секретарю парткома КГБ.

– И какой была реакция?

– Записку мою восприняли на удивление благосклонно. Я получил одобрение: продолжай эти контакты, продолжай! От КГБ СССР подключились правовое управление и помощник председателя комитета по правовым вопросам Сергей Васильевич Дьяков. Началась совместная работа. Готовили протокол и приложения к нему о разделении полномочий между КГБ Союза и будущим российским КГБ. Мучились над каждым словом. Искали формулировки, которые всех устроят.

Сергей Степашин:

– Первое. Мы сели разрабатывать концепцию будущего комитета госбезопасности России. Второе – задумались над кандидатурой на роль руководителя республиканского комитета. Организовали мне встречу с Крючковым. В том самом кабинете, где я потом полтора года проработал…

– Войдя в здание на Лубянке в первый раз, вы испытали какие-то особые чувства? Страх, благоговение?

– Сегодня бы, наверное, испытал. А тогда время было другое. Мы были убеждены, что строим новое демократическое государство. Мы никого не боимся, мы смелые… Надо было жить в то время, чтобы понять, о чем я сейчас говорю. Это словами не объяснишь. Со мной прекрасно побеседовали, угостили чаем. Сели за длинный стол, он так и остался, по-моему, в этом кабинете. Сидели вдвоем, потом подошел его помощник. Хорошая, теплая встреча. Он умел к себе расположить, Владимир Александрович, покойник. Мягко, интеллигентно побеседовали. В первой беседе четкого ответа я не получил: ни да, ни нет. А потом Крючков дал зеленый свет, и начался подбор кандидатов.

Нужного человека искали долго.

В списке кандидатов на пост первого председателя КГБ России фигурировал и весьма заметный в ту пору Олег Данилович Калугин, потомственный чекист и некогда самый молодой генерал в КГБ. Его привечал Юрий Владимирович Андропов и сделал начальником управления «К» (внешняя контрразведка). Потом Калугин впал в немилость и был сослан первым замом в ленинградское управление.

Он считал себя жертвой интриг Крючкова, и в перестройку откровенно рассказал о своей работе в комитете. Краснодарцы избрали Калугина народным депутатом СССР. Но недавние коллеги на Лубянке восприняли его обвинения как измену чекистской корпорации.

Сергей Степашин потом объяснял:

– Что касается кандидатуры Олега Калугина, то она обсуждалась на первом этапе. От нее отказались, чтобы не создавать серьезную конфронтацию между КГБ СССР и КГБ РСФСР.

Со временем генерал Калугин уедет в Соединенные Штаты. А в Москве его обвинят в предательстве. В 2002 году суд заочно приговорит его к пятнадцати годам тюремного заключения…

Более серьезно на пост председателя КГБ РСФСР рассматривались кандидатуры действующих офицеров.

Сергей Степашин:

– Ельцин сам назвал Валерия Воротникова, тогдашнего начальника управления «З» КГБ Союза, которое занималось защитой конституционного строя. Он с ним работал в Свердловске. Хорошо его знал… Воротников – значит, Воротников. Тем более для Ельцина тогдашнего, да и для нас, защита конституционного строя с учетом, какая каша заварилась еще в девяностом году, важнейшая функция комитета госбезопасности России.

Генерал Валерий Павлович Воротников пришел в областное управление КГБ с должности второго секретаря Свердловского обкома комсомола. Много позже, уже будучи депутатом Государственной думы, он рассказывал мне:

– Ельцин, когда руководил областью, часто у нас бывал. Я ему докладывал об обстановке. К нашей информации он относился внимательно, принимал меры. Система такая. Я подписываю шифровку, и, если речь идет о важной информации, ее – даже без подписи председателя КГБ – отправляют высшим руководителям страны. То есть хозяин области отдает себе отчет в том, что произойдет после того, как такая информация уйдет в Москву. Ему сразу позвонят из ЦК или из Совета министров и спросят с него за то, что случилось.

Когда происходило чрезвычайное происшествие, начинались проблемы. Например, прорвало трубы, снабжающие теплом рабочий поселок. Это произошло ночью. Утром уже стали восстанавливать. Я все выяснил и собрался доложить первому секретарю. А меня слезно просят не говорить Ельцину:

– Мы уже все сделали, авария ликвидирована. Зачем Бориса Николаевича беспокоить?

Во время доклада Ельцину я об этом деле умолчал. Вернулся к себе. Через полчаса он звонит, и я получил очень серьезный втык: почему не рассказал ему о ЧП?

Ельцину пришлось тесно сотрудничать с КГБ в апреле 1979 года, когда в Свердловске вспыхнула таинственная эпидемия. Многие горожане умерли, потому что медицина оказалась бессильна против неизвестной врачам болезни. Официальное объяснение – люди скончались после употребления в пищу мяса зараженных животных.

Летом 1992 года Ельцин признает, что эпидемия в Свердловске возникла из-за того, что на свободу вырвалось биологическое оружие. В Свердловске находился один из заводов, занимавшихся созданием биологического оружия. По мнению специалистов, из-за аварии в воздух попал аэрозоль, содержащий патогенные микроорганизмы. Ветер разнес их над городом. Видимо, это был новый вид, вакцину против которого еще не разработали. Спасти заболевших оказалось невозможно.

После Свердловска Валерий Воротников руководил Красноярским краевым управлением. Его приметили в Москве и перевели в столицу. Он принял 5-е управление КГБ (борьба с идеологическими диверсиями), которое в перестройку переименовали в управление по защите конституционного строя.

Сергей Степашин:

– Но, насколько я знаю, к Ельцину сходил Сергей Адамович Ковалев, потом Галина Старовойтова – как же так, управление Воротникова занимается борьбой с диссидентами. Разве можем мы, новая, демократическая Россия, такого человека… Воротников не прошел.

Видный правозащитник Сергей Адамович Ковалев, биолог по профессии, отбывший срок за «антисоветскую агитацию и пропаганду», был моральным авторитетом для значительной части общества. Его избрали народным депутатом России. В Верховном Совете он возглавил Комитет по правам человека.

Глава российского правительства Силаев рекомендовал генерала Николая Алексеевича Шама. Генерал успешно продвигался по служебной лестнице в 6-м управлении – контрразведывательное обеспечение экономики. Силаев пришел из оборонного комплекса и давно его знал.

Виктор Иваненко:

– Коля Шам – мой друг, хороший парень. Все замечательно. Но потом кто-то доложил руководству комитета, что Шам дружит с главой российского правительства Силаевым. Шама тут же отодвинули.

Почему Крючков сказал «нет»? Не хотел, чтобы председателем КГБ России стал человек, близкий к российскому руководству.

Сергей Степашин:

– Генерал-лейтенант Шам – высокий, крепкий – Ельцину понравился и внешне, и разговором, и своей независимостью. Шам возглавлял управление, которое занималось контр разведкой на оборонных объектах. То, что нужно, кстати. Ельцину это было понятно как производственнику. Начали готовить назначение. Нужно было совместное распоряжение Верховного Совета России и КГБ Союза, сложная конфигурация… И вдруг Шама не пропускает руководство КГБ. Шам – сильная личность. И уважаем, и авторитетен в оборонном комплексе страны. На мой взгляд, Крючков запереживал. Я думаю, Олег Шенин ему подсказал: не надо.

Олег Семенович Шенин был секретарем ЦК КПСС по организационно-кадровым делам и поддерживал тесные отношения с Крючковым. Его имя еще не раз встретится на этих страницах, когда речь пойдет об августовском путче.

Крючков и его первый заместитель Агеев, в свою очередь, предложили кандидатуру генерала Дмитрия Алексеевича Лукина. Бывший секретарь Архангельского обкома комсомола, он руководил управлением госбезопасности в Мурманске, служил в военной контрразведке. В центральном аппарате принял недавно образованное управление по борьбе с организованной преступностью.

Лукин не подошел российской стороне.

И только кандидатура Виктора Валентиновича Иваненко всех устроила.

Виктор Иваненко:

– Меня поддержали Сергей Вадимович Степашин, с которым у меня сложились хорошие отношения, и Геннадий Эдуардович Бурбулис. Поддержал и Дмитрий Антонович Волкогонов, генерал и советник Ельцина. Правда, каждый из них ревновал друг к другу: «Чего ты бегаешь к Бурбулису? Ты ходи ко мне!» Но это нормальные аппаратные игры. Мы к этому приучены.

Решающее слово оставалось за руководством союзного комитета госбезопасности.

Сергей Степашин:

– Опять я поехал на Лубянку. В старое здание – там находилось Инспекторское управление КГБ. Встретился с Игорем Межаковым. Он потом станет у меня замом в Федеральной службе контрразведки. Вернулся и позвонил Бори су Николаевичу. Положительно характеризовал Иваненко: генерал-майор, первый заместитель начальника Инспекторского управления КГБ Союза, бывший заместитель начальника управления Тюменского управления КГБ, прошел всю чекистскую школу.

Они встретились, побеседовали. Какие впечатления? Профессиональному волейболисту и сибиряку Ельцину понравилось, что Иваненко играет в волейбол и что он из Тюмени. Но заметил Степашину:

– Вроде мягковат.

Степашин возразил:

– Борис Николаевич, есть важный аргумент за Иваненко.

– Какой?

– Он, во-первых, прошел работу на местах, а во-вторых, знает все территориальные управления России. Это может пригодиться.

И точно – пригодилось. В августе 1991 года.

– Как вы воспринимали Ельцина в 1991 году? – спросил я Иваненко.

– Даже впоследствии, когда меня уволили, я ни разу не опустился до негативных высказываний в адрес Бориса Николаевича Ельцина. Я видел его недостатки, видел субъективизм, видел популизм. Но для меня это была колоссальная политическая фигура. Первый всенародно избранный президент. Человек, которому предстояло сломать систему. И кроме него, вряд ли бы кто это сделал в тот период. Я и сейчас понимаю его заслуги как разрушителя прежней системы. Как человека, который осуществил прорыв к свободе. Это не какая-то там цветная революция, как пытаются представить. Это был наш общий прорыв к свободе. Борис Николаевич сыграл, конечно, огромную роль. И то, что он своим авторитетом поддержал реформы, – это тоже достойно уважения. Ну а более поздний период… Когда фавориты начали за него решения принимать… Это уже без меня, во-первых, происходило. А во-вторых, нет людей без недостатков. Но в 1991 году он сыграл колоссальную роль. И в сломе прежней системы, и в формировании правительства реформ.

А как шло оформление нового назначения?

Виктор Иваненко:

– В комитете особых возражений не возникло. Первый разговор состоялся у Агеева, у первого зама. В Инспекторском управлении КГБ СССР я курировал все территориальные органы России. Кому, как не мне, идти на эту должность. Я знаю досконально обстановку на местах, знаю всех областных и краевых руководителей.

– А кто вел с вами финальный разговор? Когда прозвучала решающая фраза «Ты назначен!..»?

– Финальный разговор состоялся с Крючковым.

Четвертый этаж, где сидел председатель комитета госбезопасности, считался специальной зоной. Отдельный пост охраны.

– Меня провели в его кабинет. Владимир Александрович – очень вежливый человек. Встал навстречу. Устроились за приставным столиком. Разговаривали. Он пытался меня по-отечески воспитывать. Главное – не допустить развала Советского Союза. Но он не понимал другое. Существовавший на тот момент общественный строй, экономическая модель уже изжили себя. Всё! Тупик. Пустые полки магазинов. И нечего предложить. Никаких идей, куда двигаться дальше, как развивать экономику. Просто твердили: сохранить Советский Союз! А там посмотрим…

Вот так первым руководителем российского КГБ стал Виктор Валентинович Иваненко. Его сочли компромиссной фигурой, устраивающей обе стороны.

Виктор Иваненко:

– Ельцину нужен был «троянский конь» на Лубянке, чтобы парализовать работу КГБ против российского руководства. А Крючков хотел иметь своего человека рядом с Ельциным и получать какую-то информацию из его окружения…

15 апреля 1991 года Виктор Валентинович стал генералом – в сорок три года.

– Сшить генеральскую форму не успел. Так события стремительно развивались… Чтобы сфотографироваться на новое удостоверение, взял у товарища форму и напялил на себя. Наше ведомственное фотоателье находилось в проезде Серова…

Для начала Иваненко был прикомандирован к Государственному комитету РСФСР по обороне и безопасности. Его создали 30 января 1991 года. Председатель комитета – народный депутат России генерал-полковник Константин Иванович Кобец. Ведомство создали, так сказать, на перспективу. Имелось в виду в будущем создать свои вооруженные формирования, что-то вроде национальной гвардии России.

Протокол о создании Комитета государственной безопасности РСФСР с российской стороны готовили Бурбулис, Кобец, Степашин, Шахрай и Иваненко. Со стороны КГБ СССР – первый заместитель председателя Агеев, заместитель председателя по кадрам Пономарев, начальник аналитического управления Леонов, начальник Инспекторского управления Межаков и помощник председателя Дьяков.

6 мая 1991 года Крючков и Ельцин подписали совместный «Протокол о договоренности по вопросу образования Комитета государственной безопасности РСФСР»:

«Председатель Верховного Совета РСФСР и Председатель Комитета государственной безопасности СССР (по уполномочию Президента СССР),

исходя из Конституции СССР и Конституции РСФСР,

уважая Декларацию о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, придавая важное значение мерам по обеспечению государственной безопасности Союза ССР и РСФСР,

признавая необходимость выработки единой политики и осуществления согласованных действий в этой сфере, договорились о следующем:

1. Образовать Комитет государственной безопасности РСФСР (КГБ РСФСР) на правах союзно-республиканского государственного комитета. Подчинить ему находящиеся в РСФСР территориальные органы КГБ СССР.

2. Установить, что органы КГБ РСФСР в своей деятельности руководствуются законами РСФСР и другими актами, принятыми Съездами народных депутатов РСФСР, Верховным Советом РСФСР и его Президиумом, решениями Совета Министров РСФСР и иными актами высших органов государственной власти и государственного управления СССР, изданными в пределах полномочий, переданных Российской Федерацией Союзу ССР.

Разграничение функций КГБ СССР и КГБ РСФСР по обеспечению государственной безопасности проводится в порядке, устанавливаемом Союзным договором и нормативными актами высших органов власти и государственного управления Союза ССР и РСФСР. КГБ СССР определяет основные начала разведывательной и контрразведывательной деятельности КГБ РСФСР, координирует ее с деятельностью органов КГБ других республик, в пределах полномочий осуществляет контроль за работой органов КГБ РСФСР.

3. Подготовку предложений об организационных мерах, связанных с образованием КГБ РСФСР, поручить Комиссии в составе:

От РСФСР:

Хасбулатов Р. И. – Первый заместитель Председателя Верховного Совета РСФСР, Сопредседатель Комиссии;

Волкогонов Д. А. – советник Председателя Верховного Совета РСФСР по вопросам безопасности;

Степашин С. В. – председатель Комитета Верховного Совета РСФСР по безопасности,

Скоков Ю. В. – первый заместитель Председателя Совета Министров РСФСР;

Кобец К. И. – председатель Государственного комитета РСФСР по обороне и безопасности;

Иваненко В. В. – прикомандированный от КГБ СССР к Государственному комитету РСФСР по обороне и безопасности;

Поделякин В. А. – председатель КГБ Башкирской АССР.

От КГБ СССР:

Агеев Г. Е. – первый заместитель Председателя КГБ СССР, народный депутат РСФСР, сопредседатель Комиссии;

Шебаршин Л. В. – заместитель Председателя КГБ СССР – Начальник Первого главного управления;

Титов Г. Ф. – заместитель Председателя КГБ СССР – Начальник Второго главного управления;

Пономарев В. А. – заместитель Председателя КГБ СССР – Начальник Управления кадров;

Межаков И. А. – начальник Инспекторского управления КГБ СССР.

Указанной Комиссии в связи с образованием КГБ РСФСР представить предложения:

по разграничению полномочий КГБ СССР и КГБ РСФСР, окончательно уточнив после подписания Союзного договора;

о структуре КГБ РСФСР и изменениях в структуре КГБ СССР;

по правовому, материально-техническому, финансовому (в рамках единого бюджета КГБ СССР), кадровому и медицинскому обеспечению КГБ РСФСР;

о размещении центрального аппарата КГБ РСФСР;

по решению вопросов, связанных с передачей в ведение КГБ РСФСР территориальных органов КГБ СССР в Российской Федерации.

4. КГБ СССР и КГБ РСФСР обеспечить систематическое представление в Верховный Совет РСФСР, Верховные Советы республик, входящих в состав РСФСР, краевые и областные Советы народных депутатов, их исполнительные органы всесторонней информации по проблемам обеспечения государственной безопасности. Для реализации данной информации и выработки решений создать в органах власти и управления ограниченные по численности штатные структуры, обеспечив необходимый режим секретности в работе.

Приложение: Соглашение о разграничении полномочий КГБ СССР и КГБ РСФСР.

Председатель Верховного Совета РСФСР

Б. Ельцин

По уполномочию Президента СССР

Председатель КГБ СССР

В. Крючков».

Протокол подписывали в Белом доме. Руководство КГБ приехало в гости к Ельцину.

– Шампанское пили?

– Нет, шампанского не было, никаких торжеств, – вспоминает Иваненко. – Все сухо, буднично.

– А что было написано на лице Крючкова, когда ему пришлось поставить свою подпись?

– Он был предельной выдержки человек, – рассказывает Генналий Бурбулис. – Ничто в его облике не излучало всесильности, не выдавало безграничности властных полномочий и ресурсов, которыми он обладал. Корректная, деликатная и совсем не генеральская стилистика поведения. Но чувствовалось, что они с Борисом Николаевичем знают цену друг другу. Ельцин прекрасно понимал, что это за машина, какая в ней заложена силища беспощадная. И что там люди формируются с установкой быть и образованными, и тонко мыслящими, и решительными, и, где надо, искусно беспощадными. Будучи первым секретарем Свердловского обкома, Борис Николаевич, как тогда было положено, нес ответственность и за этот сложнейший участок стабильности советской системы. И с огромным уважением относился к силовикам, как теперь говорят. Поэтому они с Крючковым чувствовали некоторое внутреннее почтение.

29 мая 1991 года «Правда» опубликовала интервью с Крючковым. Владимира Александровича спросили:

– Чем вызвано создание КГБ РСФСР? Что вы можете сказать о протоколе по этому вопросу, подписанном вами и Б. Н. Ельциным?

– Отсутствие КГБ РСФСР, – объяснил председатель союзного комитета, – не соответствовало системе федеративного устройства нашего государства, и в новых условиях его создание отвечает объективным потребностям нашего общества. Мы позитивно относимся к созданию КГБ РСФСР. По уполномочию президента мною обговорены с Б. Н. Ельциным многие вопросы, связанные с механизмом реализации решений Съезда народных депутатов РСФСР.

В мае 1991 года только что назначенный на новую должность генерал Иваненко никак не мог предвидеть того, что его ждет. Полагал, что впереди напряженная, но понятная организационная работа, подбор кадров. Ожидаемые трудности его нисколько не пугали. А окончательно полномочия комитета госбезопасности России определятся после подписания Союзного договора.

– Виктор Валентинович, – спросил я Иваненко, – а вы тогда понимали, что Крючков не может отдать вам российский аппарат КГБ? Или верили, что он это сделает?

– Я верил.